Оформление "неосредневековой" отдельности в пограничной области структуры современной русской литературы

Киршин В. Попытка объективности // газета «Деловое Прикамье», 14.08.2004. URL:

Клёнов А. Окно: Стихи. Пермь: Кн. Изд-во, 1988. 53 с.

Решетов А. Книга судьбы // Клёнов А. Окно: Стихи. Пермь: Кн. Изд-во, 1988. Форзац 1.

Д.М.Бычков (Астрахань)

ОФОРМЛЕНИЕ «НЕОСРЕДНЕВЕКОВОЙ» ОТДЕЛЬНОСТИ В ПОГРАНИЧНОЙ ОБЛАСТИ СТРУКТУРЫ СОВРЕМЕННОЙ

РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Стремление к определению содержательных аналогий между отдалёнными в «большом времени» (М.М. Бахтин) историческими эпохами отличает современные историософские размышления отечественных философов, культурологов, публицистов, социологов. В поле рассуждений устанавливаются связи заключений, к которым приходят (иногда независимо друг друга) разные интеллектуалы. В актуальных решениях проблемы адекватной характеристики настоящего демонстрируется спиралевидная структура отечественного бытия, на одной оси инвариантными эпохами в отношении утраченной духовности выступают периоды, обозначаемые концептом «Смута»: позднесредневековая Русь - эпоха Советской власти - и, как теперь можно осознать, рубеж XX-XXI вв. Историософские размышления рождают предположения о явлении циклической повторяемости во времени пережитых уже культурой ситуаций (их аналитически выявил П. Сорокин), становится заметно, что традиционные концепты средневековой культуры в трансформированном виде проступают в реальности нашего времени; этот парадокс верно подмечен Станиславом Е. Лец: «У каждого века есть своё средневековье».

Вопрос о роли преемственности в формировании прогрессивного движения литературного процесса приобрел особую актуальность в XX веке, эпохе «нового средневековья», по определению философа Н.А. Бердяева. Перед историками литературы рубежа XX-XXI вв. встают вопросы о том, какими путями движется русская литература, какие идеалы она исповедует, какие эстетические, социальнонравственные ценности ею накоплены, какие перспективы она прочерчивает. В результате, определение преемственных связей в существующих концепциях историко-литературного развития, возможно, как никогда раньше, обретает всё большую обозримость. Оказывается, границы между отдаленными в историческом времени периодами эстетического развития являются проницаемыми: в художественной словесности генетическую связь с предше-

ствующим эстетическим опытом сохраняют литературные традиции.

Принцип исторической аналогии при научном описании явлений современного литературного процесса позволяет объяснить сходства и обозначить различия между произведениями разных культурных эпох и самой сущности исторических периодов, при этом даёт исследователю возможность объективно соизмерять литературные прецеденты временными и вневременными категориями.

Концептуальное соположение современной социокультурной ситуации с эпохой Смуты стало уже общим местом в рассуждениях на злобу дня. Однако сам факт традиционной аналогии проясняет философские обоснования концепции «Нового Средневековья», который в отдаленном будущем станет фазисом в эволюции культуры.

В связи с актуальной концепцией «Глобального Нового Средневековья» (изложенной Л. Блехеров и Г. Любарским в книге «Главный русский спор») история русской литературы и новейшей культуры научно ещё не обосновывалась и проблема генезиса отечественной словесности XX в. остаётся открытой. В плане выполнения этого научноисследовательского проекта оказывается возможно описать новейшую литературную ситуацию, образование которой связано с «эпохой конца» (М. Эпштейн). Осознание границ текущей истории заставляет предвидеть дальнейшее будущее русской литературы: «Будущее изящной словесности в лучшем случае гадательно, в худшем случае его нет. Возможно грядет новое средневековье лет так на тысячу, только без алхимии и Христа» (Вяч. Пьецух). Видимость перспективы этой тенденции «осредневековывания» делает наших современников рецептивными участниками разрушения старой структурной модели «Русская литература» и кристаллизацией внутри неё новой «отдельности» (термин Д.С. Лихачёва), которую условно можно назвать «неосредневековой».

Осмысление заданного культурного процесса циклической эволюции русской литературы базируется на философии В. Соловьёва, трудах Н. Бердяева, исследованиях П. Сорокина и др. с позиции религии, философии, социологии заложивших основы научно-концептуальной парадигмы изучения феномена «Новое Средневековье» как (в широком смысле) типа культуры.

Оптимизирующаяся перестройка структурного образования русской литературы - длительный процесс, неуправляемое движение которого по стремительному вектору к «неосредневековью» приведёт к необходимости построения адекватной реальности истории русской словесности. На данном этапе научно-исследовательская работа в реализации этого направления только начинается, находится в дискуссионной стадии. Являясь погруженным в социокультурный контекст настоящего, уже сейчас нельзя не заметить нового «образования» в строении новой отечественной литературы.

В объёме образовывающейся «неосредневековой отдельности», которая выступает как прообраз новой модели русской литературы, произведения складываются в систему «новой / старой» жанровой картину. Трансформация и процесс интеграции архаичных жанров является механизмом саморегуляции культуры. Читателю становятся широко известными художественные прецеденты, удостоверяющие возвращение к каноническим жанровым формам, например: в последнее время созданы варианты модернизированных архаичных литературных форм: хождение (Т. Толстая «Туристы и паломники», Л. Улицкая «Так написано...», В. Аксёнов «Стена», «Экскурсия»), патерик (М. Кучерская «Чтение для впавших в уныние. Современный патерик», сборник рассказов В. Дворцова «Нескончаемый патерик», О Газизова «Из современного патерика»), толковая азбука (Т. Толстая «Кысь»), летописи и хроники («Новые Робинзоны. Хроника конца XX века» Л. Петрушевской, «Хроника. Хроника. С. Рыженков, «Декада. Летописная повесть С. Линкина) и др.; конвенциональные принципы жития как «формульного» жанра заметно проступают в художественной структуре современного «агиоромана»-. на уровне сюжета, в общей структуре, в подтекстовом плане (Ю. Буйда «Борис и Глеб», С. Василенко «Дурочка», А. Трапезников «Похождения проклятых», Л. Улицкая «Даниэль Штайн, переводчик», П. Алешковский «Рыба» и др.), проясняют собственное типологическое сходство с произведениями древнерусской литературы как продолжение житийной традиции. В жанровой системе современной русской литературы, активно развивающейся под знаком поиска новых форм, активизировался процесс реанимации древнерусских жанровых моделей. Современные жанровые инварианты канонических форм характеризуются отклонением от исторически сложившегося в другую историколитературную эпоху нормативного набора принципов и приёмов жанрообразования. Границы жанрового канона оформляют эстетический объем жанровых модификаций, с другой стороны - преодолеваются авторами: границы литературного произведения оказываются разомкнутыми, текст устремлен на диахронном уровне к традиции.

Активное обращение писателей-современников к творческому возрождению средневековых форм словесности свидетельствует о параллельном существовании в русле с магистральной линией развития новейшей литературы определённой художественной стратегии - «Новое Средневековье». Именно жанровая специфика многих произведений, как видим, становится определяющим фактом отнесения конкретного художественного произведения в разряд «неосредневековых», который в грядущем будущем определит исток новой литературной эстетики и связанный с ней особый тип писательского творчества - демонстрации сознательный путь создания качественно другой, «одухотворенной», литературы.

Процесс складывания «неосредневековой отдельности», безусловно, устремлён в будущее, а с другой стороны, прочно связан с предшествующей историей русской литературы XX в. Саморефлексия литературы выводит ее на диалог с другими этапами литературной эволюции, в частности, с эстетикой и этикой древнерусского словесного искусства.

Обнаруженная исследователями и критиками типологическая общность между феноменом «деревенской» прозы литературной эпохи 1950-1960-х гг. и древнерусской словесностью выявила факт перманентного присутствия средневековой эстетики в писательском сознании В.М. Шукшина, В. Распутина, В. Белова, Ф.А. Абрамова и В. Крупина.

Современная русская литература претерпевает на себе воздействие принципов других видов искусств. В контексте «неосредневековой» отдельности заметно качественное влияние средневекового искусства. В житийной прозе (С. Василенко «Дурочка», Л. Улицкая «Казус Кукоцкого», Ю.Буйда «Борис и Глеб» и др.) проявляются принципы иконографии. Поэтика инвариантного феномена открывается в перспективе эстетических параметров средневековой иконографии

Новейшее литературоведение реагирует на наметившиеся позитивные тенденции в жанровом обновлении картины актуального искусства слова, обращающегося к древнерусской литературной практике, в понимании писательского труда как творческой демонстрации программы духовной самореализации личности и этноса. Отечественная наука о литературе преодолевает методологические стереотипы атеистической идеологии, отрабатывает новейшие исследовательские подходы.

Реанимация в современной прозе древнерусских жанров (а следовательно, канонических принципов сюжетосложения, мотивной структуры, традиционных принципов характеристики персонажей, особой эстетики словесного творчества, особенностей художественного языка и стиля произведения) определяется обращением отечественных писателей к насущным проблемам духовной жизни отдельной личности и российского общества.

Современная литература находит доступные художественные средства осуществления единства и непрерывности историко-литературного процесса, в котором заметно проявляется особо значимая роль «жанровой памяти», обнаруживающей начало преемственности и стабильности в картине актуального искусства, на жанровом уровне регистрируется смена эстетических приоритетов. Такие неординарные события в историко-литературном процессе были объяснены Ю.Н. Тыняновым и поддержаны представителями формальной школы. Исследователи-формалисты, изучая диалектику литературы, определили закон появления нового как чуда «отражения, как бы поворачивающего отраженный объект».

Проявление средневековых традиций в современной литературе связано с нарастающим вниманием к древнерусскому культурному опыту, обусловлено инерцией эволюционного развития русской литературы XX в. как модели искусства средневекового типа. Приоритетным в этом процессе необходимо признать и давление «постмодернистского контекста» эпохи конца столетия, что также накладывает отпечаток на специфику рассматриваемого явления. Следовательно, с учётом таких концептуальных позиций должно вестись исследование феномена традиционализма в современной прозе. «Неосредневековая» отдельность существует в пограничной зоне русской современной литературы.

Отечественная литературоведческая наука, располагая методологией целостного анализа, только обращается к становящимся знаковыми в контексте изменяющейся жанровой парадигмы проблемам древнерусских традиций и процесса трансформации архаичных жанровых канонов. Думается, что развитие представлений о русской литературе ушедшего столетия как словесного искусства средневекового типа, оформляющееся в современных литературоведческих трудах, может оказать влияние на создание новой истории русской литературы XX в.

С.ГДюкин (Пермь)

КОНЦЕПТ «РОССИЯ» В ВЕНГЕРСКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Проникновение тех или иных объектов за границы своего естественного бытования сопровождается рефлексией по их поводу в пределах различных дискурсов. Отражение образа, символа, идеи, явления в рамках определенного контекста, во-первых, в различной степени коррелирует с действительным соотношением объекта и субъекта, во-вторых, порождает новое содержание, существенно влияющее на реальную ситуацию, взаимодействующую с ней, в результате чего формируются новые смыслы.

В сфере международных и межнациональных отношений данный фактор присутствует в крайне расширенном и объемном варианте. Присутствие народа, его страны и культуры в качестве Другого в художественном дискурсе за пределами собственной культуры, преломляясь в художественном мышлении, все же привязано к своей объективной субстанции. Через отражение национального концепта в иной культуре можно в определенной степени разглядеть способ ментального взаимодействия, комплиментарности картин мира. Через интерпретацию художественного текста можно обнаружить историко-культурный смысл, заложенный в произведении объективным процессом, расшифровать код культурного взаимовлияния.

В настоящее время постсоциалистические отношения между Россией и бывшими странами социалистического лагеря сменяются статичным партнерством. В рамках данных тенденций особое место приобретают отношения России с Венгрией. Историческая ретроспектива контактов между двумя странами насыщена как положительным, так и резко отрицательным смыслом. Однако часто официальные отношения, политическая жизнь противостоят повседневному взаимовосприятию народов. Художественная литература, являющаяся одним из источников повседневного восприятия, несет в себе информацию об отражении венгерской культурой российской ментальности, российских ценностей. Исследование данной проблемы в аспекте ее исто- рической эволюции позволит выявить тенденции в развитии отношений и наметить возможные перспективы.

В данном аспекте интерес для исследователя представляют как произведения, целиком посвященные русской тематике, так и любые отрывочные упоминания, ссылки, аллюзии, в которых так или иначе представлена Россия. Факты подобных упоминаний выстраиваются в общую текстовую линию, которая знаменует собой семантическую сферу, российский текст венгерской культуры, одновременно преломляющийся в художественном творчестве и им же создаваемый.

На протяжении длительного этапа, начиная со времени формирования венгерской художественной литературы в XVII-XVIII вв., и вплоть до середины XIX в. российский концепт не фиксируется в литературном дискурсе Венгрии. Во многом данная ситуация объяснима практически полным отсутствием контактов между двумя странами в данный период, исключая фрагментарные сюжеты. Российский концепт отсутствует даже в пору расцвета венгерской литературы в начале XVIII в. Упоминаний о восточном соседе Венгрии нет в текстах ни Ф.Казинци, ни М.Верешмарти, ни Ш.Петефи.

Проникновение российской тематики в венгерскую литературу происходит в середине XIX в. и связано с именем крупнейшего венгерского прозаика эпохи М.Иокаи. Появлению России на страницах его произведений предшествует первый «большой контакт» двух стран впервые после XIII в. - российская интервенция в Венгрию 1849 г. Однако «рос-сийскость» Мора Иокаи полностью лишена негативной коннотации. Россия встроена писателем в конструкт романтической напряженности, выполняя функцию далекой, в некотором роде, чудесной страны, противостоящей будничной, близкой автору и его читателям Европы. Романтизированный облик России конструируется на основе исторических фактов. М.Иокаи использует следующие сюжеты: пугачевское восстание (рассказ «Дерзостный»), эпизоды из русской истории XVIII вв. (цикл рассказов «В стране севера»), Крымская война (роман «Кровавая книга»), восстание декабристов (роман «Свобода под снегом»). Российские сцены составляют значительную часть фабулы одного из крупнейших произведений прозаика - романа «Сыновья человека с каменным сердцем». Краткие упоминания о различных фактах, связанных с русской историей, содержатся и в других романах прозаика.

В произведениях М.Иокаи Россия предстает пространством, далеким от Венгрии, вокруг нее формируется коннотация трансцендентности. Между двумя странами отсутствуют реальные связи. Россия воспринимается лишь как объект романтической рефлексии. На страницах романов автора появляются Петр I и Екатерина II, Кремль и Петербург, однако они лишены своей объективной смысловой наполненности, подаваясь автором как возможные факты из запредельного бытия. Исключением являются единичные упоминания о некоторых фактах русской культуры, встраиваемых в один общий ряд с подобными фактами европейских культур (рим-