Новые вызовы молодежной политики: причины изменений и перспективы развития (на примере Ростовской области)

М олодежь сегодня формирует запрос на комплексную перестройку подходов и методов реализации государственной молодежной политики, механизмов взаимодействия власти с молодежью в целом. Локомотивом изменений должна стать инициатива самих молодых людей, которая в различных формах проявляется в настоящее время.

В 2017 г. впервые в современной истории России молодежь стала активно заявлять о своем праве на участие в политической жизни. Не в качестве участника ролевой игры или временного проекта, мероприятия, акции либо форума, а в качестве полноправного актора политического процесса. Увеличение числа молодых людей, принимающих участие в различных акциях, митингах, недовольство различных групп молодежи (школьников, студентов, работающих) политическими, экономическими, социальными процессами, происходящими в государстве, зачастую напрямую не затрагивающими их интересы, подтверждают необходимость развития механизмов более активного вовлечения молодежи в политику на основе равного и открытого диалога.

Молодежь – это молодые люди в возрасте от 14 до 30 лет1, т.е. рожденные в 1987–2004 гг. Данный возрастной период неоднороден ввиду различной экономической и политической ситуации в России в 1990-е, до и после нулевых годов. Работа, проводимая с молодежью, должна учитывать потребности и взгляды каждой из возрастных групп, особенно поколения нулевых, которое предъявляет повышенные требования к созданию благоприятных условий для жизни не только в бытовом, социальном и экономическом, но и политическом аспекте. Именно эта категория молодежи сегодня больше подвержена либеральным взглядам, т.к. они взрослели в более открытом мире как с информационной точки зрения, так и с точки зрения глобализации многих процессов. Этого мнения также придерживается генеральный директор Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) Валерий Федоров, отметивший в своем интервью: «Запрос возникает у двух групп: первая – это те, кто занимает самые низкие, слабые позиции, те, кому ловить уже особо нечего в этой выстроенной системе, кто не смог реализовать себя. Вторая группа – “самая молодая” молодежь, потому что она приходит в мир, где все уже поделено и надо как-то встраиваться, доказывать, что ты на что-то годен. Им это не нравится, хочется социальных лифтов, в которые ты только влез, нажал кнопочку, и он поднял тебя»1.

Проходившие в марте и июне текущего года антикоррупционные акции со значительным участием молодежи выявили практически полное отсутствие инструментов работы власти с этой категорией субъектов, что обусловлено целым рядом комплексных причин, которые автор объединил в 9 крупных групп.

• 1.    В рамках действующих нормативных актов федерального уровня и сложившейся практики взаимодействие осуществляется в основном с талантливой и организованной молодежью либо с той частью данного сообщества, которая сама изъявила желание быть участниками проводимой государственной политики. Это отчетливо можно проследить по площадкам общероссийских форумов, конкурсам, сети мероприятий в регионах, для участия в которых необходимо пройти жесткий отбор, уже иметь определенный багаж опыта. Как следствие, на протяжении ряда лет в них принимают участие одни и те же молодые люди, формируя своего рода «закрытый клуб» участников мероприятий.

• 2.    Оторванность власти от реальных проблем и интересов молодежного сообщества. Ярким примером этому может послужить выступление лидера одной из парламентских партий в Государственной думе в мае 2017 г. на парламентских слушаниях по вопросам реализации молодежной политики, перепутавшего понятие «стрит-арт» как направление субкультуры с «артритом»². Более поздние выступления ряда депутатов о значительных средствах, выделяемых на реализацию молодежной политики, и об элитарности молодежных парламентских структур³ не соответствуют действительности. Все эти явления еще больше отталкивают от работы с властью молодежь, которая придерживается позиции: «все равно они нас не поймут».

• 3.    Отсутствие политических решений, направленных на создание инструментов, позволяющих не только учитывать, но и реализовывать предложения молодежи, формирование площадки для выстраивания конструктивного диалога. В данном случае большую роль играют политические субъекты на региональном уровне. В условиях слабого регулирования молодежной политики федеральными актами каждый регион самостоятельно определяет не только структуру, но и основные векторы работы с молодежью. Необходимо принятие федерального закона о молодежной политике, определяющего основные векторы и направления работы с молодежью в стране, а также отдельной целевой программы, как, например, это реализовано в Ростовской обл. и ряде других регионов.

• 4.    Практически полное отсутствие системной работы в социальных сетях, провал информационной составляющий молодежной политики как таковой. Созданные органами власти группы и сообщества в социальных сетях не пользуются популярностью у молодежи, охватывают ее незначительный и постоянный сегмент. Как следствие – отсутствие внятной и понятной аудитории информационной повестки.

• 5.    Молодежь не может сформировать свои карьерные траектории, оценить результати вность своего участия в молодежной политике в связи со слабой

• 6.    Социальная память родителей, которые родились и выросли в предперестро-ечный период и нигилистически настроены по отношению к любому взаимодействию с институтами власти и общества. Эти подходы передаются молодежи и усваиваются ею, т.к. на этапе взросления она и так негативно относится к любым инструментам взаимодействия с государством.

• 7.    Низкая интенсивность работы молодежных и детских общественных организаций, практически их полное отсутствие в сельских поселениях и небольших городах. Эта ситуация обусловлена несовершенством механизмов инфраструктурной поддержки организаций (помимо различных видов материальной поддержки), недостаточно обеспечивающих их нормальную работу, низким информационным освещением этой деятельности.

• 8.    «Старение» молодежной политики. За реализацию молодежной политики на государственном и местном уровне отвечают люди, вышедшие из молодежного возраста. Данная проблема существует и среди руководителей общественных молодежных организаций, занимающихся общественной работой на протяжении десятков лет.

• 9.    Утрата инструментов подготовки молодежных лидеров и работы с ними. Заказ власти на сильных и ярких лидеров не сформирован. Формальные лидеры зачастую реально не являются ориентирами и авторитетами среди широких масс молодежи, а неформальные – либо не признаются властью, либо отсутствуют, что создает свободную нишу для работы радикально настроенных представителей молодежи.

информированностью об историях успеха своих сверстников, а также отсутствием понятного алгоритма отбора молодых людей для работы в органах власти, отсутствием связей с потенциальными работодателями. Сформированные кадровые резервы, стажировки, экскурсии не дают необходимого эффекта, охватывают незначительную долю молодежной аудитории. Сформирован стереотип мнимости подобных институтов, что негативно отражается на мотивации участия в реализации молодежной политики.

Каждая обозначенная группа вопросов представляет собой комплекс накопившихся задач, которые стоят не только перед властью, но и перед самой молодежью. Однозначного и простого решения нет, т.к. для решения части обозначенных проблем требуется смена поколений и вектора государственно-общественных отношений не только в сфере работы с молодежью. Однако ряд вопросов вполне может решаться уже в среднесрочной перспективе.

Одним из наиболее действенных механизмов с точки зрения возможностей реального вовлечения молодежи, по мнению автора, являются органы молодежного самоуправления. Данные формы молодежной институционализации представлены в различных направлениях: это молодежные парламенты, правительства, студенческие советы, советы работающей молодежи, молодежные избирательные комиссии. Типы, виды, подходы к работе данных органов молодежного самоуправления являлись предметом отдельного исследования автора [Отроков, Пупыкин 2017: 1], однако стоит еще раз остановиться на их ключевой роли в создании платформы для участия молодежи в реальной политической деятельности.

Интересен в этом ключе опыт Ростовской обл. как региона, входящего в пятерку наиболее успешных по работе с молодежью1. Именно в Ростовской обл. существует одна из самых разветвленных сетей органов молодежного самоуправления в России, которая представлена всеми возможными формами их организации. В деятельность институтов самоуправления молодежи непосредственно вовлечены около 3% молодых жителей региона. Более 10% принимали непосредственное участие в формировании молодежных парламентов, участвовали в конкурсах по созданию молодежного правительства, участвуют в работе студенческого самоуправления либо молодежных избирательных комиссий. По результатам последнего проведенного в Ростовской обл. социологического опроса, 19,2% молодежи состоят в какой-либо организации, а ранее состояли 27,8% [Барбашин и др. 2012: 141]. Сеть органов молодежного самоуправления охватывает все муниципальные образования, на 100% покрывая как городские территории, так и отдаленные сельские муниципалитеты.

Совершенствуются механизмы работы органов самоуправления молодежи, развиваются новые формы взаимодействия.

Так, в начале 2017 г. впервые с момента создания в 2004 г. масштабно и открыто прошли выборы в молодежный парламент при Законодательном собрании Ростовской области, позволившие привлечь внимание молодежи к участию в работе различных молодежных объединений и повысить информированность о работе с молодежью в целом. Непосредственно в выборах приняли участие 7 320 чел., в т.ч. 200 кандидатов1. Интерес со стороны СМИ и общественности позитивно сказался на имидже всей молодежной политики, в т.ч. способствовал вовлечению в нее новых участников. Так, состав молодежного парламента обновился более чем на 95% (лишь 5 парламентариев из 95 ранее принимали участие в его работе)2.

В начале 2017 г. был создан региональный межвузовский студенческий совет Ростовской области – постоянно действующий совещательный коллегиальный орган при Совете ректоров образовательных организаций высшего образования Ростовской области. Целью его формирования стало обеспечение взаимодействия между студенческими советами образовательных организаций высшего образования, администрацией образовательных организаций и студентами.

Объединение в рамках одной организации всех студенческих советов вузов региона положительным образом скажется на отстаивании интересов студенчества, будет способствовать совместному решению задач студентами различных учебных заведений, которых на Дону более сотни.

В июле текущего года по инициативе молодежи в Законодательном собрании Ростовской области впервые прошел «правительственный час» по вопросам реализации молодежной политики. Предложения для обсуждения и реализации были внесены самой молодежью в рамках открытого обсуждения, где могли принять участие все желающие. В рекомендации вошли множество самых разных молодежных идей, которые лягут в основу нового этапа развития молодежной политики на региональном уровне.

Действительно, достаточно высокая вовлеченность молодежи в деятельность организованных структур позволяет избегать серьезных волнений и недовольства среди молодежи на территории региона.

Ряд исследователей, занимающихся вопросами работы с молодежью, отмечают высокий уровень развития молодежной политики в советское время. Однако данному периоду присуща совершенно иная идеологическая ситуация, как и иной уровень развития государства и его общественных институтов. Реанимировать советскую систему невозможно, как и навязывать современной молодежи принципы того времени. Сегодня сформирована определенная модель организации работы с молодежью. Данная модель несовершенна, но именно она претендует на право стать необходимым инструментом реальной работы с подрастающим поколением, реализации потенциала молодежи в политической сфере, в т.ч. это касается реализации через данные институты тех потребностей и задач, которые сегодня молодежь ставит перед государством. Они могут быть решены только посредством применения целого комплекса институциональных, проектных и рефлексных принципов развития молодежной политики [Кротов, Кононенко 2017: 69].