Новелла И.С. Тургенева «Первая любовь» как палимпсест «Божественной комедии» Данте Алигьери

В статье изучается новелла «Первая любовь» И.С. Тургенева как палимпсест творчества Данте Алигьери, в частности, его «Ада». При этом мы исходим из теории риторики Г. Хендерсона, который, опираясь на концепцию К. Берка, подчеркивает важность риторики для установления идентификации, особенно через выражение внутренних переживаний, в том числе несознательных, и через создание эмоциональной связи между адресантом и адресатом. Связи здесь возникают благодаря описанию диегетического пространства, в частности: попадания в него и выхода из него (встреча с дикими животными и с «Вергилием» в начале, выход через самые глубины отчаяния в финале). Это указывает на риторическую стратегию Тургенева, состоящую в установлении идентификации посредством параллелизма с «Адом» Данте. Ведь как в «Аде», так и в «Первой любви» подчеркивается трудность ведения повествования о пережитом опыте. Новеллу Тургенева с «Божественной комедией» связывает не в последнюю очередь средний возраст не только повествователя, но и самого автора на момент написания им произведения. Повествователь в обоих случаях обращается к тематике первой, болезненно пережитой и рано закончившейся любви. В этом ключе присутствует связь, но, прежде всего, не между Зинаидой и Беатриче, а между ней и Франческой да Римини, тем более что Зинаиде не хватает чистоты образа Беатриче. Множество параллелей возникает в связи с использованием приема «чтения внутри чтения». Эффект сильной идентификации достигается за счет того, что как у Данте, так и у Тургенева сострадание повествователя связывает его со страданием героини. Таким образом, связь новеллы «Первая любовь» с «Адом» способствует выражению чувств повествователя и возникновению идентификации между героями, повествователем, автором и читателем в традициях европейской литературы, начиная с Библии и рыцарских романов.