Нормы родственных отношений в калмыцкой паре миологии

Пословицы, как известно, в краткой и образной форме выражают нормы поведения и поэтому представляют собой иллюстрацию ценностной картины мира [2]. Формальная организация пословиц вытекает из их коммуникативного назначения – выражать универсальные нормы в кратком и запоминающемся виде, поэтому они часто имеют четкую ритмическую структуру, содержат повторы, противопоставления и образы повседневной жизни [1; 3]. Эти образы у скотоводов-кочевников отличаются яркостью и конкретностью: Хо-олас мөөрнә, өөрәс мөргнә (Издалека мычит, вблизи бодается). Характерной особенностью калмыцких пословиц является идущая из глубины веков традиция симметричного построения речения: Ик дала уснд хандго, ик мергн эрдмд хандго (Большой океан никогда не бывает доволен водой, одарённый человек никогда не бывает доволен своим мастерством). В ряде случаев в пословицах прямо сформулированы те или иные нормы, но они даны в сцепке с другими наблюдениями или фонетически близкими словосочетаниями, в результате чего возникает некоторое смысловое сгущение, требующее внимания.

Отношения родства в калмыцкой линг-вокультуре привлекали к себе внимание исследователей [4–5]. В калмыцких пословицах выражены следующие нормы применительно к осмыслению родственности. Следует ценить родственные отношения и поддерживать связи с родственниками: Элсн үлүддг, элгн үлүддго (Песок бывает лишним, а родственники – нет). В приведенном примере сталкиваются фонетически близкие слова элсн (песок) и элгн (родственники). В песке много песчинок, отсюда можно сделать вывод, что множество родственников может кому-то показаться излишним, поскольку поддержание родственных связей требует средств и времени, но коллективный субъект народной мудрости однозначно предписывает необходимость сохранять такие связи.

Родственники должны помогать друг другу: Үгин ахрнь сән, элгнә батнь сән (В слове краткость хороша, а в родне – крепость). Крепкая родня приходит на помощь человеку в трудную минуту. Бинарная структура приведенной пословицы усиливает значимость каждой из названных норм: ценится и лаконичность речи, и взаимопомощь родственников. Синтаксический параллелизм способствует закреплению этой идеи.

Основу родственных отношений составляет чувство принадлежности к одной общности, отсюда вытекает требование идти на взаимные уступки и поддерживать согласие: Эл угад – элгн уга (Если нет согласия – не будет родственников). В данной пословице парони-мически соотносятся слова эл (согласие) и элгн (родственники).

Традиционная калмыцкая семья является патрилинейной, поэтому особое внимание уделяется взаимоотношениям братьев: Дөрән сур дөрвн болхла көлд түшән, ах дү дөрвн болх-ла, нутгт түшән (Четырёхслойный ремень для стремени – хорошая опора для ноги, мно- го братьев – опора родины); Ах дү олн болх-ла бийд амр, дөрән сур дөрвн болхла көлд амр (Если братьев много, то им легче на свете жить, если стремянный ремень четырехслойный, то легче ногам). Цитируемые речения близки по смыслу и по форме и констатируют важность наличия множества братьев в большой семье. В качестве опорного образа для сравнения используется хорошо знакомый калмыкам предмет лошадиной упряжи – ремень для стремени. Такой ремень важен для всадника – чем он крепче, тем надежнее себя чувствует человек в седле. Четырехслойный ремень – аллегория семьи, в которой несколько братьев. Множество мужчин, относящихся к большой семье, т.е. к роду, делают этот род крепким. В другом речении на первый план выходит идея взаимопомощи – братья помогают друг другу, их жизнь благодаря этому становится легче.

В калмыцкой семье четко соблюдается иерархия по старшинству: Икнь эклдг, бичкнь давулдг (Старший начинает, младший продолжает); Ах ахинәр болхла сән, дү дүүhинәр болхла сән (Хорошо, если старший брат будет вести себя как старший, а младший так, как подобает младшему). Старшие имеют право не только начинать разные действия, но и контролировать действия младших. В свою очередь младшие всегда имеют право рассчитывать на помощь со стороны старших.

Иерархия делает семью крепкой: Күн ахта, девл захта (У шубы воротник, у человека – братья). Образная параллель фонетически поддержана словами ахта – захта , и такая рифма делает речение запоминающимся.

Старшие братья и сестры должны принять на себя функции родителей, если тех нет: Ээҗ угад эгч – ээж, аав угад ах – аав (Когда нет матери и сестра за мать, отца нет и брат – отец). Такие отношения свойственны и другим народам, но в калмыцкой лингвокульту-ре они закреплены в пословичном фонде, и это свидетельствует о важности данной нормы поведения для этнического самосознания.

Особого уважения заслуживает мать, родившая и воспитавшая много детей: Йисн көвү һарһсн эк, ик герин деед бийд суудг (Мать, родившая девять сыновей, занимает почетное место в большом доме). В этом речении следует обратить внимание, с одной стороны, на сакральное число «девять», с другой – на то, что эти девять детей – мальчики, т.е. продолжатели рода.

Отношение к родному языку сравнивается с отношением к матери: Келән мартсн күн – экән мартсн әдл (Забыть свой язык – все равно, что забыть свою мать); Келәсн ичсн күн – экәсн ичсн әдл (Стесняться своего языка – все равно, что стесняться своей матери) . Приведенные пословицы формулируют базовый принцип человеческого поведения – почтительность по отношению к родителям. Не каждому народу доводится переживать такую судьбу, когда возникает опасность забыть свой язык. Это свойственно тем, кто оказался в изгнании и вынужден жить в чужом окружении. Трагичная история калмыков напоминает о важности понимания своих корней и истоков: люди не имеют права забывать своих матерей, а значит, язык своих родителей.

Обратим внимание на подчеркивание сохранения родства именно по материнской линии: Зесин сән зеврдго, зе-наһцнр мартгдго (Качественная медь не ржавеет, дети и родственники матери не забывают друг друга). В традиционной калмыцкой семье на первый план выдвигаются родственные связи по линии отца, но отмечается, что родня по матери тоже бывает достаточно сплоченной, и это высоко ценится.

Людям свойственно гордиться своими родственниками, и поэтому они ценят успехи своих братьев: Ацта модна сүүдр сәәхн, ах – дүүhин нерн сәәхн (Как у ветвистого дерева тень хороша, так и у братьев – честное имя). Отсутствие тени в жаркой степи может превратиться в пытку. Параллель спасительной тени и доброго имени показывает значимость хорошей репутации родственников.

В некоторых речениях констатируются нормы патриархального семейного уклада: Ах үкхлә бергн герәсн, агт үкхлә арсн герәсн (Если умрет старший брат, то в наследство останется его жена, если падет конь – в наследство останется шкура). По вековой традиции жена умершего старшего брата должна была войти в семью младшего брата.

Обращает на себя внимание речение, в котором сформулировано требование сохранять равенство всех перед законом: Хаана күүкн болв чигн засглх зөвтә (Хотя она и дочь хана, она тоже должна быть наказана). Все понимают, что дочь хана пользуется многими привилегиями, но если она совершила недостойный поступок, ей нужно за это ответить, как всем прочим. Пословица используется в тех случаях, когда хотят подчеркнуть, что челове- ка, совершившего проступок, накажут, каким бы любимым он ни был.

Известно, что дети в ряде случаев проявляют упрямство и непослушание. Обычно таких упрямцев наказывают, но в калмыцком па-ремиологическом фонде есть следующее речение: Ишк өврән урһахар экән мөргдг, усн эргән нурахар һазран халһрдг (Козленок, чтобы выросли рога, бодает мать, вода, чтобы обрушить берега, бьет по ним). Смысл этой пословицы весьма интересен в педагогическом отношении: возможно, непослушание ребенка есть способ заявить о себе и выработать характер. Сравним: Из строптивой дочери вырастает хорошая хозяйка (кит.). Субъект коллективной мудрости советует родителям сдержать свой гнев и дать возможность ребенку проявить характер в определенных ситуациях.

Весьма интересны зафиксированные в па-ремиологии нормы гендерных поведенческих стереотипов в калмыцкой семье: Күүкд күн сун җирһдг, залу күн йовҗ җирһдг (Женщина наслаждается домашней жизнью, а мужчина – дорогой); Сән мөрн йовх дутман йовдл дасдг, сән залу йовх дутман уха дасдг (Хорошая лошадь чем больше скачет – тем больше учится, хороший мужчина путешествуя, ума набирается). Мужчины обеспечивают семью пищей и другими ресурсами и поэтому должны находиться вне дома, а женщины хранят домашний очаг. Подчеркивается, что путешествия – мужское занятие.

В паремиологии имеют место и ироничные речения: Мука болв чигн утх, му болв чигн залу (Хоть тупой, но нож, хоть плохой, но мужчина). Сравнение с тупым ножом – не лучшая характеристика для человека. Мужчина по нормам калмыцкой культуры должен быть смелым, целеустремленным и ответственным (т.е. должен заниматься делом): За-луд — зөрг чимг (Украшение мужчины – смелость); Залу күн зөрсн талан (Мужчина стремится к поставленной цели); Залу күн зав уга, зандн модн эрмдг уга (Мужчина не имеет свободного времени, сандаловое дерево не имеет изъяна).

По нормам богатырского кодекса поведения честь для мужчины дороже жизни: Залу күн ичсн дорхн, үксн деер (Мужчине лучше умереть, чем терпеть позор). Подобные речения можно найти и у других народов. Обратим внимание на то, что в коллективном калмыцком сознании более детально выражены требования к мужскому поведению, чем к женскому.

Известно, что отношения между родственниками не всегда бывают идеальными. В калмыцкой лингвокультуре такое положение дел резко осуждается: Ичр уга элгнәс, ичртә дәәсн деер (Чем бесстыдный родственник, лучше совестливый враг); Зөв эс медсн саднас, зөрлцсн дәәсн деер (Чем непонимающий родственник, лучше встречный враг). Из приведенных речений вытекают требования к родственникам понимать своих близких и быть тактичными по отношению к ним.

Все народы мира считают гостеприимство добродетелью. Вместе с тем известно, что гости порой могут надоедать хозяевам. Показательны следующие речения: Орсн боран бу-удг, ирсн гиич хәрдг (Как ненастье кончается, так и гость домой собирается); Орсн хур чилдг, ирсн гиич хәрдг (Начавшийся дождь – кончается, приехавший гость – домой возвращается). Приведенные примеры показывают, что приезд гостя в калмыцкой традиционной культуре означал достаточно долгое его пребывание у принимающей стороны. Именно поэтому и возникли цитируемые ироничные речения. Вместе с тем констатируется, что гостеприимство заслуживает одобрения: Замг-та уснд заhсн хурдг, сән заңтад күн хурдг (В воде с водорослями рыба собирается, у гостеприимных хозяев – люди собираются).

В калмыцкой паремиологии встречаются речения, в которых констатируются определенные предписания по отношению к брачным обыкновениям: Зееһән авхла — зел тасрдг (Если жениться на двоюродной сестре (по материнской линии), то пресекается род); Зе-енрт тохм тасрдг (Род пресекается на детях дочери). Брак с родственниками по матери у калмыков не осуждался, но приведенные пословицы со всей очевидностью рекомендуют избегать такого выбора. Вместе с тем второе речение можно трактовать и в другом смысле: дети дочери относятся уже к другому роду, который ведется по отцовской линии.

Скромность является одной из наиболее высоко оцениваемых добродетелей в калмыцкой системе ценностей: Бийән буульсн ах эргү, баавhаhан буульсн адг эргү (Тот, кто хвалит жену – глупец, тот, кто хвалит себя, – трижды глупец (букв. «тот, кто хвалит жену, – малый глупец, тот, кто хвалит себя, – большой глупец»)). По-видимому, в данной пословице речь идет не столько о похвале, сколько о похвальбе, осуждается хвастовство. Сравним: Родился раньше отца и пас дедовский табун .

В калмыцкой семье бережно сохранялась память о родителях: Аав үкхлә – ааh герәсн, акт үкхлә – арсн герәсн (Когда отец умирает, на память остается его чашка, когда конь гибнет, на память остается его шкура).

Традиционный калмыцкий быт весьма аскетичен, так устроено кочевое хозяйство, и с этим согласуется буддийское миропонимание. Сложная и полная опасностей жизнь кочевников заставляла их с недоверием относиться к пришельцам, которые хотели влиться в племя: Ирүдәс оруд сән (Лучше приемыш, чем пришелец). Взяв кого-либо на воспитание в качестве приемыша, семья может передать ему нормы и обычаи народа. С пришельцем получается иначе.

Некоторые особенности родового мировосприятия касаются соотносительных ценностей в повседневной жизни калмыков. Это относится, например, к сопоставлению еды и одежды: Хотын сәәhинь күүнд өг, хувцна сәәhинь эврән үмс (Лучшую пищу отдай людям, лучшую одежду одевай сам); Залу күн эврәннь өңгәрн сәәхн, көгшн күн хувцарн сәәхн (Молодой хорош сам собой, а старый – одеждой).

По кодексу Чингисхана каждый должен предложить другому человеку участие в трапезе. Однако одежда составляет личную собственность людей, и не возбраняется носить красивую одежду. Подчеркнем, что право на красивую одежду в большей мере имели пожилые люди, чем молодежь, поскольку подразумевалось, что молодые красивы сами по себе, а люди в годах своей одеждой демонстрируют свои достижения.

Таким образом, в калмыцкой паремиоло-гии представлены нормы традиционного поведения среди родственников. Эти нормы сводятся к предписаниям поддерживать родственные связи, уважать старших и заботиться о младших, вести себя в соответствии с традиционными гендерными стереотипами. Требования к мужскому поведению сформулированы в калмыцких пословицах подробнее, чем к женскому, и отражают нормы патрилинейного родового уклада.