О несправедливости установления дисциплинарной ответственности адвоката в кодексе профессиональной этики адвоката

схваткой» (в частности, ст. 15 УПК РФ и др.), которые недалеко ушли от формально-декларативного характера.

Основой реализации прав адвоката-защитника (а в соответствии с п. 11 ч. 1 ст. 53 УПК РФ он имеет право использовать иные, а значит любые не запрещенные УПК РФ средства и способы защиты) должна являться его уверенность, прежде всего, в своей защищенности от специального давления на него локомотива стороны обвинения – прокурора, а также следователя и суда, имеющего даже не столько обвинительный уклон, сколько соблазн «выбить зубы» защите с целью нивелировать правовую активность (подача жалоб, частых ходатайств, заявления отводов и т. д.).

Вряд ли найдутся примеры привлечения к дисциплинарной ответственности помощника прокурора (не говоря уже о прокуроре или его заместителях) за неявку в судебное заседание, тогда как судьи неявку адвоката зачастую именуют «срывом судебного заседания». С трудом представляется возможной реализация дисциплинарной ответственности прокурора (заместителя, помощника), вплоть до возможного увольнения, за «срывы судебного заседания», за «неуважение к суду», за «неэтичное поведение в уголовном процессе», за «оскорбление свидетелей защиты» и прочие дисциплинарные проступки, связанные с деятельностью в уголовном судопроизводстве.

Та же неявка адвоката-защитника в судебное заседание, которую суд сочтет неуважительной, грозит ему дисциплинарной ответственностью, включая лишение статуса адвоката. В то время как неявка в судебное заседание государственного обвинителя, во-первых, легко решается с помощью его замены на любого другого его коллегу из этого органа прокуратуры (как правило, участвующего в это время в этом суде по другому делу). Во-вторых, случаи представлений судей (их письменных сообщений) в органы прокуратуры о неявке государственного обвинителя не встречались, но если таковое и бывает, то увольнение за это может последовать по трудовому кодексу, а не по этическому (например, в случае уже накопившихся умышленных прогулов данным работником).

В связи с этим кратко рассмотрим в сравнении законодательные и внутрикорпоративные установления видов дисциплинарной ответственности прокурора (работника прокуратуры) и адвоката.

В соответствии с п. 5.1 Кодекса этики прокурорского работника Российской Федерации (Приложение № 1 к приказу Генпрокуратуры РФ от 17.03.2010 № 114) к прокурорскому работнику могут быть применены следующие меры воздействия:

– устное замечание;

– предупреждение о недопустимости неэтичного поведения;

– требование о публичном извинении.

Таким образом, за нарушение определенных этических норм прокурору, помимо устного замечания и предупреждения, грозит «суровая» дисциплинарная ответственность в виде требования о публичном извинении. Тогда как над адвокатом довлеет кара в виде увольнения из профессии по любому направленному в палату письменному сообщению судьи (п. 4 ч. 1 ст. 20 КПЭА).

Сколько и какие меры дисциплинарной ответственности прокурорских работников установлены законодательно? Их восемь, включая увольнение (ст. 41.7 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации»), а если не считать двух установленных мер лишения нагрудных знаков (ведь не у всех прокурорских работников они имеются), то шесть: замечание; выговор; строгий выговор; понижение в классном чине; лишение нагрудного знака «За безупречную службу в прокуратуре Российской Федерации»; лишение нагрудного знака «Почетный работник прокуратуры Российской Федерации»; предупреждение о неполном служебном соответствии; увольнение из органов прокуратуры.

Таким образом, перед тем как уволить любого прокурорского работника (как локомотив стороны обвинения), его можно «пожурить» тремя видами ответственности по кодексу прокурорской этики:

– сделать устное замечание;

– сделать предупреждение о недопустимости неэтичного поведения;

– потребовать публично извиниться.

И привлечь к пяти видам дисциплинарной ответственности по Федеральному закону «О прокуратуре Российской Федерации»:

– объявить замечание;

– объявить выговор;

– объявить строгий выговор;

– понизить в классном чине;

– вынести предупреждение о неполном служебном соответствии.

У адвоката же до увольнения (и не просто увольнения, а увольнения из профессии) есть только два вида дисциплинарной ответственности (и оба указаны не в законе, а в Кодексе профессиональной этики адвоката): замечание и предупреждение. Итого: восемь видов против двух.

Таким образом, прокурор в четыре раза больше адвоката защищен только установленной дисциплинарной ответственностью. Прибавить сюда, что, участвуя в уголовном судопроизводстве, государственный обвинитель защищен подменой своих коллег «24 на 7» в любом процессе. И что судьи не позволяют вести себя с прокурорами так же, как с адвокатами, поскольку очевидным является обстоятельство принадлежности прокурора к очень властному правоохранительному госоргану, в отличие от принадлежности адвоката к «профессиональному сообществу» (согласно ч. 1 ст. 3 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).

При этом даже одно только количество жалоб на адвоката может просто перерасти в их «качество», когда повторный в течение года дисциплинарный проступок, «тянущий» по своей тяжести на замечание или предупреждение, может гарантированно явиться основанием для применения лишения адвокатского статуса.

В связи со всеми приведенными сравнительными обстоятельствами с целью установления основ для более полной и надлежащей реализации адвокатских прав и возможностей, в особенности по уголовной защите, необходимо:

• 1)    использовать критерий справедливого (соразмерного) законодательного и внутрикорпоративного установления дисциплинарной ответственности относительно работника прокуратуры;

• 2)    проанализировать и обоснованно предложить справедливо расширить по аналогии с дисциплинарной ответственностью работника прокуратуры перечень видов дисциплинарной ответственности адвоката, установив: вместо одного имеющегося замечания – устное замечание и дисциплинарное замечание; вместо одного (не выраженного, о чем именно) имеющегося предупреждения – предупреждение о недопустимости неэтичного поведения и предупреждение о неполном соответствии статусу адвоката.

Таким образом, мерами дисциплинарной ответственности адвоката могли бы явиться:

• –    устное замечание;

• –    предупреждение о недопустимости неэтичного поведения;

• –    дисциплинарное замечание;

• –    предупреждение о неполном профессиональном соответствии;

• –    прекращение статуса адвоката.

Также необходимо отдельно проработать и обоснованно предложить соответствующие спра- ведливые законодательные и внутрикорпоративные изменения, направленные на закрепление возможности применения к адвокату-защитнику лишения статуса адвоката в связи с осуществлением им защиты по уголовному делу только в крайних этических случаях, которые явно и неоднократно направлены самим адвокатом против самой сути и содержания адвокатской деятельности.

Вспоминается случай лишения статуса мордовского адвоката за его летний свободный стиль одежды в судебном заседании – короткие брюки типа шорты и платочный головной убор. В 2017 г. адвокат пришел в судебное заседание Президиума Верховного Суда Республики Мордовия по уголовному делу в шортах, жилетке, бандане и с повязанным на шее шарфом. Поскольку адвокат таким образом нарушил порядок в судебном заседании, а требование председательствующего переодеться не выполнил, заседание было отложено. Президиум ВС Республики Мордовия вынес в отношении адвоката частное постановление, на основании которого было возбуждено дисциплинарное производство в связи с нарушением п. 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, предусматривающего, в частности, что адвокат должен «придерживаться манеры поведения и стиля одежды, соответствующих деловому общению». При этом суд первой инстанции, посчитав, что такая мера дисциплинарной ответственности, примененная в отношении адвоката, не соответствует тяжести его проступка, принял решение об удовлетворении его исковых требований в части восстановления адвокатского статуса. Однако с решением суда первой инстанции не согласился… президент АП Республики Мордовия, который подал апелляционную жалобу. Апелляция признала, что Совет адвокатской палаты обоснованно пришел к выводу о грубом нарушении КПЭА и применил соответствующую ему меру дисциплинарного взыскания в виде прекращения адвокатского статуса. В передаче к рассмотрению кассационной жалобы было отказано [1]. В этой связи Г.М. Резник справедливо отметил, что «адвокатуре не нужно печься об уважении правосудия больше самого суда» [2].

Как напомнил Конституционный Суд Российской Федерации в своем Определении от 13 октября 2009 г. № 1302-О-О, установление оснований, поводов и порядка привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности прямо отнесено законодателем к компетенции органов адвокатского сообщества (подп. 9 п. 3, п. 7 ст. 31 и п. 7 ст. 33 Закона об адвокатуре). Это, даже по мнению КС РФ, вызвано необходимостью соблюдения принципов независимости и самоуправления адвокатуры, а также тем, что предполагается более полное и четкое регулирование вопросов адвокатской деятельности самим адвокатским сообществом.

А к какой ответственности за аналогичный поведенческий, «одежный» проступок мог бы быть привлечен прокурор (заместитель, помощник)? Требование придерживаться делового стиля одежды, соответствующего статусу государственного служащего, а также соблюдать разумную достаточность в использовании ювелирных изделий и иных украшений, установлено подп. 2.1.17 п. 2 Кодекса этики прокурорского работника, а согласно вышеупомянутому п. 5.1 данного Кодекса за нарушение положений настоящего Кодекса руководителем органа прокуратуры к прокурорскому работнику могут быть применены следующие меры воздействия: устное замечание; предупреждение о недопустимости неэтичного поведения; требование о публичном извинении. Подобная правовая несправедливость должна исправляться установлением равных или приближенных к равным мер дисциплинарной ответственности прокуроров и адвокатов (либо в сторону их смягчения к адвокатам, либо в сторону их ужесточения к прокурорам).

В заключение также отметим относительно недавнее изменение содержащегося в ч. 5 ст. 18 КПЭА пресекательного срока привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности с шести месяцев до двух лет со дня обнаружения проступка, не считая времени болезни или отпуска (принято решением состоявшегося 15 апреля 2021 г. X Всероссийского съезда адвокатов).

При этом в соответствии с положениями частей 6 и 8 ст. 41.7 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» дисциплинарное взыскание на работника прокуратуры налагается не позднее одного месяца со дня его обнаружения, не считая времени болезни работника или пребывания его в отпуске, но при этом оно не может быть наложено позднее шести месяцев со дня совершения проступка, а по результатам ревизии или проверки финансово-хозяйственной деятельности – двух лет со дня его совершения.

Таким образом, общий пресекательный срок привлечения прокурора (заместителя, помощни- ка) к дисциплинарной ответственности составлял и составляет шесть месяцев, в него засчитывается время его болезни или отпуска (буквально это время не засчитывается, если взыскание налагается не позднее одного месяца со дня его обнаружения). Зачем же понадобилось самой адвокатской корпорации изменить справедливо установленный срок давности привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности на срок, несправедливо ухудшающий статус адвоката, остается вопросом.