О процессуальной и функциональной природе феномена смысла

«Смысл» как знание, в отличие от мнения, ориентирован на конкретность воплощения в целенаправленной деятельности, подразумевающей определенные методы и принципы реализации. Как знание он интегрирует в сознании последовательность воплощения операций, соединяющих в себе: теоретические, предметно-практические и социально значимые действия в их системной согласованности. Вопрос заключается в том, что эту согласованность постоянно нарушает сама жизнь. Но этот вопрос не исключает методологичности «смысла» как знания. Более того — подчеркивает, поскольку «смысл» постоянно заставляет собирать в единое целое теоретическую и предметнопрактическую деятельность субъекта.

Мнение же носит характер фрагментарного эволюционного ограничения, сообщаемого субъекту в его жизнедеятельности. Данное разведение «смысла» как знания и мнения значимо с позиций исходного, принимаемого определения методологии, которое и дает основание (логическую пропозицию) для дальнейшего обоснования антиномий, существующих в поле теоретического дискурса по исследуемой проблеме. Под методологией мы понимаем рефлексию теорией пути достижения эффективного результата в их (пути и результата) онтологической обусловленности. Таким образом, методологическое знание есть отрефлексиро-ванная значимая для деятельности информация, вытекающая из целенаправленной деятельности, обращенной к результату, и логически обосновываемая критерием конкретности его реализации. Она фиксирует конкретность деятельности субъекта, стремящегося к обозначенному стратегическому результату в его системности: теоретической, предметно-практической и социально значимой для жизни. «Смысл» в этом плане признается большинством исследователей стратегической целью. Он представляет собой индивидуальный, но не единич ный принцип системообразования. Его обретение позволяет согласовывать жизнедеятельность с меняющимся контекстом реальности как природного, так и социокультурного характера.

«Смысл», представленный как структура методологического знания, отвечает критериям рефлективности, логической обоснованности, выступает оценкой истинности, исходя из практической ценности достигаемого результата и его объективности в реальной жизни.

Как форма активного постижения совокупной деятельности «смысл» репрезентирует знание, нацеленное на реализацию стратегической для субъекта позиции в жизни. Само постижение требует от субъекта интеллектуальной самоотдачи. Субъект контекстуально придает «смысл» своему внешнему виду, поведению — обобщенно «имиджу». Через него и фиксируется внутренняя деятельность по освоению действительности. Жесты, мимика, глазные сигналы доступа к внутреннему опыту — вся совокупность биодинамической активности, доступной для эмпирической фиксации, демонстрирует направленность познавательной и предметной активности субъекта к адекватности не только и не столько ситуации, сколько стратегическому результату.

Мышлением «смысл» связывается со структурами понятий и представлений, что по сути есть отнесение опыта субъекта к структурам социокультурного опыта по освоению действительности. Он занимает в сознании центральную позицию — «Я-те-перь» (Э. Гуссерль). Здесь каузальность не отсутствует. Это причинность иного рода, подчиняющаяся законам неклассического детерминизма. В ее случае следствие определяет причину. Используя терминологию синергетического подхода, можно говорить о том, что будущее состояние системы определяет ее настоящее. И «смысл» в этом плане является устойчивым решением динами- ки социокультурного объекта, или аттрактором, синхронизирующим структуры разного возраста в одном темпомире человеческой целостности. Потому следует говорить о том, что «смысл» имеет в основе концептуальную методологическую нагрузку, поскольку он определяет стратегию деятельности субъекта по достижению результата.

Концептуально вбирающий в себя опыт деятельности по освоению действительности, «смысл» становится ядром деятельности, принимаемой и реализуемой свободно. Из этого ядра направляется жизнедеятельность социокультурного субъекта, позволяющая обогащать и развивать рефлексивное знание, имеющее характер деятельностного мировоззрения. Освоение действительности в этом плане есть делание себя в мире и мира для себя, в том или ином локальном проявлении социокультурного взаимодействия. Оно предстает как определение своего в себе и мире, предметно пройденного через когнитивную практику рефлексивной деятельности, и перенесенное в сознание как структуры опыта. «Смысл» в своем ме-таструктурном проявлении выражает совокупное знание по достижению человеком предельной позиции в природе, обществе и культуре.

Важным является то, что субъект контролирует свою деятельность не через тотальность внешнего центра принуждения, но через согласованную центрированность смыслов в себе самом. Он ориентируется на самого себя и свою деятельную активность, позволяющую согласованно переживать и жить в условиях меняющегося общественного бытия. Отсюда следует, что методоло-гизм «смысла» заключен в том, что эта структура знания, позволяющая субъекту, не отчуждаясь от себя, жить и действовать в соответствии со своими автономными перспективами.

Внутренняя активность переживания ситуации и себя в ситуации имеет для субъекта вполне определенный смысл — психическая адаптация себя к ситуации и ситуации к себе. Реализуется синхронизация в едином психическом мире жизненной активности. При этом в рамках интерсубъективного взаимодействия реализуется не только и не столько витальное подражание — герменевтический мимезис, сколько внушение — своего «смысла».

Субъект переживания, стремящийся через него — переживание — понять кон текст жизни и свое месть в нем, осваивается не только в личном переживании, но и в переживании нормативном — интерсубъективном. Он и ему подражает. Подражание подражающему фиксирует не «чистое» переживание, затем рефлексируемое и понимаемое. Двойной мимезис имеет целью синхронизацию общего в жизни. И тогда главным становится не просто констатация заимствования допредикативного смысла, а расширение границ вновь генерируемого смысла витального взаимодействия.

Иной стороной двойного мимезиса является двойная суггестия — внушение требуемого поведения и создание единого эмоционального климата в отношениях, которое опирается на соблюдение норм и стереотипов социокультурного взаимодействия. Это элемент того, что Ю. Хабермас называет нормативным социальным действием. А потому участники понимающего переживания подчиняют свои «смыслы» системе значений. Длительное подчинение системе нормативно значимых переживаний приводит к отказу от реализации собственных «смыслов». То же самое длительное подчинение значимым формам речевого общения локального сообщества приводит к ограничениям речевого мышления, что сказывается на семантике «смысла» и приводит к его нормативной секуляризации.

Жизнь субъекта в определенном сообществе, обществе и культуре требует рефлексивного усилия над системой смыслов поведения, переживания и речевых актов. Она требует просмотра и пересмотра всего совокупного опыта по освоению действительности в его индивидуальной и общественной значимости и смысловой направленности.

Отрефлексированность, практическая конкретность, эффективность определяют структуру «смысла жизни» как методологическую форму знания, посредством которой совершается координация внутренней и внешней активности, начиная от биодинамики и переживания и заканчивая предметным и социальным действием и деятельностью. Это позиция знания о мире и своем действии в этом мире, обеспечивающая не только координацию, но и уравновешивание приобретаемого опыта.

Пассивная созерцательность — действие в покое, не позволяет ускользнуть тому обстоятельству, что предметно-практическое и социальное действие координируется из позиции «смысла». Оно выходит из центра, вынесенного за пределы топоса «жизненного мира». Через этот центр реализуется отслеживание — сканирование возможного в деятельности в действительности. Потенциальная деятельность проецируется и вырабатывается в идеальную деятельность «Я-теперь» (Э. Гуссерль). Из позиции «Я-те-перь» субъект отслеживает возможность реализации «смысла» в конкретной ситуации через значимые в социуме формы деятельности и взаимодействия. Он определяет возможное из означенного для свершения. Само возможное лежит за позицией не высвеченного, не задействованного «Я-теперь» смыслового. Определенность и определяемость форм сущего является онтологической оппозицией в динамике жизни, ее пути и «смыслу». Познанные формы поглощают внимание, а через него и сам «смысл», материализуя его, по выражению Г.П. Щедровицкого 1.

Греческое — методос — метод, или путь задает логическую предпозицию для объяснения «смысла жизни» как формы методологического знания. Направленность к «смыслу жизни» как пределу, цели, возможной в действительном, позволяет с большой натянутостью определить «смысл» как цель — телос. «Смысл» включает в себя как цель, поскольку сам представляет собой совокупность структур деятельности, так и пути достижения целей. «Смысл» вынесен за «методос» и «телос», и он же их в себе включает как элементы свершения. Предметное достижение цели — это не присутствие перед ее видимостью, это ее реализация, которая подразумевает и дальнейшую деятельность в достигнутой позиции.

Деятельность в соответствии со «смыслом» представляет деятельность, соответствующую бытию, свободно совершаемую, что по сути — деяние. Деяние вытекает не только из знания явного, артикулированного, выраженного рационально, но и неявного, не поддающегося полной рефлексии. «Смысл» обрекает субъекта на свободу движения к неосознаваемому действию, лежащему в глубинах психосоматики и высотах духовного постижения. Необходимость заключается в том, что его нужно артикулировать по отношению к ситуации самому субъекту «смысла». При этом главным становится реализация «смысла», которая и приносит объективные результаты в виде продуктов деятельности, как то: идея, прин цип, теория, вещь, состояние, гармонизирующие жизнь человека и общества.

Смысловая абсолютизация одной из сторон жизни: теоретической или практической, личной или общественной, психической или интеллектуальной, этической или прагматической сводит «смысл» до мнения о ситуации жизни, исключающего всю ее полноту в предельном выражении. Потому и можно утверждать, что «смысл» есть выражение методологической концепции жизни. «Смысл» способствует эволюционному движению субъекта и изменению среды его обитания, обусловленному необходимостью познания неартикулированного знания и результатов деятельности, достигнутых при применении этого знания.

Принципиально важным для анализа становится тот факт, что за счет практической реализации индивидуальных «смыслов» растет не только уровень критической рефлексии, но и уровень конструктивной рефлективной деятельности. Целостный смысловой охват реальности позволяет формировать индивидуальные рефлексивные пространства. Настойчивый акцент эпохи на виртуальности является основанием для овладения устойчивой рефлексивной практикой в ее образном и «смысловом» вариантах. Взаимопроникновение «смыслов» и ценностей культур различных исторических, языковых, профессиональных, конфессиональных сообществ позволяет отрефлекси-ровать топологические пространства, в которых жизнь реализуется. Их же многообразие со всей диалектичностью требует выбора и создания своего личного пространства — топоса смыслов. Критичность по отношению к поливариантности форм жизни, методов и принципов ее освоения составляет основания того, что индивид вынужден из означенной социумом информации выбрать свое, осмыслить и применить в своей жизни, сделать идеальное реальным.

С одной стороны, развитие индивидуального сознания руководствуется «смыслом». Инновации в области редуцируемых и применяемых к контексту «смыслов» вытекают из индивидуальных «смыслов» — концептов деятельности. С другой стороны, именно индивидуальная деятельность в условиях интенсивной дифференциации форм общественной жизни и общественного разделения труда требует согласования целей, смыслов и перспектив деятельности коллективной.

В самом сознании «смысл» подвергается совокупности операций — отражению, оценке, регуляции, рефлексии. При этом рефлексия — предельный слой деятельности сознания, которое имеет сложную структуру. «Смысл» объективируется в направленной и осмысленной деятельности. Эпифе-номенальная трактовка сознания и «смысла» как его содержания приводит к девальвации проблемы «смысла» в частности и сознания вообще. Логическая семантика указывает на то, что смысл раскрывается из содержания языкового контекста, через который объясняется жизнь, и определяется значением этого содержания для жизни. Но поскольку жизнь человека со всей его сознательностью проходит в обществе, то «смысл» определяется контекстом социокультурного взаимодействия и системой значимых форм деятельности.

Значимые формы интерсубъективности помогают объективировать жизненные усилия по реализации «смысла» в коллективном сознании. В отношении сознания значимые формы взаимодействия осмысливаются, усваиваются и становятся основой для осознания индивидуальных значений сознания. Значение подвергается тем же операциям сознания, что и «смысл», хотя оно обладает меньшей степенью рефлексивной критичности, поскольку в нем реализуются значимые формы жизни и способы ее осуществления прошлыми поколениями. Значения произрастают из объективированного жизненного взаимодействия и становятся частью традиции. Их осмысление зачастую несет принудительный характер в силу суггестивного характера коллективного взаимодействия в социуме. Но вместе с тем значимые формы рефлексируются и становятся частью сознания. Их языковая репрезентация в сознании реализуется в виде так называемых «семантических сетей» сознания. И именно «семантический слой» значимых форм детерминирует соблюдение социокультурного порядка в единичной жизни, не позволяя «смыслу», с его индивидуальной критичностью, выходить из «рутины» функционального взаимодействия и оперирования известными означенными «смыслами».

«Смысл» придает значимому узлу «семантической сети» определенность индивидуального проявления человеческой жизни, будь то мыслительная или предметно-практическая деятельность. Индивидуально означенные формы сознания становятся фор мами проявления жизни. В этом проявляется циклическое взаимодействие смыслового слоя рефлексии и слоя значений. «Смысл» означивается, а значение осмысливается субъективно, но объективируется в деятельности человека и общества.

Бытие сознания и, соответственно, «смысла» определяется тем нечто, что работает, участвует в бытии, и не возвышается над ним, не вынесено за его пределы. Это дает основания Л.С. Выготскому выделить кроме рефлексивного слоя сознания слой бытийный2. Источником содержания как рефлексивного, так и бытийного слоев сознания является действие, деятельность, взаимодействие. В этом проявляется принцип единства сознания и деятельности. Взаимодействуя с природой, социумом и культурой, человек осмысливает их в себе (своем сознании) и себя в них, определяя формы своего участия в их бытии. Через объективированное действие человек определяет свое отношение в действительности. Этот тип отношения через действие и в действии определяет активность бытийной компоненты сознания. Рефлексивная компонента сознания активизируется в отстраненности от бытийного, предметно-практического взаимодействия. Недаром рефлексивную деятельность сознания определяют как транс-цендирование — выход за пределы опыта. Рефлексивная практика дает своеобразную отстраненность от реалий предметно-практических к реалиям когитальных структур. Благодаря ей формируется отношение к действительности. Теоретическая деятельность сознания рефлексивно поглощает опыт предметно-практической и социальной деятельности, концентрируя его как интегративное ядро отношения к действительности. Оторванное от реалий жизни данное ядро абсолютизируется и дает пищу для размышлений о приоритете сознания над бытием.

«Смысл» как ядро сознания соподчиняет себе возможное и действительное, идеальное и реальное, сознательное и неосознанное, трансцендентное и имманентное, становясь точкой пересечения совокупного опыта по освоению действительности3. Граничная позиция «смысла» как «альфа» и «омега» — и составляет сущность предыдущих разработок проблемы, наиболее четко выявленной К. Ясперсом. Пограничная ситуация представляет жизнь на грани открытия «смысла». Она неустойчива, неупорядо-чена, вроде бы, поскольку требует приня- тия решения ответственности за себя, предпринятые действия и следствия за их реализацию. Это беспокойство за свое существование в контексте социума, так как «смысл» в его предельном выражение онтологического и гносеологического постижения требует социокультурного напряжения, реагирования, осмысленности. Это беспокойство в культуре, где «смысл» борется не с абсурдом, как традиционно это представляют, следуя формальной логике, а с рутиной обыденности, втягивающей в мир означенной необходимости.

Испытав освобождение через трансцен-дирование, экзистирующая жизнь останавливается на границе «смысл» — значение. Сознание трансцендирующего человека ориентировано на отрицание созданных в общественном взаимодействии форм. Пожалуй, только хайдеггерово «деяние» — как постоянный ответ на вызов Бытия — отличает «смысловую» компоненту жизни во всем соответствии ее полноты бытию. Разбирая концепцию Аристотеля о соотношении tedoZ и ergou, Хайдеггер приходит к идее о том, что осмысление по сути представляет осмысление деяния, воплощающего в себе единство структурного и энергий-ного взаимодействия человека с миром форм сущего. И если следовать принципу его он тологической дифференциации, то ergou — это реализация совокупной деятельности человека в ее полноте на соответствии бытию. Уж коли, согласно Хайдеггеру, сущее — акт проявления бытия, то в множественности форм сущего действительным причастием к бытию обладает человек, совершающий деяние — эргон. И в этом участком причастии к бытию жизнь человека совпадает со всей полнотой «смысла». Участие в акте проявления бытия доступно человеку и становится его заботой — «Dasein». По сути Dasein — деяние на соответствие трансцендентного опыта имманентному «смыслу», который есть действительность, вытекающая из деятельности сущего, определяемого «смыслом» всеобщего. Благодаря определению «смысла», человек выходит из лабиринтов одиночества в мир коллективного взаимодействия. «Смысл» представляет открытую структуру, опосредованную отношением человеческой деятельности к миру форм сущего.