Нравственные начала уголовного закона о необходимой обороне и поиск средств его совершенствования

Ст. 45 Конституции Российской Федерации провозглашает, что каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом [5]. Основой права необходимой обороны являются положения ст. 22, 23 и 25 Конституции РФ, закрепляющие право на свободу и личную неприкосновенность, в том числе и неприкосновенность частной жизни, личной и се мейной тайны, и право на неприкосновенность жилища.

Данное право конкретизировано и в уголовном законодательстве России. В соответствии со ст. 37 УК РФ не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, т. е. при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства © С. В. Тасаков, 2006

от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия [131.

Необходимая оборона представляет собой один из древнейших институтов уголовного права, поскольку возможность причинить нападающему вред ради сохранения жизни, здоровья, собственности, а также для защиты прав и законных интересов третьих лиц — такое же «естественное» право, как право на жизнь, здоровье или право собственности.

Признание права необходимой обороны от грозящей опасности присуще всем государствам на различных этапах их развития. Данная оборона признается дополнением к охранительной функции государства, и причинение вреда посягающему является не только извинительным, но и правомерным. Нельзя возлагать реализацию названного права только на правоохранительные органы и иные государственные учреждения: это задача государства и общества в целом.

Современное состояние преступности в России характеризуется крайне негативными тенденциями, о чем свидетельствуют как количественные, так и качественные показатели. Значительный рост наблюдается в сфере преступлений против личности (среди которых и убийства). Так, в 2004 г. зарегистрировано 2 893 810 преступлений (что на 5,0 % больше, чем в 2003 г., и на 12,7 % — чем в 2002 г), причем 936 804 преступления относятся к категории тяжких и особо тяжких (из них 31 553 — убийства) [12].

Как отмечает В. П. Малков, причинами увеличения количества убийств являются ревизия нравственных ценностей в обществе, пропаганда с экранов телевидения и других средств массовой информации культа насилия и наживы, рост пьянства, падение материального уровня жизни широких масс и создавшаяся в связи с этим психологическая напряженность в обществе и неуверенность в завтрашнем дне [6, с. 18].

В условиях, когда государство в лице правоохранительных и иных органов государственной власти не „в состоянии обеспечить безопасность и эффективную защиту прав и законных интересов законопослушных граждан, оно обязано предоставить максимально широкие возможности для этого самим гражданам. Поэтому чрезвычайно важной становится роль такого правового института, как необходимая оборона.

Сложившаяся в стране криминогенная ситуация, повышение случаев насильственных и корыстно-насильственных преступлений требуют активного противодействия граждан любым подобным посягательствам. Это предполагает дальнейшее улучшение правового регулирования института необходимой обороны. Несмотря на большое количество исследований, посвященных ей, применение ее вызывает многочисленные споры на практике и в теории уголовного права. Данный парадокс отчасти можно объяснить тем, что редакция ст. 37 УК РФ и в настоящее время остается не самой удачной, поэтому нужна корректировка.

Необходимая оборона — сдерживающий фактор в области насильствен-

ВЕСТНИК Мордовского университета | 2006 | № !

ной преступности. Уголовное законодательство должно предоставить обороняющемуся самые широкие возможности для отражения преступного посягательства, сохраняя лишь минимальные ограничения, служащие для предотвращения злоупотребления этим правом. Гуманизм по отношению к лицу, осуществляющему посягательство, уместен лишь тогда, когда оно задержано и не представляет опасности для общества. В момент же преступного посягательства обороняющийся, находясь в заведомо худших условиях, должен иметь право на использование эффективных средств защиты.

С точки зрения общественной нравственности государство всегда должно быть заинтересовано в том, чтобы лица, осуществляющие защиту правоохраняемых интересов от общественно опасных действий, находились в максимально благоприятных и более выгодных по сравнению с преступником условиях. На деле все происходит наоборот.

Люди нередко боятся не самого посягающего, а дальнейшего уголовного преследования, не говоря уже о физических и моральных издержках. К сожалению, судебно-следственная практика по данному вопросу небезупречна. В случае смертельного исхода при обороне всегда возбуждается уголовное дело и обороняющийся ставится в положение подозреваемого, а нападающий выглядит жертвой. Ситуация усугубляется, если при происшедшем инциденте не было очевидцев и обороняющемуся приходится доказывать свою невиновность. Сознавая и предвидя все это, гражданин с трудом решается на необходимую оборону.

В связи с этим уместно напомнить дело Медведкина |1, с. 8]. Органы предварительного следствия квалифицировали действия Медведкина по ст. 103 УК РСФСР как простое убийство. Ими было признано, что тот в состоянии необходимой обороны не находился. Дивеевский районный суд Нижегородской области не согласился с указанной квалификацией, посчитав, что Медведкин находился в состоянии необходимой обороны, но превысил ее пределы, и переквалифицировал его действия на ст. 105 УК РСФСР. Нижегородский областной суд согласился с указанной квалификацией, однако заместитель председателя Верховного Суда РФ отверг мнения судебных органов и принес протест в президиум Нижегородского областного суда, который протест удовлетворил и признал, что действия Медведкина в соответствии со ст. 13 УК РСФСР не являются преступными. Как видно, различные судебные инстанции на основе одних и тех же данных сделали различные выводы.

Разумеется, такая практика не способствует эффективному применению рассматриваемого института, и сложившаяся в стране ситуация, очевидно, должна быть изменена. Масштабы реализации права на необходимую оборону во многом зависят от того, насколько население почувствует свою правовую защищенность, а значит, от грамотной, слаженной и четкой работы системы правосудия. Должно быть совершенно понятно каждому, что действия лица в состоянии необходимой обороны не только правомерны, но и общественно полезны и морально поощряемы, так как они препятствуют осуществлению преступных намерений, создают обстановку нетерпимости к противоправным поступкам, воспитывают у населения активную гражданскую позицию. Мы поддерживаем предложение Б. Г. Разгильдиева о закреплении в законе принципа материального вознаграждения граждан за реализацию названного права [8, с. 20].

Все еще редко при решении вопроса о том, находилось ли лицо в состоянии необходимой обороны, учитывается его психическое состояние, вызванное общественно опасным посягательством. Оно же оказывает значительное влияние на сознание и поведение людей, особенно в экстремальных ситуациях [11, с. 120]. В подавляющем большинстве случаев человек находится в возбужденном состоянии, часто в состоянии аффекта, когда не всегда может правильно оценить обстановку и соразмерность своих действий по защите с характером и опасностью посягательства. Требовать же от обороняющегося сохранять хладнокровие и адекватно воспринимать обстановку в момент посягательства безнравственно.

Так, в ст. 41 УК Голландии 1886 г. было закреплено, что «лицо, превышающее пределы необходимой обороны, если такое превышение явилось непосредственным результатом сильного эмоционального возбуждения, вызванного нападением, не подлежит уголовной ответственности» [14]. Аналогичные статьи содержатся в УК Дании 1930 г. 15], УК Республики Болгария 1968 г. [16 , УК Польши 1997 г. [17]

К сожалению, данное обстоятельство не всегда учитывается должным обра- 40

зом в российском законодательстве, на что справедливо указывает И. Фаргиев, считающий, что Пленуму Верховного Суда РФ целесообразно было бы дать соответствующее разъяснение по обстоятельствам, исключающим преступность деяния [19, с. 56].

Давно ведется спор о допустимости необходимой обороны от посягательства на честь и достоинство личности. Одни авторы полагают, что она в данном случае возможна [3. с. 20], другие стоят на противоположной позиции [10, с. 66], третьи признают необходимую оборону в подобных обстоятельствах лишь при определенных факторах — например, при повторяющихся оскорблениях [4, с. 46]. Н. А. Овезов допускает ее применение при оскорблении действием, даже при отсутствии насилия [7, с. 31].

Посягательства на честь и достоинство являются общественно опасными, и, следовательно, есть правовое основание для необходимой обороны. Споры же о том, когда возможна необходимая оборона чести и достоинства личности, касаются не правового, а фактического основания такой обороны.

Дискуссионным является вопрос о возможности необходимой обороны, если преступное посягательство выражается в оскорблении потерпевшего. Он исключительно актуален в российской действительности, поскольку оскорбление, особенно в общественном транспорте, стало для некоторых граждан чуть ли не нормой поведения. Между тем оно приносит значительные нравственные страдания, и несправедливо возлагать на законопослушных граждан обязанность переносить оскорбление, предоставляя им право обратиться в суд в порядке частного обвинения. Установить личность человека в незнакомой обстановке проблематично, равно как и задержать лицо, привлечь свидетелей, из-за небольшой общественной опасности данного преступления.

В связи с этим потерпевший должен иметь возможность требовать от оскорбляющего его лица прекращения преступных действий, а в случае их продолжения — принять меры, направленные на их пресечение, в том числе и применив насилие, не сопровождающееся причинением вреда здоровью.

Мы не можем согласиться с тем, что нравственные страдания лица, подвергшегося оскорблению, значительно меньше тех, которые испытывает человек при применении к нему насилия.

Необходимая оборона возможна не только при защите личности от насильственных действий, но и при защите жилища, материальных ценностей и других правоохраняемых интересов. Никаких ограничений действующее законодательство в этой части не содержит. Однако вызывает недоумение отношение законодателя к защите права собственности. Безусловно, жизнь и здоровье человека более значимые ценности, чем имущество. Тем не менее кража ценных или дорогостоящих вещей из жилого помещения вряд ли уступает по степени общественной опасности причинению вреда (легкого или среднего) здоровью человека. Поэтому, на наш взгляд, обороняющийся должен иметь право защиты неприкосновенности своего жилища и собственности путем причинения любого вреда здоровью преступника (в том числе и смерти).

В последние годы гражданам все чаще приходится защищать право собственности при помощи различных средств и приспособлений, так как правоохранительные органы не в состоянии остановить «дачный беспредел». В средствах массовой информации неоднократно сообщалось, что владельцы дачных участков используют разные способы защиты: яд, капканы, ямы и т. д. В этих условиях названная проблема заслуживает пристального внимания и законодательного разрешения. К сожалению, подобные действия суды, как правило, квалифицируют как умышленное причинение вреда здоровью человека либо убийство с косвенным умыслом.

Так, Калининградским областным судом за убийство двух или более лиц, совершенное способом, опасным для жизни многих людей, по п. «д», «з» ст. 102 УК РСФСР был осужден Авдеев, который с целью пресечения проникновения кого-либо на его земельный участок установил у входа взрывное устройство. Когда группа подростков пыталась попасть на участок, взрывное устройство сработало и взрывом были убиты Зеленов, Майер и Грошев. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор Калининградского областного суда оставила без изменения. По мнению Н. Святенюка, данные действия следует квалифицировать как совершенные с неконкретизирован-ным косвенным умыслом, с чем мы не можем согласиться [9, с. 50].

Лица, совершившие противоправные деяния, превращаются в жертв, а законопослушные граждане — в преступников. Ссылка на то, что данные действия не охватываются рамками необходимой обороны в силу того, что отсутствует наличность посягательства, несостоятелен. Бесспорно, что технические устройства и приспособления направлены против предполагаемого посягательства и, несмотря на то, что используются в момент, когда посягательство отсутствует, приводятся в действие именно в момент нападения. В нормальных условиях человеческого общежития технические устройства не создают угрозы причинения вреда третьим лицам, т. е. законопослушным гражданам. Никому не запрещено заблаговременно готовиться к необходимой обороне против предполагаемого посягательства. Это соответствует и нормам нравственности.

Конечно же, необходимым условием является обеспечение того, чтобы пострадать от используемых приспособлений могли только лица, которые проникли на территорию противоправно. Если же существует угроза причинения вреда третьим лицам, то правила о необходимой обороне неприменимы.

Следует закрепить в законодательном порядке право граждан на установку технических устройств и приспособлений для защиты от общественно опасных посягательств своего жилища, собственности и т. п. В этой связи хотелось бы согласиться с А. Шнитенковым, который предлагает дополнить ст. 37 УК РФ частью 4 в следующей редакции: «Применение средств и приспособлений для защиты правоохраняемых интересов в отсутствие обороняющегося, если эти средства и приспособления не создавали опасности для лиц, не совершающих общественно опасные посягательства, признается правомерным при причинении любого вреда лицу, совершившему общественно опасное посягательство» [20, с. 38]. Подобную идею ранее высказывали и В. Н. Кудрявцев и С. Г. Келина [18, с. 123]. И. Э. Звечаровский, С. В. Пархоменко и С. Ф. Милюков также считают, что причинение вреда при защите правоохраняемых объектов с помощью технических устройств может и должно рассматриваться по правилам о необходимой обороне при соблюдении условий ее правомерности [2]. Позиция данных авторов представляется вполне обоснованной.

Итак, изучение теории и практики применения института необходимой обороны согласно уголовному законодательству России позволяет сделать вывод, что, несмотря на значительную его разработанность, он нуждается в дальнейшем совершенствовании в целях его эффективного применения.

\