Октябрь, социализм и современность

Октябрьской революции девять десятков лет – возраст весьма почтенный. Казалось бы, время позволяло дать ей более или менее однозначную объективную оценку. Однако как прежде, так и теперь, существует весьма широкий диапазон её определений. На одном полюсе она трактуется как Великая социалистическая, сопоставимая по своему историческому значению с Французской революцией конца XVIII века, осветившей своим заревом все последующее столетие. На другом – Октябрьский переворот, совершенный заговорщиками – большевиками. Одними она интерпретируется как начало нового этапа в развитии человечества, в устах других – досадное явление, которое прервало естественный процесс развития России и потому должно быть вычеркнуто из памяти людей и чем скорее, тем лучше.

Такие же полярные мнения существуют относительно советского общества и социализма. Конечно, вряд ли правомерно считать последовавшие за Октябрем преобразования строгой реализацией принципов, начертанных на революционных знаменах. В силу ряда исторических причин они подверглись деформации, о чем говорят многие факты, прежде всего – расправа с вдохновителями и организаторами революции, с ленинской гвардией в целом, массовые репрессии тридцатых годов.

Вместе с тем, нет оснований для противопоставления Октябрьской революции и преобразований, приведших к созданию советского общества. Поэтому мы вправе рассматривать их как единое целое. Нельзя понять результат, как показали еще классики философии, абстрагируясь от процессов его возникновения и становления и, наоборот, последние высвечиваются полнее и глубже с позиции полученного результата.

Огромный разброс мнений и оценок относительно названных явлений – не просто дань демократии и плюрализму, тем более, что он присущ не только обыденному сознанию и публицистике, но и науке. За ним скрываются глубокие социальные причины. Принципиально различные оценки прошлого – отражение противоречивости нашего времени и нас самих.

Однако как бы не относиться к Октябрьской революции и социализму, невозможно не признать: они означали новый этап в развитии России, оказали огромное воздействие на весь мир, принадлежат к крупнейшим явлениям XX века. В теоретическом же отношении и то, и другое, как представляется, осмыслены все еще недостаточно. В их освещении, как правило, доминирует описа-тельность и односторонность, а в оценках – политическая конъюнктура и ангажированность. По мере удаления от Октября и советского общества появляется возможность для раскрытия их действительного содержания, более объективной оценки места и роли в истории. Значимость любых крупных событий и этапов в жизни общества наиболее полно высвечивается на известном расстоянии, тогда, когда они рассматриваются в общеисторическом контексте.

Существует, как известно, три основных интерпретации истории. Одна из них – цивилизационная. Согласно взглядам её сторонников, основу исторического процесса составляет развитие отдельных цивилизаций – особым образом связанных между собой сообществ народов, для которых присуща специфическая культура, с определенной религией как её ядром. В России данное направление получило выражение в славянофильстве, провозгласившем жизнь восточнославянских народов во главе с русским особым типом цивилизации, специфика которой прежде всего и главным образом проявляется в православии как наиболее адекватном учению Христа ветви христианства. В наше время распространена концепция «евразийской» цивилизации, представляющая собой, по мысли ее авторов, синтез славянских и тюркских народов.

Другая трактовка истории, признавая специфику отдельных стран и народов, делает акцент на единстве и прогрессивном развитии человечества. С позиций этой – марксистской концепции всемирная история есть последовательная смена различных общественно-экономических формаций, в основе каждой из которых лежит определенный способ производства материальных благ. Противоречия между различными сторонами последнего – производительными силами и производственными отношениями как базисом всех других сфер – есть источник общественного развития.

Третья теория, получившая широкое распространение на Западе во второй половине XX века, а в последнее время и у нас, также признает наличие общих для всех народов стадий развития, но трактует поступательное движение человечества как эволюцию от традиционного состояния к индустриальной ступени и от неё к постиндустриальному (информационному, технотронному и т.д.) обществу.

В разное время на первый план выступает одна из концепций. В советском обществе господствовала марксистская теория, которая лишь иногда и то весьма робко подвергалась сомнению в ходе дискуссий об азиатском способе производства. Сейчас же под воздействием смены социально-экономического строя, без серьезной теоретической критики она смещена на периферию внимания исследований и исключена из вузовских курсов. На авансцену вышла третья теория, которая служит основанием проводимых в стране преобразований – догоняющей модернизации, ориентированной на Запад как образец для подражания. Правда, в последнее десятилетие в качестве её антитезы активно звучат голоса сторонников первой концепции, доказывающих необходимость особого пути развития российского социума.

Трудно однозначно ответить на вопрос о том, какая из названных доктрин наиболее адекватно отражает исторический процесс в целом. Можно лишь утверждать: каждая из них акцентирует внимание на важных, но отдельных его сторонах. Поэтому, как представляется, возникает потребность в создании общей теории, диалектически синтезирующей указанные концепции и поэтому обладающей более высокой по сравнению с ними разрешающей способностью.

Существенное требование, предъявляемое к ней, заключается в том, чтобы она вобрала в орбиту своего видения важнейшие события последнего столетия. К числу последних, несомненно, относятся Октябрьская революция в России, существование в течение семидесяти лет советского общества, образование других социалистических государств, радикальные изменения в странах Запада, процессы глобализации, реставрация капитализма в России и возникновение новых государств на постсоветском пространстве.

Эти явления и процессы, тем более взятые в их связи и взаимодействии, далеко не всегда получают объяснение с точки зрения существующих концепций. Нередко происходит «укладывание» истории в прокрустово ложе тех или иных доктрин, а выходящее за их рамки, считается исторической случайностью. Одно из проявлений такого подхода – «оскопление» новейшей истории, сведение её к капитализму как единственно верному пути развития человечества. Оно логично ведет к выводу об однозначности и конце истории, который, как известно, и был сделан Ф.Фукуямой.

Другое требование состоит в том, чтобы эта теория ориентировалась на выявление объективного вектора исторического процесса и с данных позиций подходила к любому обществу как социальной системе, сопряженной с потребностями и интересами её основных групп и слоёв.

Представляется, что таким направлением истории выступает процесс социализации общественной жизни. Обычно под социализацией понимается процесс усвоения индивидом на протяжении его жизни норм и ценностей того общества, к которому он принадлежит. В данном случае под ней подразумевается направленность различных сфер и общества в целом на сохранение, воспроизводство и развитие составляющих его индивидов и слоёв. Эта тенденция не получила должного отражения в вышеназванных доктринах. Между тем, обращение к ней, на мой взгляд, проливает свет на многие события, позволяет лучше понять смену капитализма социализмом, как и обратный процесс, имевший место в последнее десятилетие XX века.

По существу речь идет об объективной необходимости, реализация которой, в конечном счете, осуществляется через процессы сохранения, воспроизводства и развития индивидов и социальных общностей. Эти процессы выступают в качестве императивов – требований, игнорирование которых ведет к кризисам, выступающим в виде вызова и угроз, а если нет соответствующей на них реакции, оборачиваются невозвратными потерями.

Сохранение, воспроизводство и развитие индивидов и общностей происходит через удовлетворение их потребностей, реализацию интересов и ценностей, которые носят исторический характер. В свою очередь, данные процессы осуществляются посредством социализации, то есть, определенной направленности функционирования и развития различных сфер общества, превращающей их в предпосылки, условия и средства жизнедеятельности людей. Проблема заключается в том, что последние, прежде чем быть таковыми, требуют для своего создания специальной деятельности, нередко ведущей к отчуждению, к превращению одних людей в средства жизнедеятельности других.

Рассмотрение социализации как одной из важнейших тенденций исторического развития позволяет раскрывать постоянно изменяющиеся связи и взаимодействия между различными элементами социума. Это становится возможным в результате подхода к ним под единым углом зрения – как предпосылкам, условиям и средствам сохранения, воспроизводства и развития индивидов. Здесь проявляется двойственная природа сфер общества: с одной стороны, они обладают спецификой, функционируют по своим законам, с другой, – включаясь в указанные процессы, приобретают новые социальные свойства и потому становятся предметом социологического исследования. Социализация как процесс интегрирует различные сферы и стороны общества, превращает их, как отмечалось, в предпосылки, условия и средства жизнедеятельности людей, переводит их из системного, отчужденного по отношению к личностям мира в их жизненный мир. С данных позиций становится более ясной односторонность теорий, абсолютизирующих технику, технологию, производство, политику, науку … и потому справедливо упрекаемых в технократизме, технологическом, экономическом и других видах детерминизма.

Как исторический процесс социализация имеет различную степень проявления на разных стадиях развития общества, конкретно проявляющуюся по двум основным направлениям: экстенсивному и интенсивному. Первое характеризует широту охвата тех слоев населения, на удовлетворение потребностей и интересов которых направлены производство, сфера услуг, система образования и здравоохранения, культура и т.д. В этом отношении историческое развитие при всей его сложности и противоречивости есть ничто иное, как возрастание массы людей, на нужды которой так или иначе приходится ориентироваться государству. Доказательством данного положения служит увеличение удельного веса средних слоев в развитых странах, сопряженность с интересами которых основных структур и институтов общества очевидна. Поэтому особую остроту приобретают противоположные процессы – криминализация, деструктурализация, маргинализация социума, когда значительные группы людей по разным причинам выталкиваются, исключаются из социальной жизни.

Второе – интенсивное – направление социализации связано с содержанием основных целей, способов и средств, которые ставят и применяют по отношению к своим гражданам государство и общество. Речь идет о трех взаимосвязанных, но относительно самостоятельных стратегиях их деятельности: ориентации на сохранение, воспроизводство и развитие индивидов и общностей. Ясно, что если в стране значительные слои населения не заняты в производстве, существует низкая оплата труда работающих, МРОТ не обеспечивает прожиточный минимум, а размер пенсий и пособий не превышает четверти зарплаты, то проблемой номер один становится выживание и сохранение населения. В такой ситуации находится современная Россия, переживающая острый демографический кризис, первые шаги по выходу из которого предпринимаются государством.

Суть заключается в том, что без сохранения и воспроизводства населения бессмысленно и более того - кощунственно говорить о развитии общества, хотя подобные заявления, как известно, делаются рядом реформаторов. Вместе с тем, в современных условиях становится все более очевидным, что сохранение, воспроизводство населения невозможно без развития общества. Крушение советской системы во многом было предопределено падением производства, низкой его социальной направленностью в связи с вынужденной гонкой вооружений, что негативно сказалось на уровне и качестве жизни людей, порождая дефицит товаров и услуг, вызывало недовольство властью значительной части граждан. Развитие общества, во многом осуществляемое благодаря деятельности пассионарного меньшинства, не может быть устойчивым, если оно не обеспечивает необходимый для сохранения и воспроизводства уровень жизни большинства населения.

Социализация как процесс на определенном этапе приводит к качественным изменениям общества как к своему результату. Суть последнего заключается в том, что в нем социальная жизнь начинает доминировать по отношению к другим областям, придавая им новые свойства. Экономика превращается в социально ориентированную экономику, государство становится социальным, сфера услуг, система образования, здравоохранения и т.д. – доступнее для широких слоев населения.

В новых условиях критерии социальной жизни превращаются в критерии развития общества в целом. Так, если прежде о зрелости последнего судили по экономическим показателям, то по мере развития социальной жизни таковыми все более становятся подходы «от человека». В последнее время в данном плане разработаны индексы, которые не отражены в показателях ВВП или искажены ими. Наиболее известен Индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП), предложенный экспертами ООН. ИРЧП – интегральный показатель, включающий три базовых компонента: 1) ожидаемая продолжи- тельность жизни; 2) грамотность взрослого населения и совокупная доля учащихся начальных, средних и высших учебных заведений; 3) реальный доход на душу населения по покупательной способности. В литературе отмечается «отсутствие жесткой корреляции между показателями социального (человеческого) развития и экономическим ростом. В одних случаях ранг страны по ИРЧП выше – и иногда значительно – её ранга по показателю реального ВВП на душу населения, в других – картина противоположная» (1, с. 108-109).

ИРЧП, таким образом, представляет собой особый, интегральный показатель общественной жизни. Во-первых, он отражает уровень развития всех основных сфер общества в их определенном – социально сориентированном и сбалансированном соотношении друг с другом. Во-вторых, является критерием и сохранения индивидов (реальный доход и продолжительность жизни), и их развития (грамотность, уровень образования). В-третьих, повышение ИРЧП есть результат не столько стихийно-инерционного развития, сколько сознательных, целенаправленных усилий индивидов, общества и его различных институтов.

Другой критерий процесса социализации общества, представляющий собой продолжение и конкретизацию названного, – становление индивидов и социальных групп субъектами сознательной, целенаправленной деятельности. Деятельность играет особо важную роль в жизни личности и общества и потому её исследование – одна из центральных тем философии, социологии и целого ряда других наук. В литературе нередко деятельность и отношения рассматриваются обособленно друг от друга, что ведет к их противопоставлению. На самом деле существующие в обществе отношения обусловливают определенные типы деятельности людей. Однако последние обладают относительной самостоятельностью, определяемой автономностью их носителей и потому оказывающее обратное воздействие на отношения.

Специфика рода, как отмечал К. Маркс, заключается в особенностях его деятельности. Специфическая родовая деятельность человека – сознательная, целенаправленная деятельность. Следовательно, вопрос состоит в том, в какой мере такая деятельность распространяется в обществе, становится достоянием широких слоев.

Опираясь на типологию социальных действий М. Вебера, можно говорить о традиционной, ценностно-рациональной и целерациональной видах деятельности как исторических формах, в качестве доминанты сменяющих друг друга во времени. Высшая форма деятельности – целерациональная, предполагающая индивидуализацию её субъектов, свободу выбора ими целей, способов и средств их реализации. В свою очередь, данная деятельность в содержательном плане может быть представлена несколькими типами, обладающими различной степенью социальности. Последняя определяется тем, в какой мере каждая из них способствует сохранению и развитию индивидов и общностей как целостных образований. Так, например, если субъект руководствуется сугубо эгоистическими интересами, то мы имеем дело с низшей степенью социальности. Подобная деятельность характерна для «временщиков», живущих только для себя и только «одним днем». Она широко распространена в современном российском обществе. В производстве её проявление обнаруживается в отсутствии перспективного мышления у собственников, в их нежелании, например, решать проблему износа оборудования, создавать амортизационные фонды и т.д., а на уровне государства – вкладывать необходимые средства в науку, образование, культуру, охрану природы и т.д., в то, что жизненно важно для нынешнего и будущих поколений, но не приносит сиюминутной выгоды.

Другой тип целерациональной деятельности – социально ориентированная деятельность, мотивационное ядро субъектов которой включает в себя как их собственные потребности и интересы, так и потребности и интересы других, нормы и ценности общества. Такая деятельность требует самоограничений в пространстве и во времени. В ней настоящее не превращается в самодовлеющее состояние, а связывается с прошлым и будущим. На уровне государства данный тип проявляется, например, в реализации концепции устойчивого развития, выдвинутой в конце прошлого века Международной комиссией по окружающей среде и развитию (Комиссия Брунтланд). Под устойчивым понимается такое развитие общества, которое удовлетворяет потребности людей в настоящее время, но не ставит под угрозу способность будущих поколений жить достойно.

Одна из важнейших задач и состоит в том, чтобы создать необходимые предпосылки, условия и средства для целерациональной, социально ориентированной деятельности широким слоям, ибо только благодаря ей можно обеспечить сохранение и развитие как их самих, так и общества в целом. Субъектами такой деятельности в своем большинстве можно считать представителей среднего класса.

Таким образом, если первый критерий социальной жизни (ИРЧП) показывает, в какой мере общество обеспечивает личность, способствует её сохранению и развитию, то второй (деятельностный) раскрывает процесс обратного воздействия личности на общество, степень обогащения индивидами его материальной и духовной культуры. Тем самым происходит замыкание, взаимодействие личностного и общественного начал, субъектного и объектного, микро- и макромира.

Указанные критерии, взятые в их единстве, позволяют раскрыть односторонность как принципа патернализма с его избыточной опекой над личностью, так и радикального либерализма, согласно которому «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

Процесс социализации общества можно представить следующей схемой.

Общество

Мезо

Макроуровень и микроуровень

• 1    - Различные сферы и институты общества

• 2    - Механизмы перераспределения доходов

• 3    -Индивиды и общности как объекты и субъекты деятельности

Проанализируем данную схему.

Блок 1. Процесс социализации общества зависит от степени развития различных сфер и институтов. Прежде всего, это касается содержания и структуры экономики. В соответствии с известной теорией трех секторов, в ней выделяются следующие основные подразделения: первичный, вторичный и третичный. К первичному относятся отрасли, деятельность которых связана с получением первичных ресурсов, - сельское хозяйство и добывающие отрасли. Ко второму – отрасли обрабатывающей промышленности, строительства и транспорта. Третичный охватывает сферу услуг. Тенденция в современном мире такова, что в большинстве стран увеличиваются объёмы её производства и доля в ВВП, возрастает численность занятых, развивается международная торговля услугами. На этом основании современную экономику часто называют сервисной или экономикой услуг (см. 2). Эксперты ООН определяют уровень развития различных стран по удельному весу работников, занятых именно в данной сфере. Такая структура экономики объективно, хотя и не однозначно, сориентирована на удовлетворение потребностей широких слоев населения и органично связана с ИРЧП.

Важное значение с точки зрения социализации экономики приобретает баланс между её добывающими и обрабатывающими отраслями. Проблема диверсификации производства, изменение его структуры в пользу обрабатывающих отраслей остро стоит в российском обществе. Их восстановление и развитие на новой технологической основе связано с повышением занятости населения, с изменением его профессионально-квалификационной структуры и, следовательно, с положительными сдвигами в социальной стратификации общества – ростом среднего класса, сокращением бедных слоев и т.д.

Говоря о социализации экономики, нельзя не отметить и такую её форму как конверсия, означающую перевод промышленности с производства военной на выпуск гражданской продукции.

Процессы, противоположные социализации общества – его экономизация, политизация, милитаризация, идеологизация, клерикализация и т.д. Они ведут к ограничению и деформации социальной жизни. Если развитие последней соответствует потребностям большинства, то за «разбуханием» отдельных сфер и институтов скрываются интересы узких слоев и групп. Следовательно, одна из важных задач управляющей системы общества – поддержание оптимальной пропорциональности между его различными сторонами с точки зрения социальной жизни.

Однако как бы ни были важны указанные процессы для сохранения, воспроизводства и развития большинства, необходимо перераспределение совокупного национального дохода. Эту функцию, как известно, осуществляет государство через налоговую политику, различного рода льготы, пособия и дотации (см. блок 2). В развитых странах существует прогрессивное налогообложение, благодаря которому и ряду других мер сокращается разрыв между бедными и богатыми, сглаживается чрезмерное расслоение общества и тем самым обеспечивается его внутренняя стабильность.

Если для капитализма прежней эпохи было характерно острейшее противоречие между производством и распределением его результатов, то в современных развитых странах во многом под воздействием социализма произошло изменение механизма перераспределения. Разные государства пришли к сходным принципам его реализации, означающем, что 10% наиболее богатых получают от 3 до 6 раз больше, чем такое же количество их самых бедных граждан. Данное обстоятельство говорит о действии общих законов социальной жизни, нарушение которых чревато многими негативными последствиями для общества.

И, наконец, содержание третьего блока, обозначающего индивидов и общностей не только в качестве объектов, но и относительно самостоятельных субъектов целенаправленной деятельности. Чем более они развиты в данном отношении, тем значительнее их влияние и на развитие отдельных сфер, и на систему перераспределения совокупного национального дохода. Между указанными блоками существует взаимодействие, нарушение которого приводит к кризисам общества. Устойчивая связь между ними обеспечивается доминированием в обществе социальной жизни. Последняя как результат процесса социализации порождает в социуме интегративные свойства, в результате которых оно превращается в социальную систему, стабильность которой обеспечивается совокупностью следующих факторов:

• •    степенью удовлетворенности своим положением основных групп и слоев;

• •    возможностями индивидов изменять свой социаль-

• ный статус, свободой социальной мобильности;

• •    способностью общества осуществлять реальный контроль по отношению к деструктивным элементам – субъектам негативных девиаций;

• •    наличием добровольно разделяемых большинством населения общих норм, ценностей и целей;

• •    способностью государства, бизнеса и наемных работников вести переговоры в целях цивилизованного разрешения возникающих между ними конфликтов.

• •    Каждый крупный этап в развитии общества можно рассматривать с точки зрения движения в направлении социализации. Такой подход высвечивает и направленность исторического процесса, и возрастание степени целостности общества, ибо мера социализации последнего обеспечивается мерой взаимодействия его элементов. С данных позиций представляется целесообразным подойти к анализу капитализма и социализма, их прошлого, настоящего и перспектив развития.

Среди многих свойств, характеризующих прежний капитализм (частная собственность на средства производства, социальная поляризация, стихийность в развитии и т.д.) следует особо выделить его ориентацию на интересы определенного меньшинства. Низкий уровень и качество жизни большинства, опасности, возникающие относительно его сохранения и воспроизводства, ограничения с точки зрения развития – всё это явилось основной причиной кризисов и революций.

Октябрьская революция в России – реакция на данное состояние общества. Социализм возник как антипод капитализма. Являясь ответом на крайности и противоречия последнего, он по своей сути, потенциально был сориентирован на удовлетворение потребностей большинства, создание условий и средств для улучшения его жизни. Поэтому Октябрьскую революцию в России и социализм нельзя считать явлениями, находящимися в стороне от столбовой дороги развития цивилизации. Революции, по справедливому замечанию М. Веллера, - это узелок на нити эволюции, естественный скачок в развитии человечества. Другое дело, что возникший социализм с точки зрения социальной жизни был односторонним строем, отразившим соответственно незрелость российского капитализма. Этот социальный «флюс» усилился в результате враждебного окружения, экстремальных условий существования, вынужденной и добровольной закрытости общества. Односторонность социализма проявилась на разных уровнях. На макро - она выразилась в политизации и идеологизации общественной жизни, в господстве государства и партии над обществом, в консерватизме властвующей элиты… На микроуровне – сказалась на низком уровне жизни людей, во многом обусловленном вынужденными огромными затратами на оборону страны. Выполнение внешних функций в значительной мере осуществлялось за счет жизненного уровня населения.

Таким образом, и капитализму, и социализму с точки зрения социальной жизни была присуща односторонность. В первом она определялась его внутренней природой, а во втором в значительной мере конкретными историческими обстоятельствами. Выделившись из синкретического состояния общества, социальная жизнь, следовательно, разделилась на две составляющие. В одной доминантой было стихийное развитие, сориентированное на интересы меньшинства, в другой в качестве таковой выступали потребности большинства, социальное выравнивание и т.д., деформированные процессом сохранения системы. Первая получила наиболее полное проявление в капитализме, вторая в социализме. Однако поскольку каждый из них представлял собой лишь одну из сторон социальной жизни, то абсолютизируя их и двигаясь по соответс- твующей логике они со временем приходили к самоис-черпанию и самоотрицанию. Поэтому вскоре после их обособленного существования положение начинает меняться. Хотя XX век прошел под знаком противостояния капитализма и социализма, но ни тот, ни другой уже не могли пребывать в своем «чистом» виде. Каждый из них пытался «встроить» в свои системы чуждые им элементы и механизмы с тем, чтобы сохранить себя.

Современные развитые страны трудно однозначно охарактеризовать совокупностью понятий, прежде относящихся к капитализму. Процессы капитализации и социализации, хотя и в разной пропорции сосуществуют в них, сменяя свое лидерство во времени. «Так, для капитализма характерен процесс социализации (выравнивание уровней доходов, огосударствление собственности и рычагов управления, рост коллективных форм собственности и т.п.). Но, начиная с определенного уровня этот процесс ведет к ослаблению экономической динамики, падению роста производительности труда и конкурентноспособности производства, а это, в конечном счете создает угрозу и для существования социальных программ и других целей социализации. Тогда этот социализированный цикл начинает замещаться альтернативным…» (3, с. 96). В свою очередь, капитализация, дойдя до определенной степени развития, уже на новом уровне уступает место социализации и т.д.

Таким образом, есть основания для анализа новейшей истории под углом зрения процессов капитализации и социализации. В этом плане Октябрьскую революцию 1917 года в России можно рассматривать как радикальную социализацию капитализма. Она явилась, прежде всего, следствием глубоких экономических, политических и социальных противоречий общества. Другая форма данного процесса – реализация Ф.Рузвельтом «нового курса», внедрение идей кейнсианства в экономику. Будучи кандидатом в президенты США, он в обращении по радио в апреле 1932 года выдвинул принципы, которые во многом стали программой его действий на посту главы государства. «Говорят, - отмечал он там, - что Наполеон проиграл битву при Ватерлоо, ибо забыл о своей пехоте, поставил все на более заметную, но менее важную кавалерию. Нынешняя администрация в Вашингтоне очень похожа на него. Она либо забыла, либо не хочет вспоминать о «пехоте» нашей экономической «армии». В переживаемые нами тяжелые времена нужны планы, в которых возлагаются надежды на забытого человека, находящегося в основе социальной пирамиды (Цит. по 4, с. 80). Ф.Рузвельт, как известно, провёл ряд глубоких реформ, усилил роль государства, что вызвало шквал обвинений его в большевизме.

Созвучна приведенному высказыванию и суть социальной политики «отца» немецкого экономического чуда Л. Эрхарда, которая, по его словам, сводилась к «преодолению плюрализма противоречивых общественных интересов путем приведения их к общему знаменателю всеобщего благополучия» (5, с. 9). Близки к данным принципам и те подходы, которые были положены в основу радикальных преобразований во второй половине прошлого века в ряде стран Юго-Восточной Азии, которые покончили с хозяйственной отсталостью и массовой нищетой. Другой характер процессы социализации приобретают в странах Латинской Америки. Немногим более тридцати лет тому назад волна левизны прокатилась по континенту, захватив Венесуэлу, Аргентину, Доминиканскую республику и Чили. Новая же, нынешняя волна во многом отличается от прежней. Она шире по охвату стран, глубже по экономическим и политическим причинам. По сравнению с прошлым это движение более независимо от внешних факторов. Оно имеет многих ярко выраженных лидеров. Полевение данного континента – закономерная реакция на провалы неолиберальной политики.

Интересны в рассматриваемом плане и события в европейских странах, например, во Франции, где полити- ческий маятник в связи с избранием лидера правых Николя Саркози президентом качнулся резко вправо. Правые имеют большинство мест в парламенте. Однако они не могут не считаться с мнением почти половины граждан, симпатизирующих левым, ибо в противном случае это означало бы рискнуть общенациональным консенсусом, выстраданным Францией за два с лишним века своей истории и составляющим самую сильную сторону её политической и социальной модели (6).

Социализация, следовательно, – объективный и закономерный процесс. Она носит исторический характер и тесно связана с развитием общественного производства. Одна форма её проявления на индустриальной фазе и другая – в постиндустриальный период, когда радикально меняется структура экономики, возрастает роль её наукоёмких отраслей, производство всё более приобретает инновационный характер. Всё это предъявляет новые требования к работникам, и процессу сохранения, воспроизводства и развития индивидов в целом.

Пример же капитализации многих стран в конце XX столетия – политика, получившая название «рейганомики» и «тэтчеризма».

Таким образом, страны капитализма в разной форме и в различной степени демонстрируют способность к сочетанию процессов капитализации и социализации, смене курсов в целях сохранения существующего строя посредством экономического развития и обеспечения определенного уровня жизни большинства населения. В данном плане особое значение приобретает социальная функция государства, призванная обеспечивать приемлемый баланс между разнонаправленными интересами различных слоев. За последние десятилетия она осталась прежней по своей сути, хотя и претерпела серьёзные изменения. «Прослеживаются явные тенденции ухода от патернализма, тенденции оптимизации социальной функции путем перераспределения ролей среди субъектов её осуществления от публично-властных структур к структурам гражданского общества в социальных государствах любого типа» (7, с. 306).

Государство и общество опосредствуют отношения между рыночной экономикой и социальной жизнью. Разумная свобода экономических действий, характерная для рынка, в условиях стабильности и порядка, как отмечает А. Д. Бородаевский, - первый по важности фактор социально-экономического прогресса. Рыночная экономика вызывает изменения в производстве, создает новые технологии и продукцию, предоставляет возможности для прибыльного бизнеса и т.д. (см.: 8). Однако предоставленная сама себе, оторванная от решения социальных проблем, она ведёт к глубокому расслоению общества, его поляризации, что, в свою очередь, порождает социальную напряженность между классами и слоями, острые конфликты и кризисы. Абсолютизация же социальной жизни, отрыв её от экономики оборачивается утопизмом, постановкой неосуществимых задач и, следовательно, дискредитацией принципов гуманизма, социальной справедливости.

Состояние развитых стран можно представить в виде ограниченного полюсами континуума, в рамках которого происходит постоянное перемещение производства и других сфер то в сторону капитализации, то социализации. Тем самым акцент делается либо на развитии, либо на сохранении общества. В этих государствах достигается определенный баланс между интересами большинства и меньшинства, социальной гомогенностью и гетерогенностью, гражданским обществом и государством, равенством и свободой, централизацией и децентрализацией, открытостью и закрытостью. Данное равновесие весьма хрупкое: оно постоянно нарушается и вновь восстанавливается в результате борьбы различных социальных сил. Существенное воздействие на соотношение социализации и капитализации оказывал социализм, с ухо- дом которого ослабли позиции первой и усилились второй. Так, ряд авторов, сравнивая нынешнее положение большинства населения в европейских странах с тем, что имело место в 70-е годы прошлого века, отмечают заметное его ухудшение. «В странах Запада, - пишет В.Белоцерковский, - начала сокращаться реальная заработная плата, точнее, ускорилось её уменьшение за счёт роста цен. Потрясением для европейцев стало почти двухкратное увеличение цен на предметы первой необходимости и услуги с введением единой европейской валюты. Начал также увеличиваться рабочий день, усилился рост безработицы, главным образом из-за перенесения рабочих мест в «третий мир», к дешевому труду. В Германии законодательно облегчили увольнение наёмных работников, сократили пособие по безработице и урезали почти вдвое время его получения; началось поэтапное увеличение пенсионного возраста (9, с. 177).

Возвращаясь к социализму, следует отметить, что процесс его «капитализации» также имел место в истории, хотя и в несоизмеримо меньшей степени. Первый и наиболее яркий её пример – НЭП. В известной мере можно сказать, что данный процесс проявился в ряде мер времен хрущевской «оттепели» и особенно в косыгинс-ких реформах. Однако последние, не успев набрать силу, угасли в результате разных причин внутреннего и внешнего характера. Абсолютизация одних и игнорирование других процессов ослабили советское общество. Маятник, выйдя за пределы нормы, качнулся так далеко, что общество утратило способность к развитию, столь необходимую в условиях новой технологической революции, чем воспользовались определенные силы для реставрации капитализма.

Современное российское общество по основным параметрам движется по капиталистическому руслу. Об этом свидетельствует курс проводимых реформ, сориентированный на обеспечение главным образом интересов незначительного меньшинства – крупных собственников, олигархов, определенной части чиновников; расслоение общества, доведенное до социальной поляризации; структура общественного производства, подчиненная интересам меньшинства; резкое сокращение населения страны, его физическая и духовная деградация; экономизация всей общественной жизни; небывалый размах преступности; явное доминирование дезинтеграции над интеграцией; неоправданная открытость в пользу других государств и международных организаций… Но подобный вектор развития уже показал свою историческую несостоятельность. Как отмечалось, капитализм в XX веке, попав в мощное поле тяготения объективных законов социальной жизни, вынужден был менять свою первоначальную траекторию, осуществлять в той или иной мере социализацию.

Однако в XXI веке простого сочетания указанных процессов уже недостаточно. Особенно это касается российского общества, прошедшего по пути социализма семьдесят лет, познавшего не только его горечь, о чем говорится довольно много, но и вкусившего плоды нового строя в виде социальной защищенности, чувстве уверенности людей в своем будущем, коллективности, солидарности и т.д. Проблема состоит в том, чтобы осуществить синтез процессов сохранения и развития, отвечающий требованиям социальной жизни и придающий обществу новое качество. Отсутствие взаимодействия между властью и обществом, меньшинством и большинством, центром и периферией, явная ассиметрия отношений стихийности и сознательности, социальной гомогенности и гетерогенности, интеграции и дезинтеграции ведут к тому, что развитие российского общества не корректируется процессом его сохранения. Данное обстоятельство проявляется в различных сферах общества и прежде всего в экономике, которая функционирует не столько по законам цивилизованного рыночного хозяйства, сколько по пра- вилам псевдорынка. В этом плане поучителен опыт ряда европейских постсоциалистических стран. Пришедшие в них к власти во второй половине 1990-х годов партии левой ориентации сумели сбалансировать экономику, реализовать интересы различных слоёв, повысить уровень жизни и ослабить социальную напряжённость.

Первоочередная задача социологии вместе с другими науками – теоретическое обеспечение названного выше синтеза. Необходимое условие её решения – поворот социологии лицом к социализму, в результате которого преодолевается его односторонняя, преимущественно политическая оценка, сводящая суть данного строя к ограничению свободы, демократии, репрессивным мерам. Речь идёт о «вылущивании» в нём из «исторического мусора и гримас», которых действительно было немало, процесса сохранения индивидов, реализации интересов большинства как одной из важнейших составляющих поступательного движения человечества. Игнорирование социализма как общественного строя, сориентированного по своей сути на социализацию всей общественной жизни и многое сделавшего в этом отношении, означает нарушение связи между прошлым, настоящим и будущим, между старшим и младшим поколениями. «Пропуск» в истории России советского периода оборачивается социальной редукцией – возвращением во времена социальной поляризации, борьбы за выживание, стихийности, вседозволенности, бездуховности, примитивизации и архаизации различных сторон жизни. Отсюда идёт насаждение вполне определенных идей. «Новым хозяевам России… крайне необходимо, чтобы в общественном сознании укрепилась мысль о безальтернативности проводимого ими криминального способа проведения экономических реформ, о том, что «так было всегда и везде», что исторически нет иного варианта» (10, с. 121).

Целостное видение социальной жизни, идущее от социологии как её теории, позволяет лучше понять многообразие и единство мира, социалистическое прошлое нашей страны и её современное состояние. Оно способствует выводу российского общества из состояния неопределенности и бифуркации, более четкому видению объективного вектора развития и, следовательно, выработке и реализации соответствующей тактики и стратегии, предъявляя тем самым конкретные требования ко всем социальным субъектам и прежде всего – к руководству страны, политической элите в целом.