О некоторых противоречиях в соотношении определений «терроризм» и «экстремизм»

Террор – способ управления обществом посредством превентивного устрашения. Существует множество подходов к проблеме возникновения термина «террор» (от латинского terror – страх, ужас).

Определяющим признаком современного терроризма является незаконное насилие в той или иной форме, используемое с политической целью. Существует достаточно обоснованная точка зрения, согласно которой сегодня единственным определяющим признаком терроризма в политическом сознании служит характер действия [1].

Согласно определению толкового словаря, термин «экстремизм» происходит от латинского extremus – «крайний», что понимается как приверженность к крайним взглядам и методам. А раз это взгляды и методы, то, следовательно, экстремизм проявляется и в теории, и в практике.

На практике мы видим, что все существующие разновидности экстремизма далеко не автономны, а взаимосвязаны и взаимозависимы. Социальная жизнь показывает, что особенно часто экстремизм проявляется в политике, так как именно политика нацеливает человека на приложение максимальных усилий в борьбе за власть [2]. Идейной оболочкой этой борьбы нередко становятся националистические или религиозные лозунги, так как они очень удобны для идеологической и психологической обработки человека. Причем и национализм, и религиозность нередко тяготеют к фундаментализму – бескомпромиссному возвращению к истокам, к основам, к изначальному смыслу [3].

Зачастую такой фундаментализм приобретает радикальные формы и агрессивный характер. Агрессивность же провоцирует фанатизм, что нередко толкает человека на путь криминальных деяний [4]. Причина – это явление (внешнее или внутреннее), непосредственно обусловливающее, порождающее другое явление – следствие [5].

Деятельность правоохранительных органов не должна сводиться только к массовым проверкам, закрытию мечетей и арестам, тем более недопустимо это делать без законных на то оснований. Любой промах или просто недоработка представителя официальных структур дает дополнительные козыри и скрытым политическим оппонентам, и открытым врагам государства.

Например, возникает удобный повод экстремистам заявить о себе нападениями на подразделения правоохранительных органов. И, пожалуй, одним из самых обсуждаемых и общепризнанных условий если не формирования, то активного распространения религиозного экстремизма является несовершенство законодательства в данной области.

Выше уже говорилось о неопределенности в современном российском праве самого понятия «экстремизм», следовательно, наказание за его проявление в строгом смысле не установлено. Тем не менее только совершенствование законодательства может дать четкие определения, чтобы отличить чрезмерно увлеченного верующего человека от фанатика и экстремиста [6].

В последние годы Россия столкнулась с крайней формой экстремизма – террористическими актами, а также убийствами и избиениями мигрантов, которые приезжают из других стран и регионов. Распространение идей национальной и религиозной нетерпимости и ненависти среди населения стало приобретать значительные размеры.

Конституционная законность неотделима от жизни общества и государственных законов, устанавливающих принципы и задачи внутренней и внешней политики Российского государства. Она предусматривает особый порядок формирования и компетенцию органов государственной власти и местного самоуправления, а также признает права и свободы человека и гражданина, устанавливает основные принципы и основы конституционного строя [7].

Требования, содержащиеся в конституционной законности, отражены во многих нормах федеральных законов. В частности, ст. 15 Конституции обязывает государственные органы и представителей местных органов власти, граждан и их объединений соблюдать Конституцию и законы Российской Федерации. Таким образом, требования соблюдения законов применимы ко всем участникам общественных отношений.

Политика верховенства закона, в том числе борьбы с преступностью и религиозным, политическим и национальным экстремизмом, основана на законе и не может выйти за рамки четко определенной границы дозволенного законом [8].

Как известно, в Российской Федерации признается идеологическое многообразие (ч. 1 ст. 13 Конституции), что является провозглашением свободы совести и религии, мнений и их выражения, информации и политического многообразия, многопартийности.

Соответственно, и с точки зрения правовой ответственности каждое из указанных понятий в своих реалиях требует предписаний правового реагирования со стороны правоохранительных субъектов, а также применений различных по форме тяжести законодательных санкций.

В заключение обратим внимание на необходимость осознания обществом серьезной опасности национального, религиозно-политического экстремизма, который становится всё более распространенным в мире, что служит питательной средой для идеологического оправдания террора и насилия, а также препятствием для формирования права, развития гражданского общества и укрепления российской государственности.

Ссылки:

• 1.    Машекуашева М.Х., Кочесокова З.Х. Коммуникативный аспект профессиональной деятельности сотрудников ОВД // Апробация. 2014. № 3 (18).

• 2.    Арипшев А.М, Кочесоков З.Х. Факторы, влияющие на развитие религиозного фундаментализма на современном этапе / / Научный портал МВД России. 2013. № 3 (23). С. 100–106.

• 3.    Арипшев А.М. Особенности использования специальных средств сотрудниками специальных подразделений // Пробелы в Российском законодательстве. 2014. № 2.

• 4.    Геляхова Л.А. Терроризм: теория выбора // Апробация. 2014. № 3 (18).

• 5.    Машекуашева М.Х. Морально-психологические аспекты профессиональной деятельности сотрудников ОВД // Право и общество в условиях глобализации: перспективы развития : сб. тр. / под ред. В.В. Бехер. Саратов, 2013.

• 6.    Машекуашева М.Х. Молодежный экстремизм и молодежная субкультура. // Феномен экстремизма и ксенофобии в современной России: факторы генезиса, пути и способы противодействия : сб. ст. по материалам Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием. Краснодар, 2010. С. 171–173.

• 7.    Арипшев А.М. Спекулятивный экстремизм или ложный патриотизм // Пробелы в российском законодательстве. 2014. № 5.

• 8.    Арипшев А.М, Кочесоков З.Х. Указ. соч.