Особенности арабского графического слова как речевого знака

Не вызывает сомнения то, что тема графического слова относится к числу наиболее традиционных для общего языкознания. Нельзя также не признать ее до сих пор сохраняющуюся открытость в арабистической науке, где она по-прежнему остается на первоначальной стадии теоретико-методологического осмысления. И в арабском языкознании, и в европейской арабистике, о чем наглядно свидетельствует их понятийно-терминологический аппарат, графическое слово выступает как одно из самых неопределенных понятий. В частности, арабская единица ^ [ka′limatunØ] «слово» не удовлетворяет статусу термина графического слова из-за ограниченности смыслового поля лишь «словами фонетическими»:产 [ka′lāmunØ] «речь» в его общетрадиционном истолковании ограничивается арабскими филологами формой устной, но не письменной. О нерешенности рассматриваемой проблемы в отечественной арабистике говорит расплывчатость понятия арабского слова вообще. Наводнение арсенала ее методологического аппарата словами «фонетическими», «графическими», «морфологическими», «синтаксическими» [3, c. 46] свидетельствует скорее о неустоявшейся терминологической практике и отсутствии четкого объекта исследования, чем о необходимости многоаспектного изучения такого феномена, как арабское слово. Ни отечественные, ни зарубежные ученые-арабисты, такие, например, как В.М. Белкин, Б.М. Гранде, А.А. Ковалев, В.В. Лебедев, Г.Ш. Шарба-тов, Н.В. Юшманов, К. Броккельман, А.Ф. Бистон, К.П. Каспари, В. Монтей, В. Райт, С. Де Сасси, В. Фишер и др., не поднимают в теоретическом плане главный, на наш взгляд, для лингвистического статуса арабского слова вопрос: считать его единицей языка или речи. Семантико-синтаксическая, а зачастую и формальная нетождественость языковых и речевых единиц между тем не позволяет объединять их в рамках одного и того же понятия слова.

Графическим словом мы считаем речевой знак, представляющий собой фиксированную последовательность знаков арабской письменности – харфов, харакатов и сукуна (либо только харфов ввиду в основном факультативной графической репрезентации харакатов и суку-на), отграниченную от аналогичных маркированных единиц данного уровня соответствующими проблемами. Это графическая синтагма, образование которой регулируется соответствующими правилами арабской графики, или так называемого «практического» письма.

Неразработанность в арабистической науке связанных со словом общетеоретиче-

ских вопросов препятствует систематизированному описанию даже внешних особенностей письменного (печатного) слова. Между тем важнейшими имманентными признаками арабского слова как единицы текстов письменной речи являются:

• 1)    регулированное особенностями арабской письменности строго фиксированное направление (справа налево) входящих в его состав единиц языка;

• 2)    частая неэквивалентность составу фонетического слова по причине:

• а)    включения в них разного количества номинативных языковых единиц, передающих соответственно нетождественный объем семантической информации;

• б)    нефонологического характера ряда функциональных графических знаков, например, алифа, служащего:

• –    подставкой для других букв, в частности «хамзы» в единицах типа 3 [′’umØmunØ] «мать» и др.;

• –    формальным показателем множественного числа мужского рода глаголов 心 3 ′ḏаhabū «идти»;

• в)    утрата рядом знаков функционального графического характера, например, тем же алифом в 工 [′mi’atunØ] ‘сто’ и т.д.;

• г)    факультативной в текстах письменной речи графическая репрезентация нулевого и кратких гласных «произносимых» арабских слов;

• 3)    несоответствие структуре фонетического слова с чередованием гласных и согласных, исключающей следование подряд одноуровневых элементов (харфов);

• 4)    нарушение в ряде случаев принципа линейного характера означающего.

Прокомментируем последний признак. Расположению «в линию» составляющих графическое слово элементов препятствует при передаче на письме кратких и нулевого гласного их репрезентация «харакятами» и «суку-ном», называемыми иногда диакритиками. Последние, однако, наиболее оправданно, с нашей точки зрения, интерпретировать как особую разновидность букв восполняющего свои лакуны алфавита. Близкие по форме к диакритическим знакам, они тем не менее используются не для уточнения значений харфов и их модификаций, а для самостоятельного обозначения гласных звуков.

Арабское слово в письменной речи в рассмотренном отношении может быть охарактеризовано как графическая синтагма либо с линейным, либо с нелинейным взаимодействием составляющих ее элементов. К числу наиболее существенных свойств арабского графического слова относятся :

• –    графические автономность и независимость, позволяющие классифицировать его как основной и минимальный сегмент текста письменной речи в виде некоторой последовательности соответствующих признаков;

• –    сепаратная оформленность как графически законченного знака, формально выраженная cоответствующими пробелами между ним и другими словами;

• –    цельнооформленность, или такой характер взаимоотношений и взаимодействий составляющих элементов, который обеспечивает функционирование его как суперсегментной, в пределах данного графического уровня неделимой единицы;

  – делающая данное «графическое» слово легко узнаваемым в том или ином тексте индивидуальная графическая форма, включающая в качестве составного элемента графическую протяженность (арабское графическое слово под названным углом зрения следует считать состоящим не менее чем из двух букв (харфов) «графическим» единством).

Определяющими для раскрытия особенностей графического слова в том или ином языке должны быть, разумеется, его формальные характеристики – под знаком в лингвистике понимается именно означающее. Для спецификации графического слова как термина их все же недостаточно – любой языковой знак существует лишь в единстве означающего и означаемого.

Изучение обозначаемого графическим словом в арабском языкознании сводится к попыткам соотнести морфологический и лексический уровни его описания, оказывающиеся несостоятельными из-за отсутствия четкой теоретической дифференциации языка и речи, в целом методологии анализа языковых знаков, удовлетворяющей требованиям современной лингвистической мысли. Указания отдельных ученых, например известного арабского языковеда А. Хасана, на возможность репрезентации языковыми глагольными формами единиц типа : а) ′našØkuru – местоимения ‘мы ’ и глагола ‘благодарить’ в форме 1-го лица множественного числа настоящебудущего времени; б)与g ′xarajatØ – местоимения ‘она’ и глагола ‘выходить’ в форме 3-го лица единственного числа прошедшего времени и т.д. [7, c. 265] приводят к появлению в арабском языкознании так называемых «непроизносимых слов», т.е. не обнару- живаемых (не выявляемых) при произнесении (букв) – к41n ^З 2^)А比 ^j^ d «К [kali′mātunØ ′ġayØru ẓā′hiratinØ fī ’alØ′lafØẓi] [7, c. 286]. Не вполне адекватно названное явление интерпретируется и в отечественной арабистике: языковые глагольные формы неправомерно наделяются категорией предикативности, провозглашаются предложениями. С категорией предикативности языковых глагольных форм, постоянная референциальная связь которых со значениями действия и времени дает основания считать их единицами языка, но не речи, смешивают в этом случае категорию лица, характеризующую их способность к функционированию в речи. «Некоторые единицы к тому же, – справедливо отмечает З.М. Шаляпина, – не имеют индивидуальных, только им одним сопоставимым коррелятов в плане выражения; далеко не однозначным образом соотносятся обычно с элементами и отношениями плана выражения и конкретные синтаксические зависимости. Описание семантики таких единиц связано, как известно, с решением еще более сложных проблем» [6, с. 99–100]. Залогом успешного их решения арабистической теорией, – следует, на наш взгляд, добавить, – может стать лишь установка на теоретическое наполнение проблемного поля исследования, переход от простого лингвистического описания к уровню обобщений анализируемого языкового материала.

Для исследования арабского графического слова как единицы плана содержания и плана знаковой структуры мы вводим понятие минимального номинативного языкового знака (далее – МНЗ). Под МНЗ понимается материально объективирующаяся при помощи графических (фонетических) средств – в данном случае арабского языка – элементарная, в пределах лексического яруса неразложимая единица мыслительной деятельности, служащая для именования объектов, связей и взаимоотношений языковой и внеязыковой действительности, отражаемых и познаваемых человеческим сознанием.

Понятие МНЗ представляется единственно оправданным тогда, когда письменное (печатное) слово соотносится с мысленным представлением об одном предмете, явлении или отношении, выступая как полностью формально повторяемая та или иная «бывшая» единица языка. Одному МНЗ, например, соответствуют три графических слова в предложении

白戸 J 3* —з [′ḏahaba farīdunØ ‘i lā ‘as Ø′sūqi ] ‘Фарид пошел на рынок’=

ḏahaba + farīd-unØ + ‘ ilā + ‘a sØ -- sūq-i идти-ПРОШ-ИЗЪЯВ Фарид-ИМ.СУБ.

ВЫСКАЗ на артикль рынок-РОД.ПРЕДЛ

Морфемное членение и морфемный подстрочный анализ слов, являющиеся обязательным требованием современного оформления языкового материала, осуществляются автором настоящей работы впервые в отечественной арабистике. Список грамматических показателей составлялся нами с учетом Лейпцигских правил глоссирования, однако при отказе от обозначения их глосс латинскими буквами. Некоторые изменения при соблюдении трехстрочного формата касаются и самой подачи речевых баз данных. Так, в первой строке содержится транскрипционная запись слова (предложения, любого фрагмента текста) в квадратных скобках с прилагаемым к ней переводом в семантических «марровских» кавычках. Во второй строке при помощи символа «--» дается разбиение слов (в случае вхождения в их состав более чем одного минимального номинативного языкового знака) на МНЗ, представленные в словарях как самостоятельные лексические единицы. Посредством дефиса «-» нами разграничиваются минимальные языковые знаки (МЗ), актуализирующиеся лишь в составе номинативных языковых знаков, т.е. различные граммемы, корни слов, словообразовательные аффиксы и т.д. Термин МЗ и его аббревиатура предложены автору настоящей работы З.М. Шаляпиной. Корневые морфемы подаются в третьей строке переводом исходной формы МНЗ: единственного числа именительного падежа существительных, мужского рода прилагательных, инфинитива глаголов и т.д. Грамматические аффиксы оформляются прописными русскими буквами при помощи дефисов также. Отсутствие аффиксов, релевантных для тех или иных грамматических категорий, передается значком «□». Нулевые морфемы императива при помощи указанного символа не обозначаются. Тот же принцип сохраняется и в отношении подачи арабского материала, занимающего более одной строки.

J ’alØ при глоссированной подаче арабской графической речевой базы данных мы репрезентируем просто как «артикль» (собственно, так, как он представлен, например, в словаре Х.К. Баранова [1, с. 39]). Более корректным, тем не менее, по сравнению с «определенным членом» (Там же), представляется все же «член определяющий», т.е. определяющий, иными словами, подлежащие выделению ритмико-синтаксические границы частей предложения, слова или словосочетания, для обо- значения которых в современной лингвистической литературе нередко используется термин «ритмико-синтаксический барьер». Оснований для выделения в арабском литературном языке артиклей неопределенного и нулевого мы не видим [4].

Более целесообразным в ряде других случаев видится применение понятия максимального языкового номинативного знака (МСНЗ) – в предложениях типа

• <1 ULjjjI LIj£ jj^ 七 X [’rØ′salØnā ′lahu ṯa′lāṯata ′ ‘ ašara ki′tābanØ]

‘Мы послали ему 13 книг’ =

’rØsalØ – nā + la посылать-ПРОШ-ИЗЪЯВ мы -ИМ.СУБ. ДЕЙСТВ для-предлог-маркер косв. объекта, к которому направлено действие

• -- hu + ṯalāṯ-at-a + ‘ ašar-a + kitāb-anØ

он-РОД.ПРЕДЛ три-Ж десять-Ж.СОГЛ книга –М-ВИН.ПРЯМ.ОБ.

Соотносимый с одним референтом МСНЗ обладает такой же лексической целостностью и устойчивостью, что и МНЗ. Разница между ними заключается в том, что МНЗ собственной внутренней структуры не имеет, в то время как МСНЗ образован не менее, чем двумя входящими в его состав МНЗ. Каждое из графических слов 幻 Xi [ṯa′lāṯata] ‘три’ и ^^ JnC [′ ‘ ašara] ‘десять’ репрезентирует лишь часть номинативной единицы сложного строения #心尤 [ ṯa′lāṯata ′ ‘ ašarа] «тринадцать».

МСНЗ в приведенных выше примерах соответствуют тому, что некоторые ученые, например О.И. Блинова, дефинируют как двусловную, или двукомпонентную, номинацию [2, с. 16]. Значительный ее пласт, справедливо отмечает автор в статье «Двусловная номинация как образная единица словаря», представлен разноречными словосочетаниями типа воронье око ‘вороний глаз’, гнилой угол, кошачьи лапки (Там же, с. 16–17),а^Ка Л j^s [makØ′nasatanØ kahØraba’′iyØyatanØ] «электрическая метла» ‘пылесос’и др. Несколько более обделенными вниманием в указанном отношении оказываются двух-, трех-, четырехсловные и т.д. номинативные конструкции, элементы которых принадлежат к одной части речи, например к числительным: # 年 [ṯa′lāṯata ′ ‘ ašarа] ‘тринадцать’ (cм. выше), сто тридцать один, тысяча двести восемьдесят шесть и др. Подобные многокомпонентные МСНЗ, тем не менее, выступают в качестве таких же лексем с закрепленным за ними тем или иным номинативным значением, как и при двусловной номинации с прилагательными и существительными.

Уже и вышеприведенные примеры графических слов в арабском литературном языке показывают то, что они могут иметь весьма сложную структуру, являясь результатом взаимодействия в речевом потоке двух минимальных номинативных языковых знаков: jjxJi [ ‘ asØ′sūqi] ‘рынок’= [ ‘ alØ] ‘артикль ’ + 3 尸 ′sūqi ‘рынок’, # 幻 Xi [ṯa′lāṯata ′ ‘ ašarа] ‘тринадцать’= 釜 [ṯa′lāṯata]

‘три’ + J^ [′ ‘ ašarа] ‘десять’, 飙3 d \ М К А [makØ′nasatunØ kahØraba’′iyØyatunØ] ‘пылесос’ = d \ " A [makØ′nasatunØ] ‘метла’ + + jk# [kahØraba’′iyØyatunØ] ‘электрическая’ и т.д.

Наиболее частотными двухкомпонентными арабскими графическими словами являются включающие в свой состав такие МНЗ, как:

Аа. существительное + личное местоимение:

• 1 . 登』 [ ṣa′dīqī ] ‘моего друга’ = ṣadīq□-                               --ī

друг-РОД.ПРЕДЛ       я-РОД.ПРИНАДЛ

Ба. глагол + местоимение-подлежащее:

g [′kunØtu] ‘я был’ kunØ                            -tu быть-ПРОШ-ИЗЪЯВ   я-ИМ.СУБ.ДЕЙСТВ

Бб. глагол + местоимение в косвенном па- деже:

g*l [’ibØta′da ‘ ahu] ‘изобрел его’ =

’ibØtada‘a                          --hu изобретать-ПРОШ-ИЗЪЯВ он-ВИН.ПР.ОБ

Ва. предлог + имя (существительное, прилагательное):

e舅[li′yawØminØ] ‘на день’ = li                           -- yawØm-inØ на(срок)                день- РОД.ПРЕДЛ

Вб. предлог + местоимение:

• 1.    d.A ['fīhi] ‘в нем’ =

fī                                              --hi в                      он-РОД.ПРЕДЛ

Вв. предлог + предлог:

,.3 [ bi′dūna] ‘без’= bi                                   --dūna путем, посредством исключая, кроме, без

Вг. предлог + частица:

续[bilā] ‘без’= bi                                          --lā путем, посредством       нет, не существует

Га. cоюз + имя существительное, прилагательное, числительное:

• 1.    J 启 1 [waqu′būlunØ] ‘и соглашение’ =

• 2.    3>^ 丿 [wa ‘ ašØ′rīna] ‘и двадцать пять’ =

• 3. 巫 [faka t īru] ‘и очень’= fa                                  --ka t īr-u

wa                          --qubūl-unØ и        соглашение-М-ИМ.СУБ.ДЕЙСТВ

wa                            -- ‘ašØrīna и      двадцать-ВИН.КОЛИЧ.ОТНОШЕН

и       значительный-М-ИМ.ИМЕН.СКАЗ

Гб. cоюз + местоимение (личное, указательное, вопросительное и т.д.):

• 1.    3 丿 [wa′’anØta] ‘и ты(м.р.)’ wa                           --’anØta

• 2.    Lj [′wamā] ‘и что’=

• 3.    6 丛丿 [wa′hā d ihi] ‘и это’=

и              ты-М-ИМ.СУБ.ВЫСКАЗ

wa                       --mā и                что-ИМ.СУБ.ВЫСКАЗ

wa                           --hādihi и              эта-Ж-ИМ.СУБ.ВЫСКАЗ

Гв. союз + глагол:

• 1.    " [fa′bādara] ‘и опередил’=

fa                              --bādara и              опережать-ПРОШ-ИЗЪЯВ

Гг. союз + предлог:

• 1.    [′wafī] ‘и в’ =

• 2.    』丿 [′wahalØ] ‘а разве’=

wa                               --fī и                             в

Гд. cоюз + союз:

沁[wala′kinØna] ‘но, однако’= wa                          --lakinØna и, а                           однако

Ге. cоюз + частица (вопросительная, отрицательная и т.д.):

1. Yj [′walā] ‘и не’ = wa                             --lā и                    не-частица глагольного отрицания НАСТ-БУД

wa                          --halØ и                        вопрос.частицы ли, разве, неужели

Да. артикль + имя существительное (прилагательное, числительное):

• 1.    3 [’alØ′maqØhā] ‘кафе’=

• 2.    ^Vlx^ll [’alØmu ‘ a′tādØdi] ‘привычного’=

• 3.    (j^^^l [’alØḫamØ′sīna] ‘пятьдесят’=

’alØ                        -- maqØh□ā- артикль              кафе-М-РОД.ОПРЕД

’alØ                           --mu‘a′tādØd-i артикль            привычный-РОД.СОГЛ

’alØ                          --ḫamØs-īna артикль            пятьдесят-РОД.ОПРЕД

Еа. частица + местоимение:

1. 父 I [’a′huwa] ‘разве он’=

’a                            --huwa вопросительная частица он-ИМ.СУБ.ВЫСКАЗ ли, разве, неужели

Еб. частица + глагол:

』]^Luj [satū′’аdØdī] ‘приведет’= sa                              --tū’аdØd□ī- частица БУД        приводить-БУД.-ИЗЪЯВ.

Ев. частица + частица:

1.社I [′’alamØ] ‘разве не’= a                          --lamØ вопрос. частица ли, не-частица глагольного разве                 отрицания ПРОШ

Представленный нами анализ слов строился с учетом того, что «в модели языка, в целом на оси обозначения должны выделяться не два, а три основных уровня: план выражения, план содержания, а также промежуточный между ними и связывающий их план собственно знаковой структуры речевых единиц» [6, с. 72–73]. В пользу правильности подобного подхода, в частности, к графическому слову в арабском литературном языке особенно склоняет то, что количество МНЗ, входящих в его структуру, может достигать и большего, чем два, количества : три или четыре.

В составе трехкомпонентных арабских графических слов наиболее часто встречаются следующие МНЗ:

Aa. местоимение +глагол+ местоимение:

、]心[nunā′dīhi] ‘мы называем его’= nu мы-ИМ.СУБ.ДЕЙСТВ

• --nād□ī-

• называть-НАСТ-БУД-ИЗЪЯВ

• --hi

он-ВИН.ПРЯМ.ОБ

Ба. предлог + имя существительное + местоимение:

• 1.    〈耳 [bi′yadī] ‘(моей) рукой ’= bi                              --yad-□-□

путем, посредством    рука-Ж-РОД.ПРЕДЛ

• -- ī

я-РОД.ПРИНАДЛ

Бб. предлог + артикль + имя существительное :

• 1 . 必歹 [lirØ′rafØḍi] ‘для отказа’ =

• 2.    Uj^^K [kalØmağØ′nūni] ‘будто су-масшедший’=

li --rØ            --rafØḍ            -i для артикль отказ -М-РОД.ПРЕДЛ

ka                              --lØ будто, словно                 артикль

• --mağØnūn-i

сумасшедший-М-РОД.ПРЕДЛ

Ва. cоюз + имя существительное + местоимение:

夕心[wa′fikØrī] ‘и моя мысль’= wa                           --fikØr и           мысль-М-ИМ.СУБ.ВЫСКАЗ

• --ī

я-РОД.ПРИНАДЛ.

Вб. союз + местоимение-подлежащее + глагол:

匚 ^^jj [wa’a′marØtu] =‘и я заказал ’= wa                          --’a′marØ и                заказать-ПРОШ-ИЗЪЯВ

-tu я-ИМ.СУБ.ДЕЙСТВ

Вв. cоюз + глагол + местоимение ( в косвенном падеже):

• 1.    /必 1 [wa′hālanī] ‘и меня ужаснул ’= wa                           --hāla

• 2.    j^^ij [wasØsabØ′ ‘ īna] ‘и семидесяти ’=

и пугать,          ужасать-ПРОШ-ИЗЪЯВ

--nī я-ВИН.ПР.ОБ

Вг. cоюз + предлог + местоимение: [wa’i′layØka]‘и тебе’= wa             -- ’i′layØ              --ka и           для ты-М-РОД.ПРЕДЛ

Вд. cоюз + союз + местоимение: е [wala′kinØnī] ‘но, однако,я’= wa           --lakinØ         --nī а, и, но однако я-ВИН.СУБ.ВЫСКАЗ

Ве. cоюз + артикль + имя существитель- ное, числительное:

1. 5丸[warØ′raġØbatu] ‘и желание ’= wa   --rØ           --raġØb-at-u и артикль желание-Ж-ИМ.СУБ.ВЫСКАЗ

wa        --sØ              --sabØ-‘īna и       артикль семьдесят-РОД.ОПРЕД

Вж. cоюз + частица + глагол:

小[falØ′yakunØ] ‘тогда пусть будет’= fa            --lØ               --yakunØ тогда пусть        быть- усеченная форма НАСТ-БУД

Вз. cоюз + частица + союз:

5丿[wa′’amØmā] ‘а что (касается)’того, что= wa а,и

--’amØ               --m-ā что(касается) тот, что-ВИН.ПР.ОБ

Га. частица+местоимение+глагол:

е方u [sa’а′qūmu] ‘я выполню’= sa частица БУД

я-ИМ.СУБ.ДЕЙСТВ

--qūm-u выполнять-БУД-ИЗЪЯВ

Аа. cоюз + местоимение-подлежащее + глагол + местоимение:

1 gX*「｝ jQ [fawa′ḍa‘Øtuhā] – ‘и я положил ее’= fa                              --waḍa‘Ø и                 класть-ПРОШ-ИЗЪЯВ

-tu                                        --hā я-ИМ.СУБ.ДЕЙСТВ       она-ВИН.ПР.ОБ

Четырехкомпонентные графические слова в арабском литературном языке представлены в основном такими МНЗ, как:

Аб. cоюз + частица + местоимение + гла- гол:

,K*；;Tq [falØnata′kalØlamØ] ‘так давай мы поговорим’= fa

--lØ

--na

мы-ИМ.ОБРАЩ

так          давай

--takalØlamØ

говорить- усечен. форма НАСТ-БУД-ПОВЕЛ

Ба. частица + местоимение + глагол + ме- стоимение:

• 3    父      [sa’uṭØ′li ‘ uka] ‘я покажу тебе’=

sa                                   -’u част. БУД            я-ИМ.СУБ.ДЕЙСТВ

--ṭØli‘-u                               -- ka показать-БУД-ИЗЪЯВ   ты-М-ВИН.АДРЕС

Проведенное нами исследование полностью подтвердило правильность такого выявленного З.М. Шаляпиной универсального признака графических слов, как трихотомичность их строения, объединяющая графическую, семантическую и собственно знаковую структуры. Арабское письменное (печатное) слово с указанной точки зрения представляет собой речевой знак, включающий в свой состав от одного до четырех МНЗ, либо сам выступающий в качестве минимального языкового номинативного знака, входящего в состав МСНЗ. Служа «формой» актуализации в речи языковых знаков, собственно номинативную функцию оно выполняет уже опосредованно.