Образ литературного героя в раннем творчестве Романа Сенчина

П остановка проблемы . «Новый реализм» – относительно новое направление в литературе, сформировавшееся в начале двухтысячных. Денис Гуц-ко, Сергей Шаргунов, Дмитрий Новиков, Роман Сенчин, Захар Прилепин, Михаил Елизаров, Михаил Тарковский являются его яркими представителями [Kovtun, Klimovich, 2018, с. 315]. Их произведения демонстрируют всю сферу современного уклада человека, обнажая социальные проблемы общества. На страницах «новой прозы» срединный человек становится «значительней и интересней любых самых бесподобных текстов» [Новикова, 2019, с. 46].

Роман Сенчин – российский прозаик, который ставит в центр своих текстов образ «маленького человека». Автор в одном из интервью высказался следующим образом: «Я пытаюсь писать о жизни ничем особенным не выдающихся, как Пушкин их называл, “ничтожных” людей. <…> Жизнь большинства складывается из череды дней-близнецов, которые не запоминаются, не радуют и не огорчают. <…> И вот эти бесцветные, лишние дни я и беру для описания»

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2022. № 1} (¹⁸)

[Беляков, 2013, с. 236]. Писатель через повествование о бытовой жизни людей создает колоритную атмосферу безнадежности и бессмысленности человеческого существования. Именно человек и его место в мире выходят на первый план в его творчестве. Говоря о жанре как о специфике художественного произведения, критики все чаще склоняются к тому, что «главный жанр Сенчина – социальнопсихологическая проза» [Беляков, 2013, с. 390].

Цель статьи – рассмотреть трансформацию образа «маленького человека» в современной русской прозе на примере ранних произведений писателя, а также выявить основные черты литературного героя, созданного художником.

Методы исследования. В ходе исследования используются методы сравнительно-исторического и социологического анализа.

Результаты исследования. Произведения Сенчина, заголовки его книг носят кричащий характер. «Постоянное напряжение», «На черной лестнице», «Лед под ногами», «Срыв», «Петля»… Они свидетельствуют об отчаянии отдельного человека и экзистенциальном кризисе современной цивилизации. Мрачность, безнадежность, пессимизм усматривает читатель, открывая ту или иную книгу. Р. Сенчин оправдывает это словами: «Я реалист, пытаюсь более или менее объективно зафиксировать некоторые, к сожалению, часто неприглядные стороны нашей жизни. Литература вообще фокусируется на проблемах, трагедиях, драмах. Радостных произведений литературы как-то и не вспомнить, везде таится какая-то беда» [Васильев, 2017].

Многие представители теоретико-литературной мысли делят творчество Р. Сенчина на два периода – ранний и поздний . Ранний приходится на начало двухтысячных годов. В это время выходят в свет сборники повестей и рассказов «Афинские ночи», «День без числа», «Минус», роман «Нубук». Краеугольным камнем раннего периода являются автобиографичность текстов, их острая социальность. «Его отличала предельная откровенность до саморазоблачения и самоуничтожения», – пишет о Сенчине Сергей Беляков [Беляков, 2013, с. 236]. Валерия Пустовая заявляет, что произведения писателя «...это самоанализ на уровне исповеди перед медицинской картой» [Пустовая, 2013, с. 125]. Соотношение биографической личности с литературным героем создает необходимую для писателя-реалиста почву, позволяет отразить окружающую действительность через мысли, чувства, эмоции, ценности и настроения героя.

«Новый реализм» сформировал новые отношения между автором, героем и читателем, где отсутствуют дистанции. Отношения трех сторон выстраиваются по горизонтали. В произведениях прошлых столетий писатель для многих людей был в роли просветителя, наставника, «инженера человеческих душ». Сегодня, автор-реалист – «свой человек», один из нас, который сочувствует каждому, относится уважительно к личности. Подчеркнутая связь между автором и героем принесла в прозу достоверность, искренность, исповедальность. Переход автора от автобиографической прозы в сторону традиционной реалистической поэтики ознаменовался поиском новых форм, сменой повествовательного дискурса, который призван воплотить особую реальность.

Поздний период творчества Сенчина датируется с 2009 г., когда в свет выходит роман «Елтышевы», который вызвал много споров в литературно-критическом сообществе. Многие критики высказывались о романе как о «главном событии ушедшего года» [Беляков, 2013, с. 387]. Вячеслав Огрызко в статье «Неизбежный бунт» пишет: «В “Елтышевых” Сенчин наконец-то отказался от привычной модели. На этот раз он не стал делиться только собственными ощущениями и переживаниями. Теперь в фокус его зрения попала уже чужая история» [Огрызко, 2013, с. 307]. Евгения Погорелая в журнале «Знамя» констатирует, что с появлением романа «Елтышевы» Сенчин завершает тему «лишнего человека», на смену которому «пришел человек действия, инстинктивного, природного, человек, которого нечеловеческие условия понуждают выказать свою животную сущность» [Погорелая, 2009].

В романе «Елтышевы» чудовищность изображаемого быта обнажает острые социальные проблемы современности. В произведении показано, как со временем деградирует, умирает отдельная семья, а вместе с ней разлагается, угасает страна. Честность, откровенность, принципы натурализма сближают сенчин-ский реализм с «чернухой» [Липовецкий, 1999]. Неонатурализм, позволяющий вовлечь в художественное пространство те реалии, которые традиционно расцениваются в качестве табуированных, рождает устойчивый интерес к пограничным состояниям бытия.

Литературная критика по-разному оценила новый опыт писателя-реалиста. Одни говорят, что Сенчин стал «наследником чернушной линии» [Иванова, 2008]. Его проза ассоциируется с «физиологической», «натуралистической», «чернушной», даже названа «чернухой второго поколения» [Агеев, 2013, с. 41]. «Это чернуха, на стороне которой выступает главный литературный Бог – Автор» [Там же]. Другие утверждают, что Роман Сенчин пишет «серым по серому» [Ганиева, 2013, с. 337]. Так, автор «не абсолютизирует ни “черного”, ни уж тем более “белого”, но до рези в глазах вглядывается в их смешение – в серость, которая и является основным цветом повседневности» [Комаров, 2019]. Сам писатель высказался следующим образом: «В современной литературе нет Павла Корчагина, но читатель ждет его появления. Я и сам этого жду. Не думайте, что я поклонник чернухи и пессимистического сюжета» [Платонов, 2018].

На страницах нынешней прозы отсутствует герой-Корчагин, готовый на подвиг ради высшей цели. На смену Павлу Корчагину с волевым и целеустремленным характером пришел «герой нашего времени» – безвольный, бесхарактерный, бесперспективный. В так называемом позднем периоде творчества автора повествование ведется с позиции ущемленного и пассивного героя. Мотив рутинности жизни тесно пересекается с мотивом бессмысленности собственного существования. Однако в поздних текстах писателя на смену юному персонажу приходит сорокалетний герой, который окончательно смирился с реалиями нынешней действительности. То, что объединяет два периода творчества писателя-реалиста, это художественный тип – «маленький человек».

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2022. № 1} (¹⁸)

Р. Сенчин пишет о жизни «типичных людей» в «типичных обстоятельствах». В литературной традиции понятие «тип» отражает художественный образ, характерный для определенной общественной среды [Чернец, 2016]. Сергей Беляков в журнале «Новый мир», констатирует, что «тип», «типизация», «типичность» являются очень характерными понятиями для современного общества. По словам критика, «...в нынешнем веке воскрес век позапрошлый» [Беляков, 2013, с. 237], из нескольких индивидуальных историй складывается панорама, где герой Сенчина выступает «маленьким человеком» рубежа ХХ–ХХI вв. В классических текстах образ «маленького человека» – один из ключевых. Сенчин вослед А.С. Пушкину пишет о «ничтожных людях». Первый образ «маленького человека» у А.С. Пушкина – Иван Петрович Белкин. Он объединяет цикл повестей «Выстрел», «Метель», «Гробовщик», «Станционный смотритель» и «Барышня-крестьянка».

Самсон Вырин из повести «Станционный смотритель» – прекрасный образец типичного человека невысокого социального сословия, чье душевное спокойствие, благополучие разрушено появлением светского волокиты, не желающего считаться с обстоятельствами. Человек в рассказах Романа Сенчина часто становится игрушкой случая, сильных мира сего. Его персонажи – типичные люди: бывший милиционер, писатель, начинающий бизнесмен. Они все недовольны своим социальным положением, собой. Сенчин сочувствует своим героям: Станиславу Олеговичу («Гаврилов»), Сергею Игоревичу («Срыв»), Никите Сергеевичу («Конец сезона») и т.д.

И чем же все кончится на страницах авторской прозы? У Пушкина – смертью, иного выхода для Самсона Вырина не предусмотрено. У Сенчина – «тихим ужасом» – бесперспективностью и бессмысленностью. В каждой повести нарастают отчаяние, экзистенциальный ужас. Его герои сожалеют и мучительно страдают от осознания того, что жизнь сложилась неудачно, что изменить ее невозможно. Вспомним диалог двух друзей, Романа и Владимира из рассказа «Жить, жить...». В начале произведения герои думали покончить жизнь самоубийством, а в конце, разговаривая друг с другом по телефону, спрашивают: «“Как дела?” – и ответ: “Да так, более-менее. Живу”» [Сенчин, 2011, с. 273].

В романе «Лед под ногами» можно прочесть следующее четверостишие:

За весной – лето, за осенью – зима,

А голова пустая, ни капли в ней ума.

Теку я вдоль по жизни, и мне все равно,

Сажусь на унитаз, валю в него дерьмо [Сенчин, 2007, с. 163].

Музыкальная композиция Дениса Чащина, так же как и телефонный разговор Романа и Владимира, заключают одно положение – жизнь не имеет никакого значения и смысла. Герои Сенчина оправдывают свое пребывание в этом мире тем, что прослужили в армии, отучились в университете, произвели потомство, выплатили кредиты и т.д. Свою «миссию» они выполнили перед государством и семьей. «А остальное… Я не хочу больше мучиться, не хочу бегать и искать…

Меня завтра выкинут из агентства, и куда проситься?» [Сенчин, 2011, с. 267]. Социальная дезориентация еще один синдром, которым страдает современный герой. Возникает он на почве представления о враждебности и несправедливости окружающего мира. Следствием этого становится пограничное состояние отчуждения от себя и мира вообще. Рождается человек-автомат, который живет по определенному сценарию. Программу того, что он должен выполнить за свою жизнь, пишет за него государство или масскультура.

Появление человека-автомата началось с развитием технологического прогресса, когда государство с помощью тотального программирования внушило обществу ложные ценности. Оборотной стороной относительного материального благополучия стал духовный кризис, который породил «одномерного человека». Известные слова Эриха Фромма: «Если я – то, что я имею, и если то, что я имею, потеряно, – кто же тогда я?» [Фромм, 2010], – звучат актуально и по сей день. Герой Сенчина боится потерять то единственное, на чем держится его жизнь: будь то работа, дом или семья. Когда человек находит свое законное место, тогда исчезают его сомнения в оправданности собственной жизни. Персонажи сенчин-ских повестей и рассказов пытаются найти «место под солнцем». Они переезжают из города в деревню, к земле («Елтышевы») или, напротив, из деревни в крупный город («Нубук»), к возможностям и красивой жизни, однако куда бы они ни направились, лучшей жизни обрести не могут.

Мотив поиска обетованной земли как дорога к светлой цели был одним из структурирующих в традиционалистской прозе [Ковтун, 2009, с. 323]. Страдание всегда оправдывалось грядущим светлым миром (Беловодье, град Китеж) [Ковтун, 2017, с. 81]. А русский человек, так же как герой Сенчина, страдает вообще, «всем существом и от всего существующего» [Бойко, 2013, с. 206]. Ф. Достоевский писал о том, что «у русского народа даже в счастье непременно есть часть страдания, иначе счастье его для него не полно» [Достоевский, 1989–1996]. Так может быть спасение сенчинских героев в страдании?

Литературный герой Сенчина постоянно находится в состоянии страдания независимо от его положения, однако ему чужда мысль о какой-то особой миссии: «Оказывается, вся литература, философия, вообще культура доказывают одно: жизнь – это цепь страданий. Одно страдание сменяет другое, и так бесконечно, до полного добивания человека. И в итоге человек ждет не дождется, когда же придет смерть-избавление. Понимаешь? Ему уже невыносимо становится, ничего не мило совершенно. А? – Ну да, – кивнул Владимир. – И что? – Что?! А смысл страданий какой? Смысл, а? – Да никакого, наверно. – Вот и я про то же. Для самоукрепления, чтоб силы жить были, выдумывают тот свет, царство небесное, прочую лабуду, а на самом деле…» [Сенчин, 2011, с. 266]. Подобное отношение к феномену «страдания» является одной из причин русской катастрофы. По словам М. Бойко, «сегодня именно упоение собственным страданием позволяет нам равнодушно смотреть за лихорадочным скатыванием государства и целого народа к гибели» [Бойко, 2013, с. 206].

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2022. № 1} (¹⁸)

Р. Сенчин не дает никаких ответов на вопросы о будущем России. Герои его прозы – «бедные люди», «униженные и оскорбленные». Таковыми они остаются в «Зоне затопления», в «Елтышевых», в «Минусе», «Чужом», «Льде под ногами» – везде. Ощущение бесперспективности оставляет герою один выход – наблюдать, как гибнет целая цивилизация и он вместе с ней.

В раннем творчестве писателя присутствует какая-то надежда на то, что в конечном итоге все образуется, появится хотя бы один шанс на счастливое будущее. В 2002 г. на страницах журнала «Новый мир» появляется повесть «Нубук». Главные герои произведения – три друга, один из которых носит имя автора – Роман Сенчин. Автор рассказывает о доморощенных бизнесменах, озабоченных проблемами собственного выживания. Все трое выброшены на обочину «свободной» жизни, без внешней и внутренней опоры. Нет ни успешной работы, ни настоящей любви. Те ценности, что завещало им прошлое поколение, чему учили, обратились в прах в двухтысячных годах. Быть честным человеком и любить свою страну заведомо означает быть нищим, так как на достойную жизнь честным трудом не заработаешь. И для того чтобы выжить, приходится рисковать. Для главного героя риск – это шанс на долгую и успешную жизнь. Участие в бизнесе стало шансом для Романа изменить свое положение в обществе.

В 90-е гг. окончательно рухнул железный занавес, Россия открывает Европу заново. На рынках начали появляться импортные вещи, продукты. Постепенно промышленность в стране уничтожалась, заводы и фабрики закрывались, на смену пришла рыночная торговля. Повесть «Нубук» как раз о том, как молодые ребята, выращенные на ценностях советского общества, пытаются перестроиться, войти в новый уклад и ритм жизни. «Нубук – вид кожи, он очень красивый, популярный на Западе, но обувь из него недолговечная. Слишком мягкая для нашего климата» [Сенчин, 2002]. Данная фраза становится символом произведения. На практике западные либеральные реформы оказываются неадаптированными к российской земле. Частное предпринимательство начинает использовать грабительские схемы, аферы и махинации. В итоге все три героя терпят неудачу, никому из них не удается достичь даже малой доли успеха. Сенчин в традициях «нового реализма» изображает неустойчивый, опасный мир русского бизнеса, который помещен в более широкий социокультурный контекст: страх перед распадом целого государства, обострение национальных конфликтов, нищета и чувства общей потерянности и безнадежности.

Сенчин прекрасно раскрывает типичные черты молодых героев, которые стремятся подняться по социальной лестнице, достигнуть положения в обществе, и тех, кто не смог «перейти Рубикон», освоиться в новом времени. Внимание писателя направлено не только на причину и следствие социального упадка, но и на изменения в самой личности. «Маленький человек» становится эгоистичным, он ставит себя, свой интерес выше семьи и дружбы, пребывает в постоянном напряжении и упадническом состоянии духа, но стремится соответствовать ценностям и нормам культурного человека, как он его понимает. Непостоянство в характере «маленького человека» обусловлено тем, что у героя несформированные жизненные позиции и ориентиры. В произведении автор проводит параллель между внутренним миром героя и неустойчивостью в северной столице: «…весь город держался на чуде, держался каким-нибудь последним гвоздем, полусгнившей подпоркой, единственным, не до конца разъеденным влагой кирпичом» [Сенчин, 2002]. В художественном пространстве текста душевное равновесие свойственно людям старшего поколения, выходцам из Советского Союза. Это люди чести и слова, работающие не покладая рук, рассчитывающие только на собственные силы. Связь между старым и новым поколением и анализируется в романе. Главный герой, Роман, покидает родительский дом, деревню под Абаканом подобно «блудному сыну». Владимир, друг и будущий партнер по бизнесу, соблазняет Романа идеей о «райском месте», величайших возможностях, и герой отправляется в столицу – Санкт-Петербург.

Мотив «блудного сына» проходит тонкой нитью от начала произведения до его конца. Герой сбегает из деревни в новый мир ради «освобождения», «спасения», но вскоре воротится обратно под родительский кров. Словно библейский герой Роман не смог прожить вдали от отчего дома, ему не хватило сил, сноровки закрепиться в столице, «выйти в люди», и он убегает в привычное ему место. Однако не стоит забывать, что нубук – вид материала, который не пригоден для носки. Таким становится и сам герой – непригодным. Его спутники – сомнения и страх начать все сначала: «Специалистке в Енисейск я тоже пока не звонил – тоже побаиваюсь принять окончательное решение. Откладываю каждый день, сомневаюсь, листаю буклетики» [Сенчин, 2002]. В итоге герой остается наедине с собой и своими мечтами: «Валяясь на полке, я уже представлял, как сижу в своем офисе где-нибудь на центральной улице Абакана, у меня человек десять подчиненных – одни распространяют товар, другие считают башли» [Сенчин, 2002]. Таким образом, «Нубук» повествует о «маленьком человеке», чьи жизненные устремления не достигают намеченной цели. Герою проще сдаться, убежать, спрятаться, плыть по течению жизни, а куда она приведет, стоит только догадываться.

Драматичнее и безысходнее «Нубука» роман «Лед под ногами», опубликованный в журнале «Знамя» в 2007 г. Произведение отразило типичного персонажа сегодняшнего поколения – «маленького человека». Чащин Денис Валерьевич – «аль-тер-эго» писателя Сенчина. Он – рок-музыкант, полный мечтаний и надежд найти место в мире и изменить его. Герой вступает в революционное общество, однако чувствует бессилие перед социальной системой, поэтому вынужден сменить свои амбиции на рутинную работу в редакции модного московского журнала.

С первых страниц романа читатель чувствует однообразие и скуку, обыденность героя и обстоятельств. «Осенью и зимой по утрам в будни он видел за окном одно и то же – колонна белых огней медленно двигалась внизу и уходила почти под дом <…> Он не то чтобы любил по утрам стоять у окна – нет, он даже не замечал, как, умывшись, побрившись, заварив чашку кофе и закурив первую за день сигарету, подходил к окну и смотрел» [Сенчин, 2007, с. 6]. Описанная картина утра Дениса Чащина изображает сменяющие друг друга унылые дни,

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2022. № 1} (¹⁸)

хождение по замкнутому кругу: дом, работа, дом, что создает патовую ситуацию, из которой герою никак не удается вырваться. «День сурка» становится воплощением серой и скучной жизни. Каждый новый день протекает по одному и тому же сценарию. Сенчин в романе иллюстрирует, как попадает в ловушку замкнутого круга человек. Однако это болезнь не индивидуума, а целой эпохи.

Александр Резник в журнале «Эхо свободы», анализируя роман «Лед под ногами», заявляет о новом явлении в путинскую эпоху – чащиновщине. «Чащинов-щина отражает уродливость постсоветской “демократии”, безвыходность в рамках этой системы. Чащиновщина свидетельствует, что ничего-не-обязывающее существование “работающего” планктона – смертельно опасная утопия. Город и Система пожрали Чащина. А его место займут еще более убогие мещане, так же сложив свои кости в фундамент Стабильности <…> “Лед под ногами” отразил мрачную метафизику негативности бытия» [Резник, 2013, с. 159]. «Чащиновщи-на» – явление, раз за разом появляющееся в произведениях Сенчина, меняется только форма, а содержание, темы, мотивы остаются прежними. Главный герой стал жертвой жизненной пассивности, замкнутости, отчуждения от собственного тела и бытия в сложившихся условиях настоящего. Ему комфортнее пребывать в состоянии покоя, неподвижности. Любые колебания внешнего мира герой воспринимает враждебно: «...лишь аромат каких-нибудь необыкновенных духов иногда возвращал в реальность <…>. И Чащин злился: зачем побеспокоили, раздразнили, разбудили?» [Сенчин, 2007, с. 8].

Создается ощущение, что персонажи сенчинской прозы пребывают в платоновской пещере, вот только современная пещера имеет немного иную форму. В мифе рассказывается о людях, закованных в цепях, не имевших возможности свободно передвигаться или смотреть по сторонам. Люди видели лишь тени от огня, а истинную картину мира они не в состоянии были познать. Сенчин надел оковы на своих героев в виде «рутинности». Быт заполняет все бытие человека, а государственная власть с помощью средств массовой информации создает тот иллюзорный мир, который наиболее выгоден. Уставший от постоянной, однообразной и бессмысленной жизни герой с радостью пойдет на поводу той системы, которая пообещает решить за него проблемы.

Каждодневное использование телевидения, информационных изданий, Интернета привело к тому, что человек постоянно вбирает в себя огромный поток информации. Информация дезориентирует человека, так как в ней он не находит смысла: «на шестнадцати доступных Чащину каналах нечего было смотреть – просто он начинал искать лучшее, наконец находил какой-нибудь интересный фильм, а когда тот прерывался рекламой, щелкал дистанционно дальше» [Сенчин, 2007, с. 40]. Герой романа в силу специфики своей деятельности создает и внедряет в массы «проплаченные материалы о кинопремьерах, репертуар кинотеатров, рейтинги кинопроката» [Сенчин, 2007, с. 13] и прочую «пустую» информацию. Очень часто журналисты, работающие в новостных отделах, подвержены синдрому «эмоционального выгорания» [Федотова, Борейко, 2015].

Это, в свою очередь, рождает чувство внутренней опустошенности, которое герой пытается заполнить бутылкой холодного пива «Туборг». Денис Чащин – олицетворение «маленького человека», вовлеченного в огромный, постоянно движущийся механизм «производства и потребления».

В условиях бюрократии государства человек должен быть полезен, чувство полезности/нужности мотивирует его ходить на нелюбимую (и т.п.) работу: «Рабочий день казался ему бесконечным, мучительным; по утрам он не верил, что сможет дотянуть до вечера и не шизануться. То и дело взглядывал на часы, поражаясь, как медленно тянется время, представлял, сколько всего важного, интересного, значительного мог бы сделать вместо сидения за этим столом» [Сенчин, 2007, с. 11]. Единственным стимулом становится материальное благо, которое человек сливает на «нужные вещи».

В «одномерной реальности» герой заполняет свое внутреннее бытие вещами. Чащину приятно, обессилев, переползать «на удобный, купленный им самим в “Икее” диван» [Сенчин, 2007, с. 40]. В романе автор не раз делает акцент на господстве материального мира над духовным. Сенчин включает в художественное поле текста известные слова из песни Егора Летова: «Пластмассовый мир победил, макет оказался сильней» [Сенчин, 2007, с. 55]. Действительно, макет, рекламный щит, симулякр оказался могущественным в условиях нынешней действительности.

Текст песни в сжатой иносказательной форме иллюстрирует модель мира – пародию на реальность. И в этой видимой конфигурации настоящие ценности заменены ложными, «общество потребления» оказалось сильнее духовных и нравственных идеалов. «Почти автоматически он набивал пакеты» [Сенчин, 2007, с. 39] – подобно запрограммированному роботу герой Сенчина приобретает привычный набор продуктов, тем самым раскручивая колесо бюрократической машины, а та, в свою очередь, формирует «одномерное общество» [Маркузе, 2002]. Герой теряет жизненные ориентиры, превращаясь в механизм, автомат, живущий по сценарию и тем установленным правилам, которые считаются общепризнанными: «Теперь он был готов к автоматному существованию в квартире» [Сенчин, 2007, с. 39]. В романе автор периодически делает акцент на гитаре под названием «Джипсон». Чащину «то и дело попадалась стоящая в углу гитара» [Сенчин, 2007, с. 40]. Гитара становится символом творческой натуры. Инструмент символизирует творческое, созидательное начало, которому противостоит «система вещей» [Бодрияр, 2021].

Антагонизм духовного и материального в романе приводит в итоге к тому, что у главного героя «появилось желание от гитары избавиться» [Сенчин, 2007, с. 272]. Чащин неохотно перебирает пальцами струны. Гитара не приносит ему прежнего удовольствия, угасли те амбиции, что двигали его вперед в начале творческого пути. Появилось лишь чувство дискомфорта от потраченного времени на настройку музыкального инструмента. Чащин «засунул „Джипсон” обратно в чехол, застегнул молнию. Поискал глазами, куда бы спрятать. За шкаф. Поглубже туда. И забыть. Снова сел на диван, взял пульт, включил телевизор» [Сенчин, 2007, с. 272]. Зачем тратить время на создание чего-то нового, намного проще

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2022. № 1} (¹⁸)

включить компьютер и отправиться в виртуальный мир. Ведь там можно построить свою «очередную цивилизацию» [Сенчин, 2007, с. 40]. Побег в альтернативную реальность сегодня обеспечивает то чувство превосходства, в котором человек нуждается в своей обыденной жизни. Лев Данилкин написал о романе, что это «…бальзаковская история типичного героя нашего времени, бунтаря, угодившего в душную стабильность нулевых годов – и заживо съеденного обществом потребления» [Данилкин, 2013, с. 264].

Выводы. Итак, автор не стремится скрыть некое послание через художественные образы, мотивы или цитаты известных песен. Он отражает окружающую действительность и быт человека в том свете, каков он есть на самом деле. При чтении произведений Сенчина появляется чувство внутреннего напряжения, дискомфорта, он затрагивает болезненные проблемы современного общества. Современный мир осваивает новые процессы, дифиниции: «урбанизация», «глобализация», «технологизация», «цифровизация», «информатизация». И в этом мире сложных систем, отношений человек чувствует себя незначительным – «маленьким». Роман Сенчин досконально, до мельчайших подробностей отражает бытие в настоящем. «Устоять», «ухватиться», «подняться», «добиться» – действия, которые требуют непомерных усилий. Герои прозы Сенчина редко достигают чего-либо, а если и оказываются на вершине успеха, то это оборачивается для них печальными последствиями. Автор изображает тонкую грань между героем и льдом под его ногами. И остается только догадываться, в какой момент лед треснет.

Таким образом, главной темой творчества Романа Сенчина становится «маленький человек». Автор на страницах своей прозы иллюстрирует болезнь нынешней эпохи, название которой «обыденность». Диагноз личности – отсутствие воли к жизни, духовная дезориентация, неврастения. Сенчин не делает окончательных выводов, он вместе с героем старается найти те возможности, цели, которые откроют современному человеку путь к самому себе.