О включении электронных доказательств в статью 74 Уголовно-процессуального кодекса РФ

Активное использование современных технологий не может не оказывать влияние на уголовный процесс, который, как отмечали М.П. Поляков и А.Ю. Смолин в совместной научной работе, «всегда был чуток к глобальным информационным преобразованиям» [1, с. 137]. В научных работах по уголовно-процессуальному праву в последнее время часто упоминается такое понятие, как «электронные доказательства», но, между тем, в статье 74 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) оно отсутствует. Соответственно, возникают вопросы: можно ли считать это пробелом уголовно-процессуального закона? Насколько корректно выделять электронные доказательства в качестве отдельного вида доказательств в статье 74 УПК РФ? Насколько правильно использовать указанный термин в теории уголовного процесса?

В теории уголовного процесса нет единой позиции относительно того, как определять электронные доказательства.

Так, например, по мнению В.Б. Вехова, электронные доказательства представляют собой представленные в электронной форме любые сведения, на основе которых суд, следователь и дознаватель в определенном уголовно-процессуальном порядке устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, которые подлежат доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, которые имеют значение для правильного рассмотрения и разрешения дела [2, с. 47], то есть с опорой на определение доказательств, изложенное в части 1 статьи 74 УПК РФ.

Напротив, Т.Э. Кукарникова в своем диссертационном исследовании характеризовала электронное доказательство как несущий информацию объект, который имеет смысловое значение и существует исключительно в электронной среде [3, с. 16].

По нашему мнению, определение электронных доказательств в понимании В.Б. Вехова (как «любых сведений») является все же более удачным подходом, несмотря на широту представленного исследователем понятия электронных доказательств, чем признание электронных доказательств в качестве объектов, и вот почему.

Прежде всего, следует обратить внимание на то, что часть 2 статьи 74 УПК РФ, а также статьи 76-80, 83, 84 УПК РФ устанавливают формы, в которых могут быть изложены доказательства. Например, показания участников уголовного судопроизводства излагаются в протоколе, кото- рый может быть как написан от руки, так и составлен при помощи технических средств (статья 166 УПК РФ). Заключение эксперта и специалиста должно быть исключительно в письменном виде (статья 80 УПК РФ). Иные документы (статья 84 УПК РФ) могут быть зафиксированы в письменном и в ином виде. При этом к иным видам уголовно-процессуальный закон относит материалы фотосъемки и киносъемки, аудиозаписи и видеозаписи, а также иные носители информации. Применительно к вещественным доказательствам, законодатель, не предъявляя каких-либо требований к его форме, определяет его как любой предмет, который обладает характеристиками, закрепленными в части 1 статьи 81 УПК РФ.

Таким образом, именно за счет установления законодателем формы своего воплощения (а она, как мы видим, материальная, поскольку фиксация сведений происходит на бумаге или ином носителе информации) перечисленные в части 2 статьи 74 УПК РФ доказательства обладают в той или иной степени признаком самодостаточности.

Исходя из этого, возникает вопрос: можно ли говорить о том, что электронные доказательства обладают тем же самым свойством? Думается, что ответ на этот вопрос вряд ли будет положительным, подтверждением чему служит следующее.

Даже если воспринимать электронные доказательства как объекты, то именно электронная информация, которая заключена в них, в силу своего происхождения, а также в благодаря особенностям своей формы (цифровая или аналоговая) может быть изучена и продемонстрирована только с помощью соответствующих технических устройств, выступающих одновременно в качестве носителей указанной информации. В силу указанной особенности электронные доказательства, как правильно обращал внимание Р.Г. Бикмиев, не поддаются осязанию [4, с. 19]. В отсутствие материального носителя такая информация также никак не может быть приобщена к материалам уголовного дела.

Кроме этого, электронная информация обладает чрезвычайно широким разнооб- разием. К ней, помимо привычных электронных документов, фотографических произведений, видео- и аудиозаписи, также можно и нужно относить, в частности, базы данных, сайты и страницы в сети Интернет, электронные сообщения, программы для электронно-вычислительных машин, сетевые адреса, доменные имена, и т.д. [5, с. 47], что детализирует и одновременно усложняет содержание электронной информации. Стоит отметить и то, что электронные носители информации ученые-процессуалисты, а также практические работники в основном относят либо к иным документам (часть 1, часть 2 статьи 84 УПК РФ), либо к вещественным доказательствам [6, с. 287].

С учетом изложенного, по нашему мнению, всё же правильнее для назначения уголовного судопроизводства говорить об электронной информации (или информации, представленной в электронной форме), чем об электронных доказательствах. Электронная информация может содержаться как раз таки и в иных документах, и на электронных носителях информации, выступающих в качестве вещественных доказательств, (к примеру, жесткие диски, флеш-карты, внутренняя память мобильного телефона), и потому потребности в выделении электронных доказательств как отдельного вида доказательств в статье 74 УПК РФ все же нет. Это будет более правильно с точки зрения и терминологии, и содержания.

П.С. Пастуховым верно, на наш взгляд, было отмечено, что «электронные доказательства не делают переворота в способе доказывания - уголовно-процессуальной форме» [7, с. 163]. Схожей точки зрения придерживались И.А. Зинченко и А.П. Попов: «Для субъекта доказывания (также как для астронома, ботаника или врача) важны, прежде всего, заложенные в сообщениях/знаках смыслы и значения, а они существуют лишь в языковой (речевой) форме и реализуются в мыследея-тельности. Имеет ли значение, каким образом - электронным, электрическим, механическим или иным - создано воспринимаемое субъектом текстовое, изобразительное, акустическое или другое сообще- ние? Ответ на этот вопрос должен быть отрицательным. Таким образом, никаких цифровых доказательств-сведений, отличных от любой другой доказательственной информации, в юрисдикционном производстве не существует, также как нет доказательств физических или химических. Существует же созданные с применением технических устройств и воспринятые субъектом сведения, которые могут обрести статус доказательств при определенных (указанных в законе) условиях» [8].

Более чем достаточно дополнить статьи 81 и 84 УПК РФ указанием на то, что такие виды доказательств, как вещественные доказательства (в части электронных носителей информации), а также иные документы могут быть выражены в виде электронной информации. Тем самым удастся достичь максимальной точности в использовании терминов и одновременно избежать потенциальной путаницы между электронными носителями информации как видом вещественных доказательств и иными документами.