Охват умыслом при эксцессе соучастника. Проблемы теории и практики

Проблема отсутствия законодательной регламентации приводит к неопределенному взаимоотношению между собой схожих юридических конструкций, определение которых зависит от охвата умыслом ответственности соучастника за совершенное иным лицом, имеющим сходный умысел на совершение преступления (ч. 5 ст. 35 и ст. 36 УК РФ). Указанные положения представляют для исследования интерес как с теоретической, так и с практической точки зрения.

В российской научной и учебной литературе, которая посвящена эксцессу исполнителя, акцент делается на типах или, как вернее отметить, видах1. При этом трактовки понятия «охвата умыслом», являющейся крайне значимой, не выражаются конкретно, формулировки к ним являются достаточно общими, при этом как в научной литературе, так и законодательных актах. Например, А.И. Рарог связывает эксцесс исполнителя с осознанием соучастником нового преступления2, А.А. Пионтковский определял эксцесс как совершение преступления, которое не охватывалось предвидением конкретного соучастник3.

Необходимо обратится к судебной практике: по уголовному делу установлено, что, виновные лица намеревались похитить потерпевшего, при этом предварительно договорились о применении насилия не опасного для жизни и здоровья, которое должно было быть выражено в связывания. Однако уже при совершении преступления одно из лиц вышло за пределы предварительной договоренности, преследуя цель подавления воли потерпевшего к сопротивлению: угрожая применением насилия, опасного для жизни и здоровья, он умышленно приставил к спине потерпевшего предмет, похожий на пистолет, и тем самым использовал его в качестве оружия (данные обстоятельства были подтверждены потерпевшим, на стадии следствия их пояснили и все трое подсудимых). Затем виновные совместно вывезли потерпевшего в лес, где с помощью скотча привязали его к дереву.

Суд в своем решении указал, что данное лицо, применившее предмет, похожий на оружие, совершило эксцесс исполнителя, при этом квалифицирующие признаки похищения, которые предусмотрены пунктами «в», «г» части 2 статьи 126 УК РФ, не должны вменяться остальным соучастникам4.

Вместе с тем, с данной позицией суда невозможно согласиться. Несмотря на то, что в действиях одного из соучастников усматривается эксцесс, остальные лица также должны подлежать ответственности за совершение преступления, поскольку они, осознавая степень общественной опасности преступления, которая увеличилась, а также возникшие отягчающие обстоятельства, все же продолжили совместное совершение деяния, присоединившись тем самым к эксцессу исполнителя. Таким образом, принцип, установленный Общей частью Уголовного кодекса Российской Федерации, согласно которому за эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не несут, применяется лишь при условии, что иные соучастники не присоединились к действиям лица, допустившего эксцесс, был нарушен судом в рамках рассмотрения конкретного дела.

У Верховного суда сложились определенные основные позиции, воспитанные практикой, обосновывающие то, почему содеянное исполнителем следует считать эксцессом.

Самый простой вариант заключается в ссылке на ст. 36 УК РФ и на отсутствие охватом умыслом иного преступления;

Договоренность о конкретных пределах применяемого насилия и, напротив, отсутствие договоренности о совершении более тяжкого преступления5;

Отсутствие знания о намерении совершить более тяжкое преступление6;

Отсутствие предположения о возможности совершения более тяжкого преступления7;

Прямой запрет на совершение более тяжкого преступления8.

Как мы видим, высшая судебная инстанция также различна в трактовке умысла в каждом конкретном случае, при том, что ключевого различия в фактических обстоятельствах не имелось.

Напротив, существуют и иные варианты, связанные с отказом применения статьи 36 УК РФ: так, в обоснование отказа от квалификации деяния как эксцесса исполнителя суды иногда приводят довод о допущении иными соучастниками возможности совершения более тяжкого преступления исполнителем или наличии предположения о возможности совершения такого преступления; осведомленности о характере действий друг друга; знании о деталях совершаемого исполнителем преступления.

Проблемы с определением «охвата умыслом» существуют не только при эксцессе соучастника, сложности возникают и в связи с применением части 5 статьи 35 УК РФ, в соответствии с которой «лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за их организацию и руководство ими... а также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом».

Однако в связи с тем, что данная позиция является наиболее разработанной, именно она, с учетом сформировавшейся судебной практики, позволяет выдвинуть тезис о том, что в связи с конструкцией «охват умыслом» необходимо сформулировать общее правило квалификации.

Несмотря на это, мы видим, как меняется позиция высших судебных инстанций. Данные факты лишь подтверждают то, что в настоящий момент не существует единообразной трактовки «охвата умыслом» в российском уголовном законодательстве, что ведет к различной практике, в связи с чем данный вопрос должен подлежать урегулированию и детальной проработке.