О направлениях развития особого порядка судебного разбирательства

Порядок судебного разбирательства, предусмотренный гл. 40 УПК РФ, в последние годы получил столь широкое распространение, что название «особый» ему уже не подходит. Даже ограничение Федеральным законом от 20 июля 2020 г. № 224-ФЗ «О внесении изменений в статьи 314 и 316 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»1 круга уголовных дел, по которым допускается заявление ходатайства о поста- новлении приговора без проведения судебного разбирательства, ситуацию кардинально не меняет. По уголовным делам о преступлениях небольшой и средней тяжести особый порядок судебного разбирательства останется основной процессуальной формой судебного разбирательства. В этой связи встает вопрос об адекватности современным реалиям усложненного порядка принятия решения о применении рассматриваемой формы судопроизводства. Необходимость заявления обвиняемым специального ходатайства, зависимость удовлетворения этого ходатайства от возможных возражений со стороны государственного или частного обвинителя, потерпевшего – все это снижает процессуальную экономию, поскольку весьма усложняет процедуру, которая вообще-то изначально имела своим назначением упрощение и ускорение отправления правосудия.

Прежде всего, вызывает серьезные сомнения правильность отнесения к числу обязательных условий применения особого порядка судебного разбирательства отсутствия возражений со стороны государственного обвинителя и потерпевшего. Так, государственный обвинитель может возражать против применения порядка, предусмотренного гл. 40 УПК РФ, лишь в том случае, если он сомневается в правильности обвинения, с которым согласился подсудимый, или предполагает наличие самооговора (иные причины представить сложно). Однако как прокурор может прийти к подобным выводам, если незадолго до этого по уголовному делу было утверждено обвинительное заключение (акт, постановление)? Ведь, утверждая итоговый акт предварительного расследования, прокурор тем самым демонстрирует свое согласие как с обвинительным тезисом, выдвинутым и обоснованным органами расследования, так и с правдивостью признания обвиняемым своей вины.

Если говорить о потерпевшем, то право возражать против применения особого порядка судебного разбирательства предоставлено этому участнику уголовного процесса законом прежде всего по той причине, что постановленный в таком порядке приговор не может быть оспорен в вышестоящей судебной инстанции по вопросам факта (то есть по основанию, предусмотренному п. 1 ст. 389.15 УПК РФ). Данное ограничение права обжалования объясняется тем, что, поскольку суд не исследует непосредственно основной массив доказательств в ходе судебного разбирательства, то и в приговоре он анализ и оценку доказательств не приводит. А раз так, у суда апелляционной инстанции отсутствует возможность проверить соответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции. Как следствие, у потерпевшего остается единственная возмож- ность оспаривать правильность установления фактических обстоятельств уголовного дела – в ходе судебного разбирательства.

Получается, что процедура разрешения ходатайства обвиняемого о применении порядка, предусмотренного гл. 40 УПК РФ (в частности, возможность потерпевшего возражать против удовлетворения ходатайства), сформирована законодателем с учетом ограниченности отводимой суду роли в доказывании по рассматриваемым в таком порядке уголовным делам. Следовательно, преодоление такой ограниченности откроет возможность для изменения порядка решения вопроса о рассмотрении уголовного дела в сокращенном порядке.

В этой связи необходимо разобраться, действительно ли роль суда в доказывании по уголовным делам, рассматриваемым в особом порядке, скромна настолько, что суд первой инстанции не имеет возможности самостоятельно устанавливать фактические обстоятельства уголовного дела. Думается, нет.

Оговорку законодателя о том, что исследование и оценка доказательств при применении особого порядка судебного разбирательства не проводятся «в общем порядке» (ч. 5 ст. 316 УПК РФ), не следует толковать в том смысле, что собранные в ходе досудебного производства доказательства судом вообще не оцениваются, а выводы органов расследования относительно фактических обстоятельств дела им принимаются без всякой проверки. Не следует забывать, что ключевым условием постановления обвинительного приговора в особом порядке является вывод суда о том, что обвинение, с которым согласился подсудимый, обоснованно и подтверждается собранными по уголовному делу доказательствами (ч. 7 ст. 316 УПК РФ). Это требует от суда как исследования, так и оценки всех имеющихся в материалах уголовного дела доказательств. Отличия от общего порядка, выражающие специфику доказательственной деятельности суда при применении особого порядка судебного разбирательства, состоят в том, что большинство доказательств оцениваются судом, во-первых, без соблюдения условий устности и непосредственности, во-вторых, не в ходе судебного следствия, а преимущественно на стадии подготовки к судебному разбирательству. Однако указанная специфика вовсе не так значима, чтобы отказывать суду в возможности самостоятельно, пусть и на основе письменных материалов уголовного дела, устанавливать фактические обстоятельства. Необходимо отдавать себе отчет в том, что устность и непосредственность судебного разбирательства предназначены прежде всего для того, чтобы стороны имели возможность принимать участие в исследовании доказательств, оспаривать и использовать их для отстаивания своей позиции по делу. Но в том-то и дело, что при особом порядке судебного разбирательства между сторонами обвинения и защиты нет разногласий относительно предъявленного подсудимому обвинения и его обоснованности, а значит, и относительно оценки имеющихся в уголовном деле доказательств. В таких условиях непосредственное и устное исследование судом доказательственной информации попросту утрачивает смысл, становится излишним.

В этой связи мы предлагаем законодательно изменить роль суда в доказывании по уголовным делам, рассматриваемым в порядке гл. 40 УПК РФ [1]. По нашему мнению, обязанность суда, рассматривающего уголовное дело в особом порядке, не может сводиться лишь к проверке выводов органов предварительного расследования, но должна заключаться в самостоятельном установлении фактических обстоятельств дела на основе, с одной стороны, исследования письменных доказательств, содержащихся в материалах уголовного дела, а с другой – непосредственного (и обязательного) допроса в ходе судебного заседания подсудимого, а также исследования отдельных доказательств. Это потребует от суда составлять приговор по общим правилам, отражая в описательно-мотивировочной части анализ и оценку доказательств. Такой подход не только обеспечил бы более глубокое и вдумчивое изучение уголовных дел судьями, но, главное, открыл бы перед судом второй инстанции возможность проверки приговоров, постановленных в особом порядке судебного разбирательства, с точки зрения соответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции. Это, в свою очередь, позволит наделить потерпевшего правом обжалования приговора по п. 1 ст. 389.15 УПК РФ, и тогда основания учитывать его возражения против применения особого порядка судебного разбирательства отпадут сами собой.

Еще одним позитивным результатом изменения роли суда в доказывании при применении особого порядка судебного разбирательства стало бы устранение того недоверия к выводам итоговых судебных решений, из-за которого приговоры, постановляемые в порядке ст. 226.9, 316 и 317.7 УПК РФ, ныне лишены преюдициального значения.

Как нам уже приходилось отмечать [2], в основе сокращения судебного следствия при применении особого порядка судебного разбирательства лежит не конвенциональная, а гносеологическая основа. Это означает, что отказ от непосредственного и устного исследования доказательств в ходе судебного следствия обусловлен вовсе не тем, что стороны «договорились» принять общую версию произошедшего, – в этом случае было бы уместно говорить о заключении сторонами своеобразной «сделки». Нет, сокращение судебного следствия оправданно тем, что стороны занимают по делу общую позицию, сходятся в оценке произошедшего. Согласие обвиняемого с предъявленным обвинением и доказательствами, положенными в его основу, устраняет основания для спора, вследствие чего длительная процедура непосредственного исследования доказательств в ходе судебного следствия становится ненужной. Соответственно, не имеет конвенциональной основы и льгота при назначении наказания подсудимому, заявившему о согласии с предъявленным ему обвинением, – смягчение наказания должно рассматриваться как результат позитивного посткриминального поведения подсудимого, раскаявшегося в содеянном и признавшего свою вину. А если это так, то есть все основания поставить вопрос об отказе от процессуальной конструкции, связывающей применение особого порядка судебного разбирательства, во-первых, с заявлением обвиняемым соответствующего ходатайства, во-вторых, с его согласованием с государственным обвинителем и потерпевшим. По нашему мнению, процессуальная форма судебного разбирательства должна предопределяться спорным/бесспорным характером дела.

Если между сторонами по делу имеются разногласия (неважно, относительно фактических обстоятельств дела или правовой оценки содеянного) – должно проводиться полноценное судебное разбирательство. Если же позиции сторон совпадают, то есть обвиняемый полностью согласен с предъявленным ему органами предварительного расследования обвинением, а суд признает обвинение обоснованным, то по такому делу судебное разбирательство должно проводиться в сокращенном порядке «автоматически», то есть без заявления обвиняемым специального ходатайства об этом. Переход к общему порядку судебного разбирательства должен происходить только в тех случаях, когда: 1) между сторонами появились разногласия относительно фактической или юридической стороны дела; 2) у суда возникли сомнения в обоснованности предъявленного подсудимому обвинения.