Новые категории информационной борьбы: mis-, dis-, malinformation и правовые последствия использования модели информационного беспорядка MDM

Рост международной напряженности и интенсификация информационного противоборства, вызванные тектоническими сдвигами глобального баланса власти, приводят к появлению новых концептуальных подходов и категорий осмысления информационного воздействия на общественное сознание. В значительной степени указанные процессы связаны с очевидным угасанием глобального доминирования государств коллективного Запада, перед кото- рыми встает задача реализации информационной политики в новых, менее благоприятных условиях.

За тридцатилетие «момента однополярности», наступившего после дезинтеграции Советского Союза, незападные общества достаточно хорошо изучили методики реализации разнообразных способов социально-политической дестабилизации при помощи инструментария «мягкой» и «умной» силы, «организационного оружия», форм воздействия на социально-политическое поведение, годами разрабатывавшиеся в многочисленных мозговых центрах стран Запада и апробированные на практике при организации «цветных революций».

Однако в условиях очевидного смещения баланса военно-политического и экономического влияния в сторону незападного мира глобальное информационное доминирование Запада также снижается. Именно процессом постепенной утраты монополии Запада на глобальное воздействие в информационном пространстве объясняются жесткие и системные меры противодействия любым альтернативным точкам зрения, проецируемым средствами массовой информации и социальными медиа незападных государств, прежде всего России и КНР. В этом же ряду находятся действия, направленные на подрыв «мягкой силы» России, попытки тотальной «отмены» русской культуры, наблюдающиеся после начала в феврале 2022 г. специальной военной операции на Украине.

В условиях замедления глобализации под эгидой и по правилам коллективного Запада, наблюдающихся деглобализационных тенденций и процессов регионализации мира коллективный Запад столкнулся с мощным потенциалом альтернативных источников информационно-идеологического влияния, инструментарием которых прежде монопольно пользовались западные акторы. Так, например, институты Конфуция и Russia Today стали эффективными незападными инструментами «мягкой силы», вызвавшими необходимость разработки новых мер противодействия этим и другим альтернативным западным источников информационного и культурного воздействия в целях информационного сдерживания обретающего возрастающую субъектность незападного мира.

В ряду понятий, характеризующих качество информации, кроме категорий fake news [The Psychology „ 2021; Greene et al. 2021], deep fake, misinformation, disinformation в словаре экспертов в сфере средств массовой информации, правоохранителей и юристов появилось понятие malinformation . Также возникло концептуальное обобщение, аббревиатура – MDM , объединяющее сразу три понятия – misinformation , disinformation , malinformation , родовым признаком и отличительной чертой которых (в рамках концепции MDM ) считаются мотивы и намерения информирования¹ [Nolan, Kimball 2021] (см. рис. 1).

Misinformation – ложная информация, ошибочно распространяемая акторами, считающими, что эта информация отвечает действительности, без намерения причинения вреда человеку, социальной группе, организации либо государству [Module 8. «False News»… 2022].

Disinformation – ложная информация, распространяемая акторами, осознающими ее ложность, с намерением причинения вреда.

Malinformation (от английского malicious – злонамеренный) – использова ние «злона меренной правды» с целью причинения ущерба человеку, органи-

Информационный беспорядок

MDM

misinformation

disinformation

malinformation

Качество информации

Ложная

Ложная              Достоверная

Мотивы и цели распространения информации

Распространяется неосознанно, без намерения причинить вред

Распространяется осознанно, с намерением причинить вред

Распространяется осознанно, с намерением причинить вред

Результат информационного воздействия

Вред, нанесенный человеку, группе, организации либо государству

Рисунок 1. Модель информационного беспорядка MDM зации или государству. Достоверная, однако преувеличенная либо частично раскрытая информация, вводящая в заблуждение. Понятие введено в оборот исследователем средств массовой информации ирано-канадским блогером Хоссейном Дерахшаном. Понятие malinformation часто используется для характеристики событий, связанных с раскрытием и публикацией конфиденциальной либо секретной информации. Например, в качестве малинфор-мации рассматривается публикация сведений о личной жизни политиков, наносящих ущерб репутации, но при этом не преследующая целей общественной пользы1.

На базе указанных категорий предлагаются вариации определений других смежных понятий, например, по мнению Хоссейна Дерахшана, deep fake является производной комбинации disinformation и malinformation2. Однако в данном случае примечательны не разнообразные вариации «игры в слова» и умножение числа определений3, а базовый подход к оценке информации через призму MDM, собственно misinformation, disinformation и malinformation, с точки зре- ния мотивов и намерений ее публикации и разглашения. Поскольку на основе этого подхода появляются новые возможности для судебного преследования лиц, предавших огласке даже незасекреченную достоверную информацию, обоснованием которого служат реальные либо мнимые злонамеренные цели. Таким образом, в условиях обострения международной напряженности и глобального информационно-идеологического противоборства концепция MDM выступает новым инструментом подавления свободы слова, альтернативных точек зрения, замалчивания достоверной информации и преследования за ее разглашение.

Концепция MDM уже взята на вооружение государственными органами западных стран для обоснования преследования за обнародование правды и выявления состава преступления при вынесении обвинительных решений. Так, например, в сентябре 2023 г. по подозрению в «распространении малинформации» полиция Бристоля на сутки задержала британского блогера, редактора подкаста The Real Truth в сервисе просмотра коротких видео TikTok Уоррена Торнтона¹, публиковавшего объективную информацию о событиях на Украине, одним из первых осветившего скандальную историю о бурном чествовании 22 сентября 2023 г. членами парламента и правительства Канады 98-летнего ветерана войск СС Ярослава Гуньки, приглашенного на торжественное мероприятие в рамках визита украинского президента В. Зеленского².

Официальных обвинений У. Торнтону предъявлено не было, британская полиция так и не смогла сформулировать, как и кому навредила «вредная правда», распространявшаяся журналистом. Задержание производилось в соответствии с регулирующим цензуру в Интернете биллем об онлайн-безо-пасности3, позволяющим задерживать любого гражданина Великобритании, публикующего, по мнению осуществляющих мониторинг СМИ и социальных медиа специалистов по проверке фактов, «дезинформацию» либо материалы, «разжигающие ненависть»4.

Концепция MDM позволяет властям допускать в общественное информационное пространство только «правильную правду», легализовать преследование за создание и распространение достоверного информационного контента, несмотря на то что при этом явно попираются принципы соблюдения общественного интереса, Хартии журналистов1 и свободы слова.

Термин «малинформация» все шире расходится по официальным документам западных стран, что предвещает новый уровень цензуры и контроля за информацией, злоупотреблений, связанных с размытостью представлений о том, обоснована ли публикация общественным благом либо мотивирована намерениями нанести репутационный и иной ущерб. Ясно, что правовая оценка публикации такой «нежелательной правды» будет основываться на интересах правящих кругов и текущей политической конъюнктуре, а не общественной значимости обнародованных данных.

Категория «малинформация», под которой подразумевается «вредная правда», постепенно проникает и в официальные издания и документы: рассматривается в посвященном «информационному беспорядку» докладе экспертов Совета Европы [Wardle, Derakhshan 2018] и в руководстве ЮНЕСКО для журналистов «Журналистика, “фейк ньюс” и дезинформация» [Journalism, «Fake News»... 2018]. Примечательно, что концепция малинформации распространяется агентами коллективного Запада и на постсоветском пространстве. Так, например, она описывается в издании из серии публикаций ЮНЕСКО, посвященных поддержке развития средств массовой информации в Узбекистане, «Информационная грамотность в журналистике», пособии для журналистов и преподавателей журналистики, опубликованном при участии посольства Великобритании в Ташкенте [Муратова, Гризл, Мирзахмедова 2019: 85] (о чем свидетельствует, располагающийся рядом с эмблемой ЮНЕСКО герб Великобритании на обложке). Есть все основания полагать, что с течением времени будет продолжено формирование соответствующей правовой базы и научного обоснования уместности, справедливости и необходимости практического применения концепции MDM , позволяющей замалчивать не удобную правду.

Концепция малинформации взята на вооружение и некоторыми западными спецслужбами, например, Канадским центром кибербезопасности ( The Canadian Centre for Cyber Security, CCCS ) Министерства обороны Страны кленового листа².

В данной связи обращает на себя внимание и концепт информационного беспорядка (Information Disorder)3, к проявлениям которого западные эксперты относят составляющие MDM виды информации. Хотя Клэр Уардл и Хоссейн Дерахшан, работа которых «Информационный беспорядок: на пути к междисциплинарным рамкам исследований и выработке политики» была опубликована Советом Европы при поддержке Центра Джоан Шоренштейн по изучению медиа, политики и государственного устройства (Гарвардская школа Кеннеди), не раскрывают сущность противостоящего «информационному беспорядку» «информационного порядка» и даже не упоминают о нем, однако, зная приверженность западных аналитических структур к односто- ронним конъюнктурным интерпретациям реальности с точки зрения исключительной выгоды коллективного Запада можно предположить следующее. В будущем «информационный беспорядок» будет противопоставляться «информационному порядку», продвигаемому по традиционным лекалам «порядка, основанного на правилах», т.е. не имеющего под собой никаких международно признанных правовых оснований, служащего легитимации и идеологическому обоснованию поддержания и сохранения глобального доминирования США и их сателлитов. Так, например, авторы указанного доклада не преминули обвинить Россию во вмешательстве в выборы в Германии и пристрастии к «активным мерам», приводящим к «информационному беспорядку» [Wardle, Derakhshan 2018: 34].

Россия упоминается в докладе 59 раз, тогда как Китай – только 5 раз, из чего можно сделать вывод, что именно Российскую Федерацию авторы рассматривают в качестве основной информационно-идеологической угрозы западному миру. Однако, имея представление об общих тенденциях информационной политики коллективного Запада, можно утверждать, что концепция MDM и «информационного беспорядка» будет использована против любых альтернативных западным центров глобального информационного влияния.

Модель информационного беспорядка MDM – примечательный пример попытки реинтерпретации сложившихся ключевых понятий, призванной узаконить и институционально закрепить возможности по произвольному искажению информации. Утрачивая доминирование в глобальном информационном пространстве, государства коллективного Запада не только формулируют новые категории информационной борьбы, но и изобретают альтернативные формы для десятилетиями утверждавшихся концепций. В частности, предлагают «негативные аналоги» для любого проявления «мягкой силы» и культурного влияния альтернативных центров информационного влияния. Это касается противопоставления «правильной мягкой силы» коллективного Запада «неправильной острой силе» России и Китая [Cardenal et al. 2017; Nye 2018; Nye 2023: 113-115, 126], «правильной правды» CNN и BBC «злонамеренной правде» (малинформации), транслируемой незападными информационными агентствами и социальными медиа, а также попыток негативных интерпретаций любых форм потенциального позитивного взаимодействия вне рамок навязываемых Западом схем. Например, российское «энергетическое» и «продовольственное» оружие упоминается, когда нужно дискредитировать и подорвать внешнеэкономические связи РФ в сферах энергетики и сельского хозяйства. О российском «культурном оружии» и русском мире как примере «политического оружия» говорят, когда нужно принизить позитивное влияние и вклад страны в общемировую сокровищницу культуры и подорвать ее «мягкую силу». Упоминание «оружия» сразу же придает негативную коннотацию любым позитивным явлениям культурной сферы и гуманитарного сотрудничества.

В этом же ряду культурной агрессии и негативной реинтерпретации в целях подрыва имиджа России можно рассматривать традиционные для американской индустрии массовой культуры искажения истории либо замалчивание исторических фактов, вымарывание из глобального информационного пространства упоминаний о российских и советских достижениях. Ярким примером подобного замалчивания является масштабный, привлекший миллионы зрителей по всему миру сериал Netflix «Корона», в отдельной серии которого затрагивается тема высадки американских астронавтов на Луну1, позицио- нируемая в качестве эпохального события, которое популяризируется среди обширной аудитории современных зрителей благодаря рассказу о британской монархии в XX в. При этом оставлен без внимания эпохальный визит в Великобританию Юрия Гагарина. Вопиющим примером замалчивания исторических фактов являются официальные мемориальные мероприятия в память жертв бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, на которых не упоминается роль США в этих событиях. Примерам подобного замалчивания нет числа.

Учитывая сказанное, можно с уверенностью констатировать масштабные попытки легитимации постправды в современном мире [Cosentino 2020; O’Connor, Weatherall 2019], беспрецедентность которых связана с уровнем современного научно-технического прогресса и новыми возможностями, которые предоставляет цифровизация для манипуляций общественным сознанием и восприятием окружающего мира.

Лидерство в концептуальном осмыслении и практическом внедрении новых подходов к укреплению доминирования в информационно-идеологической сфере по-прежнему принадлежит англосаксонскому ядру государств коллективного Запада. США, Великобритания, бывшие доминионы и колонии Британской империи создают сегодня понятийный фарватер, в котором идут государства Европейского союза. Для эффективного противостояния гибридной агрессии коллективного Запада экспертному сообществу России важно внимательно отслеживать и анализировать тенденции реализации информационной политики враждебных государств.