Новые данные по памятникам Крохалёвского археологического микрорайона (Новосибирское Приобье)

Обь-Иртышским отрядом ИАЭТ СО РАН было продолжено комплексное исследование разновременных памятников Крохалёвка-5, 11, расположенных в Новосибирском Приобье. Объекты являются частью крупного археологического микрорайона – Крохалёвского, расположенного вдоль западной кромки Кудряшовского бора. Двумя раскопами были вскрыты 182 м2 территории памятников. Работы носят спасательный характер, так как участок занят современной усадьбой. Были изучены 12 могил разных эпох, участки рвов раннего железного века и эпохи бронзы, слои разновременных поселений (всего 72 объекта)*.

Наиболее значимыми объектами в этом сезоне являются комплекс средневековых ритуальных сооружений, погребения крохалёвской культуры и неолита. Кратко их охарактеризуем.

Средневековый комплекс монгольского времени состоял из четырех могил (погр. 20, 25–27) и связанного с ними культового сооружения (объект 133). Все они были впущены в курган раннего железного века. Комплексы, за исключением частично нарушенной могилы мужчины, были нетронуты, что для изученных средневековых курганов является редким исключением. Дело в том, что все насыпи курганного могильника имеют по центру следы проникновения в виде воронки. Тем ценнее полученная нынче информация.

Могилы взрослых, мужчины 30–35 лет (погр. 25) и женщины 35–40 лет (погр. 27)**, располагались парой, ближе к центру кургана, а могилы детей (6–7 лет, погр. 20; 3–5 лет, погр. 26) находились на его периферии. Взрослые были уложены головой на восток–юго-восток, дети – на северо-восток и запад. В верхней части заполнения погребений взрослых, над перекрытием, обнаружены массивные деревянные предметы со следами огня. Все могилы снабжены перекрытием из деревянных несущих элементов, выстланных крупными кусками бересты. В погребениях детей деревянное перекрытие сплошное и набрано из поперечно расположенных плах, а в погребениях взрослых перекрытие не сплошное и образовано 4–7 небольшими бревнами, лежащими на некотором расстоянии друг от друга. Перекрытие сооружалось на расстоянии 0,3–0,5 м от дна. Ямы слабо углублены в подстилающую (материковую) желтую супесь, расширяются ко дну, дно ровное, горизонтальное. Контуры могил взрослых имеют форму, близкую к треугольной (расширение в изголовной части), у погребений детей – прямоугольную с сильно скругленными углами.

Сами останки были закрыты крупными листами бересты со следами обрезки и перфорации по краям. Очевидно, что использовались целые и фрагментированные крупные берестяные изделия. Один ребенок был помещен в деревянную колоду, другой – в берестяной короб с крышкой или перекрытием. На дне всех могил в специальных канавках или без них располагались три деревянные поперечины. На части из них обнаружены следы обработки (обтеска, пазы, отверстие). Умершие уложены на спину, вытянуто, ноги взрослых несколько согнуты в коленях, руки вытянуты вдоль туловища.

В погребении женщины обнаружены остатки берестяной основы «бокки» – редкого в регионе головного убора монгольского времени, каменные и стеклянные (?) бусины, остатки одежды (фрагменты шерстяной и шелковой ткани), бронзовая серьга, детали берестяных и кожаного изделий (рис. 1, 1 ). В могиле мужчины лежали берестяной колчан на деревянной основе и набор стрел,

Рис. 1. План-схема погр. 27 по уровню дна ( 1 ) и находки из культового комплекса (об. 133) ( 2–4 ).

2, 3 – керамические сосуды; 4 – железный наконечник стрелы.

остатки железных предметов (нож, кресало, наконечники стрел, элементы одежды и снаряжения). С младшим из детей был обнаружен бронзовый колокольчик, со вторым ребенком – древки стрел и фрагмент берестяного изделия.

Неотъемлемой частью описанного средневекового комплекса являлись и остатки сгоревшего культового сооружения (объект 133), возведенного в восточной части этого же кургана. Оно представляло собой прямоугольный котлован (1,8 × 2,1 м), ориентированный по сторонам света и углубленный в материковую супесь примерно так же, как и описанные погребения. В культовом комплексе обнаружены ямки с основаниями сгоревших вертикальных столбов, деревянные обожженные изделия (антропоморфные изображения ?) и фрагменты со следами обработки. На дне сооружения, преимущественно вверх дном, располагались пять керамических сосудов, а также вотивные и полноразмерные железные и бронзовые предметы (нож, стамесочка (?), наконечники стрел), каменные бусины, в том числе аналогичные предметам из погр. 27 (рис. 1, 2–4). Нож и наконечник стрелы были воткнуты остриями в основание двух столбов. Еще один наконечник был обнаружен под перевернутым сосудом, а корродированный железный предмет – на дне ямки под столбом. Аргументацию единства погребений и ритуального комплекса, а также их датировку необходимо разрабатывать дальше на основе анализа инвентаря, следов погребально-поминальной практики и радиоуглеродного метода, но период XIII–XIV вв., заявленный для средневекового могильника ранее [Галямина, 1987], в целом подтверждается. Отметим, что северо-восточный сектор кургана остался еще не исследованным и характеристика этого интересного многосоставного средневекового комплекса в дальнейшем может быть дополнена. Объекты монгольского времени пока дифференцируются в регионе сравнительно редко, что делает всю совокупность представленных здесь источников очень значимой для характеристики культуры древнего населения этого периода.

К могильнику эпохи доандроновской бронзы относится погр. 32 (рис. 2, 1 ). Несмотря на сильную степень нарушения поздними комплексами и лазом, оно дает дополнительные аргументы для крохалёвской атрибуции как самого погребения, так и раннебронзового некрополя в целом. Яма была слабо углублена в материковую супесь. Дно могилы ровное, горизонтальное. Обнаружены остатки потревоженного скелета взрослого мужчины, первоначально уложенного вытянуто на спину, головой на северо-восток. В непотревоженном изголовном участке ямы устьем вниз стоял баночный сосуд, дно которого было пробито точечным сильным ударом (рис. 2, 1, 2 ). Образовавшиеся при этом фрагменты были положены рядом с сосудом. Изделие полностью орнаментировано рядами насечек. Зоны декора четко выделены. В разных местах тулова нанесены четыре горизонтальных ряда «жемчужин». На дне рядами насечек выполнен крест. Сосуд явно демонстрирует крохалёвскую керамическую традицию (см.: [Молодин, 1977, 300

с. 69–70; Полосьмак, 1978, с. 37–38]). Сам комплекс расположен в непосредственной близости от ряда могил, крохалёвскую принадлежность которых мы уже предполагали в связи со спецификой керамического сосуда из изголовной части одного из погребений [Гришин, Марченко, Гаркуша и др., 2014, с. 152]*. В то же время особенности использования керамики и ряд других черт ритуальной практики имеют явные параллели в комплексах кротовской культуры [Молодин, 1985, с. 76]. Это может свидетельствовать о сложном характере взаимодействия одино-крохалёвского и кротов-ского компонентов приобского населения. Поэтому отнесение некрополя периода доандроновской бронзы на изучаемом памятнике к крохалёвской культуре пока остается предварительным.

Обнаружено также неолитическое погребение (№ 33) – случай пока редкий для памятников микрорайона и региона в целом**. В глубокой яме (1,5 м от уровня подстилающей супеси) с овальным вытянутым контуром были найдены кости двух нарушенных скелетов взрослых людей. Очевидно, что один из них (мужчина 35–40 лет, скелет практически полный) был уложен вытянуто на спину, головой на север. Небольшое количество костей другого погребенного залегало разрозненно, преимущественно в верхней части заполнения. На дне и частично в заполнении погребения располагался комплекс каменных орудий: набор наконечников, нож и тесло (рис. 2, 3–5 ). Данную могилу из-за отсутствия керамики и высокой степени нарушенности можно связать только с «типологической группой 1» погребальных комплексов неолита [Марочкин, 2014, с. 18–19].

Результаты исследований этого года подтверждают необходимость продолжения работ сплошной площадью и применения комплексного подхода, состоящего в сборе широкого спектра проб и образцов для естественно-научного анализа. Каждый год исследований приносит качественно новую информацию и для построения культурнохронологической шкалы микрорайона.

Рис. 2. План-схема погр. 32 ( 1 ) и находки из могил 32 ( 2 ) и 33 ( 3–5 ). 2 – керамический сосуд; 3 – каменный наконечник; 4 – каменное тесло; 5 – каменный нож.