О путях развития тюркских дейктических местоимений

Важное место в описании языковой личности отводится характеристикам единиц, с помощью которых она проявляет свое отношение к окружающему миру. Местоимение является узлом лингвистических противоречий и разногласий. В языке нет другого подобного класса слов, который бы стал объектом ожесточенных споров и дискуссий среди представителей различных школ, течений и направлений в языкознании. Прономинативам характерен определенный способ отражения реальности. Их фонетический комплекс не имеют последовательного содержания, поэтому эти слова обладают большой семантической ёмкостью. Это позволяет нам экономно использовать их, чтобы идентифицировать что-то, сообщить о чем-то, задать вопросы о предмете, функции и т.д. Класс местоимений в научной лингвистической литературе известен под рядом идентичных терминов: дейктические слова, прономинативы. Соответственно, мы будем использовать их как абсолютные синонимы.

Общеязыковые свойства местоимений определяются языковедами по-разному.

Одни языковеды называют их лексикограмматическим классом слов (В.В. Виноградов, Л.А. Булаховский, В.М. Жирмунский и др.), другие - семантической категорией (Ш. Балли, С.А. Крылов, Ю.М. Скребнев и др.), третьи - морфологическим классом слов (А.Б. Шатеров, А.М. Мухин и т. д.), четвертые - морфолого-синтаксическим разрядом (А.А. Реформатский) или лексическим классом слов (Ф.Ф. Фортунатов и его школа, М.В. Панов и др.). В тюркологии еще не изучена прагматика общения, не определены роль и место производителя речи в дейктическом поле языка и в пространственно-временной ориентации речевого общения, не выявлены и не изучены условия, в которых говорящий, реципиент и неучастник меняются ролями в рамках эгоцентрического поля языка. Это говорит о том, что местоимение имеет очень сложную языковую природу и совмещает в себе разнородные признаки и свойства, характерные и другим классам слов.

Данное исследование строится на принципах диалектического метода, предполагающего изучение фактов языка во взаи- мосвязи, взаимодействии и развитии. Эмпирико-теоретическая часть исследования выполнена путем сбора, классификации и интерпретации материала, изучения и анализа лингвистической литературы.

Как известно, всем прономинативам свойствен эгоцентризм, так как каждый из них так или иначе выражает видение и миропонимание субъекта речевого производителя. Принцип эгоцентризма в лингвистике восходит к общеязыковедческим взглядам В. Гумбольдта. Прономинативы как первичные слова выражали «противопоставление древним человеком своего «я» участникам и неучастникам общения и неживым предметам вообще» [1, с. 36].

Функции же дейктических прономинативов весьма многогранны и чрезвычайно важны для речевого общения. Указание так или иначе связано с местом, моментом и временем производства речевых сообщений.

Изучение типов дейксиса в языках различного строя свидетельствует о том, что дейктические прономинативы весьма «многообразны по составу, по характеру указания, по ориентации говорящего в пространстве и во времени и т.д.» [2, с. 18].

Далее приведем отдельные примеры типов дейксиса.

Если в славянских языках лицо представлено только личными местоимениями (лексически-семантически) и личными окончаниями (морфологически), то в тюркских – формами личных местоимений, системой аффиксов личнопосессивного и лично-предикативного спряжений. В тюркских языках спрягаются почти все субстантивные, адъективные, прономинальные, причастные, деепричастные и другие типы лексем [3, с. 265]. Адресат в них представлен двумя классами лексем и личных аффиксов, поскольку дифференцированно выражаются уважительные и неуважительные формы лица.

В эскимосском языке используется свыше 20 основных указательных местоимений, которые специализируются для передачи следующих типов указания:

• 1)    указание на расстояние: уна «этот» – игна «тот»;

• 2)    указание по направлению движения: агна «тот, проходящий мимо или удаляющийся от говорящего», укна «тот, приближающийся к говорящему»;

• 3)    указание на видимость или невидимость предмета: тамна «тот невидимый», имна «тот невидимый», которые образуют оппозицию к большинству других местоимений, указывающих на видимое;

• 4)    указание на известное и неизвестное: тамна «тот известный (хотя и невидимый)» – имна «тот неизвестный (и невидимый)»;

• 5)    указание на предметную соотнесенность: к’агна «тот снаружи», угна «тот у входа, у порога», пагна «тот, находящийся внутри страны, далеко от берега», уныгна «тот в море, на берегу, ниже говорящего»; памна «тот наверху, на горе», сямна «тот внизу, у моря, под чем-либо» и т.д. [4, с. 28].

В языках также имеются аффиксальные демонстративы местоименного происхождения. Они также дифференцируются по типам указания. К. Бюлер приводит примеры Э. Сепира из языка такельма. В этом языке существуют локальные демонстра-тивы, встречающиеся в виде префиксов частей тела. Эти местоименные префиксы используются «только внутри глагольного комплекса как общее определение участвующей части тела, наряду с ними имеются обычные существительные с соответствующими значениями… Их нельзя рассматривать как обыкновенные имена. Но это ничего не меняет в продемонстратив-ном характере их переносного употребления, при котором коррелируют « голова» и « глаз », « рот » и « напротив », « ухо » и « вдоль », «затылок» и « сзади », « спина, талия » и « между », « грудь » и « напротив », « утроба » и « в », « нога » и « под », « глаз », « лицо » и « к » [5, с. 42].

Локальное отношение называется, а не «указывается». Эгоцентрический аспект важен лишь настолько, насколько «отношения положения в собственном теле служат основой для семантических переносов» [5, с. 135). Данный факт говорит о том, что демонстративы в языке могут существовать не только в виде отдельных слов, но и в виде морфем – префиксов, суффиксов и корней и иметь значения, дифференцируемые по отношению к частям человеческого тела.

Плунгян В.А. тоже пишет: «…Выражение пространственного дейксиса возможно и в составе глагольных форм. В этом случае при глаголах движения выражаются «центростремительные» (по направлению к говорящему) и «центробежные» (по направлению от говорящего) граммемы; при глаголах иной семантики выражаются обычные локативные значения «близко от дейктического центра» (= «здесь») и далеко от дейктического центра» (= «там»). Глагольный дейксис распространен достаточно широко: он характерен для многих языков Юго-Восточной Азии (включая китайский…), Тропической Африки, Северной Америки» и т.д. [6, с. 364].

В языке чинук указательные прономинативы противопоставляются, во-первых, по указанию на видимость-невидимость или на существование в настоящем и на существование в прошлом; во-вторых - по указанию на степень расстояния от говорящего; в-третьих, по указанию на грамматический род [7, с. 68].

Опираясь в основном на обобщения А. Фрея, К.Бюлера, К.Е. Майтинской, В.А. Плунгяна и др., перечислим основные семантические типы демонстративов в языках мира:

• 1)    противопоставление по расстоянию; по данному признаку местоимения выделяют внутри себя от двух до семи дейкти-ческих единиц для демонстрации степени расстояния от говорящего; например, в чукотском языке:

• а)    цоткэн «этот (ближе к говорящему, чем к собеседнику)»;

• б)    ыцкэн «тот (ближе к собеседнику, чем к говорящему)»;

• в)    вайыццэн «вот этот»;

• г)    цанкэн «вон тот (в отдалении от говорящего и собеседника)»;

• д)    цаанкэн «во-он тот (дальше, чем цанкен )»;

• е)    цооцкэн «во-о-он тот (дальше, чем цаацкен )»;

• ж)    чаанкэн «во-о-о-он тот (дальше, чем ңооңқэн )»; как видим, для различения степеней удаленности используются не толь-

• ко звуковые сочетания, но и противопоставления гласных по долготе;

• 2)    противопоставление по разноплановости пространственных направлений («ниже говорящего», «выше говорящего», «впереди говорящего», «направо от говорящего», «на уровне говорящего» и т.д.); подобная дифференциация встречается в дагестанских, эскимосских, дардских и других языках [7, с. 77-78; 6, с. 263-264];

• 3)    противопоставление по видимости-невидимости (присутствию-отсутствию, существующему в настоящем - существующему в прошлом);

• 4)    противопоставление по дейктическо-му, анафорическому и пре-паративному способам указания;

• 5)    дифференциация по указанию на из-вестное-неизвестное;

• 6)    противопоставление по разделению денотатов на группы или классы (люди-нелюди, одушевленные-неодушевленные, активные классы- неактивные классы, мужчины - женщины и т.д.);

• 7)    дифференциация по указанию на предметную и общую (нейтральную) соотнесенность;

• 8)    дифференциация указаний по признакам движение-покой, горизонтальное-вертикальное;

• 9)    противопоставление местоимений по признаку предикативность - непредика-тивность употребления;

• 10)    дифференциация местоимений по признакам основное –определительное, ударное-безударное (самостоятельное-энклитическое);

• 11)    дифференциация по избирательности и эмфазису;

• 12)    противопоставление указательных прономинативов по использованию в сложноподчиненных предложениях;

• 13)    дифференциация по формам образования неединственного числа;

• 14)    противопоставление продемонстра-тивов по типам склонения и т.д. [7, с. 93139].

Такое количество противопоставлений прономинативов встречается в языке вообще, но общее число дифференциальных признаков в одном языке не превышает трех-четырех пунктов.

Приведенные системы противопоставлений демонстративов могут быть подведены под две большие группы, различаемые на основе субъективности– объективности указания. В первой группе субъективная ориентация говорящего в пространстве-времени преобладает над объективными свойствами ориентиров , которые представлены в других типах указания (2 группа).

Известно, что в языках мира распространены двухстепенные и трехстепенные типы указания . При двучленном дейксисе дифференцируются два значения: « близко от говорящего » и « не близко от говорящего ». Таковы дейктические местоимения в русском ( этот-тот ), английском ( this-that ), французском ( celui-ci - ce-lui-la ) и многих других языках. При трехчленном дейксисе различаются три степени указания: « близко от говорящего », « близко от слушателя », « не близко ни от говорящего, ни от слушателя ». Такой дейксис встречается в испанском, португальском, японском, грузинском, армянском, тюркских и многих других языках.

В языках мира имеется стабильная тенденция кодировать показатели ближнего дейксиса с помощью морфем, содержащих узкие гласные, а показатели дальнего дейксиса - с помощью морфем, содержащих широкие гласные. Ср. рус. здесь-там , англ. this-that и т.д.

В языках дравидийской семьи языков звуковой символизм проявляется очень четко и убедительно: в малаяламе, канна-де, телугу и др. ii «этот», аа «тот», в языке курух ii «этот», huu «чуть дальше от говорящего», аа «тот», в куи ii «этот», ее «чуть дальше от говорящего», аа «дальше от говорящего», оо «далеко от говорящего и собеседника» и т.д. [8, с. 804].

В семантике дейктических прономинативов встречаются не только собственно указательные семы, но и самые различные локально-смысловые компоненты. Де-монтративы часто выступают в качестве многочисленных дейктических систем, насчитывающих несколько десятков семантических элементов. Типичными дополнительными значениями в таких дейк-тических демонстративах являются те или иные характеристики локализуемого объекта как такового (живой-неживой, чело-век-нечеловек, подвижный-неподвижный, видимый-невидимый и т.д.), а также более тонкие особенности его локализации относительно указательного центра, т.е. производителя речи (близко–дальше–далеко, выше–ниже дейктического центра, в сторону–со стороны дейктического центра и т.д.).

При этом классное согласование в некоторых языках характеризуется синкретизмом фонетических показателей класса, обеспечивая целостное единство дейксиса и указываемого предмета. В книге Л.А.Никифоровой «Язык волоф» отмечается сложное строение локально-дейктических прономинативов в этом языке. Ср., например, lef lii «эта вещь» - lef loolu / lef loola «те далекие вещи» (язык волоф), gewel gii «эта коза» - gewel googu / gewel googa «те далекие козы» (язык волоф) [9, с. 37].

Такое согласование сходно с родоизме-нением в русском языке и отдаленно напоминает местоименный плеоназм в тюркских языках. Ср., например,

• 1)    а-лар-ды-н кай-сы-ны-сы ( а-, -сы-, -сы - признак 3 лица),

• 2)    у вс-ех мой-их товарищ-ей ( -ех, -их, -ей - признаки род.п. мн.ч.) [10].

Из сказанного становится очевидным то, что дейктические прономинативы вступают в классное согласование с субстантивными словами, дифференцируя их классную принадлежность по координатам «люди-не-люди», «живое-неживое», «де-рево–недерево», «конкретное– абстрактное», «единственное число- множественное число» и т.д. Классное согласование осуществляется в сочетании с показателями четырехстепенной системы указания и образует сложноорганизованную модель дейктических элементов.

Наряду с этим необходимо отметить следующее: все языки мира почти одинаково реализуются в речи, имеют общую прагматику, одинаковый состав участников и неучастников общения. Прием и передача информации осуществляется примерно в одинаковых ситуациях и услови- ях. Однако способы выделения и обособления, говорящего и слушающего в языках мира разнятся и не совпадают. Системность единиц «говорящий-слушающий- неучастник (предмет) речи» разрушается своеобразием культуры, спецификой обычая общения, особенностями традиций и речевого этикета этносов.