О форме и содержании понятия «доказательство по уголовному делу»

Понятие «доказательство» является одной из центральных категорий во всем уголовном процессе: именно с помощью доказательств осуществляется познание истины по уголовному делу, установление фактических обстоятельств, необходимых для правильного разрешения уголовного дела и постановления справедливого приговора. Как правильно отмечает Н. Н. Егоров, «доказательства выступают в качестве посредника, связующего звена между субъектом, расследующим или разрешающим дело, и познаваемым объектом» [5, с. 3].

Несмотря на это, в науке уголовного процесса до сих пор нет единой точки зрения относительно природы и сущности доказательств по уголовному делу. Среди разнообразия теорий, предлагаемых различными авторами, наиболее распространенной и разработанной является информационная концепция понятия доказательства, основывающаяся на идеях В. Я. Дорохова. В основе данной концепции лежит понимание доказательства как единства содержания (фактических данных, информации) и формы (источников фактических данных – материальных

* Аспирант кафедры уголовного процесса Уральского государственного юридического университета.

** Post-graduate student of the Department of Criminal Procedure of the Ural State Law University.

носителей, предусмотренных уголовно-процессуальным законом в качестве способа их закрепления). Сторонниками данной теории являются А. Р. Белкин, А. А. Давлетов, Р. В. Костенко, П. А. Лупинская, С. А. Шейфер.

Так, П. А. Лупинская пишет: «Изложенное свидетельствует о том, что доказательство по уголовному делу выступает в единстве своего содержания (фактических данных) и процессуальной формы (источник получения фактических данных), а в целом доказательство характеризуется такими свойствами, как относимость и допустимость» [10, с. 136]. С. А. Шейфер также указывает, что «показания, заключения, вещественные доказательства, протоколы и документы являются доказательствами, но рассматриваемыми со стороны их формы, в то время как сведения о фактах, подлежащих доказыванию, составляют содержание доказательств. Синтезированное же определение доказательства будет звучать так: доказательство – это сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию, полученные законным способом и облеченные в надлежащую процессуальную форму – в форму показаний, заключений и др.» [17, с. 7]. Сходное понятие доказательства предлагает Р. В. Костенко [7, с. 109].

Критикуя положения ст. 74 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ), А. Р. Белкин указывает, что само доказательство (как содержание) и источник доказательства (как форма) совершенно разные понятия: доказательство имеет содержательную и формальную стороны [3, с. 12].

Информационная концепция понятия доказательства имеет под собой методологическую основу в виде диалектического материализма, теории отражения и основных постулатов кибернетики. Раскрывая сущность теории отражения, В. С. Балакшин пишет: «Согласно теории отражения свойство отражения присуще всей материи, характеризуется всеобщностью… Всякий материальный процесс отражается в других материальных процессах, связанных с ним» [2, с. 10].

Таким образом, любое событие, включая преступление, отображается на окружающих объектах и явлениях, приводя к изменению окружающей среды: возникновению следов и образов. По данным следам и образам можно судить о произошедшем событии. Под призмой данных методологических воззрений доказательство представляется как «информационный сигнал, поступающий из объективной действительности в сознание субъекта доказывания и способствующий формированию там познавательных образов» [15, с. 73]. Согласно кибернетике основным свойством информации является неспособность существовать отдельно от своего физического носителя: информация не эфемерна, она не содержится в каком-то абстрактном информационном поле, информация – это свойство материальных объектов [14, с. 99].

Из данных положений указанными выше авторами и делается вывод о том, что доказательство представляет собой единство содержания (информации) и формы (материального носителя информации). Уточняет эту мысль, например, Ю. К. Орлов, указывая, что «форма и содержание неразделимы, поскольку не существует информации (как и энергии) вне какого-то материального носителя» [13, с. 39]. Е. А. Купряшина продолжает данную идею: «Доказательство – это единство формы и содержания, то есть предусмотренного в ч. 2 ст. 74 УПК РФ процессуального источника доказательства и сведений о фактах (ч. 1 ст. 74 УПК РФ) [8, с. 4]».

Однако верной ли является заложенная в основу данных утверждений логическая посылка, согласно которой материальный носитель информации является формой информации о преступлении?

Для ответа на данный вопрос необходимо обратиться к понятию формы явлений. Применительно к простым материальным предметам под формой понимают внешнее очертание, наружный вид объекта [12, с. 855]. Однако если говорить о сложных понятиях и явлениях (таких как информация) в философском дискурсе, то формой представляется не их внешний вид, а внутренняя и внешняя организация элементов, из которых они состоят [6, с. 10]; способ существования содержания, не отделимый от него и служащий его выражением [16, с. 934]. В контексте диалектического материализма понимание формы не сводится к простому отождествлению материальной оболочки носителя содержания с формой понятия или предмета.

Приведем простой пример. В ходе драки, в результате которой потерпевшему был причинен вред здоровью, на пальто преступника остались следы крови. Данное пальто было изъято у него и приобщено к материалам уголовного дела в качестве вещественного доказательства. Фактическими данными в данном случае будет являться информация о том, что преступник взаимодействовал с потерпевшим, присутствовал при нанесении тому повреждений, повлекших кровотечение. Но что будет являться формой данной информации? Ее материальный носитель – все пальто, признанное вещественным доказательством, или же конкретные следы на нем?

С позиции кибернетики и теории информации формой информации являются сообщение как внутренняя структура информации в кодированном виде и сигнал как материальная форма информации, структурированной в сообщение. Е. Ф. Березкин определяет сообщение как форму представления информации, а сигнал – как материально-энергетическую форму информации: «сама по себе информация может быть отнесена к абстрактной категории идеального, но проявляется она всегда в материально-энергетической форме – сигнале» [4, с. 10, 140]. В свою очередь, Е. Г. Лебедько определяет сообщение как материальную форму воплощения информации [9, с. 254]. В. А. Минаев прямо указывает, что информация и сообщение соотносятся как форма и содержание [11, с. 46]. Во многих технических науках, основанных на кибернетике, информация понимается как содержание сигнала или сообщения [1, с. 18]. Таким образом, в кибернетике и смежных областях знания именно информация и сообщение, сигнал соотносятся как диалектические категории содержания и формы. Например, мысль или идея являются содержанием информации, а слово (сообщение) и звук (сигнал) – ее формой, внутренним и внешним выражением.

Применительно к приведенному примеру формой информации о событии преступления будут являться следы крови. Размазанность следов, их совокупное местоположение на пальто – это сообщение о событии преступления, а факт их нахождения на одежде – сигнал, материализация информации. Само же пальто как вещественное доказательство является не формой фактических сведений, а предметом – носителем следов преступления.

Таким образом, ошибкой с методологической точки зрения (то есть с позиции диалектики и ки- бернетики) является отождествление материального носителя информации с ее формой. Формой выражения информации является конкретный текст, нанесенный на бумажный носитель, или следы, содержащиеся на той или иной вещи. Сам же лист бумаги или иной материальный предмет – это лишь контейнер, хранилище информации.

В то же самое время нельзя не согласиться с тем, что протокол следственного или судебного действия, заключение эксперта или специалиста, вещественное доказательство или иной документ являются формой доказательства. Ведь след не может быть отделен от своего материального носителя и фигурировать отдельно в уголовном процессе. В ходе доказывания мы оперируем не следами преступления, а их материальными носителями, т. е. процессуальными формами доказательств.

В итоге возникает противоречие. С одной стороны, если считать информацию содержанием понятия «доказательство», то формой данного понятия должна являться форма информации – след. С другой стороны, формой доказательства по уголовному делу является не след, а именно весь материальный носитель следа. Таким образом, указанные ранее процессуальные источники доказательств не являются формой информации, но являются формой доказательства. Получается, что у понятия «доказательство» одно содержание, но две разных формы выражения.

Указанное противоречие приводит нас к выводу о том, что в содержание понятия «доказательство» должна входить не только информация, но и иные элементы, которые в совокупности с ней могут выражаться в форме конкретного процессуального источника информации (формы доказательства).

В связи с этим представляется перспективным выделение в составе содержания понятия «доказательство» не только информации в качестве сведений о событии преступления, но также порядка сбора и закрепления информации, ее материального носителя. Данные предположения должны найти свое подтверждение в дальнейших исследованиях ученых-процессуалистов.