Особенности хронотопа в травелоге (на примере "Путевых писем из Англии, Германии и Франции" Н. И. Греча)

Хронотоп, являясь пространственно-временной характеристикой, играет важную роль в литературном произведении. Сам термин «хронотоп» был предложен М.М. Бахтиным для анализа художественных произведений в его работе «Вопросы литературы и эстетики». Ученый признавал определяющую роль хронотопа в отношении единства художественного произведения и его связи с реальной действительностью [1].

В более широком смысле и пространство, и время являются философскими категориями и предметом исследования ученых-философов. Так, А.М. Анисов в статье «Проблема времени: грядущая эволюция в науке» отмечает: «...было бы ошибочным сводить феномен времени к пространству, как это фактически делается в современной физике с её теорией единого пространства-времени...» [2]. Поднимается вопрос, является ли становление, переход от прошлого к настоящему и будущему течением времени или категорией чувственного познания.

Время и место в художественном произведении еще более пластичны, подчинены лишь авторскому замыслу. Эти две характеристики – где и когда – создают рамку для собы- тий, характеров, героев, их поступков, мыслей, их развития. Место и время не только обрамляют основное действие, но и способны подчинить его себе. Пожалуй, травелог – как раз тот жанр, в котором вопросы «где» и «когда» обуславливают все повествование, задавая авторскому рассказу свой ритм. Те самые «ворота хронотопов», о которых говорил М.М. Бахтин, оказываются воротами, открывающими жанр травелога в целом. Здесь и сейчас путешествует автор, и на основании этого путешествия возникает рефлексия, противопоставление здесь-там, сейчас-тогда, свой-чужой. Такое противопоставление особенно важно для травелога, в котором встреча с «другим», диалог с ним, являются основной и важнейшей чертой. Помимо того, что травелог – это история о путешествии, это и история о знакомстве, встрече, рефлексии, принятии или непринятии «другого».

Специфика хронотопа в травелоге рассматривалась, в частности Е. Милюгиной и М. Строгановым в статье «Путешествия по российским рекам» [3]. Авторы обращаются к теме природы как обуславливающего элемента травелога, обращают внимание на каузальность стихии, силу природных ре- сурсов, влияющих на путешествие и путешественника. В статье приводится деление травелогов на водные и сухопутные, что связано с различными природными условиями, разными локациями. Путешествие по воде авторы называют более естественным для человека, вода оказывается естественным пространством для передвижения и путешествия, сама по себе предлагая необозримые просторы для выбора маршрута.

Организация пространства путешествия и времени, проведенного в дороге, становится доминантным для травелога. Начало и конец путешествия определяют рамки повествования. С одной стороны, читатель, зная маршрут путешествия (обозначенного, например, в названии произведения), имеет собственные ожидания и предположения о том, что будет происходить с героем-путешественником. С другой стороны, внезапное уклонение от маршрута или даже полная его смена позволяют автору сыграть на таких ожиданиях, удивить читателя.

Травелог как жанр, позволяющий взять читателя с собой в дорогу и показать ему новый мир, появился вместе со свидетельствами о первых путешествиях, получил особенное распространение и развитие в XIX веке. Одним из примеров такого травелога первой трети XIX века, времени расцвета литературы о путешествиях, являются «Путевые письма из Англии, Германии и Франции» Н.И. Греча. Имя Николая Ивановича Греча в его время было знакомо каждому, кто интересовался литературой или печатным словом. Известнейший публицист, литератор, педагог, он в качестве творческого наследия оставил после себя большое количество травелогов. «Путевые письма из Англии, Германии и Франции» стали результатом поездки в Европу в 1838 году, в которую Греч отправился перенимать опыт устройства ремесленных школ и училищ, будучи чиновником министерства финансов.

«Письма» выходили сначала частями, по мере написания, публиковал их Греч в своем журнале «Сын Отечества», позднее издал отдельной книгой. В травелоге раскрыты все стороны жизни европейских стран: политическое устройство, театральная и светская жизнь, промышленность, история, обустройство города, транспортная система и т. д. Пространство в травелоге подчинено, прежде всего, разделению на «свое» пространство и «чужое» пространство. Своя территория заканчивается в момент покидания родной страны. Водное путешествие создает дополнительные границы, раздвигая эти территории еще больше. «Свое» отделено от «чужого» не только территориально, но и временем, потраченным на пересечение океана. И пространство, и время вместе создают границу, помогающую провести четкую линию между своим и чужим. Греч первый участок своего пути, который знаменует начало его большого путешествия, совершает именно по воде. Далее прохождение через пространство осуществляется на всех доступных видах транспорта: дилижансы, кареты, омнибусы, паромы.

Сам Греч называет свою поездку «кратковременной»: «На кратковременной моей поездке по чужим краям, в прошедшем 1837 году, писал я беглые замечания о посещаемых мной местах…» [4, с. 2]. Главы пронумерованы и подписаны местом, в котором останавливался Греч. Таким образом, хронотоп диктует организацию всего произведения, как это было и с первой версией книги, когда «Путевые письма» выходили в «Сыне Отечества» частями по мере их написания. Совершив полный оборот, опубликовав все главы, Греч снова вступает на этот путь: теперь «Путевые письма» должны выйти отдельным тиражом полноценной книгой. Эта книга состоит из трех томов, которые легко соотнести с тремя же посещенными странами, указанными в названии. Название книги задает маршрут, определяя топос путешествия, однако Греч-путешественник не следует плану Греча-автора. Во Францию он едет после Англии, что ставит ее на второе место, однако в заглавии она указана последней. Возможно, связано это с личным отношением Греча к Франции тех лет и к событиям, происходящим в ней. Об этом он много пишет в предисловии к полному изданию, заранее предупреждая читателей о своей критической позиции. Разумеется, это всего лишь место в названии, небольшое отступление от реального маршрута, однако интересно, как сдвиг топоса был обусловлен личным, субъективным взглядом путешественника, «другой» приобрел иные очертания только потому, что так видит его путешественник.

Уже начало путешествие связано с изменением пространства. Греч пишет о том, что все водное пространство накануне его отплытия из Кронштадта было покрыто льдом. «Но вдруг... поднялся жестокий ветер, взволновал воды залива и сокрушил ледяную кору» [4, с.2].

Справедливо ожидать, что пространство «свое» и пространство «чужое» противопоставляются. Действительно, сменив Петербург на Травемюнде, Греч наблюдает совершенно другую картину: «Прощаясь с моим петербургским садиком, я любовался полураспутившимися листьями и цветочными почками... Каково же было удивление мое и всех моих спутников, когда, подъехав к Травемюнде, мы увидели деревья без листьев, травку тощую – как у нас недели за две пред сим!» [4, с. 11].

Переход из одного пространства в другое имеет четкие границы, и дело здесь не только в смене различных видов транспорта, которые требуются путешественнику на покрытие таких больших расстояний. Пересечение немецкого и английского пространств отмечено не только вхождением в лодку, которая доставит его на судно «Графиня Лансдаль», но и переходом Греча на английский язык, нехарактерным для него коротким восклицанием “Yes!” при ответе на вопрос моряка, туда ли он направляется.

Пространство Лондона Греч называет «неорганической громадой разнородных тел», это пространство и живое, и неживое одновременно. С одной стороны, оно явно одушевлено: состоит из «разнородных тел», город «разлился и поглотил многие окрестные местечки, занял обширные пустыри, и превратил их в прекрасные кварталы» [4, с. 14]. «Движущаяся масса», «живая таблица умножения» – это все об Англии. Новая форма жизни – словно полуорганическая, состоящая одновременно из людей, дилижансов, улиц, грязных домов, шумных контор и фабрик.

Что касается времени, то основные перемещения в нем связаны с историческими отступлениями, которыми пронизан текст «Писем». Травелог предполагает некоторую мультижанровость, наличие в нем элементов совершенно разного рода. Часто взгляд автора обращен в прошлое страны, как в случае с посещением Версаля. Современная Франция довольно размыта и блекнет перед ярким образом Франции ушедшей.

Время представляется в «Путевых письмах» особым измерением. Одна из других постоянных отсылок Греча к прошлому – его личные семейные обстоятельства. Незадолго до путешествия он потерял сына, что во многом и послужило причиной его поездки. Об этом он открыто говорит сам в предисловии, об этом пишет и его друг-литератор Ф. Булгарин [5]. «Я оживаю в прошедшем: вижу его пред собой, беседую с ним, радуюсь его бытием, восхищаюсь мыслью, что существу- ет такой человек...» [4, с. 13].

В Лондоне время словно идет быстрее, и даже автор подхватывает такой четкий ритм, не свойственный его натуре, склонной то загораться, то погружаться в размышления. Образ машины сопровождает описание Англии и особенно Лондона. Сам путешественник также говорит горячее, спорит резче, действует быстрее. Пространство Лондона ширится и растет. Город поглощает прилегающие к нему территории, само пространство словно также находится в движении. Несмотря на раздвигающиеся размеры самого города, пространство внутри него поделено на небольшие участки. Греч описывает город как хорошо организованный, опрятный, чистый.

Организация пространства и времени, затраченного на узнавание этого пространства, обуславливает форму травело-га. Задача путешественника – открыть «чужого», перейти из одного пространства в другое. Хронотоп имеет доминантное звучание в симфоническом жанре травелога. Ему принадлежит ведущая партия, солирующая мелодия, вокруг которой выстраиваются все остальные составляющие.

Временные рамки самого путешествия довольно четкие: это всего лишь несколько месяцев в 1838 году. Однако внутри травелога время гораздо шире. Отталкиваясь от одного события или воспоминания, Греч плавно переходит к другому. В Англии он, рассуждая о книгах и писательской участи, вспоминает об одном случае, произошедшем с ним «недавно», «однажды утром». В тот случай он читал книгу об организации одной выставки, что уносит его во времени еще дальше, в 1831 год. На выставке демонстрировалась картина из жизни восточного гарема, и Греч, описывая сюжет картины, делает следующий прыжок, все больше усложняя временные рамки повествования.

Несмотря на то, что передвижение Греча выглядит довольно последовательным и логичным, взаимосвязь места и времени для каждой из посещенных стран будет разной. Он

ЛИТЕРАТУРА сам выбирает, какую Францию показать читателю, Англию какой эпохи изобразить на страницах. Повествование имеет свой ритм, писатель довольно страниц уделяет и гостиницам, и кухне, и особенно посещению друзей и знакомых, однако можно с уверенностью сказать, что время Франции – это время ушедшей эпохи былого величия и торжества монархии. Все события оцениваются путешественником именно с этой точки зрения. Время Англии – настоящее и будущее. И даже экскурсы в прошлое и рассказы об истории важнейших зданий не могут сместить акцент с быстрого технологического роста этой страны. Германия существует сразу как Германия молодости писателя, которую он посещал, будучи юным. Одновременно мы видим Германию настоящую, реальную. Воспоминания Греча, связанные скорее с ностальгией по молодым годам, ничуть не мешают ему с удовольствием принимать Германию 1838 года.

Можно выделить три пространственно-культурных слоя повествования: хронотоп путешественника (событийный), хронотоп лирический и хронотоп исторический. Если первый отмечен бытовыми деталями, перемещениями Греча из страны в страну, из гостиницы в гостиницу, из одного общества в другое, то второй – это его жизнь в Петербурге, куда он неизменно возвращается мыслями. Это и тоска по ушедшему сыну, тоска по Родине, тоска по «своему», русскому, что отмечено почти на каждой странице произведения.

Специфика хронотопа в «Письмах» связана с особенностями самого жанра. Травелог по своей природе является полифоническим образованием и содержит в себе разнообразные элементы, такие как бытовые сюжеты, описания природы, романические вставки, новеллы, элегические зарисовки, лирические отступления. Хронотоп в таком жанре также очень сложен и разнообразен. И время, и пространство – своего рода способы представления авторской позиции, его оформление того культурного диалога, который возникает в результате путешествия и встречи с «другим».

• 1.    Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике / Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Сб. М.: Худ. Лит.; 1975 . С.234-407. [Bakhtin MM Formy vremeni i khronotopa v romane. Ocherki po istoricheskoi poetike . In: Bakhtin MM Voprosy literatury i estetiki. Moscow: Khud. Lit.; 1975 . p. 234-407. (in Russ).]

• 2.    Анисов А.М. Проблема времени: грядущая революция в науке // Вестник Мининского университета. 2016 . №3. [Anisov AM Problem of time: the future revolution in a science . Vestnik Mininskogo universiteta. 2016 ;(3). (in Russ).] URL: https://vestnik.mininuniver.ru/jour/article/view/250/251 .

• 3.    Милюгина Е.Г., Строганов М.В. Путешествия по российским рекам: травелог нового времени // Quaestio Rossica. 2015 . №2. С.106-116. [Milyugina EG, Stroganov MV Down russian rivers: a travelogue of the modern era . Quaestio Rossica. 2015 ;(2):106-116. (in Russ).] https://doi . org/10.15826/qr.2015.2.098.

• 4.    Греч Н.И. Путевые письма из Англии, Германии и Франции . Ч.1. Санкт-Петербург: 1839 . [Grech NI Putevye pis'ma iz Anglii, Germanii i Frantsii . Pt.1. St. Petersburg: 1839 . (in Russ).]

• 5.    Греч Н.И. Путевые письма из Англии, Германии и Франции . Ч.1. Санкт-Петербург: 1839 . [Grech NI Putevye pis'ma iz Anglii, Germanii i Frantsii . Pt.2. St. Petersburg: 1839 . (in Russ).]

• 6.    Булгарин Ф.В. К портрету Николая Ивановича Греча . Санкт-Петербург, тип. Греча: 1838 . [Bulgarin FV K portretu Nikolaya Ivanovicha Grecha . St. Petersburg: tip. Grecha; 1838 . (in Russ).]

• 7.    Поляков О.Ю., Полякова О.А. Имагология: теоретико-методологические основы . Киров: Радуга-ПРЕСС; 2013 . [Polyakov OY, Polyakova OA Imagologiya: teoretiko-metodologicheskie osnovy . Kirov: Raduga-PRESS; 2013 . (in Russ).]

• 8.    Ильченко Н.М., Маринина Ю.А., Тюрин С.В. Genius loci: Города и страны Европы в восприятии русских и зарубежных писателей : монография. Н.Новгород: НГПУ им. К. Минина; 2013 . [Il'chenko NM, Marinina YA, Tyurin SV Genius loci: Goroda i strany Evropy v vospriyatii russkikh i zarubezhnykh pisatelei : monograph. N.Novgorod: NGPU im. K. Minina; 2013 . (in Russ).]

• 9.    Шенле А. Подлинность и вымысел в авторском самосознании русской литературы путешествий 1790-1840 . Санкт-Петербург: Академический проект; 2004 . [Shenle A Podlinnost' i vymysel v avtorskom samosoznanii russkoi literatury puteshestvii 1790-1840 . St. Petersburg: Akademicheskii proekt; 2004 . (in Russ).]

• 10.    Гуминский В.М. Открытие мира, или Путешествия и странники . М., 1987 . [Guminskii VM Otkrytie mira, ili Puteshestviya i stranniki . Moscow: 1987. (in Russ).]