Новая экономическая политика в суждениях А.Г. Гойхбарга - отечественного российского правоведа

В период НЭП (1921-1929 гг.), а точнее первые годы после введения НЭП, когда принималось это неоднозначное для большевиков решение, ряд авторитетных советских правоведов выступали в печати с обоснованием НЭП и высказывали свою позицию о том, каким образом следует обеспечивать правовую основу НЭП. В числе таких юристов был Александр Григорьевич Гойхбарг, чьи труды являются заметной вехой в истории отечественного экономического права. Вместе тем его роль в сложнейшее время переходного периода, когда В.И. Ленину и его соратникам приходилось предпринимать огромные усилия для того, чтобы убедить товарищей по РКП (б) в необходимости НЭП, на наш взгляд, недостаточно оценена. В этой связи рассмотрим позицию этого правоведа при введении НЭП в советской России в начале 1920-х гг., то есть сто лет назад.

Но прежде отметим о А.Г. Гойхбарге как о правоведе. В 1910 г. он окончил юрфак Санкт-Петербургского университета. Блестя- щие знания изученных правовых дисциплин, склонность к исследовательской деятельности стали основанием для оставления его в университете на кафедре гражданского права «для приготовления к профессорскому званию». Преподавательскую должность он совмещал с деятельностью сначала помощника присяжного поверенного, а затем (с 1914 г.) собственно присяжного поверенного. С молодости приобщился к практической политике, разделяя преимущественно взгляды меньшевистской фракции РСДРП и действуя в легальном поле, в основном в форме публицистики. Предметом его исследований являлись гражданское, семейное, торговое, трудовое, земельное право, по разным аспектам которых он быстро стал одним из самых публикуемых юристов дореволюционной России» [1, с. 369]. После октября 1917 г. как сторонник социал-демократов, теперь уже большевизма, окунулся в активную организационноправотворческую деятельность в советских правительственных структурах. По распоря- жению предсовнарокома В.И. Ленина на основании рекомендации ответственного работника НКЮ и известного правоведа, политика-большевика М.А. Рейснера был назначен заведующим Отделом кодификации и законодательных предположений НКЮ. Ученый написал также много работ по теории права, высказывая своеобразные взгляды, в частности, полагая, что «пролетариат в процессе социальной революции заменяет право организацией обеспечения материальных и духовных потребностей индивидуумов» [2, с. 171], то есть, право как «общественное принуждение» должно исчезнуть в силу ненадобности, и трансформируется в совокупность социальных функций, возлагаемых на граждан новой социалистической страны. А в своем труде «Основы частного имущественного права» он сопоставлял право и религию, характеризуя права ни много ни мало как ещё больше, чем религия, «отравляющий и дурманящий опиум для того же народа» [3, с. 7]. Однако такой радикализм разделяли далеко не все правоведы. Но, как бы ни было, к началу НЭП Гойх-барг уже являлся авторитетным юристом молодой Советской республики.

Соответственно его способности потребовались в реализации НЭП, которую он поддерживал, с точки зрения ее теоретикоправового обоснования. На этот счет им был опубликован ряд работ, из которых выделяется статья «Наша экономика и право», опубликованная в «Еженедельнике советской юстиции» в мае 1922 г. [4]. В начале этой работы Гойхбарг объясняет причины написания данной работы. Дело в том, что НЭП была провозглашена на Х съезде РКП(б) и организационно закреплена начальными актами ВЦИК и СНК в 1921 г., в частности, в рамках «поэтапного углубления нэпа» было решено приостановить национализацию, выражаясь современным языком, малого и среднего бизнеса, переложив на эти структуры производство предметов широкого потребления; было разрешено учреждать частные предприятия (не более 20 работников); крупным национализированным предприятиям (в том числе трестам) разрешалось продавать на рынке 50% своей продукции, торговать друг с другом и с другими хозяйствующими субъектами и т.д., то есть, расширялись рыночные функции [5, с. 30].

Вместе с тем многие вопросы по дальнейшему правовому обеспечению НЭП были недостаточно ясны, ведь НЭП была объявлена в сложнейшей социально-политической обстановке, объявление о НЭП стало неожиданностью для советского общества, соответственно о планомерной, продуманной реализации НЭП на начальном этапе речи не было. Так, правовед В. Самойлов, касаясь этой темы, в начале 1922 г. утверждал, что для НЭП требуется «единое, решительное, централизованное» законодательство, предусматривающее уступки «интересам частных лиц и буржуазной идеологии», но эти уступки вынуждены и направлены на развитие производительных советского государства, и такой подход «означает восстановление основных положений гражданских законов, действующих в западно-европейских государствах» [6, с. 7]. Однако с позицией Самойлова Гойхбарг был категорически не согласен, полагая, что уступки не должны быть такими, которые могут обрушить интересы социалистические революции: «предначертать такую программу – значит потребовать полной реставрации («восстановления») дореволюционного, дооктябрьского строя в основной области – в области хозяйственных отношений» [4, с. 1]. Он отмечает, что это, казалось бы, совершенно очевидная вещь, и в этой связи «необходимо твердо усвоить себе своеобразие переходной эпохи, которую мы переживаем. Новая экономическая политика означает возврат к капитализму, но только ограниченный возврат» [4, с. 1].

И далее, ссылаясь на выступление Троцкого перед Генуэзской конференции о экономико-финансовом сотрудничестве («они хотят буржуазного права, а мы предлагаем приспособиться к советскому праву»), Гойхбарг постулирует: «восстановление основных положений гражданских законов, действующих в западно-европейских государствах, может произойти только в результате поражения ныне существующего строя; но такое «восстановление» не может никоим образом быть сознательной программой наших действий» [4, с. 1]. Здесь Гойхбарг, как видно, ставит вопрос ребром: если вернуть экономическое право буржуазных стран, то Советская республика падёт. Но такого возвращения не может быть, полагает ученый, поскольку за прошедшее короткое время после революции советская власть заняла основные хозяйственные позиции, включая запрет частной собственности на землю, отсутствие частных железных дорог, частного флота; в руках советского государства – внешняя торговля и «крупнейшая» промышленность, а речь может идти только об определенном компромиссе, в рамках которого, допустимы некоторые уступки, соответственно и советское законодательство при НЭП должно быть компромиссным.

Гойхбарг обращался к вопросам экономического права НЭП и в других работах. В частности, комментируя нормы об институте собственности в ГК РСФСР 1922 г., он отмечал, что «самое широкое и наилучшим образом обеспеченное право собственности принадлежит государству. Затем следуют кооперативные организации, а наиболее узким правом собственности пользуются частные лица. Так, кооперативные организации в противоположность частным лицам, вправе владеть предприятиями с неограниченным числом наемных рабочих» [7, с. 21]. Такой подход соответствовал политико-идеологической доктрине большевистской власти, осуществлявшей стратегию огосударствления экономики при тактическом замедлении этого процесса на время НЭП. Здесь же нужно отметить, что Гойхбарг являлся одним из создателей первого советского ГК РСФСР [8], причем занимал довольно жесткую позицию, заявляя, в частности, что «трудовое общество должно уничтожить всю существовавшую в буржуазном обществе частно-правовую форму экономических отношений, всю частноправовую регулировку отношений имущественных и отчасти личных, – иначе все гражданское право» [9, с. 221-223]. Такая позиция была предметом довольно острых дискуссий [10; 11], и в итоге данная позиция в законе была смягчена.

Довольно сложную правовую материю Гойхбарг затронул также во второй половине 1920-х гг. в своей работе «Международное право» [12], которая фактически полностью была посвящена международному частному праву. Ученый полагал, в частности, что в этой отрасли права не может быть общепризнанных начал, поскольку в разных государствах «мнения юристов, решения судов, по- становления законов, касающиеся этих основных вопросов сильно между собою расходятся» [12, с. 7], соответственно в СССР не следует «применять законодательство чужой страны, применяя только свой закон», и такой подход, по его мнению, «в сущности отменяет нормы частного международного права». Однако, учитывая, что союзные республики в СССР как самостоятельном государстве имели определенный международно-правовой статус (согласно Конституции СССР 1924 г. РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР имели «право свободного выхода из Союза»), то внутри СССР имели место непростые отношения между республиками, и прежде всего имея в виду экономику, учитывая несовпадение республиканского гражданского законодательства по ряду направлений.

В этой связи, считал Гойхбарг, необходимо выработать правила частного международного права применительно к межреспубликанским отношениям. Но в рамках НЭП этого сделано не было – союзный законодатель издавал по этому поводу лишь отдельные акты (о поставках продукции, о перевозках грузов и т.д.), и только в 1936 г. Постановлением ЦИК и СНК СССР было определено, что гражданское законодательство должно быть единым для всего СССР, а фактически Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик были приняты довольно поздно – в 1961 г., что свидетельствует о сложности этой сферы правовых отношений, о чем писал Гойхбарг.

К концу НЭП Гойхбарг отошел от активной научной деятельности, причиной чему стали обстоятельства личной жизни – его сын был репрессирован как враг народа и приговорен к высшей мере наказания, а самого Гойхбарга исключили из рядов ВКП(б). В дальнейшем он трудился юрисконсультом в одном из ведомств, затем нашел в себе силы снова заняться наукой, причем довольно плодотворно, о чем может свидетельствовать то обстоятельство, что незадолго до окончания Великой Отечественной войны Гойхбаргу на основе имевшихся научных трудов без защиты диссертации была присуждена доктора наук по праву. И все же впоследствии обстоятельства личной жизни негативно сказались на его судьбе – в 1947 г. ему было предъявлено обвинение в совершении преступления против советской власти он сам был обвинен в государственном преступлении, оказался на принудительном лечении как психически больной. В период известной хрущевской «оттепели» Гойхбарг и его сын были реабилитированы, а в 1962 г. он скончался. У него ми изысканиями жизнь, и его труды, и прежде всего касающиеся периода новой экономической политики советского государства в 1920-гг., не забыты, и являются предметом научных исследований российских ученых последующих поколений, включая современность.

сложилась сложная, но насыщенная научны-