Новый взгляд на М.А. Балакирева и его творческое наследие: к юбилею Т.А. Зайцевой

Татьяна Андреевна Зайцева

Индивидуальность и масштаб ученого во многом определяет главная тема его творчества — тема «в широком смысле слова, что должно руководить и в большом, и в малом», которая «подчиняет себе все остальное» (Н. К. Метнер)1. У Татьяны Андреевны Зайцевой — доктора искусствоведения, профессора Санкт-Петербургской государственной консерватории и Санкт-Петербургской духовной академии — такой темой стала творческая судьба Милия Алексеевича Балакирева. Она заняла центральное место в инициированной исследователем серии «Музыкальный Петербург: прошлое и настоящее», включившей монографии, сборники статей и материалов, нотные издания2.

Особенность ученого — обращение к мало изученным или не изученным вовсе страницам истории русской музыкальной культуры. Как оказалось, ими изобилует творческая биография Балакирева, сыгравшего ключевую роль в развитии отечественного музыкального искусства.

Обширна научная балакиревиана: ведь речь идет о главе легендарной «Могучей кучки»! В высоких тонах о нем отзывались выдающиеся современники, как отечественные (среди них А. Д. Улыбышев, М. И. Глинка, А. С. Даргомыжский, А. П. Бородин, П. И. Чайковский, Ц. А. Кюи, А. В. Оссовский, Б. В. Асафьев), так и зарубежные (Ф. Лист, К. Сен-Санс, П. Дюка, М. Равель, Л.-А. Бурго-Дюкудре, М. Кальвокоресси, Р. Ньюмарч, А. Казелла, Б. Каленский и другие). Прозорлива характеристика В. В. Стасова: «Не будь Балакирева, судьбы русской музыки были бы совершенно другие»3.

Но в таком ракурсе осознать подвижническую роль музыканта, глубину и масштаб его деятельности первопроходца сумели далеко не все и не сразу. В адрес Балакирева было выпущено немало несправедливых критических стрел. На этой почве уже при жизни музыканта начали рождаться мифы: о его деспотизме педагога, о двух разных Балакиревых — до и после так называемого кризиса 1870-х гг. Многие суждения, искажающие истинный облик Балакирева, закрепились еще и благодаря «Летописи» Н. А. Римского-Корсакова, включая легенду о «полутатарском» происхождении мастера4.

Легенду эту, как и ряд положений «Летописи», оспорил в своих воспоминаниях С. М. Ляпунов, стремясь после кончины Балакирева правдиво воссоздать «дела давно минувших дней»5. С этой целью Сергеем Михайловичем и его дочерью Анастасией Сергеевной был опубликован значительный пласт материалов из архива композитора. Их устремления подхватил коллектив ученых Ленинградского государственного института музыки и кинематографии6, в 1960-е гг. выпустивший три сборника статей и материалов о композиторе.

Параллельно в разное время вышло в свет и несколько научно-популярных очерков о жизни и творчестве Балакирева, содержательных публикаций и статей в научных сборниках, энциклопедиях и энциклопедических словарях, глав в учебниках, подготовленных как отечественными, так и зарубежными учеными. При этом стало традицией выделять в творческой судьбе композитора 1860-е гг. Его отрочество и юность удостаивались лишь биографической скороговорки, трудная для Милия Алексеевича полоса 1870-х гг., именуемая кризисом, опускалась вовсе, а последовавшая за ней поздняя пора

Зайцева Т. А.

Милий Алексеевич Балакирев. Истоки.

СПб.: Сударыня, 2000.

считалась временем угасания былого вдохновителя Новой русской школы. Эти позиции остались не поколебленными и в книге о Балакиреве, опубликованной в 1967 г. английским ученым Эдвином Гарденом7.

Тем настоятельней ощущалась необходимость подробной научной монографии типа «труды и дни», основанной на новых подходах. Ее долгое отсутствие в бала-киревиане неслучайно: слишком трудна, ответственна и воистину необъятна тема. Следовало заполнить «белые пятна», которыми изобиловала биография мастера, перепроверить спорные суждения о нем, превратившиеся в аксиомы. Это требовало заново обследовать богатейшие архивы композитора и его современников, тем более что ни полное собрание сочинений Балакирева, ни его полное литературное наследие до сих пор не изданы. Кроме того, рассматривать творческую фигуру Мастера необходимо в широком историческом контексте, включая развитие как отечественной, так и западноевропейских культур. Ибо Балакирев был историческим деятелем мирового масштаба.

Все эти задачи — в поле зрения Т. А. Зайцевой, на протяжении более 20 лет воссоздающей в своих исследованиях достоверную картину жизни и творчества великого подвижника Земли русской.

Прологом к многотомным научным штудиям исследователя стал ряд статей, открывавших новое о Балакиреве. Так, до последнего времени оставались не только не разработанными, но даже не заявленными в музыкальной науке темы «Балакирев и духовно-музыкальная культура», «Балакирев и русская духовная музыка». Кажется, Т. А. Зайцеву они начали волновать, как только она погрузилась в изучение жизни и творчества мастера. Неслучайно одной из первых ее работ в этой области

Зайцева Т. А.

Творческие уроки М. А. Балакирева. Пианизм, дирижирование, педагогика. СПб.: Композитор, 2012.

УРОКИ

П11<М4»кИ- l HpndffN НГ, mw»wmk#

стала статья «В поисках духовной опоры (М. А. Балакирев в 1870-е годы)» (1998), где на основе документальных материалов освещается сложный период в жизни музыканта, который обрел истинную опору в вере. При этом в числе важных творческих начинаний Балакирева в ту пору стал проект обновления церковнопевческого Обихода8. Впервые, по необходимости кратко, облик Балакирева — деятеля духовно-музыкальной культуры предстал в статье для Православной энциклопе-дии9. Параллельно Т. А. Зайцева стала задумываться о публикации балакиревского духовно-музыкального наследия. Вопрос об этом был поднят ею в статье «Русская духовная музыка XIX‒XX веков: проблемы полного собрания сочинений (на примере творчества М. А. Балакирева)»10.

Эта тема осталась одной из ведущих в фундаментальных исследованиях Т. А. Зайцевой о Балакиреве. Его творческий путь ученый прослеживает в серии из четырех монографий, каждая из которых представляет самостоятельную ценность, но при этом связана со всей тетралогией. Вышли в свет первая и четвертая книги: «М. А. Балакирев. Истоки» (СПб., 2000); «М. А. Балакирев. Путь в будущее» (СПб, 2017). Готовятся к пу бликации вторая и третья монографии: «М. А. Балакирев. Могучие шестидесятые» и «М. А. Балакирев. Преодоление». Их предваряют опубликованные статьи, касающиеся проблематики заявленных трудов. В результате ученым введено в научный обиход множество документов, касающихся жизни и творчества Мастера, материалов его переписки, наконец — балакиревских музыкальных автографов, включая неизвестные произведения. Существенно расширен круг отечественных и зарубежных современников композитора — как тех, кто сыграл немаловажную роль в его творческой судьбе, так и тех, кто испытал благотворное влияние музыканта. При этом особое место уделено композиторской педагогике Балакирева, рассмотренной куда подробней, нежели это было сделано до сих пор. При этом подчеркнуто развитие принципов балакиревской Новой русской школы М. Равелем, К. Дебюсси, французскими музыкантами группы «Шесть», А. Казеллой, польскими композиторами «Молодая Польша» в музыке, В. Лютославским, Б. Бартоком, И. Ф. Стравинским, С. С. Прокофьевым и далее — Кш. Пендерецким, С. М. Слонимским, В. А. Гаврилиным, Р. К. Щедриным.

Каждая книга, раскрывая важные грани личности и творчества Балакирева, обогащает читателя новым знанием о музыканте, открывая его с новых сторон — будь то формирование главой «Могучей кучки» неконсерваторского пути обучения композиторов, или — создание языка послеглинкинской классики, «настоянного» на фольклоре и древних духовных традициях. В свою очередь, это помогло рождению не по-немецки скроенных сонатносимфонических форм.

Значительное число новых фактов, извлеченных из документальных источников, позволило исследователю поставить и рассмотреть новые для балакиреведения темы. Среди них — «Балакирев и державная власть», «Балакирев и русская критическая мысль», «Балакирев посвящает…», «О родословной музыканта» (как оказалось, ведущей начало от середины XIV в. и включавшей легендарного шута Балакирева). Впервые исследователем подробно освещены особенности творческого процесса композитора, что потребовало введения термина «музыкально-драматургический сценарий», характеризующий начальный этап работы Балакирева — композитора и педагога над своими и «чужими» произведениями.

Наконец — и это главное, — Т. А. Зайцевой была выдвинута новая концепция балакиревского творчества, развитие которого отнюдь не прервалось, как было принято считать, в 1870-е годы11. Высокий тон, задан

Tui*nu ’йАцгпл

Л1ЦП .и ниш Ростре

ДУХОВНАЯ

МУЗЬЙА

М Л НАЛАЙ1РЕПА

I if-u _11 тп~1и:пв С11£[ШГ

(]>

Зайцева Т. А. Сокровища России: Духовная музыка М. А. Балакирева. М.: Музыка, 2013.

ный Балакиревым уже в его ранних сочинениях, он развивал до конца.

И что важно: исследователь впервые рассматривает балакиревское творчество целиком, включая духовные песнопения, о наличии которых зачастую умалчивалось.

Изучение ранних сочинений Балакирева позволило Т. А. Зайцевой выявить его повышенное внимание к духовным образам в светских жанрах. Прояснение истории создания молодым композитором первого духовного песнопения «Со святыми упокой» (1859) поставило под сомнение расхожее суждение о том, что религиозность никак не коснулась балакиревского творчества, а несколько духовных хоров им было сочинено лишь по долгу службы в Придворной певческой капелле (1883‒1894)12.

Важные ракурсы этой большой темы нашли продолжение в монографии «М. А. Балакирев. Путь в будущее». Неслучайно она открывается главой «Служба в Капелле». Здесь впервые была подробно рассмотрена многоликая деятельность Балакирева на посту управляющего, которая расценивалась им как «служение Господу Богу и правде Его»13. Среди начинаний мастера выделены его усилия, связанные с обновлением и упорядочиванием учебного процесса, в частности — с открытием школы регентов. О необходимости специального образования регентов Балакирев писал К. П. Победоносцеву еще до своего приходя в капеллу, в августе 1881 г., задаваясь вопросом: «…Где же получать такое образование? — Конечно, не в консерватории

Балакирев М. А. Полное собрание духовных сочинений. Подготовка текста, вступительные статьи, комментарии и приложения Т. А. Зайцевой.

М.: Музыка, 2015.

с ее театральным характером. Всего естественнее было бы ожидать от Придворной капеллы правильного приготовления музыкально образованных певческих педагогов; и если на нее нельзя рассчитывать в этом деле, то невозможно ли будет устроить такой научный рассадник церковного пения, напр., при духовной академии, чтобы способные и даровитые <…> не терялись для церковного пения, оставаясь самоучками, лишенными надлежащего музыкального образования»14.

Крайне важны оказались и устремления Балакирева, нацеленные на формирование Капеллы как культурного центра, открытого не только духовной, но и светской ветви музыкального искусства, что позволило ей устоять и после 1917 г.

Построенное же по инициативе Балакирева новое здание капеллы с концертным залом, украшающее архитектурный облик Петербурга (архитектор А. Н. Бенуа), и сегодня являет нетленный памятник трудам музыканта. Но не менее, если не более важно, что традиции Балакирева в области педагогики подхватили и продолжили воспитан-ники-капеллане, в частности — М. Г. Климов, П. А. Богданов, В. А. Чернушенко, вклад которых велик в формирование современных музыкантов.

А путь самого Балакирева, как показывает исследователь, был связан с непрестанным восхождением. Художник-новатор, он до последних дней не переставал искать ответы на самые жгучие вопросы современности и в своем творчестве продолжал опережать время. И как ошибочны оказались суждения тех, кто считал, что последние годы Балакирев провел в одиночестве, якобы отрешившись от бурлившей на рубеже веков жизни…

Однако неразработанных в науке о композиторе тем оказалось так много, и они были столь важны и объемны, что для их освещения исследователю понадобилась еще одна серия монографий, сопутствующая тетралогии.

Особенность Балакирева — универсальность его творческой личности, наделенной множеством талантов, редкий дар сказать свое весомое слово новатора буквально в каждой из областей музыкальной культуры, с которой соприкасался его творческий гений. Тем более что Балакиреву, затеявшему коренное преобразование музыкальной России, оказались необходимы все ракурсы его профессии музыканта. Он бесстрашно утверждал идеалы Новой русской школы и на концертной эстраде, и на камерных музыкальных вечерах в салонах, преобразованных им в «университеты музыки», и в фортепианных классах. Обо все этом — в монографии Т. А. Зайцевой «Творческие уроки М. А. Балакирева. Пианизм, дирижирование, педагогика», где впервые представлен этот триединый портрет мастера, творца нового типа пианизма в «Исламее», который предвосхитил пианизм М. Равеля («Скарбо»), Б. Бартока («Allegro barbaro»), И. Ф. Стравинского, С. С. Прокофьева, С. М. Слонимского, Р. К. Щедрина.

Замечу еще одну немаловажную особенность книги, обращенную не только к истории, но и к современности: основываясь на архивных документах, автор подробно воссоздает балакиревскую концепцию фортепианного обучения с четким разделением воспитания профессионалов и слушателей. И концепция эта еще ждет своего воплощения в нынешней педагогике15.

Исследователь сосредоточил специальное внимание и на церковной сфере творчества композитора, которая представляет особую ценность, но до сих пор находилась вне поля зрения исследователей. Ей посвящена монография Т. А. Зайцевой «Сокровища России: Духовная музыка М. А. Балакирева», приуроченная к 300-летию Свято-Троицкой Александро-Невской лавры — святыни Санкт-Петербурга. В результате кропотливой работы с материалами, хранящимися не только в архивах и библиотеках,

Зайцева Т. А. М. А. Балакирев. Путь в будущее. СПб.: Композитор.

Санкт-Петербург, 2017.

но и в храмах, ученому удалось существенно расширить представление о духовно-музыкальном наследии мастера. Оно включило более 30 песнопений, тогда как до сих пор

в литературе зачастую упоминались лишь 9 хоров композитора. И это, не считая капитальных коллективных проектов, возглавлявшихся Балакиревым, и его огромной работы в качестве цензора духовно-музыкальных сочинений. «Незнаемая лира» — так пушкинским словом, образно и точно, охарактеризовала Т. А. Зайцева эту область балакиревских стараний16. Тонкостью выделяется текстологический и стилистический анализ песнопений. Как показано в книге, Балакирев вслед за Глинкой сосредотачивается на песнопениях «для причетников». «Благоговейная простота» — вот, что избирает своим девизом глава Новой русской школы, трудясь над церковной музыкой17. И что важно: Балакирев не только первым из кучкистов обратился к этой сфере творчества, но и привлек к ней своих учеников — Н. А. Римского-Корсакова, А. К. Лядова, С. М. Ляпунова. Ряд духовных хоров написал Ц. А. Кюи.

Впервые автор подробно освещает историю работы Балакирева над несколькими проектами Обихода, выделяя среди них создание коллективной гармонизации «Пение при Всенощном бдении древних напевов» (1888)18.

Обращаясь не только к завершенным, но и к не завершенным замыслам Балакирева, исследователь выделил особую значимость моцартианства главы «Могучей кучки», со всей очевидностью обнаружившего себя на разных этапах его творческого пути. Сколь плодотворны оказались его идеи русского Реквиема (1861), где он хотел по глинкински соединить «узами законного брака» тему своего православного песнопения «Со святыми упокой» с традициями пленявшего его Реквиема Моцарта! Оставшийся незавершенным, балакиревский Реквием нашел свое продолжение в творчестве современных композиторов — в частности, С. М. Слонимского19.

Балакирев же решил другую художественную задачу: преобразовал «ангельски вдохновенный» (А. Д. Улыбышев) моцартовский мотет «Ave, verum corpus» в Херувимскую, избрав более древний вариант песнопения, нежели тот, что утвердился со времен Д. С. Бортнянского20.

В целом, книга эта стала прологом к публикации первого в мире Полного собрания духовных сочинений М. А. Балакирева, куда вошли все выявленные к настоящему времени песнопения, включая опубликованные и неопубликованные, завершенные и незавершенные, коллективные работы, наконец — сочинения, где авторство Балакирева нуждается в дополнительном подтверждении. Не ограничиваясь ценным исследовательским очерком, подробными комментариями, Т. А. Зайцева дает рекомендации исполнителям, исходя из анализа особенностей нотного текста, исполнительских ремарок композитора21.

Кроме того, исследователь включил в издание объемный раздел Приложений «Неизвестный М. А. Балакирев». Здесь впервые публикуются отзывы композитора, касающиеся проблем духовно-музыкальной культуры, приводятся материалы прессы с откликами современников на духовные песнопения Балакирева22. Прочные связи творчества музыканта с духовными традициями наглядно демонстрирует подготовленный Т. А. Зайцевой хронограф балакиревских церковных и светских сочинений с их религиозными темами и образами23. Особый интерес представляет переписка мастера с видными деятелями духовной культуры — протоиереем, историком русской церковной музыки, профессором Московской консерватории Д. В. Разумовским, обер-прокурором Святейшего Синода К. П. Победоносцевым, профессором Московского университета, ученым-ботаником, создателем и учителем Татевской школы в Бельском уезде Смоленской губернии С. А. Рачинским24. Этот обширный пласт эпистолярных документов позволил исследователю по-новому представить работу Балакирева и над переложениями из Обихода в 1880-е годы, и его труды на посту управляющего Придворной певческой капеллой. А главное: в совокупности все эти материалы рисуют притягательный образ Балакирева — выдающегося деятеля отечественной духовной культуры, во многом подготовившего рождение «Нового направления» русской духовной музыки на рубеже XIX‒XX веков.

Оглядывая объем и значимость сделанного ученым, невольно закрадывается мысль: это не исследователь нашел свою тему, а тема нашла своего исследователя. Во многом благодаря талантливым работам Т. А. Зайцевой, прекрасно написанным, отличающимся научной основательностью и глубиной, сегодня перед нами предстает истинный облик Балакирева — вдохновенного художника и мудрого мыслителя, бескорыстно и преданно «служившего по России».

Быть может, неслучайно в декабре 2021 г. друг за другом следуют юбилей главы «Могучей кучки», которому исполняется 185 лет со дня рождения, и юбилей Татьяны Андреевны Зайцевой…