Онтологические составляющие в антропологической картине мира восточных славян: к постановке вопроса

Антропологическая картина мира восточных славян - явление уникальное, требующее достаточно пристального изучения и анализа. Цель исследования - обоснование полисистем-ного характера картины мира, многоаспектности ее структуры, содержания дефиниций. Материалами исследования послужили теоретические работы по теме исследования и материалы прикладного характера (в частности, полевые материалы автора), отображающие онтологические аспекты функционирования культуры. Методы исследования - анализ, синтез, эмпирический анализ, философское конституирование бытия.

Антропологическая картина мира восточных славян антропологична по своей сущности: в центре ее бытия стоит человек, его поле мышления, сознания, деятельности, категорий оценки. Человек (индивид) определяет существование, этапы функционирования и развития картины мира; человек «пишет» ее - ставит цель, задачи, реализует на практике совокупность действий. Однако антропоцентричность картины мира предопределена онтологическими составляющими картины мира, то есть процессом функционирования её в пространстве бытия. Онтологично не только само существование человека, но и образ его мышления, формы закрепления и передачи информации. Человек интерпретирует составляющие бытия в виде информативных сегментов, актуализирует те или иные аспекты миропорядка, вводя их в сознание и затем представляя новые формы интерпретации.

Интерпретации, происходящие в сознании, невозможны без языка как универсальной знаково-информационной системы, посредством символизации и кодификации актуализирующей его деятельность. Характер языкового опосредования сознания многообразен, проявляется в актуализации вербальных и невербальных языковых средств. Интерпретации любого рода с помощью различных средств показывают все семантические «каркасы» в пространстве бытия. Все это приводит нас к пониманию роли культуры как феномена в онтологическом пространстве, в связи с чем В.В. Ильин, в частности, расценивает онтологию как «семантическое ядро культуры» [1, с. 163]. Интерпретации как онтологические базисные цепочки «скрепляют» семантическое пространство, кодифицируют смыслы и значения. Средством, символизирующим множественность дополнительных пластов действительности, кодифицирующим их, предстает язык во всех его актуализирующих формах (язык молитвы, язык обряда, язык календарного праздника, язык акциональных действ и т. п.). Язык как инструмент человеческого сознания связывает индивида с бытийными аспектами существования, жизнедеятельности и развития, интерпретирует культуру в действительности и ее смыслы.

В пространстве бытия существует подмножество картин мира, в системной целостности реализующих так называемую единую картину мира. Подмножество картин мира представлено всеми возможными интерпретациями фактов, процессов, смыслов, значений культурных явлений. Интерпретации как существующий факт ставят в центр интерпретационного канала человека; на основе последнего мы в большей степени можем говорить об антропологической картине мира.

Антропологическая картина мира характеризуется такой онтологической доминантой, как ментальность. Ментальность служит основой функционирования системы стереотипизирован-ных представлений, ценностей и смыслов, укорененной на бессознательном уровне и проявляющейся в жизнедеятельности многих поколений людей, которые принадлежат к конкретной историко-культурной общности [2, с. 24].

Лингвистическая наука оперирует собственными инструментами познания и исследования ментальных предпочтений народа. Основоположником теории так называемой «прямой» связи языка с народом, мышлением является ученый-лингвист В. Гумбольдт, который подчеркивал, что внутренняя форма языка является выражением индивидуального миросозерцания народа. Данная гипотеза лингвистической относительности, акцентирующая статус языка как инструмента объективации мысли, сознания, бытия, предусматривающая связь языка с миропониманием, находит свое выражение в теориях Э. Дюркгейма и М. Гране о передаче категориальным составом языка условий социального бытия народов. Ученые акцентируют внимание на зависимости функционирования и существования тех или иных категорий бытия от типа языковой культуры. Объективное, в том числе и субъективное, существование бытия, его элементов и категорий возможно с помощью культурных констант как базисных компонентов объективной и субъективной реальности. Культурные константы антропологичны, ибо находятся в интерпретационных каналах языка и иных средствах передачи объективных и субъективных смыслов мира. Языковые каркасы детерминируют качество объективации мира.

Наибольшую актуализацию культуры в онтологии имеет вербальное средство – язык. Мысль, имеющая специфическую содержательную структуру, погруженная в совокупность значений, передается речью, трансформирующей мысль в слово. Язык (речь) описывает структурные компоненты в системе культуры, интерпретирует их, объясняет семантику акциональных блоков и значений того или иного культурного явления. Культура, в свою очередь, опосредуется мыслью через язык как совокупность знаковых систем и компонентов. Национальный язык наряду с функцией накопления, сохранения и передачи социально-культурного опыта является средством формирования национальной идентичности, а национальный менталитет большинством ученых рассматривается в качестве «своеобразного внутреннего кода социума, который обеспечивает преемственность исторического развития России и во многом программирует специфику ее судьбы и культуры» [3, с. 12]. Основополагающие константы культуры любого этноса объективируются посредством культурных концептов, которые Ю.С. Степанов определяет как «сгустки культурной среды в сознании человека» [4, с. 40], «архетипы культуры, перво-смыслы, первообразы, которые постоянно возобновляют духовные запасы народной ментальности» [4, с. 19].

Картина мира восточного славянина – явление не только культурное, но и языковое (так называемая «лингвокультурная картина мира»); она кодифицирована языком, символизирующим пласты действительности.