О происхождении народа туцзя

Народ туцзя , язык которого относится к тибето-бирманской группе сино-тибетской языковой семьи, имеет долгую историю. Китайское написание данного этнонима фактически является переводом самоназвания bifzivkar , что означает «человек данной местности», «абориген». Согласно переписи 2010 г., численность туцзя составляет 8 353 900 чел., из них почти треть проживает в пров. Хунань*. Однако «местными» они были здесь не всегда.

Анализ митохондриальной ДНК показал, что туцзя , равно как и родственный им этнос ицзу , имеют как преимущественно южные, так и северные генетические характеристики, хотя южные преобладают. Их прямыми предками, судя по историко-географическим данным, были основатели государства Ба (на территории современной пров. Сычуань) – воинственные горцы, почитавшие Белого Тигра. В свою очередь, басцы были связаны происхождением с племенами ди - цянов , занимавшими современные провинции Цинхай и Ганьсу [Се Сюаньхуа, Ли Хуй, Мао Сяньюнь и др., 2004]. После разгрома государств Ба и Шу цинь-скими войсками в 316 г. до н. э. часть населения переместилась на восток, заняв горные области на территории современных провинций Хэнань, Хубэй, Гуйчжоу и г. Чунцин. Вплоть до начала XVIII в. эти районы находились под управлением местных вождей, признававших верховную власть китайских императоров. Отряды туземных воинов в качестве самостоятельных подразделений участвовали в походах – например, против т. н. японских пиратов при династии Мин. Это дало начало развитию сравнительно большой диаспоры туцзя в прибрежных районах Гуанси, Гуандуна и Фуцзяни. Но в районах своего базового проживания они сравнительно мало соприкасались с внешним миром, что способствовало консервации и сохранению вплоть до наших дней многих элементов традиционной культуры (см.: [Лю Сяо-юй, Ван Цзюйбао, 1986; Решетов, 1999; Комиссаров, 2013]). В данной статье мы обратимся лишь к некоторым из них, связанным с происхождением и историей развития этноса.

Так, во многих деревнях люди продолжают жить в «домах со свисающими ногами» (дяоц-зяолоу) – так образно названы высокие сваи, на которые опираются жилища [Чжан Лянгао, 2000]. Дома на сваях – это один из видов строений каркасного типа, находки наиболее ранних из них (ок. 5 тыс. лет до н. э.) сделаны на поселении культуры хэмуду (пров. Чжэцзян, Восточный Китай), наибольшее распространение они получили в Юго-Восточной Азии («аустрический мир»). Данный вариант использовался многими народами Тибета и Юго-Западного Китая как результат адаптации к гористому рельефу, когда основная часть постройки как бы висит в воздухе, поддерживаемая деревянными столбами. Для рационального использования пространства на нижнем этаже, который образуется благодаря деревянным опорам, устраивают загоны для скота, складские помещения. Кроме того, перед главным домом всегда есть ровная площадка, которая может служить для хозяйственных и обрядовых целей [Чжоу Чуанфа, 2007]. Такой способ организации жилой и хозяйственной площади характерен для тибетских народов, причем на самых ранних этапах их формирования (напр., в культуре Кажо).

К общетибетским характеристикам можно отнести и такое специфическое блюдо в составе повседневной пищи туцзя , как чай-похлебка. Для его приготовления сначала обжаривают чайный лист на растительном масле, затем заливают его водой и заваривают вместе с имбирем, чесноком, черным перцем, после чего могут добавить хорошо обжаренную крахмальную лапшу, кусочки мяса и соевого творога, арахис, орехи. Для приготовления особо вкусного блюда при жарке растительное масло могут заменить свиным салом. Считается, что получающееся в итоге кушанье (менее всего похожее на напиток) согревает зимой и охлаждает летом, поддерживая организм в нужном тонусе.

Любопытный материал для размышлений дают данные по пищевым запретам. Так, например, в отношении молодых неженатых людей существовало табу на блюда из свиных ножек. Если его нарушить, то юноша никогда не сможет найти себе пару. Женщинам в период лактации запрещалось есть свиную печень – считалось, что это может повредить ребенку, который вырастет слабым и больным. Существовали и табу для детей: блюда, приготовленные из свиных хвостов, куриных лап и куриной крови. Туцзя верили, что если дети будут есть свиные хвосты, то в будущей жизни их ждут неприятности, а если съедят куриные лапы, то будут плохо читать и писать («как курица лапой»). Столь выраженное негативное отношение к свинине при относительно развитом свиноводстве показывает, что изначально эта отрасль была неизвестна. Отсутствие свиней в стаде (равно как и кур возле дома) – один из признаков хозяйства кочевников, которыми, очевидно, и являлись предки туцзя .

Еще один маркер этногенетического плана мы обнаруживаем в фольклоре туцзя, в частнос- ти в «Песнях со взмахами рук», где излагаются многие древние мифы и легенды – например, о том, как герой Лоюй сбил стрелами лишние солнца. Эта мифологема, свойственная прежде всего тихоокеанским народам (см.: [Комиссаров, 2008]), указывает на направление контактов туц-зя в древности.

Разумеется, другие области материальной и духовной культуры туцзя (традиционная хозяйственная деятельность, одежда и украшения, обряды, игры и т. д.) также содержат сведения о прошлом этого народа. Однако данные эти выражены не столь очевидно; их выявление – задача будущих исследований. На основе уже имеющихся материалов мы можем реконструировать миграцию прототибетских предков туцзя с севера на юг, в район Сычуани, где они вступали в контакты с аустрическим населением. В результате сформировалась сложная, композитная культура собственно туцзя .

Однако насколько далеко на север прослеживаются контакты этого народа? Для определения круга наиболее близких этносов большое значение имеют данные генетических исследований. Но пока они не дают полной картины по всей общности туцзя , поскольку большинство обследований проводилось для отдельных локальных групп. Так, для представителей северной ветви туцзя , проживающих в пров. Хубэй, выявлена их значительная близость к китайцам (ханьцам) центральных районов, что не удивительно, учитывая более чем 2 000 лет общения между двумя народами; к тому же сопоставления проводились только для 10 этнических групп в пределах современного Китая, не привлекались данные по Центральной Азии [Qiu, Zhang, Zegd et al., 2014]. Эта близость подтверждается для той же группы туцзя (из района Уфэн) наблюдениями по другим маркерам; более интересно в данном исследовании, что второй ряд близости образуют мяо (языковая семья мяо - яо ), шуй (тай-кадайская языковая семья), а также южные ханьцы и южные минь [Zhang Li, Cheng Dangxiao, Tao Ning et. al., 2012]. При сопоставлении митохондриальной ДНК (на гипервариабельном сегменте I) для 108 образцов из четырех этнических групп ( дун , гэлао , туцзя и ицзу ), проживающих на территории пров. Гуйчжоу, выявились особенно близкие отношения между двумя последними, что можно объяснить как происхождением от общих предков, так и частым обменом и смешением генов. У тех и других выявлен набор гапло-групп и с южным, и с северным преобладанием; для сопоставления аналогичных «северных» характеристик, выделенных у тибетцев, привлека-278

лись данные по монголам и казахам [Li Binbin, Zhong Fuguang, Yi Hongsheng et. al., 2007]. Даже такие неполные генетические данные в сочетании с приведенными этнографическими материалами позволяют рассматривать происхождение туцзя в контексте масштабной проблемы взаимодействия тибето-бирманских и тюрко-монгольских народов и их внедрения в «аустрический мир».