Обеспечение гарантий безопасности участников оперативно-розыскного мероприятия «оперативное внедрение»

Выявление тяжких и особо тяжких преступлений и лиц, их подготавливающих, совершающих и совершивших, а также пресечение, предупреждение и раскрытие преступлений данной категории относятся к приоритетным задачам, возложенным на оперативные подразделения органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность (далее –

ОРД). Для достижения наиболее высоких результатов при выполнении вышеупомянутых задач ОРД на практике особенно важен аспект своевременного и результативного проведения комплексных оперативнорозыскных мероприятий (далее – ОРМ). Привлекает внимание проблема обеспечения гарантий безопасности участников ОРМ «оперативное внедрение» не только при раскрытии преступлений оперативнорозыскным путем на стадиях, когда имеются сведения об уже совершенном преступлении, но и на стадии превентивного добывания сведений о вынашивании лицами с девиантным поведением (лат. deviation – отклонение) преступных намерений и о подготовке к совершению преступления.

Представляется, что подобную информацию можно получить непосредственно от лиц, оказывающих содействие, которые находятся в криминальной среде или внедрены в нее. Следует отметить, что вышеупомянутая деятельность лиц, оказывающих содействие органам, осуществляющим ОРД, в подготовке и проведении комплексных ОРМ, служит важнейшим и основополагающим элементом достижения целей и выполнения задач оперативнорозыскной деятельности.

Основная часть

Эффективность реализации задач, возложенных на органы, осуществляющие ОРД, обусловлена объективной потребностью в проведении наиболее сложного в организационно-тактическом и правовом аспектах ОРМ – «Оперативное внедрение».

Вопросы выработки научных положений и разрабатываемых на их основе рекомендаций по осуществлению оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой ее субъектами при проведении ОРМ «Оперативное внедрение», отражены в работах Д Н. Лузько, О. Ю. Ващенко, Г. С. Шка-бина, М. Ю. Воронина и других [1; 2; 3; 4].

Ряд ученых, таких как Н. С. Железняк, справедливо отмечают, что в связи с особым характером деятельности оперативных подразделений органов, осуществляющих ОРД, действующим оперативно-розыскным законодательством, регулирующим осуществление исследуемых право- отношений, в частности п. 12 ч. 1 ст. 6 Федерального закона от 12.08.1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»1 (далее – Закон об ОРД, ФЗ об ОРД), допускается возможность проведения «ОРМ, связанных с целенаправленным легендиро-ванным вводом сотрудников этих подразделений и лиц, оказывающих им конфиденциальное содействие, в криминальную среду и на пораженные преступностью территории, объекты и т. д. в целях добывания сведений, представляющих оперативный интерес для решения задач ОРД» [5, с. 23].

В теории ОРД под ОРМ «оперативное внедрение» принято понимать санкционированное руководителем, осуществляющим ОРД, проникновение (внедрение) оперативных сотрудников либо их лиц, оказывающих содействие, в криминальную среду (объект, территорию и т. д.) с заранее определенными целями, а также соответствующей сложности мероприятия и оперативной обстановке оперативной легендой. Это необходимо в целях сбора значимой, наиболее достоверной и полной информации о преступных замыслах и криминальных действиях, необходимой для осуществления вышерассмотренных задач оперативнорозыскной деятельности.

С помощью использования указанных сил ОРД и проведения комплексного ОРМ «оперативное внедрение» решаются отдельные тактические задачи, позволяющие добиться получения наиболее полного объема достоверной информации: о преступных замыслах и криминальной деятельности лиц; механизме совершения противоправных действий; круге его участников; орудиях преступления, а также иной информации, содержащей в себе оперативно-розыскную характеристику преступления.

При этом важно понимать, что лицам, внедряющимся в преступную среду, категорически запрещено принимать участие в подготовке к совершению преступления и в его совершении. К их компетенции относится лишь имитация противоправной деятельности.

Профессор Н. С. Железняк в связи с этим указывает, что «к примеру, криминальная полиция отдельных государств (в частности, США) применяет нормы, в рамках которых внедренное в преступную группу лицо в определенных оперативнорозыскных целях совершает с разрешения и под контролем правоохранительных органов действия, по формальным основаниям подпадающие под понятие преступных, но в связи с санкционированием их осуществления государством не являющиеся таковыми» [6, с. 50].

Также важно отметить, что Закон об ОРД, регламентирующий ОРМ «Оперативное внедрение», позволяет привлекать к сотрудничеству непосредственно самих лиц, которые относятся к системе криминальной обстановки (участник преступной группы). Кроме того, данный Закон дает штатным сотрудникам оперативных подразделений органов, осуществляющих ОРД, право осуществлять разработку криминальных групп и отдельных лиц.

Результативность деятельности указанных лиц напрямую зависит от правовых гарантий, которые предоставляются их участникам. Особенно важно, чтобы они в полном объеме обеспечивали их безопасность, а также имели возможность освобождения от уголовной ответственности или снижали риски ее возникновения в случае совершения неумышленного и вынужденного противоправного деяния, не относящегося к категории тяжких и особо тяжких.

Это обусловливается тем, что добывание информации о лицах и фактах, представляющих оперативный интерес, и поддержание роли участника в преступной среде, где криминальное поведение считается нормой, является угрозой личной безопасности участников исследуемого ОРМ и имеет ряд сложностей. В противном случае при отказе от исполнения противоправных действий, наносящих ущерб, уровень доверия к внедренным лицам может упасть, в связи с чем отпадает необходимость их нахождения в криминальной среде, а также возрастет вероятность их разоблачения и возникнет риск личной безопасности.

Приведенные проблемные вопросы, связанные с обеспечением безопасности участников ОРМ «Оперативное внедрение», показывают, что в практике деятельности сотрудники органов, осуществляющих ОРД, при использовании таких негласных методов, как легендирование, конспирация, оперативные комбинации, при проведении рассматриваемого ОРМ часто сталкиваются с ситуациями, которые тесно граничат с вероятностью нарушения уголовного законодательства Российской Федерации. В этой связи возрастает риск привлечения к уголовной ответственности субъектов оперативно-розыскных правоотношений.

Проблема правомерности вынужденного совершения противоправного деяния является одной из основных в рассматриваемой теме исследования. Она же поднимает на рассмотрение вопрос «оперативного риска», который могут понести субъекты негласной деятельности. Точное определение понятия «оперативный риск» законодательно не закреплено, но существует множество мнений ученых-правоведов по поводу его толкования.

Под оперативным риском в ОРД мы предлагаем понимать следствие, возникающее в результате принятых решений и действий субъекта. Рассматривая содержание данного термина, считаем важным, что успех выполнения поставленных перед оперативным работником целей и задач в первую очередь и напрямую зависит от его понимания и отношения к данному риску.

При этом целью деятельности сотрудников, осуществляющих ОРД, является не избежание такого риска вообще (так как это практически невозможно), а предвидение и снижение вероятности его возникновения до минимального уровня. На наш взгляд, наиболее обоснованно мнение А. И. Селиванова, И. Ю. Царегородцева и К. А. Стрельникова, что «наиболее сложное и одновременно наивысшее по уровню интеллектуального обеспечения – оперативное прогнозирование» [7, с. 60]. Данный аспект также представляет определенную проблему, возникающую при подготовке и проведении оперативного внедрения. Это обусловлено тем, что участник ОРМ «Оперативный эксперимент» может быть подвергнут принуждению со стороны членов преступной группы к совершению противоправных деяний, а в целях обеспечения своей безопасности и осуществления поставленных задач по добыванию сведений, представляющих оперативный интерес, данные субъекты не могут раскрыть себя или же допустить снижения уровня доверия к ним.

Действующее законодательство, регламентирующее ОРД, включает в себя гарантии правовой свободы субъектов, реализующих оперативное внедрение в криминогенную обстановку.

Здесь надо согласиться с А. В. Масловым, который справедливо отмечает, что «положениями, предусмотренными ч. 4 ст. 16 Закона об ОРД, допускается вынужденное причинение вреда охраняемым законом интересам при защите жизни, здоровья граждан, их конституционных прав и законных интересов, а также в целях обеспечения безопасности общества и государства в целом от противоправных деяний, совершаемое при правомерном исполнении своих служебных обязанностей и общественного долга» [8, с. 30]. Этой же нормой ФЗ об ОРД закреплено, что конфидент органов, осуществляющих ОРД, являющийся членом преступной группы, совершивший преступление, не повлекшее тяжких последствий, освобождается от предусмотренной уголовной ответственности.

Вышеупомянутые положения ФЗ об ОРД регулируют правоотношения в отношении граждан, оказывающих конфиденциальное содействие оперативным подразделениям субъектов ОРД. Соответствующие нормы относятся и к амнистии. Это возможно при условии активного оказания помощи в раскрытии уголовных деяний, не причинивших значительного ущерба охраняемым законом интересам.

Однако необходимо понимать, что вышеуказанных правовых норм недостаточно, и они полностью не являются гарантом безопасности и освобождения от уголовной ответственности для лиц, выполняющих свои служебные обязанности, но вынуждаемых к причинению общественно опасных посягательств.

Нельзя не согласиться с мнением И. Н. Железняка, который справедливо замечает: «Законодатель же в своем нормотворчестве априори выступает в роли догоняющего, зачастую так и не сумев разобраться в процессах, выступающих катализаторами возникновения тех или иных событий, механизмах молниеносной экстраполяции существующих паттер- нов в обществе или, что более близко нам в исследовании, в вопросах оптимизации правил противодействия преступности» [9, с. 67].

При этом, несмотря на кажущуюся простоту приведенных точек зрения ученых, уяснение сущности института освобождения от уголовного наказания – дело непростое, поскольку оно имеет широкий смысл и потому не всегда однозначно используется как в законодательстве и литературе, так и в обычной повседневной речи. Здесь необходимо обратить внимание на то, что только уголовным законом предусмотрена возможность освобождения от наказания.

Законом об ОРД предусмотрена возможность освобождения от уголовной ответственности только для конфидентов органов, осуществляющих ОРД, являвшихся участниками преступной группы, совершивших преступления небольшой и средней тяжести, при условии оказания ими помощи в раскрытии преступлений и возместивших в результате их действий ущерб (ч. 4 ст. 18 ФЗ Закона об ОРД).

Правом приоритета в данной ситуации нормы уголовного закона не обладают ввиду того, что УК РФ2 и Закон об ОРД имеют равную юридическую силу и при этом регулируют разные правоотношения. В таком случае приоритет кодифицированного закона над специальным правом не действует.

На основании вышеизложенного констатируем отсутствие уголовноправового подтверждения действия нормы, указанной в ч. 4 ст. 18 ФЗ об ОРД, а также несоответствие с УК РФ, определяющим основания и порядок освобождения от уголовной ответственности.

Сравнительно-правовой анализ показал ряд существенных противоречий в условиях освобождения от уголовной ответственности, не учитывающих особенности практики осуществления ОРД. Ст. 75 УК РФ предусмотрено освобождение от наказания лиц, впервые совершивших преступление небольшой или средней тяжести, а в Законе об ОРД (ч. 4 ст.16 и ч. 4 ст. 18) такое условие отсутствует. В Кодексе деятельное раскаяние предусмотрено только в отношении лиц, ранее не привлекавшихся к уголовной ответственности, за исключением прямо оговоренных случаев в соответствующей статье Особенной части УК РФ, без учета положений ФЗ об ОРД, в соответствии с который предусмотрено значительное условие – преступление, не повлекшее тяжкие последствия.

Кроме того, отечественный уголовный закон содержит дефиницию «категория преступлений», а понятие, изложенное в Законе об ОРД, – «преступление, не повлекшее тяжких последствий», УК РФ не предусмотрено.

В ст. 75 УК РФ перечислены категории лиц, в отношении которых предусмотрено освобождение от привлечения к ответственности. К ним относятся следующие случаи и условия:

• –    добровольная явка с повинной;

• –    способствование раскрытию и расследованию совершенного преступления;

• –    возмещение причиненного ущерба;

• –    утрата общественной опасности в результате заглаживания вреда, причиненного преступлением.

При этом Закон об ОРД явки с повинной и возмещения вреда не требует.

В связи с изложенным следует констатировать, что требования ч. 4 ст. 18 Закона об ОРД об освобождении от уголовного преследования, в том числе участника ОРМ «Оперативный эксперимент», не нашли соответствующего отражения в УК РФ. На сегодняшний день Уголовный кодекс Российской Федерации не содержит соответствующей диспозиции и ограничивает условия освобождения от уголовной ответственности для лиц, оказывающих содействие при проведении ОРМ «оперативное внедрение», или сотрудников ОВД, осуществляющих свои профессиональные обязанности (в том числе штатных негласных сотрудников), поскольку уголовная норма лишает их заинтересованности оказывать содействие и сотрудничество правоохранительным органам.

В таком случае при совершении преступления лицом, осуществляющим оперативное внедрение в преступную среду, к данному субъекту вразумительно вменять положения, предусмотренные статьей 39 УК РФ «Крайняя необходимость».

Следовательно, возникает вопрос о наличии правовых гарантий сотрудников, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, и лиц, оказывающих им содействие при осуществлении оперативно-розыскного мероприятия «оперативное внедрение», которое имеет ряд сложностей, оперативный риск и высокую степень опасности для жизни и здоровья сотрудников.

Выводы и заключение

Таким образом, анализ правовых норм Уголовного кодекса Российской Федерации и Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» показал наличие правовых коллизий в действующем российском законодательстве. Эти противоречия в обеспечении гарантий безопасности участников оперативнорозыскного мероприятия «Оперативное внедрение» могут быть устранены путем внесения в указанные законы изменений, непосредственно влияющих на практику реализации положений института освобождения от наказания в результате вынужденного причинения вреда охраняемым российским законодательством правам и интересам человека, общества и государства.