О керамике Усть-Полуя: количественно-планиграфические данные

Материалы городища (древнего святилища) Усть-Полуй вот уже более 80 лет вызывают неослабевающий интерес исследователей и перманентные дискуссии о характере, хронологии и культурных компонентах памятника. Далеко не последнее место в аргументации разных точек зрения отводилось керамике. Все, кому приходилось знакомиться с той или иной частью керамической коллекции Усть-Полуя, отмечали значительное количество и фрагментарность керамики, хотя никто из исследователей не работал одновременно со всем комплексом. Гипотезы и выводы авторов опирались на яркие, но разрозненные части коллекций разных лет. При этом, например, В.И. Мошинская, сознательно отказалась от каких-либо статистических подсчетов, считая, что «расслаиванию подвержены в основном не стенки сосудов, а верхние их части, шейки и особенно венчики. Таким образом, всякий статистический анализ дал бы заведомо неверный результат и создал бы ложную картину» [1953, с. 107]. На наш взгляд, полное отсутствие количественных и статистических данных по керамике Усть-Полуя еще в большей степени запутывает ситуацию. Осознавая неполноту информации (из-за утраты полевой документации 1936 г.) и заведомые погрешности, мы считаем, что некоторые показатели помогут исследователям в решении ряда принципиальных задач, касающихся культурно-хронологической и функциональной интерпретации памятника.

Так сложилось, что на территории памятника в отдельные периоды работали разные исследователи – В.С. Адрианов (1935–1936 гг.), А.Ф. Пала-шенков (1938 г.), В.Н. Чернецов и В.И. Мошинская (1946 г.), С.Г. Пархимович (1990 г.), В.М. Морозов (1991 г.), Н.В. Федорова (1993–1995 гг.), она же совместно с А.В. Гусевым (2006–2014 гг.). Общий обзор этих работ представлен в статье А.Б. Мазурина [2012]. Основной фонд источников сформирован в ходе стационарных исследований В.С. Адрианова, Н.В. Федоровой и А.В. Гусева. Мы опирались именно на эти материалы, не учитывая находки последних трех лет (2012–2014 гг.).

В процессе работы с музейными описями и керамическими коллекциями нами уточнены сведения об общем количестве находок с Усть-Полуя и керамики в частности (см. таблицу ).

Необходимо дать некоторые пояснения к этим цифрам. Здесь не учтены находки, не вошедшие в музейные описи: т.н. «резерв» из раскопок В.С. Адрианова и керамика, которая в силу плохой сохранности и крайней фрагментарности была

Год раскопок Всего находок (ед.) Образцы керамики (ед.) Венчики (ед.) 1935 12 000 4 674 1 005 1936 11 034 7 196 2 760 1993 2 633 1 694 919 1994 1 954 1 445 820 1995 1 356 1 123 640 2006 725 255 132 2007 734 136 84 2008 230 79 56 2009 1 042 836 621 2010 2 000 1 264 1 094 2011 1 916 1 466 1 056 Всего 35 590 20 166 9 187 оставлена на месте раскопа. Следует отметить, что в полевых записях исследователя эти моменты частично отражены, а в ряде случаев можно даже посчитать количество оставленных фрагментов.

Учтенные (внесенные в описи) фрагменты керамики в общей массе находок составляют более 56 %. Значительная часть коллекции – венчики (45,5% от общего числа фрагментов). Этот показатель является важным, поскольку позволяет (хотя бы примерно) оценить количество сосудов, обнаруженных на памятнике: около 7 тыс. экз. (без учета данных 2012–2014 гг.). При этом целых и реконструируемых форм крайне мало. Незначительно количество фрагментов днищ и придонных частей сосудов: немногим более 300 фрагментов. Данный факт требует какого-то объяснения. На наш взгляд, он вполне вписывается в концепцию

Рис. 1. Схема расположения раскопов на памятнике Усть-Полуй.

интерпретации памятника как древнего святилища. Значительная часть керамики вряд ли использовалась в качестве посуды. Она либо целенаправленно здесь разбивалась, либо была принесена во фрагментированном состоянии, своего рода древняя «визитная карточка», оставляемая наряду с другими изделиями в местах совершения ритуалов – жертвоприношений. Слоистость многих фрагментов вполне может быть свидетельством упрощенной (нарушенной) технологии, не предполагавшей длительного использования сосудов и высокого качества их изготовления.

За учтенные 11 лет стационарных работ на Усть-Полуе в общей сложности вскрыто более 1,5 тыс. м2 (общую схему раскопов на памятнике см. на рис. 1). Полевая документация 1936 г. после ареста В.С. Адрианова практически полностью утрачена.

По двум рисункам, обнаруженным в архиве МАЭ, можно восстановить место расположения и сетку квадратов раскопа 1936 г. Известно, что в этот год исследовались квадраты № 77–138, но точное расположение известно только для квадратов № 77–90.

Далее была осуществлена пространс-твенно-планиграфическая привязка фрагментов керамики к квадратам раскопов, что позволило оценить и представить насыщенность керамикой отдельных участков памятника. Количество фрагментов, обнаруженных в квадратах раскопов разных лет, варьирует от 1 до 461. Сам по себе этот показатель весьма условный (речь может идти о 50 фрагментах в развале одного сосуда или о 50 фрагментах от разных сосудов). К тому же, квадраты в раскопах имели разную площадь (1–9 м2). Чтобы как-то сгладить это расхождение, был высчитан средний процент от общего количества учтенных фрагментов керамики, приходя-

Рис. 2. Количественное распределение керамики в квадратах раскопов.

щихся на квадратный метр раскопанной площади. Этот показатель можно назвать коэффициентом насыщенности. Разброс данного коэффициента получился весьма заметным: 0,02–0,93 %.

В раскопах В.С. Адрианова не выявлено следов каких-либо конструкций (за исключением скоплений камней и остатков кострищ). Но в раскопах последующих лет зафиксированы ров, очажные комплексы, конструкции из камней, настилы и рамы [Гусев Ан., Федорова, 2012; Гусев Ал., 2012]. Самыми насыщенными по количеству фрагментов керамики оказались участки и квадраты, планиграфически привязанные к названным объектам (рис. 2). Корреляция данных по распределению керамики и других категорий находок не проводилась. По мнению авторов исследований, имеет место концентрация изделий вокруг очагов, производственных площадок, связанных с металлообработкой, настилов и каменных выкладок. Они же выявили закономерность в расположении и сочетании разных категорий изделий на верхней площадке памятника и во рву [Гусев Ан., Федорова, 2012, с. 23–25].

Следующая исследовательская задача – статистический анализ орнаментально-морфологических признаков. Без этого невозможно выделить и охарактеризовать культурно-хронологические группы керамики. Данная работа ведется, но пока далека от завершения. Полученные данные и наблюдения позволяют согласиться с теми исследователями, которые придерживаются версии о поликомпонент- ности и разновременности материалов Усть-Полуя, полагая, что «следует осознавать возможную хронологическую и культурную неоднородность той части усть-полуйской коллекции, которая пока традиционно считается однородной» [Ширин, 2009, с. 50].