Обер-прокуроры святейшего синода думской монархии в отечественной историографии

Введение

Институт обер-прокуратуры и личности глав ведомства православного вероисповедания рассматривались в отечественной историографии крайне отрывочно. Меньше всего внимания уделялось обер-прокурорам последних времен монархии, возглавлявшим ведомство после отставки К. П. Победоносцева.

Настоящая статья охватывает корпус отечественной историографии от первых трудов советских лет до настоящего времени. Должность «ока государева» совмещала в себе государственного служащего и деятеля Церкви и затрагивалась учеными в трудах совершенно разных направленностей. Поэтому современные труды разбиты по принципу предмета исследования: по политическией истории, истории внутри-церковных реформ, а также исследования личностей.

Советская историография

Совершенно естественно, что советская историография, идеологически ангажированная, рассматривала церковные вопросы в основном сквозь призму политики и идеологии [Лукин, 1919, 3]. Личности обер-прокуроров растворялись в советских идеологических нарративах и включались в число «классовых врагов». А. Д. Оболенский, хотя и либерал, обличался в неосведомленности в церковных делах, во главе которых был поставлен [Титлинов, 1924, 15], а обновление им Св. Синода и намерение созвать Поместный Собор объяснялось желанием отвлечь массы от революционной деятельности [Зырянов, 1984, 96]. А. А. Ширинский-Шихматов стал олицетворением желания правительства покончить с реформами [Кризис самодержавия, 1984, 204]. С. М. Лукьянов обвинялся в узости мышления и медлительности [Титлинов, 1924, 45]. П. П. Извольский предстает в большинстве случаев в виде «бесцветной» личности и чиновника-дилетанта [Ростовцев, 1930, 148]; В. К. Саблер — яркий закоронелый реакционер [Ростовцев, 1930, 128–135], распутинец [Церковь в истории 1967, 262; Дякин, 1967, 80]. Кроме того, Саблер исследовал социализм и утверждал, что христианство и социализм несовместимы. Показательно, что описание деятельности В. К. Саблера как противника социализма у разных историков встречается сразу после упоминания о ленских расстрелах: буквально в следующем же предложении [Церковь в истории, 1967, 257, 265; Грекулов, 1969, 100]. А.Д. Самарин представлен советской историографией в наиболее выгодном свете среди всех обер-прокуроров думской монархии [Кризис самодержавия, 1984, 569, 615, 625].

Зачастую в работах советских историков проводится мысль, что главную роль в делах Церкви играл Г. Распутин, который считался ими истинным носителем обер-прокурорской власти [Кандидов, 1934, 13–14; Церковь в истории, 1967, 277; Грекулов, 1969, 162; Зырянов, 1984, 218]. Бесспорными его ставленниками считались В. К. Саблер [Аврех, 1989, 78–79] и Н. П. Раев [Титлинов, 1924, 53; Дякин, 1967, 261; Аврех, 1989, 156]. А. Н. Волжин между тем отмечался как косвенный назначенец Распутина [Дякин, 1967, 179; Аврех, 1989, 154]. Неожиданные выводы встречаются в монографии Е. Д. Черменского. Ссылаясь на мнения некоторых современников, в том числе обер-прокурора А. Н. Волжина, автор пришел к заключению, что «старец» не имел влияния на царя и царицу, а лишь подстраивался под их мнения [Чермен-ский, 1976, 236].

В кон. 1980-х гг. вырос интерес к Православной Церкви. Водоразделом во взаимоотношениях Церкви и государства стало широкое празднование 1000-летия Крещения Руси в 1988 г. Началось рассмотрение «белых пятен» церковной истории XX в. В 1989 г. вышел труд «Русское православие: Вехи истории», призванный, судя по всему, вписать историю Церкви советского периода в контекст общей истории Церкви, отрицая репрессии и какие-либо преступления советской власти против верующих [Русское православие, 1989, 668]. Несмотря на заявленную беспристрастность монографии [Русское православие, 1989, 9], по-прежнему факты вольно подгонялись под определенную идею [Русское православие, 1989, 398], а несостыковки сглаживались обтекаемыми формулировками [Русское православие, 1989, 406]. Имели место и опечатки [Русское православие, 1989, 407], а также поверхностное понимание внутрицерковных вопросов [Русское православие, 1989, 406]. Решающую роль в политике обер-прокуроров авторы определяли Г. Распутину [Русское православие, 1989, 408].

Историография 1990-х гг.

В 1990-е гг. на фоне известных политических событий перед церковным обществом встал вопрос, какое положение займет восстановленная в своих правах Церковь в Российском государстве.

На волне роста общего интереса к истории Церкви были попытки изучить обер-прокуроров как начальников церковного ведомства на протяжении двух столетий, а также осмыслить их отчеты в качестве отдельного исторического источника [Фирсов, 1991, 75–84]. В 1994 г. вышла статья Т. Г. Фруменковой [Фруменкова, 1994], где приводились результаты произведенного автором анализа социального, национального, имущественного положения обер-прокуроров на протяжении всего периода существования этой должности. Обер-прокурорам последнего десятилетия монархии посвятил целую главу в своей монографии петербургский историк С. Л. Фирсов [Фирсов, 1996а, 418-462], он также изложил свои исследования в статьях, опубликованных в «Новом часовом» [Фирсов, 1996б, 53-59]. Эти статьи, являясь, в сущности, первыми работами, посвященными обер-прокурорам думской монархии, содержат много свежей информации о личностях, занимавших этот пост, анализ истории их назначений и отставок. К примеру, назначение П. П. Извольского автор называет компромиссом Николая II, П.А. Столыпина и общественности [Фирсов, 1996б, 55], а мотивы назначения А. Н. Волжина историк ищет сразу в нескольких факторах [Фирсов, 1997, 70].

Возник интерес и к биографиям отдельных обер-прокуроров. Так, в 1990 г. в журнале «Наука и религия» вышла статья, посвященная С. М. Лукьянову [Грекова, 1990а; Грекова, 1990б]. Постановкой вопроса о пересмотре роли и личности В. К. Саблера можно считать доклад Ю. С. Белова на 11-й Всероссийской заочной конференции в Санкт-Петербурге [Белов, 1998, 129–131].

Современная историография

Изучение обер-прокуроров

В начале XXI в. продолжились исследования фигур обер-прокуроров думской монархии. Интерес к одному из них, считавшемуся выразителем общественного мнения, ознаменовался выходом в 2017 г. сборника документов, посвященных А. Д. Самарину, с предисловием его внука С. Н. Чернышева [Подвигом добрым, 2017]. Попытка рассмотреть развитие политических взглядов А.Д. Самарина отображена в статье С. К. Кобелева и С. Н. Чернышева [Кобелев, Чернышев, 2019, 151– 166]. Статью можно назвать постановкой проблемы, ибо тема в ней так и не была полностью раскрыта. Е. Ю. Ковальская в своей статье подробно раскрывает тему взаимоотношений А. Д. Самарина и великой княгини Елизаветы Федоровны [Ковальская, 2021, 148–162]. Продолжается более детальное рассмотрение деятельности обер-прокурора С. М. Лукьянова: в 2022 г. вышла статья, посвященная предложениям С. М. Лукьянова по усовершенствованию контрольно-ревизионной деятельности Учебного комитета при Св. Синоде [Ферапонт Широков, 2022, 202-213]. Личность В. К. Саблера и его деятельность по созданию системы школ в своем имении также привлекла к себе внимание исследователей [Смирнова, 2009, 2–15]. Общий портрет обер-прокуроров думской монархии составил в своем докладе Ф. А. Гайда.

Автор абстрагируется от идеологических клише, встраивая назначения обер-прокуроров и их действия на этом посту в политический и общественный контекст. По его мнению, обер-прокуроры — даже те, которые раньше считались ставленниками Г. Распутина, на самом деле «являлись креатурами премьеров или неформальных лидеров правительства» [Гайда, 2022, 243].

В отдельной статье А. В. Соколов изучает роль Н. П. Раева в бракоразводном деле Безродновых и Барятинских [Соколов, 2012, 26–33]. Через призму вмешательства царя в бракоразводные дела в целом Ф. А. Селезнев смотрит на проблему отчуждения императора и Ведомства православного вероисповедания [Селезнев, 2019, 61–73].

Обобщающие труды по истории Церкви

В обобщающих трудах по истории Церкви о. Владислава Цыпина [Цыпин, 2007], М.И. Одинцова [Одинцов, 2002], В.А. Федорова [Федоров, 2003], В.В. Маленкова [Маленков, 2013] и прот. Георгия Митрофанова [Митрофанов, 2002] деятельность обер-прокуроров находит крайне скудное освещение. Также у М. А. Бабкина их личности совершенно растворяются в глобальной концепции борьбы «священства» против «царства» на рубеже XIX–XX вв. [Бабкин, 2017, 524]. Наиболее целостной картиной отличается лишь монография С. Л. Фирсова. В целом автор повторяет многие выводы прошлых лет. В отношении же В. К. Саблера заметно некоторое смещение акцентов. Если в предыдущих работах значительное внимание уделялось личным качествам и недочетам этого обер-прокурора, то в монографии 2002 г. историк ставит негативное отношение общества к В. К. Саблеру в общий контекст недовольства сложившимися церковно-государственными отношениями [Фирсов, 2002, 366–368]. В отставке А. Д. Самарина с поста обер-прокурора С. Л. Фирсов видит теперь не столько откровенно распутинский след, сколько недовольство царя тем, что А. Д. Самарин активно придавал огласке церковные дела [Фирсов, 2002, 441].

Работы по политической истории

Обер-прокуроры по-прежнему продолжают упоминаться в контексте политической истории России нач. XX в.

С. В. Куликов в своей работе, посвященной политической элите, изучает обер-прокуроров В. К. Саблера и А. Д. Самарина наравне с другими политическими деятелями. В. К. Саблера автор называет «дуалистом» по своим политическим взглядам [Куликов, 2004, 45]. Позиция обер-прокурора А. Д. Самарина рассматривается в динамике: с течением времени взгляды этого обер-прокурора левели и перед Февральской революцией были близки к оппозиции [Куликов, 2004, 133]. Это во многом предопределило его оставку [Куликов, 2004, 98]. Правые политические взгляды В. К. Саблера затрагиваются в монографии Д. И. Стогова [Стогов, 2007, 139, 170], а также в статье К. А. Соловьева [Соловьев, 2021, 73–99]. Благодаря исследованию Ю. И. Кирьянова обращает на себя внимание факт сложных, подчас конфликтных взаимоотношений правых партий (Союз русского народа) и обер-прокурора В. К. Саблера [Кирьянов, 2001, 153–155].

Непростые взаимоотношения главы правительства П. А. Столыпина и обер-прокуроров П. П. Извольского, С. М. Лукьянова и В. К. Саблера рассматриваются в статьях свящ. Георгия Ореханова [Ореханов, 2008, 7–16] и Ф. А. Гайды. Ф. А. Гайда приходит к выводу, что назначение обер-прокурором В. К. Саблера было результатом эволюции церковной политики П. А. Столыпина, которая предполагала усиление Св. Синода и назначение человека, сведущего в церковной сфере и с «сильной волей» [Гайда, 2015, 108; Гайда, 2014, 31; Гайда, 2016, 128-129]. Отдельную статью Ф.А. Гайда посвятил воззрениям общественности на Церковь и церковное устройство, где заметил, что общественные деятели упрекали «синодальную бюрократию» в тех грехах, которых сами не были чужды — например, в вовлечении Церкви в политику [Гайда, 2008, 18]. Эти и другие выводы вошли в монографию Ф. А. Гайды, изданную в 2016 г.

В работе отмечены политические черты обер-прокуроров: А. Д. Самарин, к примеру, был близок Ставке [Гайда, 2016, 406–407] и был одним из тех лиц, которые вызвали острый внутриполитический кризис в августе 1915 г. [Гайда, 2016, 439]. Кроме того, автор ставит под сомнение сложившееся мнение о влиянии императрицы на назначения министров, в том числе обер-прокурора Н. П. Раева [Гайда, 2016, 441; Гайда, 2015, 378–387]. Рассматривается кризис церковно-государственных отношений и в статье А. Б. Богомолова, который, заимствуя термин из области шахмат, называет сложившуюся ситуацию правовым цунгцвангом. Так, любые шаги (в том числе обер-прокуроров) только ухудшали положение [Богомолов, 2019, 62].

Труды по истории реформирования Церкви начала XX в.

Кроме того, что обер-прокуроры были бюрократическим элементом в церковной жизни, нельзя не взглянуть на них как на деятелей Церкви. Только в начале XXI в. в научной среде сформировалось направление по изучению истории церковных реформ. В 2003 г. вышла монография Т. А. Кудриной и В. К. Пинкевич, посвященная вероисповедным реформам. В числе прочего авторы приводят позиции В. К. Саб-лера насчет вопроса о свободе совести [Кудрина 2003, 188]. Л. С. Бокарева посвятила церковным проектам (1913-1917) монографию, составленную на основе кандидатской диссертации. Она отмечала, что если изначально позиция обер-прокурора была очень важна в деле церковного реформирования [Бокарева, 2017, 103], то со временем вопрос о приходе начали пытаться взять под свой контроль депутаты Государственной думы, ибо лимит доверия Св. Синоду в конце царствования Николая II был окончательно исчерпан [Бокарева, 2017, 157]. Исследуя также деятельность митр. Пи-тирима, Л. С. Бокарева подробно останавливается на деталях конфликта митрополита и обер-прокурора А. Н. Волжина [Бородулина (Бокарева), 2006, 153–159]. Кроме того, этот обер-прокурор старался вести активную подготовку реформы прихода [Бокарева, 2017, 150]. Следующий же обер-прокурор был persona non grata в Св. Синоде, поэтому его деятельность была заведомо обречена на провал [Бокарева, 2017, 190]. Отдельно исследовала Л. С. Бокарева и проблему реформирования прихода, чему посвятила доклады и статьи [Бокарева, 2012а, 133-142; Бокарева, 2012б, 221-237]. Но более пристально изучает эту тему А. Л. Беглов, защитивший в 2020 г. диссертацию по этой теме на соискание степени доктора исторических наук [Беглов, 2019б]. В диссертации автор часто обращается к позиции обер-прокуратуры по вопросу о реформе прихода. Отдельную статью исследователь посвятил участию семейства Самариных в обсуждении приходского вопроса, в ней он называет их вклад в развитие темы «очень существенным» [Беглов, 2019в, 245]. Поэтому назначение А. Д. Самарина вызывало надежды общественности и царя на решение этого вопроса [Беглов, 2019в, 244–245]. А. Л. Беглов показывает, как приходской вопрос создавал дополнительный повод для межведомственного противостояния обер-прокурора и Думы, а позже — обер-прокурора и Петроградского митрополита, из-за чего вокруг этой темы формировались «причудливые альянсы» [Беглов, 2019а, 77].

Накал социальной напряженности и развитие социализма требовали принятия мер в этом направлении. Развитие политики Св. Синода и обер-прокуроров в динамике рассматривает в своей статье М. Е. Грабко [Грабко, 2014, 186–195]. Падение авторитета Церкви в массах, принятие закона о веротерпимости обусловили еще один насущный вопрос: о реформе церковного управления. Этому посвящена книга свящ. Георгия Ореханова «На пути к Собору». Князя А. Д. Оболенского автор называет «чрезвычайно интересной личностью», разбирая круг его родственных связей и знакомств, делая вывод о широкой осведомленности князя как в правительственных кругах, так и в либеральных [Ореханов, 2002, 144]. Отец Георгий соглашается с С. Ю. Витте, назвавшим всех обер-прокуроров после К. П. Победоносцева «дилетантами», добавляя, что «чехарда» в этом ведомстве не способствовала продвижению церковной реформы [Ореханов, 2002, 145–146].

Изучение личностей современников

Изучение личностей сегодня является популярной сферой в исторической науке. Обер-прокуроры думской монархии упоминались в различных исследованиях, посвященных их современникам. Роковую роль для последних обер-прокуроров монархии сыграла фигура Г. Распутина, отношение к которому стало для общества главным мерилом честности государственных деятелей. Отношение к «старцу», по сравнению с советской историографией, стало более рациональным. Хотя некоторые исследователи по-прежнему разделяли версию о влиянии «старца» на назначения многих обер-прокуроров последнего десятилетия империи, появился ряд работ, где обращалось внимание на недостоверность данной позиции. Авторы последних отмечают, что «старец» задним числом присоединялся к уже сложившемуся мнению царя или царицы. Например, уже упоминавшийся С. В. Куликов, помимо описания политических расхождений А. Д. Самарина с императором, утверждает, что «обращение к распутинской теме было, в глазах императора, признаком недостаточной лояльности. Поэтому увольнение А. Д. Самарина, затронувшего пресловутую тему при сопротивлении попытки епископа Варнавы, друга Г. Е. Распутина, канонизировать Иоанна Тобольского, доказывало не всесилие „безответственных влияний“, а его мифичность» [Куликов, 2004, 101]. Доказывает С. В. Куликов и отсутствие влияния «темных сил» на обер-прокуроров А. Н. Волжина [Куликов, 2004, 103] и Н. П. Раева [Куликов, 2004, 229–230].

В 2007 году в серии ЖЗЛ вышла биография Г. Распутина, выдержавшая затем три издания. А. Н. Варламов старается непредвзято взглянуть на одиозную фигуру Г. Распутина. Биография написана на основе внушительного корпуса источников и литературы. Автор приходит к выводу, что увольнение С. М. Лукьянова связано с противостоянием его и П. А. Столыпина Г. Распутину [Варламов, 2012, 237]. В. К. Саблер обозначен автором «распутинским ставленником», так как, по его мнению, продвигал желания Г. Распутина в Св. Синоде [Варламов, 2012, 238]. Тем не менее автор не говорит о тотальном повиновении царя Распутину: в некоторых вопросах «старец» только поддерживал императора [Варламов, 2012, 512]. В связи с этим автор ставит проблему иначе, задавая риторический вопрос: почему своему государю не верили те лица, которым доверял он сам? Это относится и к А. Д. Самарину [Варламов, 2012, 513]. А. Н. Волжин «не был ни его [Распутина] сторонником, ни тем более ставленником» [Варламов, 2012, 579]. Н. П. Раева, по мнению автора, «безо всяких скидок можно считать распутинской креатурой» [Варламов, 2012, 658].

Невозможно посмотреть на деятельность обер-прокуроров без изучения духовенства. Так, обер-прокуроры мимоходом упоминаются в коллективной монографии «Иерархия русской православной Церкви, патриаршество и государство в революционную эпоху» [Лавров и др., 2008]. Взаимоотношения обер-прокуроров и епископата описаны в докладе Ю. И. Белоноговой [Белоногова, 2002, 138–145]. Еще больше внимания они заняли в повествованиях о судьбах отдельных архиереев. Так, в работе А. И. Мраморнова [Мраморнов, 2008], а также игум. Дамаскина (Орловского) [Дамаскин Орловский, 2010], посвященных одной и той же личности — еп. Гермогену (Долганову), часто упоминается обер-прокурор В. К. Саблер, сыгравший большую роль в жизни архипастыря. Относительно его взаимоотношений с владыкой Гермогеном А. И. Мраморнов солидаризируется с героем своих научных изысканий, характеризуя В. К. Саблера как бюрократа и распутинца [Мра-морнов, 2006, 283], замечая, впрочем, и ошибки в действиях самого епископа. Также В. К. Саблер фигурирует в работах и статьях, посвященных таким архиереям, как митр. Антоний (Вадковский) [Соловьев, 2002], митр. Владимир (Богоявленский) [Дамаскин Орловский, 2009, 240].

Личность последнего петроградского митрополита времен монархии Питири-ма (Окнова) привлекла к себе особое внимание исследователей. Деятельности владыки посвятили свои труды Л. С. Бокарева [Бородулина (Бокарева), 2006, 153–159;

Бородулина (Бокарева), 2009, 112–119; Бокарева, 2011, 106–110] и С. Л. Фирсов [Фирсов, 2011]. В числе прочего С. Л. Фирсов отмечает некоторые аспекты взаимоотношений митрополита с обер-прокурорами В. К. Саблером и А. Н. Волжиным. Первый сначала покровительствовал иерарху, но затем стал его «гонителем» [Фирсов, 2011, 48–49]. Отношения с А. Н. Волжиным, в период пребывания которого на посту обер-прокурора митрополит был назначен на Петроградскую кафедру, с самого начала были плохими: обер-прокурор был против этого назначения [Фирсов, 2011, 92]. Это была откровенная борьба, в которой обер-прокурор в итоге потерпел поражение [Фирсов, 2011, 139].

Выводы

Обер-прокуроры думской монархии рассматривались советской историографией исключительно в контексте политической истории. Их церковная деятельность начала освещаться только с кон. 90-х гг. XX в., когда появились работы по вопросам церковного реформирования. Нередко начальники ведомства православного вероисповедания упоминаются в исследованиях личностей их современников. Коллективный портрет обер-прокуроров, а также личности С. М. Лукьянова и В. К. Саблера были описаны в нескольких небольших статьях. Из восьми человек, занимавших в исследуемый период пост главы ведомства православного вероисповедания, чаще всего упоминаются В. К. Саблер и А. Д. Самарин. Тем не менее фигуры обер-прокуроров думской монархии не получили достаточно широкого освещения в российской историографии. Анализ их деятельности проводился мимолетом, только в связи с конкретной проблемой.