Образы обиды в русской лексике и фразеологии

Отражение эмоций в языке представляет большой интерес для лингвистики [5–11; 18– 23; 25]. Но, пожалуй, именно в исследованиях Виктора Ивановича Шаховского тема эмоционального в языке является предметом прицельного внимания, и его наблюдения в этой области сложились в лингвистическую теорию эмоций, которая представлена в ставших классическими работах [18; 20]. Концептуализация эмоций в языке на всех уровнях – от фонетики (в том числе эмоциональной интонации), словообразования, лексики, грамматики до уровня текста – изучается в когнитивном и лингвокультурологическом аспектах с выходом в дискурс. «Ключом к изучению человеческих эмоций является сам язык, который номинирует эмоции, выражает их, описывает, имитирует, симулирует, категоризует, классифицирует, структурирует, комментирует. <…> Именно язык формирует эмоциональную картину мира представителей той или иной лингвокультуры» [19, с. 147].

Основная лексема эмоции обида имеет весьма широкий диапазон значений; см., например: ‘несправедливо причиненное огорчение, оскорбление, а также вызванное этим чувство’, ‘о досадном, обидном случае’ (с пометой «в значении сказуемого») [13]. Согласно толкованию, обида означает, с одной стороны, ситуацию, а с другой – эмоцию, этой ситуацией вызванную. В толковании также отмечена и субъективность обиды: для того чтобы употребить слово обида в отношении си- туации, принесшей огорчение, человек должен считать произошедшее несправедливым и незаслуженным. Как следствие, эмоция обиды напрямую связана с осознанием причиненной несправедливости и с жалостью к субъекту эмоции.

Согласно Н.Д. Арутюновой [2], основными характеристиками эмоций являются кау-зированность, пассивность / активность, не-контролируемость (спонтанность), специфичность / неспецифичность, стадиальность. Рассмотрим эти характеристики в отношении лексемы обида и ее основных форм.

Каузированность . По утверждению Е.М. Вольф, «высказывания, описывающие ЭС [эмоциональное состояние] человека, могут интерпретироваться в виде модели, соответствующей фрагментам внутреннего мира человека. <…> Основными в этой модели являются три элемента – субъект эмоции, само ЭС и его причина. <…> Основные элементы структуры ЭС – субъект, предикат, причина, – как правило, входят в толкование значений эмоций» [5, с. 55–57]. Основные производные формы лексемы обида – конверсивы обидеться и обижать . В лексеме обида в свернутом виде содержится дескриптивная модель, в которую включены субъект эмоции, эмоция и ее причина. Обида описывается, как правило, в каузативной конструкции, куда входят прямо или косвенно субъект обиды, обида и каузация обиды, объединяющая собой субъекта-каузатора и причину обиды (ср.: Я обиделся на него; Его слова меня обидели; Меня это обижает ) . При изменении высказывания субъ-ект-каузатор выходит на первый план (Он обидел меня).

Пассивность . Инактивность субъекта эмоции подтверждается пассивным залогом предиката (Я обижен, обиделся). На пассивность субъекта указывает и то, что в языке обида предстает как эмоция, способная объединять (Нас это обидело; Любой обидится) .

Неконтролируемость vs контролируемость обиды. По данным языка, обидой можно руководить (ср.: Я подавил обиду; Я проглотил обиду; Я справился с обидой; Стараюсь не обижаться ) . В то же время не-контролируемость обиды подтверждается невозможностью ассертивных императивов, обращенных к субъекту эмоции: *Обижайся! Однако такое обращение возможно в негативной конструкции (Не обижайся!) или конструкции условия (Хочешь – обижайся; Оби-

жайся на самого себя) . Неконтролируемость обиды подтверждается невозможностью выражений *Я нарочно обиделся; *Я специально обиделся. Можно лишь сделать обиженный вид . Однако лексема обидеться хорошо соединяется с модальными глаголами мочь, желать, хотеть (Я могу обидеться; Хочу и буду обижаться) .

Неспецифичность обиды. Обида не имеет специфичных цветовых, осязательных симптомов, в отличие от других эмоций (ср.: покраснеть от стыда; побледнеть от страха; вспотеть от волнения ). Есть осязательные метафоры, также неспецифичные: жгучая обида, жгучий стыд . Вкусовой симптом обида «разделяет» с горем и особенным смехом: горькая обида, горе горькое, горький смех . Специфичные зрительные симптомы выражаются в образах телесного увеличения: надуться от обиды, надуть губы от обиды . Определительные и изобразительные эпитеты ( глубокая, невысказанная, затаенная , кровная, смешная, глупая и др.), в том числе конкретные (детская, женская, стариковская и др. обида) говорят о разработанности и многоуровневой параметризации концепта в русской языковой картине мира. Измерительные эпитеты указывают на возможность интенсификации обиды: большая обида, легкая обида и др. На неспецифич-ность обиды указывает соединение (фонетическое единение) лексем со словами, обозначающими другие неспецифичные эмоции: грустно и обидно ; обидно, досадно, но ладно. То, что эмоция негативная, определяется невозможностью сочетания лексемы с симптоматической лексикой позитивных эмоций: *(за)смеяться от обиды, *улыбка обиды, *обидеться и хохотать. Обыкновенно от обиды плачут.

Стадиальность . Как и другие эмоции, обида проходит три стадии: ощущение, состояние, осмысление. Междометия не маркируют самое начало, аффект обиды (ср. междометия удивления в [9]). На первой стадии (ощущение) лексема обида включена в устойчивые сочетания и речевые клише, которые отражают спонтанность эмоции, внутреннее состояние, которое обычно описывает субъект обиды (ср.: похолодеть от обиды, застыть от обиды, захлебнуться от обиды, потемнело в глазах от обиды и др.). Предикаты обиды в актуальном настоящем времени констатируют эмоциональное состояние (Я удивлен), но не анализируют его; язык свидетельствует о невозможности высказываний в ментальной рамке *Я думаю, что обиделся; *Я уверен, что меня это обижает. На второй стадии (переживание) состояние обиды демонстрирует- ся; внешние, наблюдаемые, симптомы переживания предполагают «модальную рамку наблюдения» (Е.М. Вольф) (Он весь надулся от обиды; Он раздул ноздри от обиды). Однажды возникнув, обида растет, копится. Эмоциональное состояние обиды продолжает длиться и на третьей стадии (осмысление): весь день дуться от обиды на кого-л., спрятать обиду, проглотить обиду или – напротив – справиться с обидой, решить не обижаться и т. п. О том, что эмоциональное состояние переходит в осмысление, говорит ментальная рамка (Я знаю, что это обидно; Я понял, что напрасно обижался на тебя; Уверен, в этом нет ничего обидного). Об интеллектуализации обиды в русском языковом сознании говорит активность негативных форм и сочетание лексемы с ментальными и эмоциональными предикатами. К таким свойствам субъекта обиды, как целостность (Меня обидело; Меня взяла обида), прибавляется свойство, которое Е.М. Вольф называет «волевым воздействием» [5, с. 64] (ср.: Я не обижен; Я и не думал обижаться; Меня это ни капельки не обижает; Меня давно ничто не обижает; Вы меня ничем не можете обидеть). То, что эмоция обиды в русском языке принимает когнитивный облик, подтверждает употребление основных форм в конструкциях противопоставления, приказа, предупреждения (Кто-то, может быть, и обиделся бы, а я не обижаюсь; Я сейчас обижусь; Обижайся, если хочешь). Интересно отметить, что в русской диалектной и жаргонной фразеологии онтологизируется активность субъекта обиды, его решение обидеться (ср.: брать обиду – ‘считать что-л. обидным для себя, обижаться на кого-л.’; класть / положить в обиду – ‘обижаться на кого-л. за что-л.’; склеить обиду на кого – ‘обидеться на кого-л.’; кидать обидульки на кого – ‘обидеться на кого-л.’; давить обиженку – ‘обидеться на кого-л.’ и др. [12, с. 454–455]).

Следует отметить важное наблюдение Анны А. Зализняк о производных обиды – обидеться, обидеть, обижен, обиженный, обидно и обидный : «Все они могут соотноситься с той специфической эмоцией обиды, о которой идет речь <…>, но кроме того здесь возможны и другие значения. <…> Глагол обидеть (а также производное от него обижен <кем-то>) может обозначать ‘каузировать эту эмоцию’, но может иметь и более широкое значение ‘причинить ущерб’, которое реализуется в связанных сочетаниях Он и мухи не обидит; Что ты плачешь, девочка, кто тебя обидел? » [7, с. 242].

Концепты разной степени абстракции поддаются привычному в лингвистике когнитивному моделированию; можно сформировать структуру знаний типа фрейма или сценария, разработать исходные слоты. Идиоматика, будучи образно мотивированной частью фразеологии, имеет свои способы конкретизации концепта ОБИДА , типичные пути его наивного осмысления. Анализ концептуализации обиды предполагает два направления. Первое из них – «цель – источник». Подлежат рассмотрению идиомы со значением ‘обижать / обидеть’ (задеть за живое; наступать / наступить на [любимую, больную] мозоль; наступать / наступить на ногу; плевать / плюнуть в душу) и идиомы со значением ‘обижаться / обидеться’ ( надувать губы; надуваться как мышь на крупу; надуваться как индюк; дуться по пустякам; [как] будто муху проглотил; [как] будто лимон съел; ударяться / удариться <пойти; встать; вломиться> в амбицию; лезть в бутылку; лезть в пузырь и др.). Второе направление: «источник – цель». Оно выявляет, как имя концепта ОБИДА , будучи компонентом во фразеологизмах, служит источником мета-форизации в разных понятийных сферах – речевой и ментальной деятельности, поведения, меры и степени действия (ср.: без обид; не в обиду будь сказано; от большой обиды; затаить обиду; полон обидны; полный обиды; обида берет / взяла и др.).

Концепт ОБИДА: от цели к источнику

Во фразеологических словарях русского языка [4; 12; 14–17] идиомы с доминантной семой ‘обида’ описаны достаточно полно . Показательно при этом, что доминанта ‘обида’ может занимать в толковании центральное место, а может не включаться в толкование. Так, идиома лезть / полезть в бутылку имеет следующие описания в словарях, ср.:

« ЛЕЗТЬ / ПОЛЕЗТЬ В БУТЫЛКУ – ‘Сильно обижаться, дуться по пустякам (говорится с неодобрением). Подразумевается бурная реакция на обиду – раздражение, обычно без основания’» [14, с. 80];

« Лезть в бутылку – ‘Сердиться, возмущаться, обижаться, когда для этого нет никаких оснований’» [16, с. 173];

« (ПО)ЛЕЗТЬ В БУТЫЛКУ – ‘Выражать возмущение чем-л. или несогласие с чем-л., лично затрагивающим права субъекта или его убеждения, причем такое поведение является следствием раздражения и потери самообладания и, как правило, противоречит интересам субъекта, что описывается как заведомо бессмысленная попытка проникнуть в сосуд с очень узким горлышком’» [1, с. 74];

« ЛЕЗТЬ В БУТЫЛКУ . Очень сердиться, горячиться, выходить из себя» [15, с. 63].

Представляется, что семантические «сдвиги» при описании идиомы в словарях не случайны. Осмысление понятия ОБИДА в русской картине мира происходит во взаимосвязи с другими смежными понятиями, что отражается в использовании лексем данной сферы: обижаться, сердиться, возмущаться, выражать возмущение или несогласие . Образ лезть в бутылку вместил в себя раздражение как рефлекторную стадию обиды (чувство); обиду как стадию социально детерминированного состояния (эмоция); обиду как стадию оценочного характера по отношению к каузатору обиды (когниция). Отметим, что в словаре [1] в основу толкования положена когнитивная стадия обиды. Эмоциональное состояние осознается, принимает характер выражения возмущения и негодования и ищет выход. На этот процесс, происходящий в душе человека, и указывает образ фразеологизма, в котором эмоция уподоблена активному (пусть бессмысленному и не имеющему выхода) действию – лезть в бутылку. Ср. также идиому большей степени абстракции: ударяться / удариться в амбицию ; в данной идиоме обозначено резкое неприятие субъектом совершенных по отношению к нему неправомерных действий, умаляющих его статус, право на собственное мнение и т. п . В образе идиомы лезть в бутылку также представлено активное действие («лезть»); образ маркирует степень обиды и прогнозирует бурное проявление обиды не только во внешнем виде человека, но и в поведении. Потенциальная сема ‘внутреннее движение в душе обиженного человека, направленное в отношении обидчика’ реализуется в контексте; употребление идиомы влечет за собой описание возможных реакций человека на обиду – вплоть до решительных действий и агрессивных поступков. Ср.:

• (1)    Ты, Нартайчик, слишком-то уж в консульстве не ерепенься и в бутылку не лезь . Как-нибудь старайся повежливей (В. Кунин. Русские на Мари-енплац) [1, с. 74].

В повести В. Шукшина «Печки-лавочки» командировочный в поезде подшучивает над своим соседом по купе Иваном, что жена его прячет деньги в чулок:

• (2)    – Счас мы свои рублишки достанем из чулочка… И отдадим. – Ивану страсть как неловко было, что деньги – где-то у жены «в чулочке»… И он прямо, вызывающе-прямо посмотрел на ухмыляющихся проводника и командировочного и тоже улыбнулся, но зло улыбнулся. <…> – А ты что это

сразу в бутылку -то полез ? <…> Если вам сделали замечание, надо прислушиваться, а не хорохориться. Поняли? – Командировочный повысил голос. – Научись сначала ездить. Еще жену с собой тащит… – А что тебе моя жена? – зловеще тихо спросил Иван. – Что тебе моя жена? Нюра знала, что после таких вопросов – так сказанных – Иван дерется [24].

Обусловленность внешними обстоятельствами, динамичность и способность к интенсификации характерны для понятия ОБИДА , содержание которого, представленное в образах идиом, оказывается в контексте употребления не абсолютным, а скорее относительным и может быть изменено в зависимости от причин, условий ситуации, личности субъекта обиды и т. п. Командировочному насмешки над простоватыми деревенскими людьми не кажутся основанием для обиды; но для того, над кем насмехаются, шутки, тем более в отношении его жены, являются серьезным основанием для обиды, и он их воспринимает как оскорбление. Собственно, обидчик и употребляет идиому лезть в бутылку для смягчения ситуации, чтобы указать, что для обиды, а тем более для оскорбления, нет никаких причин (ср. похожее развитие описания обиды как оскорбления в рассказе В. Шукшина «Обида».)

Идиома лезть в бутылку может не развивать потенциал гнева или оскорбления; обида может быть сведена к недовольству:

• (3)    Я не понимаю, как можно оставить в запасе Эдгара, – сразу полез в бутылку Клим. – Это же игрок экстра-класса! [1, с. 74].

Поскольку основными элементами структуры эмоциональных состояний являются субъект, предикат и причина, то, как правило, причина входит в толкование эмоций. В данном случае важно было указать на ее отсутствие. В двух словарях эмоциональное состояние описано как обида без причин, без оснований (ср.: «обычно без основания» [14, с. 80]; «когда для этого нет никаких оснований» [16, с. 173]). В третьем словаре эмпатия составителей словаря на стороне обиженного: «возмущение чем-л. или несогласие с чем-л., лично затрагивающим права субъекта или его убеждения» [1, с. 74]. В четвертом словаре причины не упоминаются [15]. Действительно, обида субъективна, не имеет типовых причин и четких параметров (постоянно обижается, любит обижаться); более того, истоки, которые питают обиду, могут быть глубинными, иными, чем конкретные и притом поверхностные причины, вызвавшие ее про- явление. В толкованиях [14–16] обида описана с позиции ее осмысления, тем самым при описании обиды объединяются эмоциональная и интеллектуальная сферы. Толкование идиомы задается с позиции интерпретатора, который оценил эмоцию как обиду безо всякого на то основания; потому в одном словаре указано: «говорится с неодобрением» [14, с. 80]. Данное указание составлено как бы с позиции «командировочного» в рассказе В. Шукшина; за состояние обиды ответственность возлагается на человека, который не в силах справиться со своими эмоциями и для которого сформулирована превентивная паремия На обиженных воду возят. Разночтения в толкованиях одной идиомы говорят о необходимости подхода, который бы учитывал фактор субъективности эмоции, стадии протекания, эмпатию говорящего и слушающего и т. д. «В эмоциональной коммуникации особенно релевантным является осознание различия между эмоциональной прагматикой говорящего (инициальная интенция) и эмоциональной прагматикой слушающего (терминальная интенция)» [19, с. 156].

В образах идиом отождествляются объекты разных классов и их совокупность. ‘Обижаться’: эмоция – тело (надувать губы; надуваться как мышь на крупу; надуваться как индюк); эмоция – артефакт, пространство (дуться по пустякам; надуваться как пузырь; лезть в бутылку); эмоция – физиология (как будто муху проглотил; словно лимон проглотил, съел). ‘Обижать’: эмоция – боль, тело (задеть за живое; наступить на любимую, больную мозоль; наступить на ногу); эмоция – физиология, пространство (плюнуть в душу). Образы прочитываются в кодах культуры (соматический, зооморфный, фитоморфный, пространственный, антропный, артефактивный); возникающие в ходе этого прочтения культурные коннотации вплетаются в семантику идиом. Так, образ идиомы лезть / полезть в бутылку интерпретируется в пространственном коде, соотносится с архетипическим противопоставлением широкого / узкого. Этимология оборота неясна [15], образ бутылки «не работает», несмотря на то, что на него могли бы наслаиваться культурно-специфичные ассоциации, отвечающие неконтролируемости и горячности человека, находящегося под воздействием сильной обиды. В ходе референции идиомы к предметной области культуры в образе идиомы «проступают» прескрипции, которые предостерегают от деструктивных действий, направленных против себя, требуют не отгораживаться мнимой защитой, справиться с обидой. Ср. обычное употребление идиомы в императивной конструкции с отрицанием: Не лезь в бутылку!

Концепт ОБИДА : от источника к цели

Компонент обида содержится во фразеологических единицах, таких как коллокация (не) давать (кого-л. / себя) в обиду , речевые формулы не в обиду (кому-л.) будь сказано , без обид и идиомы мухи / комара / курицы не обидит (кто-л.) , богом обиженный , себя не обидеть . В коллокации (не) давать (кого-л./ себя) в обиду именной компонент употреблен в прямом значении, ср. дефиницию в словаре [17]: ‘не позволить обижать кого-либо, заступаться за кого-либо’. Заполнение атрибутивной валентности глагольного компонента: не дать кого-то / себя в обиду – это, прежде всего, описание ситуации, в которой один участник не позволяет другому нанести оскорбление себе или третьему участнику. Любопытно, что третий участник, за редким исключением типа (4b), остается за кадром, и его валентность ( кому-л. ) не заполняется.

• (4)    a. Ада идет к своему компьютеру и, не открывая новые письма, даже не любопытствуя, от кого они, забыв про себя, про свои дела, входит в Анжелин дневник. Читает с самого его начала, каждую фразу. До печенок пробирает то, как она умеет не дать себя в обиду … Мне бы так… (Ольга Новикова. Каждый убивал // Сибирские огни. 2012; НКРЯ*). b. Он просил по мере возможности помочь твоей семье, никому не дать вас в обиду (Ахмедов Р.Б. Промельки (2011) // Бельские Просторы; НКРЯ).

Любопытно употребление этой коллокации в качестве переводческого эквивалента: поиск в параллельном корпусе показывает, что она может употребляться не только как эквивалент английских словосочетаний not to let sb. hurt sb. антропный – ‘не позволять кому-л. ранить кого-л.’ (см. частичное сходство значений англ. hurt с рус. обидеть в статье [6])** или to [know how to] protect / save sb / oneself – ‘[знать, как / уметь] защитить / спасти кого-л. / себя’, но и как некое обобщение, ср.:

• (5)    a. “If the Wizard was here,” said one of the piglets, sobbing bitterly, “ he would not see us suffer so ” (L. Frank Baum. Dorothy and the Wizard in Oz (1908)) – «Если бы здесь был Волшебник, – причитал, всхлипывая, один из поросят, – уж он бы не дал нас в обиду » (Л. Фрэнк Баум. Дороти и Волшебник в Стране Оз (Т.Д. Венедиктова, 1992); НКРЯ). b. If you run fast you can catch up with those soldiers and they won’t let the Yankees get you (Margaret Mitchell. Gone with the Wind. Part 1 (1936)) – «Беги быстрей, нагонишь этих солдат, и они не дадут тебя в обиду » (Маргарет Митчелл. Унесенные ветром. Ч. 1 (Т. Озерская, 1982); НКРЯ).

В (5a) уж он бы не дал нас в обиду (с проклитическим уж ) соответствует оригинальному he would not see us suffer so ‘он бы не потерпел, чтобы мы так страдали’, в (5b) оно используется для генерализации: Скарлетт, успокаивая рабыню, говорит, что на ту не нападут северяне, если она догонит отряд солдат Конфедерации. В русском переводе обобщение служит, помимо выведения за скобки третьего участника, уменьшению повторов в тексте: предыдущая реплика содержала те же опасения, только выраженные в форме разговорного афроамериканского английского: Spose de Yankees gits me? В оригинале Скарлетт повторяет реплику на стандартном английском (won’t let the Yankees get you) . В русском переводе эта диалектная и социолектная особенность опущена и передана с помощью просторечного Ну, как янки схватят?

В прямом значении компонент обида употреблен в коллокациях от большой обиды, затаить обиду, полный обиды, обида берет / взяла (последнюю можно считать реализацией фразеосхемы X берет / взяла кого-л. ), а также в речевой формуле не в обиду (кому-л.) будь / будет / пусть будет сказано . Под речевой формулой мы понимаем идиомы (как правило, со структурой предложения) с фиксированной иллокутивной силой или определяющие иллокутивные характеристики высказывания [3, с. 78–89]. Эта речевая формула перформативна, основана на рефлексии говорящего и пресуппозиции неприемлемости предыдущего или непосредственно следующего высказывания. Сюда же можно отнести коллокацию без обид и речевую формулу, основанную на прецедентном тексте из фильма «Мимино»: Я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся .

Иначе обида концептуализируется в идиоме мухи не обидит, ср.: «Мухи не обидит <не обидишь, не обидел, не обидела> кто. Крот- кий, незлобивый (говорится с одобрением)» [14, с. 38]. Здесь происходит расширение значения обидеть: ‘причинить огорчение (каузировать эмоцию обиды’ > ‘нанести ущерб ко-му-л.’ В НКРЯ обнаруживаются контексты с заменой именного компонента: комара не обидит, курицы / курицу не обидит. В первом случае актуализируется семантический компонент ‘живое существо небольшого размера’, во втором – компонент ‘заведомая неспособность нанести серьезный ущерб человеку’.

Этот образ далее эволюционирует в идиоме богом обиженный. ‘неудачливый, несчастливый; глуповатый, ограниченный; жалкий, убогий, неполноценный в каком-л. отношении (о человеке)’ [12, с. 48]. Встречается вариант идиомы с иным именным компонентом – жизнью обижен . Компонент обиженный в идиоме осмысляется как ‘тот, кому чего-л. недодали’ (пресуппозиция: недодали ума, красоты, социального положения), ср.: [6, с. 242–243]. Очевидна связь с идиомой бог обидел (кого-л.) (чем-л.) , у которой, судя по употреблению в НКРЯ, есть два значения, ср.:

• (6)    a. Если даже у мужика и есть избыток хлеба, то он все-таки не продает, а хочет, чтобы у него хлеба хватило за «новь», чтобы можно было прожить своим хлебом и еще год, в случае, если бог обидит градом (А.Н. Энгельгардт. Письма из деревни (1872–1887 гг.). Письмо девятое (1880); НКРЯ). b. Нетопорчук сам до женского пола робок – обидел бог рожей и характером : нос картошкой, лицо в рытвинах, усы рыжие, с подпалинами, а характер застенчивый <…> (Л.С. Соболев. Капитальный ремонт (1932); НКРЯ).

В (6a) имеется в виду причинение несправедливого ущерба в виде стихийного бедствия. В (6b) идиома употреблена в значении ‘кто-л. обделен чем-л.’. Здесь надо указать, что если речь идет о людях, например, бог обидел сыновьями , это означает не ‘у кого-л. нет сыновей’, а ‘сыновья не такие, какими должны быть’; если говорят бог обидел , то это значит ‘недодали’; ‘дали не то’.

Аналогичный переход (‘несправедливым образом нанести оскорбление или огорчить’ > ‘несправедливым образом что-л. недодать’) присутствует еще в одном словосочетании. Инверсия и заполнение валентности глагола обидеть возвратным местоимением превращает свободное словосочетание не обидеть кого-л. в устойчивое с фиксированным порядком слов себя не обидеть , ср.:

• (7)    a. Решение о величине заработка в подавляющем большинстве случаев принимают менедже-

  ры. И не с тем, чтобы бóльшую его часть положить в свой карман (хотя и себя они, разумеется, не обидят ), а «по справедливости»: хорошо поработали, прибыль получили – надо дать людям (Такая маленькая зарплата // Знание – сила. 2013; НКРЯ). b. Тут, видно, Семен Терентьич себя не обидели ; <…> отвели себе, то есть на свою долю, почитай все луга по Мухоловке (В.И. Даль. Павел Алексеевич Игривый (1847); НКРЯ). c. Только вы-то, благодетельница, не осудите, вы-то не осудите; а то никого мне не страшно, уж я себя не обижу (А.Н. Островский. Волки и овцы (1875); НКРЯ).

Судя по контекстам употребления, словосочетание означает ‘выделить себе средства (деньги, земельные участки и т. п.) в объеме, который субъективно представляется справедливым и достойным’. Это выражение, вероятно, следует отнести к идиомам. В его семантике сохраняется тот же компонент ‘субъективное представление’, что и в значении слова обида . Это особенно заметно по особенностям употребления: чаще всего себя не обидеть говорят в третьем лице (часто в «уважительном» множественном числе), не без осуждения или иронии. Говорящий имплицитно подвергает сомнению способность субъекта действия адекватно оценивать свои притязания. Характерно, что даже при употреблении в первом лице: я себя не обижу – говорящий может отдавать себе отчет в том, что со стороны его действия могут показаться неправильными и предосудительными. Именно поэтому в примере (7c) это словосочетание сопровождается настойчивой просьбой: вы-то не осудите .

Заключение

Семантический анализ лексических и фразеологических единиц с семантикой обиды реконструирует отдельные черты и языковой «портрет» обиды в целом. По данным языка, основными характеристиками обиды являются каузированность, пассивность, неконтроли-руемость (спонтанность), неспецифичность, стадиальность, причем когнитивная стадия – осмысление обиды – является наиболее разработанной в русском языке. Эмоция обиды граничит с другими эмоциями, соединяет в себе состояние и отношение к тому, кто или что каузирует данное состояние. Совокупность семантического, когнитивного и лингвокультурологического анализа понятия обиды позволяет выявить типичные пути осмысления данного концепта в русской языковой картине мира, проанализировать основные модели и образы его описания в лексике и фразеологии, показательные для исследования констант и изменений в эмоциональной сфере.