Оптимизация прокурорского надзора в условиях цифровизации уголовного процесса

Четвертая промышленная революция, получившая название «Индустрия 4.0» [1], с ее технологическими новациями, внедрением кибер-физических процессов, быстрыми темпами развития цифровых технологий настоятельно требует быстрого адекватного реагирования (ответа) политической и правовой систем.

Действительно, преобразовательные процессы цифровизации затрагивают все сферы не только экономических, но и общественных отношений. На государственном уровне определены меры по реализации политики Российской Федерации в сфере применения информационных и коммуникационных технологий1.

Приказом Генерального прокурора РФ утверждена Концепция цифровой трансформации органов и организаций прокуратуры Российской Федерации до 2025 г.2 Мероприятия по цифровой трансформации органов и организаций прокуратуры включены в федеральный проект «Цифровое государственное управление» национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации» и направлены на обеспечение высокотехнологичного надзора в деятельности органов прокуратуры, координацию правоохранительных органов Российской Федерации с использованием цифровых технологий, а также функционирование современных автоматизированных рабочих мест и сервисов работы с цифровыми данными на базе защищенной катастрофоустойчивой инфраструктуры Генеральной прокуратуры РФ3.

Таким образом, в оборот введено понятие «высокотехнологичный надзор». В указанном приказе Генерального прокурора сформулировано его определение и основные задачи, среди которых следует отметить повышение эффективности надзора путем внедрения современных и перспективных информационных технологий обработки первичной информации во всех видах надзорной деятельности; повышение обоснованности принимаемых решений в рамках исполнения надзорных функций на основе автоматизированного выявления и учета характерных закономерностей, соответствующих нарушениям в установленной сфере надзора.

Важное место в прокурорской деятельности занимает надзор за расследованием уголовных дел. В уголовном судопроизводстве осуществление прокурором надзорной функции неразрывно связано с функцией уголовного преследования. Особый статус прокурора в уголовном судопроизводстве, по нашему мнению, предполагает возложение на органы прокуратуры организации (администрирования) единой платформы, на которой должен строиться процесс цифровизации досудебных стадий уголовного судопроизводства. Прокурор на современном этапе уже обладает достаточным информационно-аналитическим обеспечением. Так, Федеральным законом от 27 декабря 2019 г. № 487-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам государственного единого статистического учета данных о состоянии преступности, а также о сообщениях о преступлениях, следственной работе, дознании, прокурорском надзоре»1 на Генеральную прокуратуру РФ возложено осуществление государственного единого статистического учета данных о состоянии преступности, о сообщениях о преступлениях, следственной работе, дознании, прокурорском надзоре. Генпрокуратура проводит федеральное статистическое наблюдение на основе первичных статистических данных, предоставляемых государственными органами.

Уголовное судопроизводство – это вид государственно-властной деятельности, направленной на защиту прав и законных интересов граждан, организаций, государства от преступных посягательств, а также на защиту личности от незаконного ограничения ее прав и свобод. Поэтому ее нельзя рассматривать как разновидность государственных услуг, оказываемых населению. Не соглашусь с С.В. Власовой в том, что «уголовное правосудие – одна из сфер государственного управления, где населению и бизнесу оказывается услуга в виде защиты от преступности» [2, с. 10], а также с Л.Н. Масленниковой в том, что «государство оказывает услугу, обеспечивая путем расследования доступ потерпевшего к правосудию» [3, с. 140].

Государственная услуга оказывается по запросам заявителей в пределах установленных нормативными правовыми актами полномочий органов, предоставляющих государственные услуги1. Услуга является результатом, как правило, одного действия в интересах заявителя на основании его волеизъявления. В уголовном судопроизводстве дела публичного и частно-публичного обвинения расследуются независимо от воли заявителя (потерпевшего). Уголовное судопроизводство направлено не на удовлетворение потребностей его участников, а прежде всего на раскрытие преступления и изобличение лиц, виновных в его совершении, на защиту прав потерпевших. Преступление всегда посягает на конкретные общественные отношения, взятые под охрану государством, в орбиту которых вовлечены различные субъекты. Сложно представить, что в рамках оказания услуги могут быть ограничены права граждан либо применены иные меры принуждения. Соответственно, подход к цифровизации этой деятельности должен быть несколько иным, нежели при оказании государственных услуг.

Платформа, на которой будет осуществляться предварительное расследование (начиная с возникновения повода для проведения дос-ледственной проверки), должна связывать все стадии уголовного судопроизводства и все ведомства, участвующие в этом процессе. Более того, она должна быть доступна для всех участников уголовного процесса в той мере, в какой это необходимо для реализации их прав и исполнения обязанностей.

Неоспоримо, что в условиях электронного документооборота постоянный доступ прокурора к материалам уголовного дела позволит реализовать непрерывность прокурорского надзора, повысит его действенность.

Представляется, что процесс формирования программного обеспечения деятельности следователя и прокурора достаточно длительный и трудоемкий, он потребует усилий не только IT-специалистов, но и представителей заинтересованных ведомств (Генеральной прокуратуры РФ, Следственного комитета РФ, Министерства внутренних дел РФ, Федеральной службы безопасности РФ и др.), законодателей и ученых.

Обеспечение допустимости доказательств является одной из задач деятельности прокурора при осуществлении прокурорского надзора за исполнением законов органами предварительного следствия, дозна- ния и оперативно-разыскной деятельности. Несомненно, что цифровизация станет упреждающим недопустимость доказательств фактором.

Статья 75 УПК РФ содержит перечень недопустимых доказательств. Он не является исчерпывающим. К ним законодатель относит также иные доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ (п. 3 ч. 2 ст. 75).

Можно однозначно утверждать, что цифровизация исключит возможность совершения каких-либо следственных и иных процессуальных действий задним числом. Искусственный интеллект попросту не позволит это сделать. Выявление таких нарушений при осуществлении прокурорского надзора возможно, и такие факты имеют место, но требуют большого профессионального опыта прокурора, его внимательности, профессиональной интуиции, значительных трудозатрат.

Нередки случаи, когда в материалах уголовного дела содержатся протоколы следственных действий, проведенных в один и тот же временной период, что является основанием для признания доказательств недопустимыми. Выявление подобных нарушений прокурором, особенно по многотомным уголовным делам, является кропотливым и трудоемким делом.

Подсчет процессуальных сроков (в частности, сроков предварительного расследования при многочисленных приостановлениях, возобновлениях и продлениях) в ходе осуществления надзора также требует профессионализма и внимательности прокурора. Если подсчет процессуальных сроков будет автоматизирован и предусмотрена невозможность (блокировка) совершения действий за пределами срока, то качество доказательств (допустимости) будет соответствовать нормам закона.

Использование программного обеспечения станет упреждающим подобного рода нарушения фактором.

Приведенные примеры свидетельствуют о возможности значительной оптимизации прокурорского надзора, позволяющей сделать его более оперативным, точечным, когда проверке и оценке необходимо будет более подвергать доказательства с точки зрения их относимости, достоверности и достаточности для утверждения обвинительного заключения (акта, постановления) и направления уголовного дела в суд либо для принятия решения о возвращении уголовного дела в органы предварительного расследования. Полагаю, что из этических соображе- ний нельзя допускать искусственный интеллект к оценке всесторонности, полноты и объективности собранных по делу доказательств1.

При таких условиях цифровизации практически будет исключен субъективный подход, возможность манипулирования законом при принятии решений (в том числе о возбуждении уголовного дела либо отказе в этом, списании материалов в номенклатурное дело, непринятии заявления о прекращении уголовного дела в ходе предварительного расследования и иных волюнтаристских решений).

Использование цифровой технологии Legal teach (технология решения) – технологии типовых решений определенных видов юридических вопросов, адаптированной к организации прокурорского надзора за расследованием уголовных дел, – позволит каждое действие (незаконное бездействие), принятое процессуальное решение должностных лиц органов предварительного следствия и дознания подвергать проверке незамедлительно после их завершения (принятия), минимизировав таким образом последствия нарушения прав участников уголовного судопроизводства.

Представляется, что использование частных методик поддержания государственного обвинения по уголовным делам о преступлениях отдельных видов, на необходимость разработки которых обоснованно указал В.Н. Исаенко [4, c. 17–25], также должно быть заложено в программы искусственного интеллекта, чтобы на «выходе» к судебному разбирательству государственный обвинитель обладал необходимым объемом информации для качественного поддержания государственного обвинения, знал об имеющихся противоречиях, подводных камнях конкретного дела, грамотно использовал тактические приемы, участвуя в судебном следствии2.

Цифровые технологии Big data (большие данные), предназначенные для обработки структурированных и неструктурированных данных огромных объемов и большого многообразия, размещенных не только в специальных сетях, но и на различных информационных сайтах, могут быть использованы для анализа преступности, ее причин и условий, выработки действенных средств ее предупреждения. Выявленная таким образом информация может быть использована прокурором при осуществлении функции координации деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью.

Возвращаясь к полномочиям прокурора по осуществлению государственного единого статистического учета данных о состоянии преступности, сообщениях о преступлениях, следственной работе, дознании, прокурорском надзоре, кардинальным следует признать введение на законодательном уровне единой системы межведомственного электронного взаимодействия и условия об обязательности для исполнения приказов Генерального прокурора РФ по вопросам государственного единого статистического учета и государственной автоматизированной системы правовой статистики государственными органами, обладающими соответствующими первичными статистическими данными. Это первый важный шаг на пути цифровизации уголовного судопроизводства в Российской Федерации и использования возможностей высокотехнологичного надзора, оптимизации прокурорского надзора в целом и реализации иных функций прокуратуры1.

Безусловно, единая система межведомственного электронного взаимодействия позволит в полной мере использовать технологию Сloud computing (облачные вычисления), предполагающую создание единой платформы для совместной работы правоохранительных органов и обмена данными между ними в условиях системной интеграции как по горизонтали (между государственными учреждениями различных ведомств по территориальному принципу), так и по вертикали (между учреждениями одного ведомства).

Масштабная цифровизация уголовного процесса потребует наличия у прокурора дополнительных компетенций в сфере IT-технологий. Представляется, что автоматизированное рабочее место прокурора должно отвечать современным вызовам высокотехнологичному надзору. Особого внимания требует обеспечение безопасности цифровой платформы, использование технологий противодействия киберпреступности, предотвращения вероятности доступа к ней посторонних.

Вопросы пределов использования информации заслуживают отдельного обсуждения. Так, С. Ферхюльст, Э.Дж. Захуранек, Э. Янг и М. Виноватан вводят такое понятие, как «данные во благо» (data for public good), подразумевающее обеспечение систематического, устойчивого и ответственного повторного использования данных в общественных интересах. По их мнению, возникает новая профессия – управляющий (распорядитель) данными (data steward). Именно через этих представителей (в нашем случае – через представителей правоохранительных органов) происходит взаимодействие с другими органами, когда возникает необходимость раскрыть (предоставить) данные. Эти должностные лица также должны выполнять функцию защиты данных и предотвращения возможности использования их вопреки интересам правоохранительных органов, общественности, организаций и граждан. По мнению ученых, распорядитель данными также должен контролировать, чтобы соответствующие стороны использовали полученную информацию по назначению [5]. Возможно, в недалеком будущем в прокуратуре и иных правоохранительных органах будет введена подобная должность.

Научная дискуссия о возможности использования цифровых технологий в российском уголовном судопроизводстве набирает обороты, но до внедрения в практическое использование рекомендаций ученых-юристов еще достаточно далеко.