Образ Китая в дневниках монголоведа О. М. Ковалевского (1801–1878)

Полянская О. Н., Кузьмин Ю. В., Урангуа Жамсран. Образ Китая в дневниках монголоведа О. М. Ковалевского (1801–1878) // Вестник Бурятского государственного университета. Гуманитарные исследования Внутренней Азии. 2021. Вып. 1. С. 36‒39.

Осип Михайлович Ковалевский принадлежит к ученым-энциклопедистам начала XIX в., когда наука в целом и востоковедение в частности стояли у своих истоков. Этим фактом объясняется и то, что диапазон исследований ученых был широким. Востоковеды в большинстве своем изучали язык народов Востока, который являлся «средством» постижения истории, культуры, религии. Разнообразие направлений научной работы часто приводило ученых к изучению сопутствующих областей знания. О. М. Ковалевский, основоположник научного монголоведения, возглавил первую в Европе кафедру монгольского языка (1833) в Казанском университете. Для того чтобы узнать происхождение тех или иных слов, понятий монголов, необходимо было знакомиться с маньчжурским, тибетским и, конечно, китайским языками.

Находясь в Иркутске с 1828 по 1833 г., сюда Осип Михайлович был командирован Казанским университетом вместе с действительным студентом А. Поповым с целью изучения монгольского языка, О. Ковалевскому удалось дважды посетить Монголию и съездить в Пекин с XI Российской духовной миссией, которая сменяла находящуюся в Китае X миссию. Выполняя основную задачу — совершенствование в монгольском языке, изучение быта, нравов и религии монголов, ученый пристально всматривался в повседневную жизнь Китая, изучал литературу по истории этой загадочной страны, и за семь месяцев (зима и весна 1830–1831 гг.), которые он провел в Пекине, хорошо изучил китайский язык.

О. М. Ковалевский вел подробный дневник. 5 ноября 1830 г. одиннадцатая духовная миссия, перевалив через горный хребет, по вершине которого проходил искусственный каменный вал, являющийся частью Великой китайской стены, вступила на территорию Китая. С этого момента начинается вторая половина Дневника, посвященная описанию китайских обычаев, знакомству с жителями этой загадочной страны1.

В Китае О. М. Ковалевский сразу же обратил внимание на социальные контрасты. Он увидел, можно сказать, два Китая: один — это страна крестьян и ремесленников, скромных и честных тружеников, которые пески и глиноземы превратили в плодородные нивы, сквозь непроходимые горы проложили дороги, каналы, построили великолепные каменные мосты, а жили в страшной, беспросветной нищете; другой — это государство во главе с Богдыханом и его многочисленными придворными, это землевладельцы и военноначальники, купцы и ростовщики, чиновники всех рангов, возглавляемые маньчжурской династией [1, с. 159].

Подробно останавливается в своих описаниях на монгольских племенах, находящихся в составе Цинской империи. Одни из них сунниты. «Сунниты говорят скоро, и не так чисто и понятно, как халхасы. Они переменили произношение некоторых букв, например, вместо «т» часто выговаривают «ч», тымэ — чимэ, тэгэт — чэгэт, вместо «тамахи» (табак) говорят «дамага», вместо «хутага» говорят «оттого»». Отмечает торговую «жилку» монголов. «Сунниты избытки от своего скотоводства доставляют в Ургу, Долоннор, Халган, Кукухотон, Куюха, откуда получают вещи, в кочевом состоянии необходимые» Дает пояснения на полях: «Но они принуждены там сперва продать скот, а за серебро покупать вещи у китайцев» [1, с. 195].

Давая описание в целом монголам, востоковед отмечает их любознательность. «Сунниты весьма любопытствуют о состоянии России, но почти ничего не могут сообщить иноземному путешественнику о своем государстве. Места, через которые Миссия ездит в Пекин, ненаселенные. Провожатые чиновники, по своей важности и лишней в обращении осторожности, большего частью на наши вопросы отвечают неудовлетворительно, отрывисто, а иногда стараются чрезмерно увеличивать свои предметы для показа пред нами силы и могущества Дайцинской империи, простые же монголы, вызванные из отдаленных кочевьев, не в состоянии даже сказать название какого-либо примечательного места» [1, с. 196]. Отношение к иностранцам китайского правительства, а также приверженность традициям, иногда мешающим идти вперед, мы находим в следующих словах монголоведа: «… зная очень хорошо трудность переезда по степи, назначает для нас постоянно одну и ту же дорогу по Монголии. Варварская политика и приверженность к древним обыкновениям, всегда ссылаться на прежние примеры, не переменять своего хода потому только, что так искони заведено. Это камень преткновения для успехов образованности в обширном и многолюднейшем народе. Всякая новость здесь по тому только не принимается, что она нова и прежде не была известна. Важный, молчаливый и упрямый китаец, равно как и хитрый маньчжур, им повелевающий, на один шаг вперед не продвинется, не справившись с тем, что прежде существовало. Но не менее того монголы удивляются и русским, что они, имея у себя верблюдов и зная все невыгоды проезда по степи, еще решаются совершить путешествие до Пекина через Монголию на лошадях со столь тяжелым обозом [1, с. 203].

Не обошел стороной Осип Михайлович и систему образования, так как считал, что образованный человек — основа будущего человеческой цивилизации, в этом проявляется гуманистическая направленность его взглядов в отношении народов Востока в одинаковой степени, как и в отношении инородцев, проживающих на окраинах России. «Китайцы начинают учиться на восьмом году. Первая книга, которую дают в руки, есть сан-цзы-цзин, содержащая в себе употребительнейшие иероглифы. Потом книгу Цян-цзы-вэнь, составленную из тысячи кратких изречений, которую должно выучить наизусть, прежде чем приступить к другим наукам. Далее заставляют учиться сокращенному учению Конфуция, и вместе с тем приучают писать буквы кистью, которую должно держать почти перпендикулярно к бумаге, чертить иероглифы сверху вниз от правой руки к левой. Чистый и красивый почерк весьма уважается в Китае, и хорошая рукопись всегда предпочитается печатной книге. Потом сочинение составляют главный предмет занятий учебных. Китай имеет и учебные заведения, даже Университет, именем только, не делом» [1, с. 224–225].

Дневник О. М. Ковалевского за 1830 г. — достоверный источник о Китае первой половины XIX в., который содержит сведения о географии, истории, экономическом развитии, социальном составе, традициях и обычаях, религиозном мировоззрении. Значительное внимание О. М. Ковалевский уделил присутствию иностранцев на территории Пекина, не только русских, но и западноевропейских католических священников. Данная публикация, смеем надеяться, привлечет внимание исследователей Китая к дневниковому наследию монголоведа О. М. Ковалевского, тем более что дневник 1830 г. опубликован [1].