О становлении национального кубинского варианта испанского языка

E.E. Rogulina

ON THE FORMATION OF THE NATIONAL

CUBAN VARIANT OF SPANISH

The features of the development of the national Cuban variant of the Spanish language are considered. It is noted that the formation of the Cuban nationality and culture is due to a number of extralinguistic factors, primarily ethnic and historical, which contributed to the fact that oral spoken language in Cuba has undergone significant changes in comparison with the artistic, scientific and journalistic styles. Keywords: language policy, Iberian, Cuban national variant, extralinguistic factors, migration.

Рогулина Е.Э. О становлении национального кубинского варианта...    125

С конца XV в. испанский язык начинает осваивать территории в Новом Свете, с каждым веком все больше укрепляя свое присутствие на континенте, в первую очередь на Кубе, где в течение всех четырех веков колониального режима, а затем и в первой половине XX в. происходит увеличение миграционных потоков из Испании. Лингвисты отмечают, что на протяжении XVI в. развитие испанского языка происходит одинаково по обе стороны Атлантического океана, однако в последующем, в силу различных экстралингвистических факторов, начинает происходить процесс дифференциации и становления национальных вариантов испанского языка [12; 15].

По словам авторитетного кубинского лингвиста Серхио Вальдеса, «история испанского языка на Кубе начинается с появления на… острове войск Диего Веласкеса во время конкисты и колонизации страны» [18, с. 121]. Испанские колонизаторы привезли на Кубу свои обычаи, традиции, религию и язык, для которого уже тогда было характерно большое разнообразие диалектных вариантов. Таким образом, особенности развития лексического состава пиренейского испанского не могли не отразиться в словарном составе кубинского варианта в XVI в. Из работы исследователя X. Гуанче известно, что в период 1514–1559 гг. испанцы, населявшие Кубу, происходили из нескольких регионов полуострова: из Андалусии (37,85%), Экстремадуры (14,13%), Леона (6,78%), Галисии (1,70%), Васконии (1,13%), Наварры (1,13%), Каталонии (1,13%), Мурсии (0,56%) [14, с. 105].

В этот миграционный поток время от времени попадали и евреи-сефарды, бежавшие от инквизиции. Им удавалось выдавать себя за басков или каталонцев и проникать в испанские колонии в Новом Свете через

Бразилию. С момента открытия Америки и вплоть до 1521 г. на остров в качестве рабов привозили испанских мавров, а начиная с 1517 г. – африканцев.

В течение XVII в. наблюдается рост количества мигрантов из Галисии и Астурии. На этническом составе будущей Кубы сказался тот факт, что Португалия восстановила власть над Бразилией в середине XVII в., что спровоцировало приток около 8000 беженцев с Ямайки [18, с. 31].

В XVIII в. – важном историческом периоде для образования кубинской национальности и культуры – большинство иммигрантов приезжало с Канарских островов (45,75%) и Андалусии (23,02%). Из северных регионов Испании мигрировали всего 11,49%. В XIX в. большинство населения было уже кубинским и обнаруживало свои лингвистические и культурные особенности [19, с. 31].

Испанисты сходятся во мнении, что формирование кубинского национального варианта испанского языка шло дольше, чем где-либо в Латинской Америке, а именно все четыре столетия. Начальный период становления испанского языка на Кубе в основном характеризовался притоком разговорно-обиходных единиц.

Определение социокультурного статуса иммигрантов является важным фактором для изучения национально-культурных особенностей испанского языка в Латинской Америке. Хронисты, священнослужители, моряки, носители испанского языка происходили из Кастилии, Леона, Арагона, Наварры, Каталонии, Андалусии, Канарских островов, т.е. состав поселенцев был весьма неоднородным, а в языке в большинстве случаев использовались просторечия и разговорные выражения [13].

Известно, что испанская корона кроме мавров, евреев, еретиков и осужденных

126 в ыпуск 4/2020

святой инквизицией отправляла в новые земли жителей разных регионов страны, не мешала, а порой и вербовала преступников для переселения в Латинскую Америку.

Существуют исторические свидетельства о том, что губернаторы территорий Нового Света просили короля «не направлять за океан бакалавров и вообще ученых людей, ибо от них происходит всякая смута. Так, что образовательный уровень первых колонизаторов был очень низким» [16, с. 120]. В то же время ряд исследователей отмечает, что процент лиц дворянского происхождения среди завоевателей составлял 85%. К этому выводу приходит, например, А. Розенблат после исследования многочисленных писем, дневников и рапортов испанских конкистадоров [17, с. 66].

Перуанский исследователь Х.Р. Вильянуэва Сотомайора утверждает, что лишь 30% конкистадоров считались hidalgos (самый низкий уровень испанского дворянства). Большинство же завоевателей происходило из народа, так как участие в завоевании Нового Света, вероятно, было единственной возможностью продвижения по социальной лестнице в жестко стратифицированном испанском обществе того времени [20, с. 12].

Сложившиеся историко-политические обстоятельства обусловили запрет на издание и ввоз художественной литературы на остров, тем самым не допуская развития художественного и научного стиля речи на ранних этапах формирования кубинского варианта. Именно поэтому устная разговорная речь претерпела большие изменения по сравнению с художественным, научным и публицистическим стилями, возникшими на Кубе только в XIX в. вместе с формированием нации и появлением национальной литературы.

Как отмечает Г.В. Степанов, «изменение культурно-исторических условий, которое испытали на себе носители испанской речи, прибывшие в Америку, заставило их мобилизовать наличный лексический фонд для обозначения новых понятий и представлений. На первых порах завоеватели и колонисты не увеличивают заметно свой испанский лексикон за счет новообразований, а продолжают называть новые предметы и понятия прежними терминами» [11, с. 51].

С появление испанцев на острове начался процесс транскультурации и лингвистической интерференции завоевателей и коренных народов. Установившиеся социально-экономические отношения явились источником обмена информацией и способствовали проникновению культур. Испанский язык обогатился словами наречия арауако ( arahuaco ), использующимися в основном при описании объектов природы. На арауако говорили племена сибонеи (Siboney) и таино (Taino) – группы аборигенов, населявших Кубу в XV–XVI вв.

Большинство колонизаторов происходило из тех регионов Испании, где господство мусульман сохранялось дольше всего, их язык содержал много арабизмов. В начале, как указывает Серхио Вальдес, арабизмы играли большую роль при описании американской действительности, но позже, во время сближения европейцев с населением Антильских островов, арабизмы уступили место индоамериканизмам [19, с. 127].

Как отмечает Г.В. Степанов, в период колонизации (с конца XV в.) меняются источники пополнения лексики испанского языка Америки. Из-за того, что письменная традиция была прервана, латинский фонд в условиях безраздельного господства устной формы речи практически не мог быть использован. Задачу обозначения новых

Рогулина Е.Э. О становлении национального кубинского варианта...

предметов и понятий приходилось решать на месте и без согласования с метрополией. Главными источниками пополнения испаноамериканского словаря становятся индейская лексика и словопроизводство на базе испанских корней и основ с использованием испанских словообразовательных средств [11, с. 97].

Этот (первый) этап формирования испанского языка на Кубе длился полвека. Коренное население острова практически исчезло к середине XVI в. в результате жестокого обращения колонизаторов и многочисленных болезней, завезенных испанцами на остров. Для того чтобы Куба продолжала выполнять свою роль пункта снабжения, которая была необходима испанцам для дальнейшего завоевания Америки, колонизаторы в большом количестве начали завозить рабов из Африки, которые вскоре стали основной рабочей силой.

Рабы происходили из самых разных регионов Африканского континента и были вынуждены использовать испанский язык как “lingua franca”, чтобы общаться между собой и с хозяевами. И только религиозные верования позволяют сохранять родные языки многочисленных африканских племен, завезенных на остров.

Религиозные обряды стали дополнительным источником проникновения в еще не сформировавшуюся кубинскую речь слов, заимствованных из африканских наречий юго-западной Африки. Больше всего заимствований осуществляется из сантерии (santería) – религиозного культа народа йоруба (yoruba ), который поклоняется богам оришас (orishas). Широкое распространение получил язык абакуа (abakuá), на котором говорят приверженцы другого африканского культа.

Победа Кубинской революции в 1959 г. является самым крупным историческим событием XX в., оказавшим значительное влияние на кубинский национальный вариант испанского языка. В современной Кубе такие слова, как gobernador, alcalde, empresario, и другие потеряли свою актуальность, тогда как revolución, reunión, colectivo приобрели новое измерение, которое вместило в себя иные – яркие, положительные – коннотации. Такие лексические единицы, как pionero, brigada, voluntario, activista, militante, libreta значительно расширили свои первоначальные значения и частоту использования в речи.

Важно отметить, что на протяжении пятидесяти лет языковая политика кубинского государства носила конструктивный характер, будучи направленной на расширение функции кубинского национального варианта испанского языка, сферы его применения и повышение его социально-коммуникативной роли.

В последнее время на Кубе активно развиваются культурно-экономические и туристические отношения с такими странами, как Канада, Англия, Италия и Германия, где английский является языком международного общения. При этом обновляется «след» англицизмов в кубинской речи, взявший свое начало в эпохе протектората США в конце XIX в. и обогащенный впоследствии «гостями-соотечественниками», систематически приезжающими из штата Флорида.

Изучением особенностей кубинского варианта испанского языка занимались отечественные исследователи Е.Г. Вершинина [3], Н.Ф. Михеева [8], Л.Ц. Рабдано [9], А.В. Родченко [10], кубинские лингвисты М.Ф. Алуарт де ля Крус [1], Т. Бланко Гонсалес [2], М.Г. Карденас [4], С. Карнеадо Моро [5], А. Кастро Родригес [6], М. Коста Санчес [7].

128   в ыпуск 4/2020