Основные тенденции современного терроризма в условиях глобализации

Новые тенденции мирового развития во многом определены современными процессами глобализации. Глобальные процессы проникли во все сферы политической и социально-экономической жизни общества, охватили разные континенты и регионы мира. Новые глобальные средства и системы связи определяют мощность и интенсивность потоков информации в глобальном мире, но при этом снижают значимость государственных границ и традиционных средств защиты стран от терроризма. Глобализация порождает одну из тенденций современности — повышение роли негосударственных субъектов и персонификации в международных отношениях. Значение терроризма как актора в системе международного порядка все более возрастает. В результате формируются новые вызовы мировому сообществу.

Современный терроризм обусловлен процессами глобализации, противоречиями современного этапа глобального развития, связан с мировой экономической ситуацией. Несмотря на перманентно существующую проблему в определении дефини-ционных границ терроризма и его форм/видов, при всем своеобразии интерпретаций связь международного терроризма и процессов глобализации прослеживается между этими явлениями большинством зарубежных и российских исследователей2.

Наиболее точное определение явлению международного терроризма дается известным российским специалистом по исламистскому терроризму А.А. Игнатенко. «Международный терроризм — негосударственное, открыто не санкционированное государствами как субъектами международного права трансграничное насилие в отношении гражданского населения и гражданских инфраструктур, преследующее политические (в первую очередь международно-политические) цели»3

В конце 90-х гг. среди специалистов-терророло-гов получил распространение термин «новый терроризм», характеризующий глубокие изменения международного терроризма, которым он подвергся за последние два десятилетия. В 1998 году президент США Б. Клинтон на очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН впервые употребил термин «новый терроризм» на столь высоком политическом уровне. В 1999 году шесть крупнейших американских специалистов по терроризму опубликовали книгу об угрозах «нового терроризма»4 Тем не менее, как замечал известный американский исследователь, основатель программы по изучению терроризма в Корпорации РЭНД, Б. Дженкинс в ста-

7000 т

5000 -

4000 -

1998   1999   2000   2001   2002  2003   2004   2005   2006

Рис. 1 Количество терактов в мире (1998—2006 гг.)

Рис. 2. Количество погибших в терактах (1998—2006 гг )

тье «Мир меняется, а наше сознание остается прежним», мировое сообщество по-прежнему мыслит прежними стереотипами и не учитывает, а, следовательно, недооценивает качественно иные вызовы «нового терроризма»5

Как отмечает А.И. Неклесса, у системного терроризма есть несколько специфических аспектов. В частности, новый терроризм учитывает взаимосвязанность мира. системный характер: протекающих в нем процессов, заявляя соответствующую стратегию угроз. Движущей силой (пост)исторического процесса выступает новый субъект, активно влияющий на социальную реальность, — динамичный социоантропологический организм, получившая прямой доступ к мощным инструментам высокотехнологичной цивилизации — финансовым, организационным, информационным, техническим. Данный субъект (агент) перемен, «малая динамичная общность». имеющий сетевые организационные формы. деятельно отрицает Старый мир в его различных ипостасях и является антагонистом существующей формулы цивилизации6.

Генезис феномена терроризма в условиях глобализации. изменение его сущностных характеристик, позволяет предположить, что терроризм в будущем может принять более патологические формы, угрозы связанные с «новым терроризмом» будут только возрастать. Таким образом, в настоящий момент представляется чрезвычайно актуальным исследование особенностей «нового терроризма», направленное на выяснение характера трансформации данного явления.

Новая природа современного терроризма выражается в модификации целей, организации, идеологии террористических организаций, психологического профиля субъектов террористической деятельности. Главным отличием «нового терроризма» от «старого» является все большее отдаление терроризма от метода «принудительной дипломатии», с присущей ей установкой на достижение ограниченных локальных целей и перехода в способ ведения войны, стратегии «терроризму-как-войне» Современный терроризм выступает также как средство революционного преобразования, как средство достижения «нового мира»'

Резкое усиление религиозного фактора, отход от светских радикальных моделей терроризма, представляет собой идеологическую трансформацию современного терроризма. В 1980 году лишь 2 из 64 (3 %) «опасных террористических групп» имели ярко выраженный религиозный характер: в 1990 г. таких было уже 11 из 48 (30 %), 1995-м — 25 из 58 (43 %). а в 2005 г. — 49 из 85 (58 %)8 Как следствие резко усугубилась жестокость террористов.

Рост религиозного фактора, и, прежде всего, исламизма. сделал популярной в среде западных исследователей концепцию «волн терроризма» Д. Рапопорта, который заявляет о наступлении нового периода в генезисе данного феномена — четвертой («религиозной») волны терроризма. Начавшаяся в 1979 г. «религиозная» волна связывается с тремя событиями, произошедшими в исламском мире, которые существенным образом спроектировали его дальнейшее развитие. Антишахская революция в Иране, начало нового исламского столетия по мусульманскому календарю и вторжение Советского Союза в Афганистан. сыграли решающую роль в политизации ислама, развитии радикальной исламистской идеологии, на базе которой возникли антисистемные экстремистские и террористические группы, организации, движения, партии. Выделение религии как главной движущей силы в международном терроризме в 1990-х тг. становится особенно наглядным, если учесть, что наиболее масштабные (по числу жертв) теракты 1990—2000-х гг имели значительный религиозный подтекст и/ил и мотивировку9 «Религиозный» терроризм характеризуется совершенно иной системой ценностей, представлениями о морали.

видением мира, в сравнении со «светским».

«Новый терроризм» связывается с изменением инструментальных свойств данного явления и возникновением технологического терроризма, основанного на применении средств массового поражения. Возможность применения ядерного, биологического, химического оружия «новыми террористами существенно возросла за последние два десятилетия10.

Многие ученые полагают, что в последнее десятилетие XX в. появился новый тип террориста, основными характеристиками которого являются высокий уровень финансовой обеспеченности, участие в легальном бизнесе, крайние политические или религиозные убеждения, неизбирательность в отношении планируемых жертв терактов".

В организационном плане фиксируется переход от иерархических вертикальных структур к сетевому принципу организации. Сети представляют собой самоорганизующиеся полицентричные структуры, ориентированные на решение конкретных задач и состоящие из автономных (иногда временных) групп12.

Сегментированный характер СПИН-структуры13 означает, что она состоит из многих ячеек, ее поли-центричность подразумевает наличие ряда лидеров и центров. Ее характеристика как сети означает, что различные сегменты, лидеры и центры интегрированы в сетевую структуру посредством структурных, личных и идеологических связей. Такую сегментированную полицентричную идеологически интегрированную сетевую структуру отличает высокий уровень структурной гибкости и адаптивности (приспособляемости). Современное транснациональное движение «Аль-Каиды» представляет собой один из образцов действия «сегментированной полицентричной идеологически интегрированной» сети в глобальном масштабе. После начала глобальной антитеррорис-тической операции (осень 2001 года), потери возможности реального управления Усамой бен Ладеном и нанесения ударов по «Аль-Каиде» в разных странах мира организационные, финансовые и идеологические связи внутри «Аль-Каиды» как сетевой организации в некоторых случаях дополнились, в других случаях были заменены новым типом связей. А.А. Игнатенко называет их интенциональными связями. Принцип здесь такой: «Хочешь быть ячейкой «Аль-Каиды» — будь ею!».

Все больше у исследователей возникает ассоциация глобального терроризма в лице «Аль-Каиды» с образом летающего острова-крепости Лапута. Существование которой нельзя адекватно отразить на двухмерной карте мира, а только на трехмерной или даже четырехмерной. «Новая Лапута» существует поверх географических границ и обладает уникальной подвижностью. Другими словами, это глобальная сеть, которая обладает локализованным центром (центрами), территориальными опорными базами разных типов, а также «населением» (экстремистско-террористическим пулом), способным к регулируемым миграциям (трансферттеррористов) в глобальном масштабе14.

Трансформация террористических организаций в условиях глобализации на фоне активной «войны с терроризмом», которую ведет коалиция государств под гегемонией США, привлекает в последнее время все больше экспертов и специалистов из официальных ведомств. Исследовательская служба Конгресса США (Congressional Research Service), основываясь на более ранних публикациях Государственного Департамента США, опубликовала доклад под названием «Тенденции в развитии терроризма: 2006» (Trends in Terrorism: 2006), в котором обозначаются особенности динамики развития террористических групп и организаций по всему миру. Среди основных трендов «нового терроризма» последних лет следует выделить следующие.

• 1.    Децентрализацию международных террористических организаций — в террористических структурах по всему миру отмечается рост числа участников, ведущих свою деятельность на микроуровне.

• 2.    Более эффективное использование международных потоков информации, финансов и идей; усовершенствование технических аспектов своей деятельности в области планирования, коммуникаций, пропаганды и выбора целей для последующих атак.

• 3.    Сращивание большей части террористических групп с международными криминальными структурами (в основном наркотрафик и торговля оружием).

• 4.    Рост количества терактов, совершенных террористами-смертниками, отмечается как одна из самых тревожных тенденций.

• 5.    Уменьшение масштабов государственного спонсирования международного терроризма и большая самостоятельность негосударственных акторов в террористической деятельности¹⁵.

В «Стратегической оценке» террористической угрозы прошедшего года в рамках традиционного ежегодного обзорного исследования терроризма Госдепартаментом США «Доклад по странам-2006»16 (Country Reports on Terrorism; до 2004 г. назывался Patterns of Global Terrorism) отмечаются основные черты характерные для «нового терроризма». Одна из самых последних тенденций, набирающая все большую глубину и темпоральность — радикализация иммигрантского населения, молодежи и маргинальных меньшинств в Европе, на Ближнем Востоке и в Африке Террористы пытаются манипулировать недовольством для радикализации других слоев населения, толкая их все дальше по пу-1'и незаконной деятельности и конфронтации с правительствами.

Другим новейшим трендом, по мнению аналитиков Госдепартамента США, является переход акторов глобального терроризма от «экспедиционных»

к «партизанским» формам террористической деятельности. Движение «Аль-Каида» и ее главная группа представляют собой международную сеть, которая стремится объединить и использовать действия разрозненных полунезависимых активистов. Она также открыто провозглашает себя транснациональным партизанским движением и применяет классические стратегии повстанческого движения на международном уровне.

Старший советник Многонациональных сил в Ираке по вопросам подавления мятежей и специальный советник Пентагона по нерегулярным войскам и борьбе с терроризмом Дэвид Килкаллен отмечает, что ответ на меры принятые в рамках контртеррористической борьбы, последовавшей после терактов 11 сентября 2001 г.: повышение уровня транспортной безопасности, защита инфраструктуры и ужесточение иммиграционного контроля. Террористы, в свою очередь, разработали «партизанский» подход, когда вместо того, чтобы создавать команды «на расстоянии» и тайно их внедрять для проведения терактов, они формируют команду рядом с местом проведения теракта, используя граждан враждебных государств. По такому сценарию были построены взрывы бомб в Лондоне и Мадриде, а также теракты в Касабланке, Стамбуле и Джед-де и неудавшийся заговор против авиакомпании в Лондоне летом 2006 года17. Стоит заметить, что одной из главных причин роста «партизанских» методов у террористических организаций являются продолжающиеся военные действия в Ираке, прежде всего, и в Афганистане.

В этой связи следует подчеркнуть, что особую опасность для современного мира представляет соединение практики локальных войн и терроризма в так называемые ассиметричные войны. В качестве причин возникновения асимметричных войн следует выделить развитие структур и отношений сетевого общества, а также геоэкономическую и геополитическую противоречивость становления неолиберального миропорядка.

Тенденция использования терроризма в качестве одной из форм тактики вооруженного противостояния в ходе ассиметричных локальных (локально-региональных) конфликтов, в дальнейшем будет потенциально исходить от т. н. «нефункциональных» и «развалившихся» государств (failed-state) от Афганистана до Сомали. Именно на примере «развалившихся государств» наиболее очевидна фундаментальная взаимосвязь международной борьбы с терроризмом, с одной стороны, и усилий по урегулированию конфликтов и восстановлению дееспособной и легитимной государственной власти, которая остается главным и наиболее эффективным инструментом борьбы с терроризмом — с другой18.

Таким образом, «новый терроризм» отражает трансформацию терроризма в объективно изменив- шихся условиях порожденных крахом биполярного мира и «эффектом глобализации», с сопутствующими ей явлениями. Современный международный терроризм существенным образом отличается от его своих прежних форм. Соответственно меняются и исходящие от него угрозы, а это требует принятия качественно иных мер для его противодействия.

Примечания

• ¹    База данных Terrorism Knowledge Base (ТКВ). National Memorial Institute for the Prevention of Terrorism (MIPT). Oklahoma 2007 http://www.tkb.org/

• ²    См.. Добаев, И.П. Современные подходы к определению «нового терроризма» / И.П. Добаев И Социально-гуманитарные знания. — №4. — 2005. — С. 145—155; Терроризм в современном мире: истоки, сущность, направления и угрозы / отв. ред. В.В. Витюк, Э.А. Пайн. — М. : Институт социологии РАН, 2003. — 358 с.; Современный терроризм: состояние и перспективы. / под ред. Е.И. Степанова. — М.: Эдиториал УРСС, 2000. — 240 с. и др.

• ³    Игнатенко, A.A. InterTeppop в России. Улики / А.А. Игнатенко. — М. • Европа, 2005; Perl, R. Trends in Terrorism: 2006 / R. Perl // Congressional Research Service Report for Congress. Order Code RL33555.21.07.2006. (http:/ /fpc.state.gov/documents/organization/69479.pdf).

• ⁴    Arquilla, J. Countering the New Terrorism / .1. Arquilla, B. Hoffman, B.M. Jenkins, I.О Lesser, D.F Ronfeldt. M. Zanmi. — Santa Monica, 1999.

• '    Jenkins, B.M. The world has changed, but our mindset has not / B.M. Jenkins H RAND Review. ■— 2004. — Spring. — № 14; Country Reports on Terrorism — 2006. WashmgtonD.C.. U.S. State Dep. Office on Counterterrorism, 2007. (http:// www.state.gov/s/ct/rls/crt/2006/ ).

• ⁶    Неклесса, А.И. Культура смерти / А.И. Неклесса И Азия и Африка сегодня. — № 2, февр. — 2006. — С. 3— 11.

• ⁷    Arquilla, J. Information-Age Terrorism / J. Arquilla, D. Ronfeldt, M. Zanunu // Current History. 2000. — Vol. 99 — № 636. P. 184—185; Супертерроризм: новый вызов нового века. ПИР-Центр. / под ред. А.В. Федорова, М.■ Права человека, 2002. —С. 31—33, (Научные записки ПИР-цен-тра; 2(20)). (Национальная и глобальная безопасность).

• ⁸    См.: Enders, W The Political Economy of Terrorism / W. Enders and T. Sandler. ■— Cambridge . Cambridge Univ. Press, 2006.

Rapoport, D.C. The Four Waves of Rebel Terror and September 11 / D.C. Rapoport // The New Global Terrorism: Characteristics, Causes, Controls, ed. by Ch. W. Kegley, Jr. N.J., 2003, —P. 3 6—59.

• ^{1 ,1} Clark, R.Ch. Technological terrorism / R.Ch. Clark. XVIII. — Old Greenwich, 1980. — P. 221. См. Также: Allison. G.T. Nuclear Terrorism: The Ultimate Preventable Catastrophe/G.T. Allison. — N.-Y.: Times Books: Henry Holt and Company, 2004. — 249 p.; Кокошин, А.А. Заметки о проблеме ядерного терроризма в современной мировой политике / А.А. Кокошин. М. • Едиториал УРСС, 2004. — С. 32.

• ¹¹    Sageman, М. Understanding Terror Networks / М. Sageman. — Philadelphia University of Pennsylvania Press, 2004; Hirschmann, K. The changing faceofterrorism/K. Hirschmann // International Politik und Gesellschaft. — Bonn, 2000. № 3. -— P. 301; Laqueur, W. Postmodern Terrorism: New Rules for an Old Game / W. Laqueur // Foreign Affairs. September/ October, 1996.

• ¹²    Соловьев, Э.Г. Сетевые организации транснационального терроризма / Э.Г. Соловьев // Международные процессы. — №2 (5), май—август 2004.

• ¹³    СПИН-струкгура: сегментированная, полицентричная, идеологически интегрированная сеть (SPIN — segmented, polycentric, ideologically integrated network). Она считается самой распространенной, опасной, внутренне сплоченной и при этом хотя бы относительно понятной моделью.

• ¹⁴    Игнатенко, А. А. Новая Лапута: «Аль-Каида» как геополитический феномен / А.А. Игнатенко. 14.10.2005 (http:/ / www.i-r-p.ru/page/stream-trends/index-1241.html ); Неклес-са, А.И. Указ соч.

• ¹⁵    Perl, R. Trends in Terrorism: 2006 / R. Perl // Congressional Research Service Report for Congress. Order Code

  RL33555. 21.07.2006. ( http://fpc.state.gov/documents/orga-nization/69479.pdf ).

• ¹⁶    Country Reports on Terrorism — 2006. Washington D.C.: U.S. State Dep. Office on Counterterrorism, 2007 (http:/ /www. state.gov/s/ct/rls/crt/2006/).

• ¹⁷    Kilcuilen, D. New Paradigms for 21 st Century Conflict / D. Kilcuilen //eJoumal USA: Foreign Policy Agenda. Volume 12, Number 5, May 2007. ( http://usinfo.state.gov/journals/itps/ 0507/ijpe/ki lcullen.htm)

• ¹⁸    Степанова, E.A. Терроризм и ассиметричный конфликт: проблемы типологии.и определения / Е.А. Степанова// Современный терроризм: истоки, тенденции, проблемы преодоления. Тетради Международного университета в Москве. Вып. 6. — М. Изд-во Международного ун-та, 2006, —С. 187—189.