О предмете судебного контроля как элемента механизма реализации права на ходатайство и жалобу

С удебный контроль является высшим элементом механизма реализации права на ходатайство и жалобу. Он работает на всех стадиях процесса, обеспечивая привлечение независимой высшей инстанции для разрешения поставленного жалобщиком вопроса о восстановлении его прав и достижении законного интереса.

Вопрос сущности судебного контроля является одним из самых обсуждаемых в последние годы. Так, например, из одиннадцати научных статей специализированного выпуска «Законов России» за 2020 г., посвященного обжалованию в уголовном процессе, пять посвящены непосредственно судебному обжалованию в досудебном производстве1, притом что само существование этого элемента реализации права на ходатайство и жалобу имеет сравнительно недолгую историю. Роль суда как основного гаранта прав и свобод человека в уголовном процессе заставляет именно судебный контроль рассматривать в качестве решающего элемента, обеспечивающего действие указанного механизма.

В науке существует множество аспектов, в рамках которых исследуется судебный контроль, однако вне зависимости от отношения к природе судебно-контрольных функций их значение высоко оценивается всеми исследователями. Так, Э. Э. Галимов подчеркивает: «...назначение судебного контроля состоит в том, что он осуществляет реализацию комплексного института защиты с целью обеспечения доступа к правосудию и восстановлению нарушенных прав и законных интересов личности при производстве по уголовному делу»2.

О существовании специфической функции судебного контроля активно заговорили после того, как судебная власть получила возможность реализовываться в досудебном производстве. Судебный контроль на досудебных стадиях действительно значительно отличается от контроля на судебных стадиях, и отличие связано с приобретением им такого особого предме- та контроля, как деятельность должностных лиц и органов, осуществляющих уголовный процесс, и права́ личности, затрагиваемые в ходе этой деятельности. Это позволяет дифференцировать полномочия суда по реализации права на ходатайство и жалобу в связи с моментом их применения: в досудебном производстве и на судебных стадиях.

Особенное значение возможности прибегнуть к полномочиям суда по судебному контролю в уголовно-процессуальной доктрине придается в контексте возможности обращения к суду с жалобами лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство3. Отмечается востребованность права на жалобу в суд и на практике4.

Действительно, анализ данных Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации показывает стабильный рост в период с 2007 по 2012 г. и стабильное количество с 2012 по 2020 г. жалоб, поданных в суд в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ)5. В качестве индикатора нами также использовалось количество уголовных дел, рассмотренных судом первой инстанции за изучаемый период, что позволило увидеть соотношение жалоб в структуре общей нагрузки судов первой инстанции (табл. 1).

При этом количество удовлетворенных жалоб с каждым годом уменьшается и составляет в настоящий момент незначительную величину (табл. 2). Н. П. Кириллова по этому поводу отмечает: «...самое примитивное, но неубедительное объяснение этим статистическим данным – жалобы необоснован-ны»6 – и указывает на проблемы в правовом институте, не позволяющие эффективно его использовать.

Таблица 1

Таблица 2

Мы полностью разделяем эту точку зрения и полагаем, что для полноценного действия в качестве элемента механизма реализации права на ходатайство и жалобу полномочия суда по рассмотрению жалобы в досудебном производстве:

– должны быть задействованы в рамках имеющихся у жалобщика прав (процессуального статуса);

– могут быть реализованы только при наличии действующего требования, предъявленного к реализации;

– обязательны к реализации в полном объеме;

– должны позволять достичь желаемого для жалобщика процессуального интереса.

Позволяют ли полномочия суда в досудебном производстве в настоящий момент решать указанные задачи? Не вдаваясь в подробное изложение доводов, отметим, что первые две задачи решены в действующем законодательстве весьма успешно. Так, УПК РФ не содержит ограничений по субъектному составу лиц, имеющих право на обращение в суд с жалобой; право на подачу жалобы и ее отзыв гарантируются обязанностями должностных лиц, осуществляющих производство по делу на передачу жалобы. При этом имеются довольно серьезные проблемы, связанные с объемом полномочий суда при рассмотрении и разрешении жалобы.

Полномочия суда в досудебном производстве ограничены необходимостью обеспечить защиту прав и свобод лиц, вовлеченных в процесс, путем принятия решения субъектом, независимым от производства по уголовному делу. С другой стороны, необходимо оградить лицо (орган), осуществляющее процесс, от воздействия со стороны лиц, не имеющих непосредственного отношения к производству на данном этапе расследования уголовного дела, и одновременно с этим обеспечить несвязанность этого независимого органа решениями, принятыми на ранних стадиях. Таким образом, судебный контроль в досудебном производстве – вмешательство в досудебный процесс, необходимое зло для стадийного построения процесса, и, как нам представляется, оно совершенно справедливо ограничено рамками тех прав личности, которые выше уголовно-процессуальных.

Обозначим несколько подходов к определению предмета рассмотрения судом жалобы в порядке статьи 125 УПК РФ. Первый из них предполагает закрепление в законе исчерпывающего перечня подконтрольных действий и решений либо условий подачи жалоб. Так, Н. С. Курышева предлагает перечень всех решений, которые подлежат обжалованию7. О. А. Мядзелец условием принятия к рассмотрению судом жалобы на отказ в прекращении уголовного дела называет отказ в удовлетворении ранее заявленного ходатайства с таким требованием8. Е. С. Кудряшова предлагает введение запрета на обжалование в суд решения органа дознания о прекращении уголовного дела в связи с согласием или по ходатайству сторон и постановления о возбуждении уголовного дела с согласия подозреваемого для ведения дознания в сокращенной форме9. Анализируя подобные предложения, следует указать: действительность при расследовании уголовных дел настолько многообразна, что возможности описать все случаи приемлемости или неприемлемости жалоб для применения судебно-контрольных полномочий нет и быть не может. Утверждение ограничительных списков неминуемо нарушит право лица на ходатайство и жалобу, так как формальные критерии могут не отражать сути явления в полном объеме и потому неприемлемы для установления границ прав человека. Яркий пример попыток такого регулирования – работа с постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 110, а точнее, с его пунктом 17. В первоначальной редакции в нем содержались требования к деятельности суда при рассмотрении им жалоб на решения по ходатайствам, связанным с доказыванием в досудебном производстве, что расценивалось как указание на подсудность таких требований. Исключение в 2016 г. данных требований и внесение в рассматриваемое постановление Пленума ВС РФ пункта 3.1 привело к неподсудности жалоб на решения по ходатайствам об участии в доказывании. Мало того что такой подход в принципе не соотносится с местом суда в механизме реализации права на ходатайство и жалобу, он еще и иллюстрирует значимость упоминания в любых документах (а особенно в законе) конкретных параметров. Мы считаем, что разрешительный способ регулирования не может касаться субъективных прав личности, а допусти́ м только в отношении полномочий государственно-властных субъектов, и выступаем категорически против внесения в закон каких-либо перечней решений, подлежащих (не подлежащих) обжалованию.

Второй подход объединяет ученых, которые считают, что судебному обжалованию подлежат только действия и решения в досудебном производстве, затрагивающие процессуальные права участников процесса, прерывающие или прекращающие движение дела11 либо ограничивающие или спо- собные ограничить конституционные права личности, связанные с неприкосновенностью жилища и личности, свободой передвижения, доступом к правосудию, тайной переписки, телефонных и иных переговоров и т.д.12, либо решения и действия, которыми нарушаются конституционные права участников процесса и создаются препятствия к их осуществлению в будущем13. Такое сущностное ограничение в полной мере соответствует характеру полномочий суда в досудебном производстве. Однако при таком подходе неразрешенным остается вопрос, каким образом суд будет определять, нарушены ли конституционные права, выходят ли они за пределы уголовнопроцессуальных правоотношений, возможно ли полноценное восстановление этих прав в будущем и т.д. И любая попытка решить этот вопрос не в рамках судебного заседания неминуемо поставит суд на место одной из сторон, тем самым выведя его за границы своих полномочий. Учитывая это и признавая приемлемыми к разрешению в рамках судебного контроля только жалобы, отвечающие вышеописанным требованиям, мы вынуждены констатировать, что решение о приемлемости той или иной жалобы может быть принято только в результате ее рассмотрения состязательными средствами. Все это приводит нас к выводу о необходимости присоединиться к позиции ученых, отстаивающих третий подход к определению предмета судебного контроля.

Данный подход характеризуется отказом от ограничительного перечня вообще и основывается на том, что все процессуальные действия и решения в досудебном производстве в той или иной степени касаются конституционных прав14. В. И. Безрядин отмечает, что ограничение предмета обжалования невозможно, так как все уголовно-процессуальные нарушения затрагивают конституционно защищенные права человека без возможности их своевременного восстановления, и указывает на то, что «различные исследователи приводят достойную аргументацию данного тезиса применительно к различным решениям»15. Иные сторонники такого подхода обосновывают его также конституционным правом каждого на судебную защиту своих прав16.

Выше мы изложили наши аргументы в пользу такого подхода, но не можем ограничиться только ими. Нужно отметить еще один ключевой момент в восстановлении прав – своевременность. Именно она стала одной из предпосылок установления судебного контроля за досудебным производством вообще. И каждый отказ в требовании о своевременном восстановлении прав должен быть произведен в рамках необходимой процедуры, специфика которой определяется органом, принимающим решение по жалобе. В отношении суда такой процедурой является только состязательное судебное заседание. Имеющиеся приоритеты уголовно-процессуальной деятельности в виде необходимости защиты прав и свобод лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство, подталкивают нас к формированию нового порядка реализации полномочий суда по рассмотрению и разрешению жалоб в досудебном производстве.

Размышляя о приемлемости вмешательства суда в досудебное производство, необходимо переместить акцент с момента принятия жалобы на момент ее разрешения и предоставить судье полномочия в ходе разрешения жалобы проверять способность обжалованных решений, действий (бездействия) причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, возможность полного и своевременного восстановления нарушенных прав на последующих стадиях уголовного процесса, законность и обоснованность действий (бездействия) и решений дознавателя, начальника подразделения дознания, начальника органа дознания, органа дознания, следователя, руководителя следственного органа, прокурора. Такая конструкция отменит необходимость принятия по жалобе решений об отказе в ее приеме, о прекращении производства по жалобе и т.д., которые в настоящее время выносятся вопреки требованиям части 5 статьи 125 УПК РФ, и позволит жалобщику всегда получать мотивированное решение по заявленному требованию. Суд же, установив и мотивировав отсутствие нарушений прав личности, выходящих за рамки уголовно-процессуальных отношений, сможет отказать в удовлетворении жалобы, не вдаваясь в законность и обоснованность проверяемых действий (бездействия) и решений, что позволит минимизировать его вмешательство в досудебное производство.