Официальное празднование нового года в России в XVII начале XVIII вв

Праздник во все времена был особым событием, выделяющимся из череды будней, имеющим особое значение как для празднующей общности, так и для субъективного опыта каждого участника праздничного действа. На протяжении истории он впитал множество традиций, обрядов, ритуалов и мифов, сохраняя память о значимых датах, событиях, отмечаемых в разных регионах, городах, семьях. Несмотря на многокрасочность и разнообразие культурно-исторических форм празднований, выработанных многовековым опытом народа, праздник всегда оставался универсальной формой эмоционального, символического, ценностного и мировоззренческого выражения установок индивида, коллектива и общества в целом. Праздник был важной частью повседневной жизни населения, структурируя трудовые будни и время отдыха.

В XVII – начале XVIII вв. основу российского праздничного календаря составляли церковные дни: Крещение – 6 января (все по старому стилю), Сретение – 2 февраля, Благовещение – 25 марта, Пасха («праздник всех праздников»), Вознесение – 40-й день после Пасхи, Троица –50-й день после Пасхи, Преображение – 6 августа, Успение – 15 августа, Покров – 1 октября, Рождество – 25 декабря и прочие [1, с. 585]. Церковные торжества сопровождались проведением религиозных обрядов: литургий, молебствий, крестных ходов, водосвятий – и народных гуляний. Особое место среди праздников занимал Новый год (новолетие), так как включал в себя как церковные, так и светские обряды и элементы. Он отмечался 1 сентября – в день Симеона Столпника Летопроводца (начало церковного года) [2, с. 8].

Празднование Нового года в Российском государстве открывалось вечерней службой, проводившейся 31 августа. После нее совершалось молебное пение «О начатии нового лета». В полночь церковный колокол возвещал о наступлении Нового года. Важным элементом официального празднования Нового года было «действо нового лета или многолетнего здравия» (другое название – «чин препровождения лету»). Оно отправлялось 1 сентября на площади перед храмом между утреней и обедней (по одним источникам – на рассвете, по другим – в полдень) при огромном стечении народа. Особенно торжественно «действие многолетнего здравия», начинавшееся крестным ходом, проходило в Москве на Ивановской площади Кремля [3, с. 575]. К месту заранее собиралось множество служилого народа, для которого участие в нем было обязательным.

«Действо нового лета» в XVII в. проходило со строгим соблюдением церемониала. В столице на Соборной площади против северных дверей Архангельского собора устраивался обширный помост, огражденный решетками, расписанными разными красками. Помост покрывался турецкими и персидскими цветными коврами. Между Архангельским собором и колокольней Ивана Великого, на помосте устанавливали три столика, два – для двух Евангелий и один – для иконы Симеона Столпника Летопроводца. Перед столиком ставили большие свечи в серебряных подсвечниках. Рядом устанавливали два места, слева для патриарха и справа для царя. К концу XVII в. для государя ставили более нарядное место по подобию трона, резное, позолоченное, посеребренное и расписанное красками [4, с. 398]. Это символизировало первенство светской власти над духовной.

Патриарх выходил на «действо» из западных ворот Успенского собора в сопровождении духовенства, которое несло перед ним иконы, кресты и хоругви. Несколько позднее из дворца начиналось царское шествие. Патриарший и царский выход на площадь сопровождались звоном на Иване Великом во все колокола. При этом звон не прекращался до тех пор, пока патриарх и царь не вступали на свои места. Патриарх с крестным ходом приходил к месту прежде государя. Придя на место, царь прикладывался к Евангелию и иконам, потом принимал от патриарха благословение «крестом и рукою» [4, с. 399].

Духовные власти становились «по чину» по обе стороны места государева и патриаршего, бояре и весь синклит по правую сторону государя и за его местом по чину. Соборная площадь еще задолго до царского выхода вся покрывалась служилыми людьми, стоявшими парадно в разных местах по заранее утвержденному регламенту. На помосте от Благовещенского и до Архангельского соборов стояли стольники, стряпчие и дворяне, а от них поодаль гости, одетые в золотые кафтаны; на помосте между Благовещенским и Успенскими соборами – стольники младших разрядов, а после них дьяки всех приказов тоже в золотых кафтанах; от этого помоста по площади – полковники, головы и полуголовы стрелецкие в бархатных кафтанах. На паперти Архангельского собора, откуда была видна вся церемония, размещались иностранные послы, посольские чиновники и приезжие иностранцы, а также гости столицы из русских областей. На помосте между Архангельским и Успенским соборами выстраивались генералы, полковники и иные чины. В задних рядах на помостах, а также на соборных папертях стояли стольники, стряпчие, московские дворяне, жильцы, военные и приказные люди, которые были в более простой одежде. А между помостами и за помостами на площади стояли стольники и стрельцы боевым строем со знаменами, барабанами и с ружьем. На кровле Архангельской и Благовещенской церквей и на Ивановской колокольне и по всей площади стояло множество простого народа [4, с. 400].

В начале службы духовные власти – митрополиты, архиепископы, епископы и прочие – подходили по двое и кланялись сначала царю, а потом патриарху. После службы патриарх осенял крестом царя и желал ему здравствовать. Царя и патриарха поздравляли с Новым годом духовные власти, подходя по два и низко кланяясь. Государь отвечал поклоном головы, а патриарх благословением. Затем царя поздравляли бояре и все светские сановники, причем один из старейших говорил поздравительную речь. Царь отвечал им также поздравлением. Бояре поздравляли патриарха, власти и весь освященный собор; старейший боярин говорил речь, на которую духовенство отвечало поздравлением и благословением. Когда оканчивались эти обоюдные поздравления гражданско- го и церковного синклита с «новым летом», царя поздравляла вся площадь. За обменом благопожеланиями между царем и народом следовали раздача царских подарков: пирогов приближенным и царской милостыни (денег) народу [5, с. 576]. На этом официальная часть празднования заканчивалась.

После окончания «действа нового лета» объявлялся благовест к обедне, и население расходилось по своим приходским церквам. В этот день люди не только посещали храмы, но и навещали старших в семье, поздравляя их с наступлением Нового года. Новолетие начинало церковный год и приравнивалось в допетровской Руси к великим праздникам. Потому благочестивые люди считали своим долгом в первый день сентября не только побывать на всех богослужениях, но и помочь бедным, сирым, больным и убогим. С этой целью они посещали странноприимные дома и остроги, посылали туда милостыню и гостинцы, в том числе и разную выпечку (калачи, пироги, пряники и пр.), раздавали милостыню нищим, одаривали деньгами, одеждой, пищей бедняков [6, с. 120–121]. В сельской местности на новолетие устраивались так называемые мирские складчины – пиры, на которые собиралась вся община и садилась за общие столы.

В последний раз обряд новолетия в России был совершен 1 сентября 1699 г. В этом же году указами Петра I от 19 декабря «О писании впредь января с 1 числа 1700 года во всех бумагах лета от Рождества Христова, а не от сотворения мира» [7] и от 20 декабря «О праздновании Нового года» [8] были изменены дата начала Нового года, порядок летосчисления, а также традиция встречи новолетия. Порядок летоисчисления стали вести не от сотворения мира, а от Рождества Христова. Начало светского года теперь было положено с 1 января, а церковного осталось без изменения – с 1 сентября. В этой связи произошло отделение светского начала от церковного, что способствовало постепенному превращению новогоднего праздника в сугубо гражданское торжество.

Изменения в официальном праздновании Нового года стали заметны уже в 1700 г. Первый январский Новый год в России праздновался целую неделю с широким размахом, присущим петровскому правлению. Справедливости ради следует отметить, что такое продолжительное празднование было обусловлено прежде всего желанием царя, любившего всевозможные увеселения, пиры, свадьбы и застолья. По указу Петра I встречу Нового года следовало всюду начинать в полночь не только торжественным молебствием с колокольным звоном, но и пушечной и ружейной пальбою. Также было велено с наступлением новолетия, т. е. 1 января, всем поздравлять друг друга с Новым годом и «столетним веком».

В Москве празднование новолетия в 1700 г. проходило по новому западноевропейскому сценарию. Наряду с богослужениями, провозглашением традиционного многолетия царю (под аккомпанемент колокольного звона, пушечной пальбы по всей Москве и троекратного беглого ружейного огня войска, расставленного царем на Ивановской площади) и традиционных взаимных поздравлений с началом новолетия царя и народа, в него вошли и необычные для русского новогоднего празднества действия светского характера. Среди них – званый обед в царском дворце для высшего духовенства, знатных русских и иностранных особ, угощения для народа (различные кушанья, пиво и вино), выставленные перед дворцом и Триумфальными воротами, вечерний бал и ужин во дворце [9, с. 576]. Новшеством было и распоряжение украсить к празднику большие проезжие улицы и дома именитых людей деревьями и ветвями сосны, ели или можжевельника, «а людям скудным хотя по древу или ветви над воротами или над хороминами своими поставить», и требование ежедневно с 1 по 7 января «по ночам огни зажигать из дров или хвороста, или из соломы; а где мелкие дворы, – собравшись по пяти или шести дворов тако ж огонь класть, или, кто похочет, на столбиках по одной или по две или по три смоляные и худые бочки, наполняя соломою или хворостом зажигать» [10, с. 13]. Интересно отметить, что современный российский календарь также включает в себя около 7 январских новогодних праздничных дней.

В январские дни в столице каждый вечер зажигались смоляные бочки, пускались ракеты, палили из двухсот пушек перед Кремлем и в частных дворах из маленьких орудий. Все это делалось на заграничный образец [11, с. 828]. Нововведением было и обязательное устройство в течение недели в разных частях города красочной иллюминации, «прозрачных» картин, «потешных» огней и фейерверков, сопровождавшихся пушечными выстрелами. На протяжении январских новогодних праздников царь вместе со своим окружением посещал пиры у своих подданных и участвовал в различных увеселениях.

В дальнейшем новогоднее торжество обогатилось новыми светскими традициями. Так, в Петербурге в петровское время 1 января царская чета и первые лица государства с утра слушали литургию в соборе. Затем следовало пиршество, которое проходило либо во дворце А.Д. Меншикова на Васильевском острове, либо в аудиенц-камере Сената. В празднике участвовали женщины, которым теперь полагалось находиться вместе с мужчинами, а не обособленно, как прежде. После обеда царь гулял по улицам города, наблюдая за народным весельем, а завершалось торжество в 8–9 часов вечера, когда в небо взмывали огни фейерверков и ракет [12, с. 14].

Ссылки:

• 1.    Полищук Н.С. Развитие русских праздников // Русские / отв. ред. В.А. Александров и др. М., 1999.

• 2.  Российские государи: 862–1598. Смоленск,

  • 3.   Полищук Н.С. Указ. соч.

  • 4.    Забелин И.Е. Домашний быт русского народа в XVI и XVII ст. Т. 1. Ч. 1. М., 2000.

  • 5.   Полищук Н.С. Указ. соч.

  • 6.  Сахаров И.П. Сказания русского народа:

• 7.    Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. 3. Статья 1735.

• 8.   Там же. Статья 1736.

• 9.   Полищук Н. С. Указ. соч.

• 10.    Агеева О. Г. Светские ежегодные праздники русского двора от Петра до Екатерины Великой // Отечественная история. 2006. № 2.

• 11.    Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Полное издание в одном томе. М., 2010.

• 12.    Агеева О. Г. Указ. соч.

Народный дневник. Праздники и обычаи. СПб.,1885.