О некоторых проблемах ростовской финифти XX века и опыте их решения

Государственный музей-заповедник «Ростовский кремль» имеет самую богатую по объему коллекцию ростовской финифти. Вопрос изучения и сохранности ее, естественно, стоит на первом месте. Поэтому, как только при осмотре постоянной экспозиции «Музей финифти» в разделе ХХ века было замечено, что на некоторых экземплярах периодически появлялся легкий налет в виде пыли, сотрудники стали заниматься и этим вопросом. По опыту и рекомендациям работников ЗАО «Фабрика «Ростовская финифть» он сначала удалялся сухой мягкой тканью. Выяснилось, что еще в 1970-е годы ФРФ столкнулась с этой проблемой, часть продукции от реализаторов возвращалась вновь к производителю по причине появления на поверхности мучнистого налета. Тогда это явление было названо «побусением».

По словарю В. И. Даля, термин «побусение», являясь просторечным выражением, означает «стать бусым, пепельно-бурым»1, что визуально точно определяет происходящие на расписной эмали процессы. Поэтому не следует наивно полагать, что в других музеях нет такой проблемы. Она есть, но как показывает опыт, на практике слой разложившейся краски часто принимали за пыль и проводили процедуру ОБЕСПЫЛИВАНИЯ, хорошо известную и рекомендованную в утвержденных Министерством культуры Рекомендациях по хранению музейных ценностей. Как показала практика, данный вопрос не ограничивается лишь музеем «Ростовский кремль». Проблема касается и других музеев, в коллекциях которых имеются произведения промысла ростовской финифти; в Ростове, в частности, музея ФРФ.

Проблему надо решать комплексно, изучая, анализируя и учитывая опыт предшественников во всей его полноте — не столько по широте охвата (XVIII и XIX вв.), сколько по глубине вопроса; учитывая очевидность изменений произведений финифти ХХ века, подтвержденных не только натурными данными, но и исследованиями химиков, реставраторов и историков искусства. Иначе под угрозой повреждения окажется целый пласт шедевров: работы А. В. Тихова, В. Д. Кочкина и других их современников. Поскольку слой за слоем разрушается красочная поверхность в таких работах, то в сравнительно скором времени останется лишь подмалёвок от их воздушной и одновременно насыщенно-глубокой цветопередачи пейзажных эмалевых миниатюр. Далее Музей обратился к известному художнику-технологу и экспериментатору, Народному художнику России А. Г. Алексееву. О результатах совместных усилий художника и исследований его ученика Л. А. Паутова мною был сделан доклад в Российской Академии художеств на Международной конференции в 2018 году2, а затем на Конференции реставраторов в 2021-м.

Для выяснения важных в этом вопросе деталей обратимся к истории. Промысел возник в шестидесятые годы XVIII века, технология была воспринята от столичных профессионалов. В XIX веке она сохранялась и развивалась местными мастерами, но уже в 1880-х годах историк и краевед А. А. Титов писал: «Секрет составления красок, ревниво оберегаемый стариками, сошел с ними в могилу и уже потерян»3. А в 1914 – 1915 гг., когда известный художник С. В. Чехонин был приглашен в качестве художественного руководителя Учебно-показательной финифтяной школы, он отметил изменение технологии ввиду дороговизны материалов и вынужденного поиска дешевых замен4.

резьбы и позолоты по дереву сказано, что 14 апреля 1904 г. «выдано А. А. Назарову, преподавателю по финифти в школе за покупку в Москве металлических красок для живописных работ по финифти в школе двадцать руб.». Краски закупались в феврале и апреле 1904 г.5 Кисти делал местный мастер К. Фуртов6. 26 июня «уплачено Фуртову за 11 кистей для финифт. живописи 1 р. 65 к.»7.

В 1906 году появилось существенное уточнение о приобретении красок для фарфора — «уплачено Э. Курлянд за краски для фарфора — 3 р. 96 к.»8. В 1923 году Учебно-показательная школа финифти находилась в ведении Кустарно-промышленного отдела ВСНХ и «идейном руководстве Главпрофобра»9.

УПФШ получала различные производственные материалы: «эмаль (полива для пластинок) — 4 пуда по 30 руб. за пуд, древесный уголь для обжига 75 кулей по 1 руб., дрова для обжига в горне — 4 куба по 24 руб., фарфоровые краски 1-го сорта 120 шт. ( исправлено на 150. — В. П. ) 40 коп. на 84 руб. ( исправлено: краски для живописи. — В. П. ), скипидар русский для разведения красок 2 пуда по 16 руб. на 32 руб., терпентин для красок — 20 фунтов по 1 руб. на 20 руб., кисти для живописи 25 шт. по 20 и 40 коп. за штуку — на 5 и 10 руб., медь листовая красная тонкая для изготовления пластинок — 2 пуда по 30 руб. на 60 руб.»¹⁰; и далее: «медь латунная листовая для оправы ювелирам 3 пуда по 25 руб. на 785 руб., проволоки медной тонкой для ювелирной оправы 1 пуд на 35 руб., прокатного листового серебра для ювелирной оправы изделий — 20 фунтов по 25 руб. на 500 руб., червонного золота для травления ювелирного золочения изделий — 10 золотников по 10 руб. — на 100 руб.

Всего на 1242 руб. ( исправлено: 1384. — В. П. )»¹¹.

В документе 1929 года12 имеется письмо от Дулёвской Государственной фарфоровой фабрики «ЦЕНТРОФАРФОРТРЕСТ», находившейся также в ведении ВСНХ, в «Ростовскую художественную финифтино-ювелирную мастерскую:

Лаборатория сообщает, что Вам отправлено дополнительно коралл №8, жел-то-лимонная №993, т. к. №175 нами уже не вырабатывается. Из посланных Вам флюсов более легкоплавкий флюс №1019, кроме того посылаем 1 кгр. также легкоплавкого флюса № 2018. Из ярко-красных легкоплавких Вам отправлен коралл №11»13. 18 октября 1930 г. из Дулёвской Государственной фарфоровой фабрики заказ был получен через почту наложенным платежом.

Итак, если ранее считалось, что в Дулёво Ростов обратился лишь после Великой Отечественной войны, но теперь становится ясно, что краски ростовские фини-фтяники закупали в Дулёво уже в 1920-е годы.

Известно, что в УПФШ учился, а впоследствии стал членом мастерской при школе Иван Николаевич Паутов14. Фамилия эта не раз встречается в источниках (например, в Ремесленном классе рисования, иконописи, резьбы и позолоты по дереву Александр Николаевич Паутов в 1904 г. устроил «печь для обжига красок по финифти с его материалом…» за 15 руб. 5 коп.)15. И не случайно уже в семидесятых годах ХХ века в художественной студии, которой руководил А. Г. Алексеев, учился потомок тех самых Паутовых, — Леонид Анатольевич Паутов — старший научный сотрудник, руководитель сектора научных исследований основных фондов Минералогического музея им. А. Е. Ферсмана РАН. Помимо знания местных исторических и практических особенностей промысла он получил блестящее образование. В его лице мы имеем редкое сочетание знаний, интуиции и опыта. В науке интуиция играет немаловажную роль и нередко приводит к гениальным открытиям. В научном подходе к проблемам реставрации финифти, как нам представляется, необходимо учитывать уже проведенные исследования и данные Л. А. Паутовым практические рекомендации по сохранению произведений финифти. Предложенная им методика уже блестяще показала себя на опыте Музея ФРФ.

Поэтому Музей, естественно, заинтересован в первую очередь в поддержке уже проведенных исследований Л. А. Паутова, анализе предложенных им конкретных мер. Возможно, часть из них можно было бы принять в качестве практических рекомендаций для государственных музеев. Кроме того, целесообразно рассмотреть предложения Народного художника России А. Г. Алексеева по усовершенствованию формы применения препарата не на асбесте, а на более безопасном материале. А. Г. Алексеев является глубоким знатоком технологии ростовской финифти. Он изучил опыт старых мастеров и составы красок, сам выплавляет цветные эмали, разработал и применил на практике собственные составы, в том числе для защиты поверхностного слоя финифти. C 1967 года, работая на ФРФ в экспериментальной группе в качестве художника-исследователя, наносил фондон различными способами: кистью, посыпкой и с помощью пульверизаторов, специально сконструированных им для этой цели. Единственный недостаток способа заключался в незначительном изменении цвета селено-кадмиевых красок. Но этот метод пригоден лишь для только что написанных пластинок, так как спустя даже небольшой отрезок времени, на эмали во время обжига образуются пузыри, а поверхность ее становится мутно-матовой.

Основываясь на исследованиях Л. А. Паутова, А. Г. Алексеев считает, что углекислый газ, соединяясь со свинцом, который находится в составе красок и эмалей, образует химическое соединение, которое в виде порошкообразного налета образуется на поверхности пластины. Исходя из этого, можно считать, что краски и эмаль теряют один из плавней.

Известно, что после Великой Отечественной войны профессор С. Г. Туманов16 разработал краски шпинельного типа для фарфора и фаянса. Они производились в СССР в единственном месте — на Дулёвском фарфоровом заводе. Поскольку импортных материалов тогда достать было нельзя, то все необходимые для промысла эмали и надглазурные краски различных цветов за неимением других, ростовские финифтяники стали получать в Дулёво. Лишь в 1990-х годах на промысле появились импортные краски, специально предназначенные для эмали.

В конце 1940-х годов роспись производилась разведенными на скипидарном масле фарфоровыми красками. По мнению А. Г. Алексеева, ростовские мастера середины ХХ в., пытаясь вернуть эффект глянца эмалей XIX в., смешивали лампочное стекло с 96-й технической эмалью, но не достигали желаемого эффекта. А самая главная проблема заключалась в отсутствии более тугоплавкого молочно-белого бисера, которым широко пользовались финифтяники до революции.

Итак, приведенные в публикации архивные документы , на основании которых можно сделать важные выводы, а также имеющийся опыт изучения финифти А. Г. Алексеева и Л. А. Паутова, надеемся, будут способствовать рациональным и эффективным путям дальнейшего решения проблем сохранности ростовской финифти.