Основания для производства повторных и дополнительных следственных действий в российском уголовном судопроизводстве

1. Малый толковый словарь русского языка / В. В. Лопатин, Л. Е. Лопатина. М., 1990.

2. Международные акты о правах человека / сост. д. ю. в., проф. В, А. Карташкин, д. ю, н., лроф. Е. А. Лукашева. М., 2002.

3. Ожегов С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. М., 1989.

4. По делу о проверке конституционности отдельных положений ч. 1, 2 ст. 118 Уголовноисполнительного кодекса РФ в связи с жалобой Шенгелая Зазы Ревазовича: Постановление Конституционного Суда РФ от 26 декабря 2003 г. N- 20-П // Российская газета. 2004. 14 января.

5. Международная защита прав и свобод человека. М., 1990.

6. Российская газета. 2004. 14 января.

7. Словарь иностранных слов. М., 1989.

8. Собрание законодательства РФ. 2001. № 48. Ст. 4550.

Поступила 06,07,06-

ОСНОВАНИЯ ДЛЯ ПРОИЗВОДСТВА ПОВТОРНЫХ И ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ

Л. Д. КАЛИНКИНА, кандидат юридических наук

Производство повторных и дополнительных следственных действий может диктоваться тогда, когда первоначально в ходе их производства нарушен уголовно-процессуальный закон. По нашему мнению, не всякое нарушение уголовно-процессуального закона, а лишь существенное, должно влечь за собой признание юридически ничтожным хода и результатов первоначального следственного действия. В этой связи редакция ч. 1 ст. 75 УПК РФ, на наш взгляд, требует уточнения. Допущенные нарушения уголовно-процессуального закона при производстве следственного действия должны оцениваться с учетом их характера и тяжести, и влияния на доброкачественность и достоверность доказательственной информации, полученной, проверенной или оцененной с помощью следственных действий. Только лишь существенность допущенного нарушения уголовнопроцессуального закона должна влечь за собой такие серьезные правовые последствия, каковыми является признание юридически недействительными результатов его производства.

Иной подход означал бы формалистский подход к данному вопросу и привел бы к бессмысленной утрате важной доказательственной информации при любом нарушении уголовнопроцессуального закона, в том числе и несущественном. А этого делать

нельзя не только в силу принципиального подхода к решению этого вопроса в прежнем УПК РСФСР на уровне целого ряда статей, а именно: ст. 323, 345, 379 и т. д., в которых законодатель концептуально высказывался за различие существенных и несущественных нарушений уголовно-процессуального закона и их правовых последствий, но и в силу принципиального подхода к пониманию данного вопроса на практике. На практике сложилось обыкновение, по которому лишь существенное нарушение требований уголовно-процессуального закона при назначении, производстве и процессуальном оформлении хода и результатов следственных действий влечет за собой недопустимость их использования в уголовно-процессуальном доказывании. В случае, если законодательные возможности получения, проверки, оценки доказательственной информации с помощью тех же следственных действий не утеряны, они MUL у 1 UWlb ILUblUpnU ИрУУСДСПШ D Ой' конном режиме с целью устранения ранее допущенных в ходе их производства существенных нарушений уголовно-процессуального закона. При этом под существенными нарушениями уголовно-процессуального закона как универсальным основанием для производства повторных следственных действий следует понимать, по нашему мнению, отступления от требований уголовно-процессуальных норм относительно субъекта, оснований, условий, порядка и процессуального оформления результатов следственных действий, которые привели к недостоверной и процессуально недопустимой доказательственной информации.

С учетом характера и предназначения каждой уголовно-процессуальной нормы в механизме производства следственных действий следует выделить нормы, без соблюдения которых невозможно признать юридически допустимой в качестве доказательства информацию, полученную с помощью следственного действия.

Следовало бы также в законе предусмотреть запрет производства повторных следственных действий, если их первоначальное производство привело не только к недействительности их результатов, но и исключило («сожгло») процессуальные возможности их восстановления.

В частности, таковыми являются нормы, относящиеся к субъекту, наделенному правом на производство следственного действия; нормы, относящиеся к самой процедуре проведения следственного действия; нормы, гарантирующие достоверность полученной информации, — таковыми яв-л я ют с я нормы об обязательном участии понятых; нормы, требующие своевременного составления протокола следственного действия с участием всех участвующих при производстве следственного действия лиц.

Так, юридически недействительными были признаны результаты предъявления для опознания подозреваемого потерпевшим и свидетелями, поскольку они все были проведены с нарушением требований УПК. До задержания опознаваемый был опознан потерпевшим по фотографии под № 2 как лицо, совершившее на него нападение. Потерпевший указал, по каким признакам опознал его. Согласно же протоколу, наклеенные фотографии опознаваемых лиц не были скреплены печатью. Хотя все три фотографии были одинакового формата, опознаваемое лицо было изображено более крупным планом, чем двое других мужчин. Следующее опознание опознаваемого потерпевшим проводилось в числе двух других мужчин, однако в протоколе полностью отсутствовали сведения об их внешности, нет и их фотографий, не указан год рождения одного из них. После этого подозреваемый был предъявлен для опознания другому потерпевшему в числе двух других лиц, одно из которых на 11 лет было моложе опознаваемого, при этом в протоколе не отражено, как выглядят двое других лиц, предъявленных на опознание с опознаваемым подозреваемым. Кроме того, до предъявления для опознания потерпевший подробно не допрашивался о приметах и особенностях нападавших на потерпевших лиц [4, с. 14 - 15].

Независимо от хода и результатов первоначальных следственных действий, требуется производство повторных всякий раз, когда следственные действия были проведены до возбуждения уголовного дела, до вынесения постановления о возбуждении уголовного дела [2, с. 13]. Поскольку обыск по делу был проведен до возбуждения уголовного дела, т. е. с нарушением установленного уголовно-процессуальным законом порядка, полученные в результате его производства данные не являются доказательствами, — было определено в надзорном порядке [1, с. 9].

К разряду уничтожающих («сжигающих») доказательственную информацию первоначальных следственных действий может быть отнесена, например, выемка с нарушением требований УПК РФ. В частности, следователь, признав необходимым изъять резиновые сапоги, произвел их выемку без соответствующего постановления и на месте выемки не упаковал их и не опечатал. Далее в присутствии понятых следователь осмотрел изъятые сапоги, но никаких записей о наличии на подошвах следов металлических опилок не сделал [3. с. 9]. Таким образом, если существенное нарушение уголовно-процессуального закона при производстве первоначального следственного действия привело к недействительности его результатов, а их уголовнопроцессуальная «реанимация» невозможна с помощью этого же, но повторного следственного действия или же с помощью других, то имеет место утраченная или «сожженная» существенными нарушениями уголовно-процессуального закона информация, использование которой уже ни при каких условиях невозможно в качестве доказательственной.

Доказательственная информация уничтожается и теряются возможности ее восстановления с помощью повторных следственных действий, когда в ходе производства первоначального следственного действия в связи с существенными нарушениями уголовнопроцессуального закона утрачен достоверный ее характер раз и навсегда, потому как процессуальные гарантии ее не были обеспечены, в силу чего носители данной доказательственной информации не могут быть повторно использованы. В этой связи представляется необходимым своевременно, еще на стадии предварительного рас- следования, дать оценку таким данным первоначального следственного действия, исключив в последующем и производство повторных следственных действий с помощью таких сомнительных в процессуальном плане носителей доказательственной информации.

Примером уничтожения доказательственной информации является предъявление для опознания фотокарточки подозреваемого в ходе : допроса свидетеля при следующих обстоятельствах: свидетель Ф. в ходе его допроса дал подробные показания том, как выглядел подозреваемый П. в момент знакомства с ним, после чего следователь предъявил свидетелю Ф. фотографию, заявив, что ему предъявляется фотография подозреваемого П. и он должен ответить, этот ли человек изображен на фотографии, которого свидетель только что описал. На это был получен ответ, что да, именно этого человека он только что описал [5]. В данном случае в рамках такого следственного действия, как допрос свидетеля, следователь предъявил для опознания фотокарточку без обеспечения гарантии достоверности его результатов, что привело не только к их ничтожности, но и исключило возможность повторения предъявления для опознания фотокарточки в законном режиме. Таким образом, подобный характер существенных нарушений уголовно-процессуального закона при производстве первоначального следственного действия сжигает возможности ее повторения когда-либо, т, е. незаконный разовый характер такого производства сжигает не только путь и результаты та- кого пути, но и все средства для возможного восстановления утраченного. В этом не только особенность таких первоначальных следственных действий, но в этом вся опасность их производства. Они при таких случаях являются не средством собирания, проверки и оценки доказательственной информации, а тем, благодаря чему «сжигается» и уничтожается самое ценное — доказательства и средства их получения. Вследствие этого восстановление утраченного возможно только с помощью других средств уголовно-процессуального доказывания.

К разряду такого же первоначального следственного действия относится и предъявление для опознания туфель коричневого цвета в числе туфель черного цвета и кед белого цвета, хотя ч. 4 ст. 165 УПК РСФСР устанавливает правило о необходимости предъявления предмета в группе однородных предметов [6].

В случае принятия решения о повторном следственном действии в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона в ходе его первоначального производства следует, на наш взгляд, процессуально определиться с его результатами. Имеется в виду принятие решения о недопустимости в качестве доказательств данных такого первоначального следственного действия. Такое решение должно оформляться постановлением лица, производящего дознание, следователя о недопустимости доказательства и об исключении его из числа доказательств. Его вынесение повлечет за собой недопустимость его использования при принятии решений по делу, а именно; вынесение постановления о привлечении в качестве обвиняемого, обвинительного заключения и др., и будет служить основанием для повторного производства того или иного следственного действия.

Исходя из того, что повторное производство должно являться формой, направленной на восстановление законного уголовно-процессуального режима и состояния как в части восстановления нарушенных прав участников процесса, так и в части восстановления законного порядка производства тех или иных процессуальных действий, в части восстановления законного режима и при оформлении их хода и результатов производства тех или иных процессуальных действий, а также формой восполнения тех или иных пробелов, то исключительно таковым должно быть и предназначение дополнительных и повторных следственных действий. Их бесцельное, произвольное, безосновательное производство в уголовном судопроизводстве должно быть недопустимо: таковое диктуется необходимостью процессуальной экономии, необходимостью предпринять дополнительные или повторные меры по собиранию, проверке и оценке доказательств, а также необходимостью установления господства уголовно-процессуального закона.