Особенности нормотворчества как социально-философская проблема

В статье исследуются философско-методологические аспекты формирования социальных норм в системе различных типов общества, поскольку социальная нормотворческая деятельность обладает специфическими чертами, характерными для данного типа общества.

Проблема нормотворчества детерминирована несоответствием задач общества и государства возможностям, ресурсам, которыми это общество располагало. Цели, которые ставило перед собой Российское государство, были по плечу лишь крупной европейской стране. Возможностями же последней Россия по-прежнему не обладала. Ей не удалось в предшествующий период накопить экономические достижения и богатства, сопоставимые с западноевропейскими. Россия не получила тех преимуществ, которые Западной Европе дали Великие географические открытия. Страна не прошла через Ренессанс и Реформацию, которые на Западе способствовали формированию индивидуализма и духа предпринимательства. В связи с этим единственным способом решения проблем ускорения развития называется «напряжение всех сил страны, ухудшение жизни народа, обострение социальных противоречий, т.е. использование экстенсивных, а не интенсивных рычагов мобилизации ресурсов, приводящее к известной архаизации социального устройства, росту значения неэкономического принуждения и эксплуатации феодального типа.

Оптимальной методологией исследования нормотворческого процесса является, по нашему мнению, двухпроектный подход, когда анализ ведется исходя из принципиальных отличий коллективистского и индивидуалистического обществ. В качестве нормативных среди других выносится стандарт социальности. Мы исходим из двух характеристик социальности (типов общественного устройства) – индивидуализма и коллективизма, где индивидуалистический стандарт социальности предполагает общественную деятельность в соответствии со стандартами конкуренции, плюрализма и т.д., а коллективистский стандарт социальности ориентирует на стандарт сотрудничества, совершенствование и гармонизацию общественных отношений. Именно на этом основании происходит нормотворческий процесс.

Принципы нормотворчества базируются на определенном типе теоретизирования, который в свою очередь детерминирует их иерархию и содержание [5, c. 89]. Однако не только нормотворческие механизмы, но и сам нормотворческий процесс должны соответствовать тому типу общества, в котором она разрабатывается. В этом контексте метафизический подход к нормотворчеству имеет частный характер, являясь репрезентацией – никак не соотносимой с объективной реальностью логической конструкцией, представляющую действительность в соответствии с частными – индивидуальными, групповыми, классовыми и т.п. интересами.

В данном проекте принципиальную роль играют либеральные идеи. Либерализм представляет собой эгоцентричное «Я» с соответствующей борьбой за индивидуальный социальный статус, прежде всего экономический. Основанная на таком базисе теория права, как и весь нормотворческий процесс соответствует реалистской методологической традиции.

Принципиальное значение для понимания сущности нормотворческого процесса имеет понятие «свобода». Согласно метафизической концепции, свобода – это самореализация воли человека наперекор всему, что ее ограничивает, это технологически оформленное преодоление ограниченности свободы. Цивилизация – это то, что обуздывает свободу волеизъявления, подавляет его силой своих институциональных оформлений. В контексте данной концепции свобода находится, так сказать, в ведении «разума» и проявляется в способности человека действовать в соответствии со своими целями. Рассуждая об основах образования человеческих общностей, Кант писал: «Свобода каждого ограничивается условиями, при которых она может сосуществовать со свободой каждого другого по единому всеобщему закону и где, следовательно, общая воля создает законное внешнее принуждение» [4, c, 167].

Для нормотворческого процесса в коллективистском обществе принципиальную роль играет понятие «соборность». Соборное государство не может верховенствовать над духовной властью, чтобы не выхолостить нормы права, не подорвать значение моральных, нравственных, идеологических, религиозных и иных норм, упразднить последние, не разрушить институциональной гармонии коллективистского общества [8, c. 14]. «Если западный дискурс мышления конструирует в целом репрезентативные схемы, наполненные надуманными содержательными нагрузками (например, комплекс Эдипа… и пр.), то в русской христианско-богословской традиции и философии выражается реальная диалектика сознательного и бессознательного, подтверждающая себя на каждом шагу человеческой активности. Эта диалектика сопутствует сложной динамике развития духовного мира личности, заключающейся в восхождении от неосознанности к сознательности…» [1, c. 28].

Моральное принуждение, в отличие от принуждение права и вообще внешней власти, философ считает принуждением внутренним, исходящим из собственного «Я» (с внешней стороны свободного). Однако принуждение более ясно осознается, приближаясь по своему психологическому эффекту к принуждению внешнему, когда существует резкое разногласие между моральным, повелевающим «Я» и эмпирическим, подчиняющимся «Я». Также С.Л.Франк различает в обоих случаях и сам психологический механизм морального принуждения, отводя существенную роль моральному инстинкту как нравственно-побуждающему началу [7, c. 45-46].

В моральной сфере И.А.Ильин видит также корни правосознания. В лучшем случае оно трактуется этимологически как сознание или осознание существующего в обществе права, как осмысленное отражение свода законов или как отсутствие способности ориентироваться в сложной системе правовых норм в случае неразвитого правосознания. Философ осуществляет более глубокий подход к анализу правосознания, связывая его с нравственной категорией совести, со стремлением к совершенству [3, c. 218222].

Н.А.Бердяев затрагивает вопрос симбиоза основных регуляторов человеческого поведения, выделяя три этапа – этику закона, искупления и творчества. Конфликт цивилизованного и социализованного человека с его подсознательным Н.А.Бердяев считает основным. Внешняя сторона жизни человека не всегда является показателем истинного положения дел. Если даже человек находится в гармонии с нормами цивилизации и социальности, это не значит, что они овладели всей его сущностью. Однако Н.Бердяев неоднозначно определяет соотношение глубинного и поверхностного «Я» с социальным в человеке. Поверхностное «Я» он связывает с социализированным, рационализированным, цивилизованным, что не есть личность в человеке. Таким образом, не все в личности подчинено процессу социализации. Социализация человека не распространяется на глубину личности, в частности, на его ее совесть. Социальная муштровка не всегда означает оформление личности. Вполне социализированный и цивилизованный человек может быть совершенно безличным, не замечая этого. Личность лишь частично актуализирована, очень многое остается в скрытом состоянии [2, c. 31].

Говоря о нравственности, многие отечественные мыслители связывают ее с разумной свободой или нравственной необходимостью и исключают свободу иррациональную, основанную на безусловном или произвольном выборе, который в определенном смысле можно понимать как проявление правового закона. Только последовательными актами сознательной веры человек входит в действительное соотношение с областью истинно сущего. Всеединая идея (В.С.Соловьев) может окончательно реализоваться или воплотиться только в полноте совершенных индивидуальностей, где нормотворческий процесс имеет свою специфику.

В коллективистском обществе отношения между государством и гражданским обществом формировались в соответствии с принципами диалектической модели мира. В диалектическом значении государство включено в систему других социальных институтов по принципу институционального единства человеческого мира, что является свидетельством всеобщей связи явлений. Превосходство норм права над другими социальными нормами

В условиях коллективистского общества единство человеческого мира представлено совокупностью взаимно предполагающих друг друга и находящих завершение друг в друге социальных норм, институтов, раскрываемых мерами совершенства. Индивидуалистическое общество предполагает единство человеческого мир в качестве реализации свободы воли, индивидуальной свободы, приоритет норм прав над всеми другими социальными нормами и социальными институтами, обеспечивающими успехи правотворчества, правопослушания, правоприменения и правоисполнения. При этом личность формируется в условиях соответствующего аспекта единства человеческого мира. И, следовательно, в одном случае личность предстает как более или менее совершенная личность, а в другом – как более или менее свободная личность. В обоих случаях личность выступает как способ существования соответствующих определенному аспекту единства человеческого мира наличных общественных отношений, поскольку человек с момента своего рождения застает определенный тип общества, формируется как личность в условиях существующих, сформировавшихся до его рождения общественных отношений. И, следовательно, человек изначально формируется по линии становления в качествах свободной личности или по линии становления в качествах совершенной личности [6, c. 27-28].

Какими бы разнообразными, часто взаимоисключающими ни были формы морали, какими бы относительными ни становились научные истины в наше время, как бы ни менялись исторические системы ценностей, остается неустранимым регулятивное значение в развитии общественной жизни таких базовых ценностей культуры, как Истина, Добро и Красота.

При этом константой научно-философского дискурса остается положение, что нравственная практика обществ выше этического (теоретического) познания любых моральных норм, ибо обладает достоинством не только всеобщности (для человеческого поведения), но и непосредственной действительности (для практического состояния общества).

Между двумя концепциями (совершенство как конечный идеал и бесконечное совершенствование) обнаруживается фундаментальное различие. Если концепция совершенства как конечного идеала – это обычная западная концепция неореалистского толка, то концепция бесконечного совершенствования – это диалектическая отечественная концепция, веками отрабатывавшаяся в нашей стране в русском национальном сознании.

Характеристики социальной деятельности той или иной эпохи остаются неизменными, поскольку ее потенциал определяется конкретной нормотворческой базой. Однако смена социальных ориентиров предполагает изменение соответствующих социальных норм, в плане корректировки их в нужном направлении, однако этот процесс предполагает отбрасывание нехарактерных для данного типа общества социальных норм. Весь комплекс подобной практики предполагает не только четко отрегулированный нормотворческий механизм, но и постоянная сверка его с запросами конкретного общества.

Таким образом, все социальные институты обладают специфическими чертами, характерными для данного типа общества, и имеет отличительные черты отражающиеся в деятельности социальных институтов, исходя из конкретного нормативного содержания. Социальная нормотворческая деятельность обладает специфическими чертами, характерными для конкретного типа общества.