Одежда (из авторского словаря «Космос русского самосознания»)

Лексикон

Terra Humana

ным обнаженным телом, чья нагота либо подчеркнута условно прикрывающим одеянием, либо решена в неоплатоническом контексте прозрачности эйдоса телесности (Дж. Боттичелли – «Примавера», 1577–1578). Компендиум костюмных привычек составил М. Монтень («Об обычае носить одежду» – Опыты, 36). В пестром предметном мире быта О. – наиболее близкая человеку вещь в прямом (в роли защитной оболочки тела) и переносном смыслах. «Переносность» состоит в фундамент. функции О.: она семиотизирует пространство бывания, порождая и организуя те типы поведения, какие диктуются штатским костюмом, военным мундиром, карнавальной накидкой, домашней пижамой, купальником или фраком. В костюме нет незначимых элементов: от покроя до цвета и от приурочения к сезону и ситуации до типов наследования. В О. определяются предметные симпатии нации, моменты подражания иным этносам, новации и раритеты моды. Особая роль принадлежит цветовым выражениям эмоций – праздничной или траурной (черной в Европе и белой в Китае; платье невесты в Китае – красного цвета, в Европе – белого); сакральной символике – пурпур («царский»; см. визант. титул «Багрянородный»), белый (= «святость»; см. З. Гиппиус «Белая одежда», 1898–1903 с эпиграфом из Апокалипсиса <3, 18>; роман В. Дудинцева «Белые одежды»), зеленый (в исламской традиции). Смена костюма (аналогичная смене имени в обряде принятия монашества или в приобретении агентурной клички) маркирует смену роли, иногда против воли: на этом работает мотив переодевания в сказке («Золушка», «Кот в сапогах»), эпосе (Одиссей, вернувшийся в дом, наполненный женихами Пенелопы), романе («Принц и нищий» М. Твена, 1882), на театре («Мадам Баттерфляй» Дж. Пуччини, 1903) и в кино («Гусарская баллада» А.К. Гладкова, 1962). Главный способ социальной стратификации в рамках одного этноса – это нац. костюм, получающий постепенное усложнение в деталях: от крестьянина до князя (государя); тип облачения маркирует и границу меж живым и мертвым («смёртное» одеяние покойника; ср. так наз. «крещение в мантию» и рясу схимника как О. отрешения от дольнего жития). Облачения вооруженного рыцаря, палача и его жертвы, магистра тайного ордена, спелеолога и водолаза, придворного шута и рокера являют собой варианты внешности героя чеховского рассказа «Человек в футляре» (1898), когда они восприняты как симулякры профессий. Надчеловеческие коннотации О. проясняются в сценах «раз-о- блачения» (раздевания / одевания) героя: по мере освобождения от знаковых оболочек власти проступает то, что за ними скрывалось: голый человек на голой земле или, с возложением царских одежд, – голая символика могущества (С. Эйзенштейн – «Иван Грозный», 1945). Песенке старых дверей из сказки Андерсена – «Позолота вся сотрется / Свиная кожа остается» отвечает реплика Бубнова в горьковской пьесе «На дне» (1902): «Все слиняло, один голый человек остался». О. – сложный социальный знак, содержащий информацию о поле, возрасте, роде деятельности и статусе владельца, характер грамматики сочетаний ее элементов (с включением семантики орнамента и предметного «коллажа») роднит О. с природой жеста, имени и числа, с обертонами речевой стилистики. Соц.–ролевая специализация О. (жандарм, булочник, студент) связана с топосами городской среды (чиновник в Коломне, модистка на Кузнецком, лодочник с Фонтанки, камелия на Сенной, бестужевка с курсов, нищие на паперти, институтки в «голубом» и «розовом» <старшие и младшие классы> в Смольном, купец в Охотном ряду, обитатель Вяземских трущоб, шарманщик, горничная, будочник, банщик, кучер) и с отношениями метрополии и провинции (тульский оружейник, вологодский конвойный, половой из ярославцев, «Вертер» на Невском, цыган из Валахии, казанский коновод). Невозможное в вертикали «Табели о рангах» сме- шение сюртука и армяка, шляпы и скуфейки, цилиндра щеголя и колпака кукольника, вечернего дамского туалета и передника кухарки на горизонталях Невского и Тверской создавали особую атмосферу театрализованной жизни, прообразы которой даны в классическом фольклоре и традиц. народном празднике (обмен мужской и женской О., выворачивание шубы наизнанку, использование барской О. как карнавальной на святках). Способность О. маркировать границу приличного и неприличного в иронических приемах подана в романтич. традиции: герой новеллы Э.Т.А. Гофмана «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» (1819) наказан за неуважение к магу Просперо Альпанусу костюмом, самовольно меняющим покрой, но спасен щегольским фраком, выползшим из табакерки. Чем более конкретно служила О. паспортизацией социальной роли и статуса, тем разнообразнее варьировались маргинальные одеяния, демонстрирующие формы общественного вызова и фронды: котелки (запрещенные Павлом I), полосатые штаны Федора Толстого-Американца, блуза толстовца, желтая кофта футуриста, хитоны «Диотимы» на Башне Вяч. Иванова и М. Волошина в Коктебеле; новую актуальность получает татуа как прообраз телесной маркировки (ср. боди-арт). Для П. Чаадаева риторика безупречно модной внешности стала попыткой спасения от внутренних духовных коллизий; чуть ли не с этой целью он лично воспитал живой экземпляр своей соборной утопии: лакея Ивана Яковлевича (vs ‘Петр Яковлевич’), лишенного антагонизма внешнего и внутреннего. Момент кризиса старого политического режима при смене правителя нередко маркируется сменой одежды, параллельно с табуированием ряда «опасных» слов. Воцарение Павла I запомнили как «век штиблет, кос» (Греч Н.И. Записки о моей жизни. М., 1990. С. 84; см. здесь же о замене слов «отечество» и «государство» на «гражданин» и «мещанин». – С. 91), запретов на ношение фраков и круглых шляп, что не помешало имп. Марии Фёдоровне явиться на интимный ужин с супругом «в запрещенном “античном” платье» (Лотман Ю. М. Театральный язык и живопись (К проблеме иконической риторики) // М. Ю. Лотман. Избр. статьи: В 3 т. Таллинн, 1993. Т. III. С. 312). В ХХ в. обостряется оппозиция «обнаженный / одетый»: А. Коллонтай в борьбе за «свободу крылатому Эросу» демонстрирует себя нагой на Невском, а А. Дункан – на сцене; ср. языческий «нудизм» праздника на Ивана Купала. Если англичане в свое время придумали чехлы для мебели (открытые ножки стула – неприличны), то совр. дизайнер стремится обнажить природную фактуру материала, выявляя ее эстетические возможности. Особый сюжет составила история обнаженной натуры в живописи и скульптуре. раскрашенную или одетую в металл и дерево античную статую античного мастера теперь не будут воспринимать в качестве классич. шедевра; обратный случай, вызвавший скандал, – «Завтрак на траве» Э. Мане (1863). Этически спокойное решение конфликтов этого рода: восприятие обнаженности как наряда красоты: «Смотри, ей весело грустить / Такой нарядно обнаженной» (А. Ахматова. «Царскосельская статуя», 1916). История эстетизма и дендизма богата «костюмной» полемикой (см. статью М. Волошина «Современная одежда», 1904, написанную как ответ на третью главу книги последователя Дж. рёскина р. де Ла Сизерана «Вопросы современной эстетики», 1904 – «Современная одежда в искусстве статуи»). На истории О. отразилась эволюция восприятия ребенка и понимания детскости: до конца XVIII в. детей наряжали как маленьких взрослых; до нач. ХХ в. мальчиков-малышей одевают девочками, подчеркивая ангелическое начало в ребенке (что не совмещалось, на ином соц. уровне, с эксплуатацией детского труда). Философию О. создал Т. Карлейль: его герой в трактате «Одежда, ее происхождение и философия» выдумал онтологию, в которой мировая материя есть «одеяние Бога» («Sartor Resurtus. Жизнь и мысли

Лексикон

Terra Humana

герра Тейфельсдрека», 1836: рус. пер.: М., 1902. Кн. 1-3). О. как средство маскировки тела связана с культурной историей мифологемы «лик / лицо / личина». Так, Барон в пьесе «На дне» (1902) в попытке рассказать свою жизнь излагает историю своего гардероба; средством характерологии вечного типа стали «циммермановс-кая шляпа» раскольникова, лохмотья Плюшкина, халат Обломова (ср. «Прощание с халатом» П. Вяземского, 1817; «К халату» Н. Языкова, 1823; в романе И. Гончарова «Обломов» <1859> о слуге Захаре: «серый сюртук и жилет нравились ему и потому, что в этой полуформальной одежде он видел слабое воспоминание ливреи»). Нередки реставрации ритуальной функции замещения одеждой ее владельца в акте условного убийства: булгаковская героиня («Мастер и Маргарита», 1929–1940) топит в ванной костюм ненавистного ей критика Латунского. Молодежные неформальные движения, партийные и религиозные сообщества вт. пол. ХХ в. – нач. ХXI в. в россии вернули семиозис окказионального камуфляжа к анекдотической ситуации, вроде той, когда осенью 1844 г. знаменитый славянофил К.С. Аксаков «оделся так национально, что народ на улицах принимал его за персиянина, как рассказывал, шутя, Чаадаев» (Герцен А.И. Былое и думы. 1865–1868. Ч. 3. Гл. 30; при этом фрейлины эпохи Александра II обязаны были являться при дворе в повойниках и сарафанах). регламентация сословной внешности, особенно ярко проявившая себя в Петровской россии, приравняла цивильное платье к мундиру, так что костюмная фронда, дополнительно спровоцированная стилизациями под «греческое» и «римское» в живописи и скульптуре, имела открыто семиотич. характер. Свою роль здесь сыграло искусство портрета: вел. кн. Александра Иосифовна (1830–1912), жена вел. кн. Константина Николаевича, была «изумительно красива и похожа на портрет Марии Стюарт. Она это знает и для усиления сходства носит туалеты, напоминающие костюмы Марии Стюарт» (Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания. Дневник 1853–1855. СПб., 1990. С. 195). Одна культура облекается в маску другой (ср. «римское» ряженье республиканцев Великой Французской революции), – и тогда процедура театрализованного переодевания работает на «механизмы подражания» (Г. Тард). Клички фасонов могут отражать политические (онегинская шляпа «широкий боливар», рубашка «гарибальдийка», дамское пальто «скобелев», пилотка «испанка») сенсации века и литературную моду (дамская шляпа «памела» <по названию романа С. ричардсона, 1740>, «гарольдов плащ» <по имени героя поэмы Дж. Г.Н. Байрона, 1812–1818>). Семиотика моды в лице р. Барта назвала О. «языком в чистом виде»; однако, вслед за Н.С. Трубецким (Принципы фонологии. Париж, 1940. С. 19) автор «Основ семиологии» (1964) обнаружил в одежде «классическое разграничение языка и речи. Язык одежды состоит из: 1) совокупности оппозиций, в которых находятся части, «детали» туалета, вариации которых влекут за собой смысловые изменения (берет или котелок на голове имеют разный смысл); 2) правил, в соответствии с которыми отдельные детали могут сочетаться между собой» (Структурализм: «за» и «против». М., 1975. С. 122–123). русская мысль развивала концепцию мистической эпифании и метафизики О. «Между одеждой и телом есть отношение более тесное, нежели только соприкосновение: пронизанное более тонкими слоями телесной организации, одежда отчасти врастает в организм. <…> Одежда есть явление тела, и собою, своими линиями и поверхностями, строение тела она проявляет. <…> Коль скоро за телом признана способность портретно проявлять метафизику человеческого существа, в этой способности нельзя отказать одежде, которая, как рупор, направляет и усиливает слова свидетельства, произносимые о своей идее телом» (Флоренский П.А. Иконостас (1922). СПб., 1993. С. 113; курсив автора).: Антитеза «одетый / обнаженный», уси- ливаемая то «руссоистскими», то нудистскими программами, открыто эксплуатируется совр. эпатажной кинопродукцией и шоу-бизнесом, сводя философскую антропологию О. на уровень пошивочного промысла. С этого момента О. из достоинства факта культуры окончательно перешла в статус цивилизационного фантома.

Тексты: Нагота на сцене. Сб. СПб., 1911; Скуинь С.З . Нагота. Два романа. рассказы. рига, 1981; Пристли Д.Б . Трое в новых костюмах. роман. 1945.

Исследования: Адлер Б.Ф. 1) Возникновение одежды. – СПб., 1903; 2) От наготы до обильных одежд. – Берлин, 1923; Волошин М. Лики творчества. – Л., 1988. – С. 183–187; Андреева Р.П. Энциклопедия моды. – СПб., 1997; Белоусов А.Ф. «Как некий новый род…»: смолянки, монастырки, институтки // История Петербурга. – 2003, № 4 (14). – С. 51– 56; Бердник Т.О., Неклюдова Т.П. Дизайн костюма. – ростов-на/Д., 2000; Бесарабова М.А ., Малиновый берет (ритуальная семантика в произведениях А.С. Пушкина) // Михайловская пушкиниана: Сборник статей научных сотрудников музея-заповедника А.С. Пушкина «Михайловское». – М., 2001. Вып. 19; Богатырев П.Г. Функции национального костюма в Моравской Словакии // Богатырев П.Г. Вопросы теории народного творчества. – М., 1971. – С. 297–366; Большая Энциклопедия древности. – Прага, 1980; Структурализм: «за» и «против». – М., 1975. – С. 114–163; Брун В., Тильке М. История костюма. От древности до Нового времени. – М., 2001; Буровик К.А. Смесь русского и басурманского; От колпака до короны; Музей обуви; Щепетильный товар // Буровик К.А. Красная книга вещей. – М., 1996; Висковатов А.В . Историческое описание одежды и вооружения российских войск с рисунками, составленное по Высочайшему повелению. – СПб., 1841– 1842. Ч. 1–30 (1899–1948. Ч. 1– 34); Гаген-Торн Н.И. История изучения костюма в этнографии СССр // Сов. этнография. – 1933, № 3–4; Готтенрот Ф . История внешней культуры: В 2 т. – СПб; М., 1885; Глинка В.М. русский военный костюм XVIII – нач. XX в. – Л., 1988; Давыдова В.В . Типология костюма // Studia culturae. – СПб., 2001. Вып. 1. – С. 116–134; Долоцкий В.И. О священных одеждах // Христ. чтение. – 1848, № 1; Де Ла Мотт Фуке К . История моды 1785–1829. (Geshichte der Moden 1785 – 1829. Berlin. 1987); Дзеконьска-Козловска А . Женская мода XX века. – М., 1977; Ефимова Л.В., Алешина Т.С., Салюнин С.Ю . Костюм в россии XV – начала XX века из собрания Государственного Исторического музея. – М., 2000; Жабрева А.Э. 1) История русского костюма с древних времен до конца XVIII века на страницах журнала «Нива». – СПб., 2006; 2) русский костюм: Библиография. Указатель книг и статей на русском языке 1710 – 2001. – СПб., 2002; Киреева Е.В . История костюма. – М., 1976; Кирсанова Л. Нагота и одежда: К проблеме телесности в европейской культуре // Ступени. – 1991, № 1. – С. 47–64; Кирсанова Р.Т . 1) Костюм в русской художественной культуре XVIII – первой половины XX вв.: Опыт энциклопедии. – М., 1995; 2) Офранцуженный сарафан: Как Екатерина Великая пыталась скроить европейское платье на русский манер // родина». – 1997. № 7; 3) розовая ксандрейка и драдедамовый платок. Костюм – вещь и образ в русской литературе XIX. – М., 1989; 4) русский костюм и быт XVIII – XIX веков. – М., 2002; 3) Сценический костюм и театральная публика в россии XIX века. – Калининград, 1997; 2001; Килошенко М. Психология моды. – СПб., 2001; Ключевский В.О. О взгляде художника на обстановку и убор изображаемого им лица, 1897 // Ключевский В.О. Соч.: В 9 т. – М., 1990. Т. 9. – С. 108–117; Козлова Т.В. Костюм как знаковая система. – М., 1980; Козмин В.Ю . Конфликт костюмов в романе А.С. Пушкина «Евген Онегин» // IV Международная пушкинская конференция: Сб. ст. – СПб., 1997; Комиссаржевский Ф.Ф . История костюма. – Минск, 1998; Кораблев А.А. Кожаный путь // Филолог. иссл. – Донецк, 2001. Вып. 3. – С. 80–87; Коршунова Т.Т. Костюм в россии XVIII – начала XX веков. – Л., 1979; Лебина Н. Сталинизм и мода // Петербургская панорама. – 1993. № 8; Мельгунов Н.А. Народная одежда и европейская мода // Современник. – 1847, № 4. Отд. 4; Мерцалова М.Н . История костюма. – М., 1972; Огибенин Б.Л. П.Г. Богатырев о знаковой функции костюма // Труды по знаковым системам. – Тарту,

Лексикон

1975. Т. 7. – С. 21–36; Оленин А.Н. 1) Опыт об одежде, оружии, нравах, обычаях и степенях просвещения славян. – СПб., 1835; 2) Опыт о костюмах и оружии гладиаторов. – СПб., 1835; Орленко Л.В. Терминологический словарь одежды. – М., 1996; Орлова Л.В . Азбука моды. – М., 1989; Мода и дизайн. – СПб., 2002; Почепцов Г.Г. Мода // Почепцов Г.Г. Имидж: от фараонов до президентов. Строительство воображаемых миров в мифе, сказке, анекдоте, рекламе, пропаганде и паблик рилейшнз. – Киев, 1997; Прево Г. Искусство одеваться. – СПб., 1892; Протанская Е.С. Этика служебной одежды («По одежке встречают») // Образ современности: этические и эстетические аспекты. – СПб., 2002. – С. 158–161; русский традиционный костюм: Иллюстрированная энциклопедия / Авт.-сост. Н. Соснина, И. Шангина. – СПб., 1999; Стриженова Т.К. К истории советского костюма. – М., 1972; Султанов Н.В ., Прохоров В.А . Материалы по истории русских одежд и обстановки жизни народной. – СПб., 1881–1884; Тарабукин Н.М . Очерки истории костюма. – М., 1994; Тугендхольд А.Я. Нагота во французском искусстве // Аполлон, 1910. № 11. С. 17–29; Федосюк Ю.А. Как одевались (Глава 11) // Федосюк Ю.А. Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века . 2-е изд. – М., 1998; Фукс Э . Эротика: В 3 т. М., 2002; Чернова А.Д. 1) Все краски мира, кроме желтой: Опыт пластической характеристиким персонажей у Шекспира . – М.,1987; 2) Советы королевского драпировщика: Театр Мольера. – М., 1989; Яковлева М.В . Динамика образа женственности, ее визуализация в костюме: Исторический аспект // Культурологические исследования”03. – СПб., 2003. – С. 109–124.

Terra Humana