Ограничение доступа к информации в библиотечной сфере

Стратегические и программные документы Российской Федерации, в первую очередь – Указ Президента РФ от 9 мая 2017 г. № 203 «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017– 2030 годы», ориентируют развитие информационной сферы в сторону построения информационного общества знаний, важнейшая роль в формировании которого принадлежит институту библиотеки.

Хотя по отношению к библиотечной информации речь идет о максимально широком и свободном доступе к ней, право на доступ к библиотечной информации, как и любые иные права, имеет законодательные границы, заданные ст. 55 Конституции РФ и конкретизи- рованные в отраслевом законодательстве.

К ограничениям предоставления пользователям библиотечной информации можно отнести следующие ограничения.

• 1.    Необходимость соблюдения норм права интеллектуальной собственности (авторского права) при выдаче документов и их копий в процессе предоставления библиотечных услуг. Это обстоятельство порождает ставшую традиционной проблему поиска баланса между соблюдением публичного интереса, связанного с запросом на максимально широкий и технологически комфортный доступ к отечественным и зарубежным информационным ресурсам, с одной стороны, и соблюдением материального интереса правообладате-

• лей и издателей, с другой. Поиск указного компромисса продолжается до сих пор. Положительная динамика в данном вопросе наметилась в рамках формирования цифрового фонда ФГИС «Национальная электронная библиотека (НЭБ)» и создания иных консолидированных электронных информационных ресурсов, получивших мощный импульс к развитию в условиях ограничительных мер, связанных с необходимостью предотвращения распространения коронавирусной инфекции.

• 2.    Ограничение доступа к определенным видам содержащейся в библиотечных фондах информации, запрещенной к распространению на территории страны ныне действующим законодательством, изначально таковой не признававшейся и относившейся к информации открытого доступа. Примером такой информации может служить особый порядок работы библиотек с материалами экстремистского содержания, попавшими в библиотеки ранее в качестве обязательного экземпляра документов.

• 3.    Ограничение доступа к библиотечной информации, содержание которой может быть отнесено к какому-либо виду тайны (государственной, служебной, профессиональной и т.д.). Порядок доступа к такой информации регулируется соответствующим федеральным законодательством, подзаконными нормативными правовыми актами, а также локальными нормативными актами библиотеки.

• 4.    Ограничение доступа к информации, в содержании которой имеются персональные данные пользователей (читателей) и сотрудников библиотек. Обработка персональных данных осуществляется в соответствии с требованиями Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 152–ФЗ «О персональных данных» и ряда конкретизирующих его подзаконных нормативных правовых актов. Целесообраз-

• ным представляется отнесение данной информации не к собственно библиотечной информации, а к иной информации библиотечной сферы, поскольку она не предназначена для реализации конституционного права на информацию в библиотечной сфере и используется только для служебных целей, связанных с выполнением библиотекой своих функций.

• 5.    Особые требования к информационной продукции и порядок предоставления информации несовершеннолетним в библиотечной сфере основываются на соблюдении требований федеральных законов от 24 июля 1998 г. № 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации», от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», Приказа Министерства культуры РФ от 6 декабря 2019 г. № 1905, предписывающего библиотекам создания условий, обеспечивающих недоступность для детей размещения информационной продукции, содержащей маркировку «18+», или с текстовым предупреждением «запрещено для детей».

В этом контексте необходимо обратить внимание на проблему, поднятую в работе А. В. Минбалеева и Ю. В. Пономаревой, связанную с ограничением доступа к библиотечной информации в общедоступных библиотеках, вводимым различными промышленными предприятиями и научными организациями, не имеющим должного нормативного основания и нередко противоречащим ст. 12 Федерального закона «О библиотечном деле» [5, с. 100–102].

В свете прошлогодних конституционных поправок, провозгласивших детей, создание благоприятных условий для их всестороннего развития важнейшим приоритетным направлением государственной политики (ч. 4 ст. 671 Конституции РФ), особую важность представляют вопросы достижения разумного баланса между реализацией несовершеннолетними права на информацию в библиотечном сфере и ограничением доступа к информации, способной причинить вред их здоровью и развитию.

Говоря об ограничении доступа к информации в библиотечной сфере, необходимо остановиться и на явлении, носящем комплексный этико-правовой характер, – конфиденциальности (личной тайне) чтения, о которой пишет Г. А. Алтухова [2].

Определения конфиденциальности (личной тайны) чтения в законодательстве не содержится. Однако в ст. 12 Федерального закона от 29 декабря 1994 г. № 78-ФЗ «О библиотечном деле» содержится нормативная гарантия защиты сведений о пользователях библиотек и их запросах.

В Кодексе этики российского библиотекаря (2011) также содержится обязанность библиотекаря защищать конфиденциальность чтения, рассматриваемую в качестве элемента частной жизни пользователя. Аналогичные кодексы, повторяющие основные положения вышеназванного документа, были приняты на локальном уровне.

В силу недостаточной теоретической разработанности темы определенный интерес представляет опыт зарубежных библиотек. В качестве такого примера можно привести политику конфиденциальности библиотеки американского округа Малтнома, размещенную на ее официальном сайте [6].

Однако при анализе подобной зарубежной практики необходимо иметь в виду, что создание подобных локальных документов в практике США объясняется, скорее, особенностями американского подхода к защите персональных данных, проявляющегося в отсутствии единого профильного закона. Россия же в данном вопросе ориентируется на практику ЕС и Совета Европы и имеет достаточно детально проработанное законодательство о персональных данных, в числе прочего применяемое для защиты данных о пользователях (читателях) библиотек [3, 4].

Тем не менее, на наш взгляд, сводить правовое регулирование конфиденциальности (личной тайны) чтения к институту правового регулирования персональных данных представляется принципиально неверным.

Необходимость выделения конфиденциальности (личной тайны) чтения в качестве информации с особым правовым режимом обусловлена тем, что категория личной тайны чтения по своему содержанию шире, нежели информация, относимая к персональным данным, поскольку в нее включается не столько информация, позволяющая идентифицировать личность читателя (пользователя) библиотеки, сколько информация, отражающая внутренний мир личности через ее читательские предпочтения: например, информация о жанровых предпочтениях читателя, отражающая его психическое развитие, культурный уровень, интересы.

Это обуславливает правовую природу личной тайны чтения и позволяет рассматривать ее в качестве информационно-правовой составляющей неприкосновенности частной жизни личности. В настоящее время ограничение доступа к такой информации на законодательном уровне не установлено, доступ к ней защищается только нормами упомянутого выше Кодекса этики российского библиоте- каря и разработанными в соответствии с ним кодексами профессиональной этики отдельных библиотек. Вместе с тем защита такой информации необходима, особенно в отношении несовершеннолетних, поскольку ее разглашение в определенных случаях может привести к буллингу со стороны окружающих, нанесению вреда психическому здоровью и развитию личности, поэтому можно утверждать, что данный вопрос нуждается в дальнейших исследованиях.

Представляется, что аргументы в пользу необходимости дальнейшей теоретической разработки и законодательного закрепления правового режима личной тайны чтения сходны с теми, которые выдвигались сторонниками законодательного закрепления правового режима педагогической тайны [1]. При этом институт конфиденциальности (личной тайны) чтения, на наш взгляд, одновременно должен рассматриваться и как особый вид профессиональной тайны, и как неотъемлемый элемент информационно-правовой составляющей неприкосновенности частной жизни личности.

Подводя итог, можно утверждать, что вне зависимости от причин ограничения доступа к библиотечной информации такие ограничения не должны нарушать баланс между их целью и правом пользователя на доступ к библиотечно-информационным ресурсам.

С этим согласны и зарубежные специалисты. К примеру, поднимая вопрос ограничения доступа к библиотечной информации, Американская библиотечная ассоциация на своем сайте пишет о том, что некоторые библиотеки ограничивают доступ к части информационных ресурсов путем применения возрастной маркировки, перевода части фонда в закрытый доступ, использования программ управления чтением. Официальная позиция американского библиотечного сообщества по этому вопросу заключается в том, что такие ограничения должны быть обоснованы и, в целом, не посягать на интеллектуальную свободу личности [7].

Помимо этого, следует иметь в виду, что в библиотечной сфере доступ к информационным ресурсам может быть ограничен даже при отсутствии такой цели в силу ряда субъективных факторов, связанных, например, с личностью пользователей (ограниченные возможности здоровья, отсутствие навыков работы с техническими средствами, психологиче- ская неготовность пользоваться электронными ресурсами и т.д.). Преодоление данной проблемы видится в создании библиотечной среды, максимально свободной от организационных, технических и правовых барьеров доступа к информации.

Вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что ограничение доступа к информации в библиотечной сфере носит двусторонний характер и устанавливается как в интересах государства и общества (ограничение доступа к информации, составляющей тот или иной вид тайны; специальный режим доступа к информации, запрещенной к распространению на территории Российской Федерации либо способной причинить вред здоровью и развитию несовершеннолетних), так и в интересах личности, ее автономии и информационной безопасности (конфиденциальность (личная тайна) чтения, защита персональных данных).

Ограничение доступа к информации в библиотечной сфере должно иметь четко очерченные законодательные границы, позволяющие достичь разумного баланса между удовлетворением информационных потребностей пользователей и их разумным ограничением.