Особенности формирования агентности молодежи и пожилых людей в период пандемии COVID-19 (на примере Санкт-Петербурга)

Галкин К.А. Особенности формирования агентности молодежи и пожилых людей в период пандемии COVID-19 (на примере Санкт-Петербурга) // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2024. Вып. 1. С. 104– 116.

Received: 27.11.2023                                          Accepted: 25.02.2024

Исследования опыта пандемии и особенностей повседневной жизни показали, что наиболее важное значение в условиях пандемии обрел навык самостоятельной деятельности и гибкости, а также умение быстро адаптироваться к изменяющtйся ситуации [Сорокин П.С., Зыкова А.В., 2021; Connell R., 2020]. При этом, как отмечено в исследованиях, быстро меняющаяся ситуация не всегда создавала возможности для такой же быстрой адаптации. Особые сложности возникали у различных групп людей, к примеру: молодые люди могли быстрее адаптироваться к использованию цифровых технологий и интегрироваться в цифровые пространства, в то время как для пожилых людей использование цифровых технологий вызывало ряд сложностей, что, безусловно, замедляло процесс адаптации и создавало определенные психологические проблемы [Козырева П.М., Смирнов А.И., 2022; Келасьев В.Н., Перво-ва И.Л., 2020]. Ситуация пандемии, по сути, сформировала уникальный контекст, когда привычные повторяющиеся условия жизни и работы, повседневные заботы резко и радикально изменились. Такая ситуация сформировала абсолютно новые условия для конструирования агентности индивидами, и эти условия отличались у различных социальных групп. В настоящем исследовании мы рассматриваем агентность как проявление своего «Я», субъектности как пожилыми, так и молодыми людьми [Jensen S.Q., 2011].

Так, если для молодежи ситуация изоляции и последовательный переход к онлайн-формату общения и взаимодействия, а также применение новых технологий, например, в сфере образования, были относительно несложными ввиду сформированности у молодых людей навыков использования цифровых технологий еще до периода пандемии, то пожилые люди, наоборот, оказались в ситуации, когда их агентность стала всячески подавляться и минимизироваться. К примеру, ограничения, связанные с введением тотальной изоляции, необходимость постоянно находиться дома, отсутствие возможностей встреч и живого общения способствовали тому, что многие из пожилых людей не чувствовали возможности контролировать ситуацию и испытывали трудности в адаптации к сложившейся ситуации. В случае с пожилыми людьми подавление агентности происходило также в рамках тотального перехода к онлайн-формату во многих сферах жизни и активного использования цифровых технологий, что в свою очередь создавало трудности для пожилых людей в адаптации к глобальной цифровизации. При этом следует отметить, что в условиях пандемии представители как молодых, так и пожилых групп населения оказались в условиях повышенного стресса, обусловленного различными факторами и по-разному проявляющегося в различных социальных средах [Kalil A. et al., 2020; Weaver J.L., Swank J.M., 2021].

Следует также отметить, что ситуация пандемии усугубила уже существующие неравенства и создала новые. Таким образом, исследователей стала интересовать проблема возможных способов адаптации различных групп населения к преодолению подобных неравенств в повседневной жизни. Важным и пока недостаточно изученным вопросом в данной ситуации выступает вопрос: насколько люди из разных социальных групп готовы к проактивному поведению и вытекающему из него сохранению 106

своей агентности в период пандемии? Данный вопрос имеет особое значение, т.к. на сегодняшний день существует небольшое количество исследований, сравнивающих особенности адаптации представителей различных групп, которые имеют специфические черты проактивного поведения к условиям пандемии. Также немаловажным выступает анализ поколенческих различий. Современная литература, посвященная изучению ситуации пандемии и особенности повседневной жизни людей различных групп в период COVID-19, преимущественно рассматривает особенности жизни пожилых людей и молодежи, в особенности студенческой. При этом сравнительных исследований, рассматривающих адаптацию этих групп населения, не проводилось. В настоящей статье мы ставим одной из целей закрыть данный пробел и показать, используя качественные методы, особенности переживания пандемии пожилыми и молодыми людьми.

Исследования особенностей повседневной жизни в период пандемии молодежи и пожилых людей

Исследования показывают, что влияние пандемии на различные социальные группы людей не является одинаковым. Различия во влиянии и последствиях COVID-19 для разных групп населения фиксируются повсеместно, и немаловажным фактором для их возникновения становится возраст, который нередко выступает водоразделом в восприятии самой ситуации пандемии и особенностей лечения коронавируса [Spagnolo P.A. et al., 2020]. Наиболее пострадавшими от изоляции являются такие группы, как пожилые люди и молодежь, последняя их которых практически повсеместно испытала на себе негативный эффект от вынужденного перевода обучения в дистанционный формат и закрытия колледжей и вузов [Андреенкова А.В. и др., 2022; Tarkar P., 2020]. Изменения в учебном процессе, безусловно, отразились на психологическом здоровье студенческой молодежи и восприятии ею происходящих событий. Особенности влияния пандемии на молодежь стали объектом интереса многих исследователей. Появляются публикации, посвященные ее влиянию на физическое и психологическое самочувствие студентов. В большинстве исследований, посвященных особенностям жизни и по- вседневности молодых людей, затронута проблема негативных последствий пандемии, таких как изоляция, разрывы в коммуникации, страх и опасения, которые искажают прежнее восприятие мира и ограничивают привычные активности и включения молодежи в социальную жизнь [Silverman M. et al., 2020; Hoffman J.A., Miller E.A., 2020]. Так, многие исследователи уделяют особое внимание отрицательному влиянию на жизнь молодежи изоляции, которая обостряет чувство одиночества и исключенности, а также проблемам, связанным с успеваемостью и поиском занятий в изменившемся мире [Филипова А.Г. и др., 2023; Wang X. et al., 2020]. Кроме того, исследователи отмечают, что ситуация пандемии стала катализатором для многих ранее существующих проблем в жизни молодежи.

Значимым выступает и рассмотрение отношения молодежи к лечению заболеваний, которое было сформировано до пандемии. Оно характеризуется относительно поверхностным восприятием заболеваний, что обусловливает появление попыток устранить их самостоятельно, не обращаясь за медицинской помощью, а также низким или средним доверием к врачам и медицине в целом. Исследователи отмечают, что многим представителям группы студенческой молодежи течение самого заболевания, как и возможные физиологические риски, могут казаться не такими серьезными, как представителям других социальных групп [Семенова Л.Э. и др., 2023; Klostermann B.K. et al., 2005; Mendes Á. et al., 2017]. При этом ученые обращают внимание на долгосрочные последствия пандемии, а именно на то, как ситуация изоляции и стресса из-за перенесенного заболевания могжет в будущем повлиять на отношение к собственному здоровью и на развитие личности.

Исследования, посвященные изучению жизни пожилых людей, фокусируются преимущественно на трех ключевых темах: ограничениях, изоляции и изменениях, которые происходят в жизни пожилых людей вследствие применения этих мер. Обзор литературы по теме позволил констатировать, что большинство авторов отмечают пагубное влияние изоляции на пожилых людей, которое заключается в их вынужденной социальной обособленности и отсутствии возможностей для проявления раз- личных инициатив [Галкин К.А., 2021; The COVID-19 crisis…, 2021].

Вторая группа исследований, рассматривающих влияние пандемии на пожилых людей, фокусируется преимущественно на изучении освоения пожилыми людьми новых технологий и использовании ими цифровых технологий в повседневности. В рамках данных исследований ключевой проблемой выступает отсутствие доступа пожилых людей к качественной информации, а также невозможность полноценно адаптироваться к новому, измененному миру пандемии, характеризующемуся тотальным переходом к онлайн-коммуникации [Галкин К.А., 2022; Григорьева И.А., 2022]. Третья группа исследований, куда в основном включены работы по медицине, заостряет внимание на трансформациях в жизни пожилых людей, их активностях, рассматривает пожилых людей как группу риска, исходя из последствий заражения представителей этой группы новой коронавирусной инфекцией [Shreffler J. et al., 2020; Jaarsveld G.M. van, 2020]. Таким образом, исследования, посвященные пожилым людям в период пандемии, отмечают проблемы изоляции и эйджизма, неравенства в доступе к новым технологиям, возникающего в повседневной жизни, а также сложности, связанные с проявлением ими проактивной позиции в повседневности ввиду изоляции и, как следствие, утраты прежних социальных связей. При этом вопросы цифровизации и интеграции в онлайн-формат, как и вопросы ограничений в жизни пожилых и молодых людей, представляют собой сквозные сюжеты относительно понимания восприятия пандемии этими группами населения.

Эмпирическая база и методология исследования

Все информанты исследования были жителями Санкт-Петербурга. Возрастной пожилых людей от 65 до 80 лет, возрастной диапазон молодых информантов от 18 до 22 лет. Всего было собрано 20 полуструктурированных интервью с молодыми и пожилыми информантами их Санкт-Петербурга. Метод анализа интервью: тематический. Гайд был составлен таким образом, чтобы с помощью интервью можно было получить ответы на следующие вопросы: Как были устроены повседневные практики молодежи и пожилых людей в период пандемии?

Какие режимы лечения новой коронавирусной инфекции существовали? Как устроено общение молодых людей и пожилых людей и какие трансформации в период пандемии в нем произошли?

Выбор возрастных групп для сравнения был обоснован необходимостью полного понимания особенностей формирования агентности в различных возрастных категориях. Группы пожилых людей были разделены на две категории (65–75 лет и 75 – 80 лет) с учетом различий в их социально-экономическом статусе и уязвимости перед эпидемическими рисками. В категории 65–75 лет было взято 14 интервью. В группе 75–80 лет — 10 интервью. Группы молодежи (18–20 лет и 20–23 года) были выбраны из-за различий в образовательных и профессиональных характеристиках, влияющих на формирование агентности и отношение к эпидемическим ограничениям. В группе 18 – 20 лет было взято 10 интервью. В группе 20 – 22 лет было взято 6 интервью.

В ходе стратегии отбора информантов были учтены разнообразные критерии, такие как социальный статус, состояние здоровья, сфера профессиональной деятельности, отношение к изменениям, вызванным эпидемией, а также возраст. Этот подход позволил в исследовании осветить широкий спектр причин, побудивших людей либо соблюдать, либо не соблюдать ограничительные меры, а также выявить различные методы адаптации к новым условиям жизни среди молодежи и пожилых граждан. Анализ этих данных позволил сформировать более глубокое понимание реакции различных возрастных групп на вызовы, созданные пандемией, и выявить сопутствующие тенденции и стратегии приспособления к новой реальности.

Лечение и обращение за помощью

Траектория лечения заболевшего коронавирусом молодого или пожилого человека — это цепочка постоянных взаимодействий с различными институтами медицины, начиная с вызова врачей на дом, посещения районных поликлиник и заканчивая взаимодействием с врачами в больницах или специальных центрах, куда попадают заболевшие.

Для молодежи и пожилых людей взаимодействие с врачами начинается с того момента, когда поднимается высокая температура и ощу- щается недомогание. При этом в нарративах пожилых людей присутствовал страх от возможности запустить болезнь, поэтому их обращение за медицинской помощью было незамедлительным:

«Как только температура подскочила, я в первый день практически уже звонила в поликлинику, конечно сразу дозвониться не получилось, но я все равно звонила, потому что тянуть с этим нельзя, запустишь чуть-чуть и кто знает, вообще могут быть серьезные проблемы, ясно же, что пока вообще никто не знает как эту заразу лечить» (ж., 76, Санкт-Петербург).

Напротив, молодые люди обращались к врачам только тогда, когда состояние организма ухудшалось и рассматривалось ими как угроза здоровью:

«Да, я когда заболела, сначала лечилась самостоятельно, т.к. думала, что это обыкновенная простуда, т.е. я покупала привычные мне средства. Я сейчас не вспомню конкретное название, мне просто мама подсказывала какие покупать, и я их покупала, я не запоминаю по названиям, вот. Но как бы я лечилась месяц, никакого проку от этого не было, а усугубила тем более тем, что мы ездили с друзьями на озеро и там мы спали на… ну, в палатках, соответственно, на холодной земле, это было начало лета и действительно было прохладно, вот. Соответственно, как бы лечение было такое, очень некачественное, скажем так. Ну, это было с моей стороны, ну, это была моя ошибка. И в последствии, когда я уже потеряла вкус, поняла, что это не обычная простуда, а действительно коронавирус и пришлось вызвать... ну, я проживала в общежитии, пришлось вызвать врача, соответственно, участкового, вот. Она взяла у меня мазок, подтвердился ковид, вот» <…> (ж., 22, Санкт-Петербург).

Как правило, для пожилых людей обращение к врачу является временем сомнений и эмоциональных решений. Но для молодых людей обращение к врачу — прагматическая без-эмоциональная процедура, связанная с желанием скорее выздороветь и минимизировать негативные эффекты от заболевания.

Глубина деталей и проникновения в суть лечения и его перспектив куда более значительна у пожилых людей. Молодые люди в основном рассматривали исключительно инструментальную роль лечения, т.е. сокращение негативных эффектов от заболевания. Для пожилых людей гораздо более значимым становится состояние среды, в которой происходит лечение, часто именно у пожилых возникает множество жалоб по различным поводам, и нередко эти жалобы становятся причиной конфликта между пожилыми женщинами и врачами:

«Нет, я, конечно, все понимаю, там эпидемия и все дела, но нельзя же так вот ехать к больному человеку больше пяти часов! Это же ни в какие ворота не лезет. Почему я должен так долго ждать с высокой температурой, да и потом вот когда выписали уже меня, все равно ведь эффекта от лечения вообще ноль, потому что в целом в нашей районной поликлинике работают терапевты-пустышки» (м., 68, Санкт-Петербург).

Часто пожилые люди упоминали в нарративах о неудобствах и долгих ожиданиях прихода врачей или приезда скорой, говорили о бедном оснащении поликлиник, которые были не готовы к лечению новой инфекции. Анализ жалоб пожилых людей в нарративах показывает, что доверие между врачами и пациентами во время заболевания ковидом во многом зависело от обстановки в медучреждении и обстоятельств лечения, а также от скорости принятия этого лечения и результативности помощи. Неудобства и дискомфорт, которые служили фактором разрыва доверия между врачом и пожилым пациентом, нередко возникали из-за нехватки необходимой и своевременной информации о перспективах лечения и новых лекарствах.

В нарративах молодых людей неудобства, связанные с ожиданием врача на дом, не фиксировались, но важными были такие компоненты общения, как персонифицированная коммуникация и умение быстро разобраться в ситуации, своевременно поставить диагноз и назначить лечение. Это рассматривалось молодыми людьми в контексте успешного диалога между врачом и пациентом и, по их мнению, способствовало быстрому и правильному лечению:

Больше всего обо мне заботились врачи, когда вызывали их на дом, ведь супруге было тяжело и большую часть времени она проводила в кровати и о ней самой нужно было заботиться <...> (м., 22, Санкт-Петербург).

Продолжительное ожидание медицинской помощи создавало у студентов, работающих в очном или удаленном режиме, определенный дискомфорт. В нарративах молодых людей часто фигурировало негативное отношение к очередям в поликлинике. Очереди воспринимались ими как символ советской эпохи, как показатель неэффективности медицинского обслуживания, как символ потерянного времени, как отсутствие внимания к людям при лечении заболеваний. Предпочтительным способом действий даже в случае чуть повышенной температуры был вызов врача на дом и также обращение за помощью в платную поликлинику:

«Я обратилась к услугам платной медицины, т.к. я не хотела ждать тысячу лет, пока ко мне придет врач, а потом еще столько же до прихода результатов теста. Я вызвала платного врача, который пришел ко мне в тот же день, быстренько собрал материал и на следующий день или через день, не помню точно, мне пришли результаты теста» <…> (ж., 21, Санкт-Петербург).

В свою очередь, пожилыми людьми очереди воспринимались как неизбежность, хотя в их нарративах также присутствовало негативное отношение к ним. Некоторые информанты рассматривали возникающие у кабинетов очереди как кладезь народных советов, которые, по их мнению, были особенно необходимы в ситуации пандемии; и нередко советы, получаемые в очередях, были более значимыми, чем советы врачей или медсестер:

«В очередях сидеть, конечно, дело такое, не особо это все... Но, хорошо, что у меня ко-вид был в легкой форме и я могла ходить в поликлинику и поэтому вот все же стоит сказать о том, что там с людьми общаясь, поняла, какие необходимо принимать витамины и как все это лечить, знаете, там бабушкиными методами и способами, и эти вот бабушкины методы, они ведь оказываются как раз самыми эффективными для лечения» (ж., 70, Санкт-Петербург).

Таким образом, анализ возможных траекторий лечения коронавируса показывает, что для пожилых людей наиболее характерным было использование различных ресурсов государственной системы здравоохранения для лечения заболевания, а молодые люди пользовались услугами государственной медицины фрагментарно, но в большей степени доверяли результату. Важным для последних было относительно быстрое лечение и эмоциональный контакт с врачами. При этом и молодые, и пожилые люди, как правило, доверяли государственной системе медицинской помощи и считали ее единственно возможной, не стараясь искать альтернативы. Кроме того, как следует из нарративов, молодые люди проявляли меньшую агентность в планировании своего лечения и предпочитали плыть по течению, следовать предписанным врачами процедурам. Пожилые люди же старались уделять больше внимания деталям и комфортности среды и, следовательно, более бережно относиться к процессу лечения коронавируса.

Соблюдение ограничительных мер

Как пожилые, так и молодые информанты соблюдали рекомендованные гигиенические меры, в которые входили как ношение масок в общественных местах, так и — в случае некоторых молодых информантов — изоляция. При этом молодые и пожилые информанты старались соблюдать ограничительные меры с разной степенью регулярности и по-разному оценивали целесообразность и эффективность вводимых мер. В целом же если отношение пожилых людей к ограничительным мерам в период пандемии было довольно лояльным, то в нарративах молодых людей нередко встречался протест против введенных в пандемию мер, а также маркирование дискомфорта от необходимости следовать в повседневности всем предписанным требованиям и рекомендациям. Чаще всего молодые информанты старались соблюдать эти требования и рекомендации ситуативно, рассматривая каждый случай с позиции эффективности и необходимости соблюдения ограничительных мер. В то же время пожилые информанты не испытывали серьезных проблем с соблюдением ограничительных мер:

«Я не знаю, насколько это эффективно, но раз это необходимо, значит и надо соблюдать. Я вообще так приучена, еще из детства и еще из своего совка, то, что нужно соблюдать, о том, что говориться по радио или по телевидению, то и стоит делать. Маску всегда носила и перчатки тоже не редко брала, да и, конечно, так некоторые опасения заразиться самим вирусом или заразить других все же меньше» (ж., 68, Санкт-Петербург).

«Честно говоря, не то, что бы сильно соблюдала. Т.е. я, например, достаточно много гуляла, хотя в это время, вроде, и не было какой-то супер сильной изоляции, но все равно как бы просили сдерживаться от посещения общественных мест, но я, честно говоря, пренебрегала этим в силу того, что ну как бы... я поступила в Питер для того, чтобы мне гулять ходить во всякие места, и, собственно, мне этого очень хотелось» <…> (ж., 22, Санкт-Петербург).

Встречались сюжеты, когда молодые люди надевали маску только в тех местах, где это грозило штрафами и где большинство людей находилось в масках. Речь идет, например, о крупных торговых центрах, вокзалах, аэропортах или местах с присутствием сотрудников полиции:

« Особенно не соблюдала, даже после перенесенного заболевания. Когда нужно было, надевала маску, чаще всего на работе, иногда в транспорте. Но я часто забывала это сделать, за что однажды даже оштрафовали» <…> (ж., 29, Санкт-Петербург).

В целом можно утверждать, что агентность двух поколений отличалась разным отношением к тотальному контролю государства над гражданами. Пожилым людям в большей степени был свойственен мягкий конформизм при соблюдении ограничительных мер, принятие этих мер как должное. Это было связано с общими поколенческими отношениями к обязательным ограничениям, к необходимости соблюдать их. Агентность пожилых людей в данном случае не сопротивлялась государственной и международной биополитике пандемии, а наоборот, во многом подчинялась ей. Также среди пожилых людей встречалось больше ин- формантов, которые старались защитить не только себя, но и других, надевая маски и соблюдая необходимую гигиену рук.

Молодые информанты в большей степени мыслили свою агентность как не зависящую от ограничительных мер и считали, что эти меры создают дискомфорт, но нисколько не меняют ситуацию, не служат спасением для других. Часто в нарративах молодых людей присутствовало описание необходимости соблюдения ограничительных мер (преимущественно масочного режима) из-за боязни получить штраф. Молодые информанты нередко отмечали, что предпочитали соблюдать правила только в тех ситуациях, когда за их несоблюдение могли пострадать окружающие или они сами. Лишь небольшое количество молодых информантов придерживалось более радикальной позиции и старалось вообще не соблюдать вводимые ограничения по ношению масок и изоляции:

«До болезни я соблюдал только масочный режим, да и то, как и многие, не постоянно. В аэропортах/вокзалах я носил ее все время, в транспорте и в магазинах надевал только если просили. Я соблюдал их скорее из-за угроз штрафов» <…> (м., 23, Санкт-Петербург).

Таким образом, ограничительные меры рассматривались молодыми людьми не как общепринятые коллективные правила, которые необходимо соблюдать по умолчанию, а с позиции личного комфорта, психологического здоровья, личного принятия или непринятия ограничительных мер и их последствий.

Технооптимизм и технопессимизм

Прежде чем начать в этом разделе описание нарративов, следует отметить, что под технооптимизмом мы понимаем не философскую концепцию или взгляд на развитие смыслов и идей общества будущего, предложенных в работах Д. Белла и Э. Тоффлера, а набор идей и взглядов наших информантов на эффективность борьбы новых технологий, в том числе вакцин и препаратов, с пандемией COVID-19. И хотя Э. Тоффлер отмечал, что современное технооптимистичное общество вряд ли сделает людей счастливыми, молодые информанты нашего исследования так не считали. В большинстве нарративов был сюжет о возможности

«спасения», «победы» новых технологий, вакцин и медицины в целом над пандемией коронавируса и над всеми возможными в будущем вспышками заболеваний глобального масштаба. Молодые люди отмечали, что именно возникновение такого рода пандемий способствует развитию науки и техники, которые могут разрабатывать новые лекарства и способы лечения. Таким образом, ряд молодых людей более чем оптимистично оценивают шансы предотвратить подобную эпидемию в будущем. Таким информантам была свойственна эйфория от ощущения вездесущих возможностей науки и техники, а сама пандемия описывалась ими как вызов, ответить на который вполне возможно всему человечеству. Важными в данном случае были и глобализационный контекст в описании противодействия пандемии, и определение вируса как глобального, не связанного с конкретными локациями:

«Глобально мне кажется, что пандемия скорее положительно повлияла на мир. Много рутинной работы либо ушло вообще, либо перешло в дистанционный формат. В экономике должен наступить рост, потому что все основания для этого есть. Придут новые компании, изменится подход к работе и образованию» (м., 23, Санкт-Петербург).

В нарративах молодежи роль «спасителя» была уготовлена техническому прогрессу. Именно на будущие технологии молодые люди возлагали надежды:

«Наверное, все-таки это заставило весь мир понять, что даже в 21 веке у нас, оказывается, могут происходить такие вещи, которые, вроде бы, мы думали остались в прошлом, как какая-нибудь там лихорадка или чума. И сейчас люди... ну наверное, укрепилась или укрепится система здравоохранения » <…> (ж., 22, Санкт-Петербург).

В отличие от молодых, пожилые люди в большей степени выражали пессимизм или нейтральное отношение к событиям пандемии. Как правило, ситуация пандемии рассматривалась ими с позиции упадка прежнего, высокоразвитого технологического общества, преимущественно советского. Также отмечались проблемы с подготовкой врачебных кадров, отсутствием в стране хорошего медицинского образования:

«Эта эпидемия и произошла-то потому, что нет СССР и нет прежней школы, как и нет школы учителей, врачей, ну и так далее… Сейчас что получается, что-то там у компьютера выучил, научился компьютер включать и туда-сюда там картинки двигать, и все, и специалист, такие вот сейчас и врачи, и учителя в целом. И конечно, теперь позор такой, огромная страна, самая большая в мире, а побороть какой-то там грипп с температурой чуть выше не может» (ж., 65, Санкт-Петербург).

Другой сюжет технопессимизма пожилых людей — это тотальный контроль, заговор правительств через использование суперсовременного биологического оружия — COVID-19. Пожилые люди отмечали, что крайне быстрое и повсеместное развитие технологий привело к тому, что у них выработалось ощущение нахождения «под колпаком». Такое ощущение возникало через различные репрессивные общественные практики, а также подкреплялось фантазиями и верой в различные конспирологические теории:

Важно отметить, что многие из пожилых людей в нарративах интервью просто и спонтанно говорили о заговорах и недоверии современным технологиями, с опасением относились к их использованию. Причинами технопессимизма здесь были тревога относительно потери своей агентности в будущем, а следовательно, переживания по поводу утраты автономности и контроля над своей жизнью. Также следует от- метить связанную с ситуацией пандемии большую эмоциональную перегруженность пожилых людей. В отличие от молодежи, они далеко не так оптимистично говорили об абсолютной победе медицины над коронавирусом, ожидали спасения от современных технологий.

Отдельного внимания заслуживает в целом критический взгляд на мир у многих пожилых людей. Он выражался в неприятии инноваций как таковых, в отсутствии той веры в технологическое спасение, которая присутствовала у молодежи.

Подводя итог, следует отметить преимущественно отличные форматы конструирования агентности пожилыми и молодыми людьми, исходя из возможностей новых технологий и их перспектив. Так, агентность молодых людей может быть охарактеризована как агентность веры в спасение. Проблемы сегодняшнего дня, трудности в лечении пандемии в данной ситуации остаются за кадром будущего. Агентность же пожилых людей представлена критическим взглядом на свою свободу и автономность, апеллированием к общему упадку науки и технологий в нашей стране, рассмотрением пандемии как суперсилы, которая посягает на автономность индивидов и ограничивает возможность их свободного выбора.

Заключение

Настоящее исследование — это попытка эмпирического изучения агентности двух различных социальных групп в период пандемии COVID-19 в контексте их адаптации и восприятия текущей реальности в сложившихся условиях. Результаты проведенного исследования позволили сделать вывод о том, что адаптация и молодых, и пожилых людей происходила стихийно. Как правило, ни молодые, ни пожилые информанты не старались следовать четким правилам. Однако, рассматривая контекст изоляции, следует отметить гораздо более сильную приверженность соблюдению существующих правил у пожилых людей, в то время как молодыми людьми существующие правила, как и необходимость в их соблюдении, воспринимались скорее как попытка контроля и ограничения, что, в свою очередь, вызывало нежелание их соблюдать и следовать предписанным ограничениям. При этом представленное исследование позволило выделить новый и во многом отличающийся у пожилых и молодых людей способ формирования и сохранения агентности. Исследование показало, что уровень проявления агентности отличается в зависимости от различных ситуаций, которые существовали в повседневной жизни. Для пожилых людей наиболее важным было маркирование своей агентности во время лечения и посещения врачей. При этом агентность пожилых людей при соблюдении ограничительных мер можно назвать конмформной, т.е. необходимость в соблюдении мер не ставилась пожилыми людьми под сомнение.

Также следует отметить, что в рамках исследования нам удалось выявить различные типы отношений к самой ситуации пандемии и роли научных исследований в разрешении проблемы борьбы с вирусом. Мы обозначили совершенно новые взгляды на возможности науки, которые представляют собой совокупность технооптимистичных настроений, провозглашающих победу науки и техники, которые присутствовали в нарративах молодежи, и технопессимистичных убеждений пожилых людей, а также веры в возможность заговора и использования населения Земли в период пандемии как подопытного: подобные нарративы были не редкостью в интервью с пожилыми информантами. Таким образом, рассматривая агентность пожилых и молодых людей, мы можем сделать вывод о том, что важным признаком проявления проактивной позиции пожилыми людьми было получение необходимой информации и возможность контролировать свое лечение во время заражения ковидом, при этом у пожилых людей сохранялся пессимистичный взгляд на перспективы преодоления пандемии и появления новых возможностей в лечении заболевания. Для молодых людей важным признаком проявления проактивной позиции было сохранение личной свободы и возможности несоблюдения ограничительных мер в период пандемии, при этом в вопросах сохранения здоровья и планирования своего лечения молодые люди проявляли меньшую агентность.

Представленные в исследовании результаты помогли определить особенности трансформирующейся агентности у двух социальных групп в период пандемии. Важные практические рекомендации, которые могут быть сформулированы по итогам настоящего исследования, от- ражают необходимость учитывания особенностей восприятия ситуации пандемии лицами различных групп, минимизации психологических эффектов от изоляции для пожилых людей и осознания значимости различной представленности способов лечения и вакцинации, которые, как показало исследование, могут быть совершенно по-разному восприняты молодыми и пожилыми людьми. Также результаты исследования указывают на необходимость проведения просветительской работы с пожилыми людьми, в рамках которой необходимо рассказывать о происхождении вируса и возможных способах лечения, что, несомненно, будет способствовать более агентному поведению пожилых людей и преодолению ими технопессими-стических взглядов. Следует отметить и то, что для повышения уровня агентности в ситуации пандемии необходимо обращать внимание на практики, мотивирующие и поддерживающие самостоятельность в принятии решений, а также на возможности для реализации самостоятельных решений и развития действий, вызванных ими, как для молодых групп населения, так и для пожилых.