Особенности перехода к раннему железному веку на территории Северного Китая

Проблема перехода человечества от эпохи бронзы к раннему железному веку является, безусловно, фундаментальной. Ее значимость не раз обосновывалась в целом ряде исследований, где рассматривалась как историческая суть явления как такового (см., например: [Косарев, 1987; 1992]), так и конкретное время, когда оно происходило (см., например: [Евразия…, 2005]). Особое место при изучении данной проблемы, конечно же, занимают культуры Китая (в том числе и Северного). Прежде всего, это связано с мощным развитием металлургии цветных металлов, которая на завершающей стадии эпохи бронзы была едва ли не самой развитой на континенте.

В настоящее время данная проблема для региона не решается однозначно и при этом требует к себе пристального внимания. Начало использования металлов в Северном Китае оказалось связанным с обработкой меди и бронзы. Развитие металлургии, увеличение производ-

^∗ Работа выполнена в рамках исследовательского проекта Российского научного фонда (проект № 14-28-0045).

Молодин В. И. , Кожин П. М. , Комиссаров С. А. Особенности перехода к раннему железному веку на территории Северного Китая // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: История, филология. 2015. Т. 14, вып. 4: Востоковедение. С. 5–12.

ISSN 1818-7919

Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2015. Том 14, выпуск 4: Востоковедение © В. И. Молодин, П. М. Кожин, С. А. Комиссаров, 2015

ственных объемов и расширение ассортимента металлической продукции и сфер ее применения вели к тому, что возникла жесткая потребность в переходе к каким-то новым видам металлического сырья, более распространенным, более дешевым, требующим меньших затрат при обработке и обеспечивающим качественную продукцию при использовании упрощенных технологий (собственно XX в. показал примеры аналогичных переходов, в частности, от железа к алюминию, а затем от металлов вообще к разного рода пластикам и т. п.). Использование железа, особенно литейного, было связано с достижением более высоких температурных режимов, чем те, которые обеспечивали керамическое и бронзолитейное производство. Точка плавления железа (без добавления флюсов) находится на уровне 1 537 C°. Пока технические возможности не обеспечивают достижения этой цифры, использование железа может быть ограничено и стеснено. Население Северного Китая очень рано сумело преодолеть (или, скорее, обойти) этот температурный рубеж, и литье чугуна сделалось одним из ранних и важнейших изобретений его культуры. Достаточно рано (возможно, уже в V в. до н. э.) было освоено производство стали путем декарбонизации полученных заготовок в процессе повторного нагревания, в результате чего на поверхности образовывался стальной слой [Cowen, 1999].

Важность освоения железа заключается в том, что исходное сырье для его получения намного более распространено, чем медь и другие цветные металлы. Технически относительно проста и обработка железа, в том числе изготовление кованых изделий, которые могут быть достаточно массовой и стандартной продукцией. Во всяком случае, при использовании железа, человек уже не так прочно привязан к уникальным источникам сырья, к тому же и объемы железных руд промышленного использования оказываются также значительно больше, чем у других металлов. Характерно, что в географическом китайском справочнике «Шань хай цзин» (Канон гор и морей) все местности, окружающие Поднебесную, описаны, прежде всего, с точки зрения выразительных пунктов рельефа и сообщений о распространении на возвышенностях разнообразных металлических руд (см.: [Каталог…, 2004]). Конечно, «Шань хай цзин» – это книга, давно утратившая свою экономическую и хозяйственную актуальность. Она, скорее, отражает некоторые виды мифологических представлений, однако принцип, заложенный в этом справочнике, был связан именно с описанием дорожной сети и видов сырьевых источников, необходимых для систематической хозяйственной деятельности китайского государства, быстро приближавшегося к уровню других древневосточных империй.

Медь далеко не просто уступает место железу, но прежде всего из железа начинают изготовлять наконечники для примитивной сохи, которая использовалась на всех аграрных территориях собственно Китая с момента появления здесь бычьей и буйволовой запряжки. Это первоначальное, очень важное использование железа оформляется в особую производственную отрасль. Другие направления хозяйственной деятельности связаны, во-первых, с военной техникой, которая медленно, но целенаправленно также переходит на производство железных и стальных изделий; во-вторых – с использованием железных деталей в градостроительной технике и в архитектурных сооружениях. Китайские специалисты, благодаря углубленным разработкам в области неорганической химии, создали массу сплавов, расширяющих технические возможности применения железа. Это было особо важно в связи с тем, что данный металл подвержен достаточно сильным воздействиям коррозии. Характерно, что первоначально вещи из железа старались изготовлять из обломков метеоритов, которые содержали, в частности, значительную примесь кобальта и никеля, благодаря которому коррозийные процессы резко ослаблялись. Но, конечно, такой источник сырья (буквально упавший с неба) не мог быть массовым. Железо становится и частью технического оформления производства цветных металлов. Литейные формы, различного рода приспособления для укрепления форм и упрощения отливок, также связаны с использованием железа, так как оно не плавится в медном расплаве. Ханьское время – это уже эпоха полного господства железной продукции. Начальные же шаги железоделательного производства уходят в глубины эпохи Чжоу.

Вопрос о том, когда в Китае эпоха металла становится именно железным веком, относится к числу дискуссионных (см.: [Кучера, 1977. С. 95–105; Александров, 1979; Wagner. 1993. P. 51–96]). В историографии, прежде всего китайской, прослеживается тенденция значитель- но удревнять его начало – вплоть до XII–XI вв. до н. э. Одним из аргументов в данной посылке служат находки бронзовых предметов с железными лезвиями, датированных концом эпохи Шан – началом Чжоу. Это секиры и клевец из Синцунь, Тайси и Пингу. Однако металлография показала, что в данных случаях использовалось «небесное» метеоритное железо; соответственно, найденные предметы вооружения имели, скорее всего, ритуальное предназначение, поэтому не могут объективно маркировать саму суть явления.

Переходный этап от бронзы к железу представлен находками в Шанцуньлин – в могилах, которые большинством специалистов датируются самым концом Западного Чжоу (последняя четверть IX – первая четверть VIII в. до н. э.) [Чжунго каогусюэ, 2004. С. 105] 1. Найдено было три объекта с использованием метеоритного железа и еще три – с применением металлургического. Наиболее яркая находка сделана в «княжеской» могиле М2001. Это биметаллический меч с железным клинком и бронзовой рукоятью, украшенной бирюзой и нефритом. Экспертиза, проведенная кафедрой истории металлургии Пекинского политехнического университета, установила, что металл клинка выплавлен из железной руды методом восстановления. На начальных этапах производство не сразу становится «дешевым». Это видно уже из того, что ранние железные вещи в разных евразийских производственных очагах, подобно находке из Шанцуньлина, украшали золотой инкрустацией, цветными каменьями и т. п. Обращает на себя внимание форма шанцуньлинского клинка – его профилированные лезвия. Ближайшие аналогии – так называемые скрипковидные кинжалы и наконечники копий из бронзы, которые во множестве находят на памятниках конца Западного Чжоу – начала Чунь-цю на территории Северо-Восточного Китая, в том числе в могилах дунхуской культуры верхнего слоя Сяцзядянь (см.: [Комиссаров, 1988. С. 90–95]).

Впрочем, идея выплавки железа, вероятно, проникла во «внутренние земли» со стороны противоположного, Северо-Западного региона [Тан Цзигэнь, 1993]. Именно там в настоящее время выявлены самые ранние находки из этого металла на территории Китая – в составе могильников раннего периода культуры Яньблак (XII–XI вв. до н. э.), раннего этапа культуры Чауху (XI–X вв. до н. э.) или Янхай (IX в. до н. э.). Они занимают территорию между Западной Азией, где начало железного века восходит как минимум к XVIII в. до н. э., и Дальним Востоком, для которого находки из Шанцуньлина дают наиболее ранние даты. Поэтому естественным является предположение о заимствовании железа (его использования и производства) с территории Ближнего и Среднего Востока [Guo Wu, 2009]. Однако плохая сохранность железных изделий не позволяет провести типологические сопоставления и более точно наметить исходные культуры, а ранние датировки нуждаются в дополнительной (и очень строгой) проверке. К тому же, скорее всего, заимствовав идею выплавки железа извне, древние китайцы полностью изменили технологию этого процесса: вместо распространенного на Западе сыродутного способа c получением крицы и ее дальнейшей обработки было освоено производство науглероженного железа в печах с надувом воздуха [Killick, Fenn, 2012. P. 565].

Первоначально изделия из литого железа по своим механическим свойствам не превосходили бронзовые орудия; главным стимулом для их внедрения была большая доступность (и, соответственно, меньшая стоимость) исходного сырья, т. е. причина экономическая [Wagner, 1999]. Массовое распространение изделий из металлургического железа начинается в Китае лишь в VI в. до н. э. Из относительно дешевого металла начинают изготовлять наиболее употребительные орудия: топоры, мотыги, тесла, ножи, оковки для лопат, гвозди. Возрастающее использование железных орудий в позднем Чжаньго (с IV в. до н. э.) коррелирует с увеличением продуктивности сельского хозяйства, масштабов урбанизации и объемов торговли [Franck, Thompson, 2006. P. 137, 141]. Но даже на этом этапе железные орудия не вытесняют бронзовые полностью (см., например: [Wagner, 1987. Tabl. 3]). Что же касается комплекса вооружения, то главным металлом при его изготовлении оставалась бронза. Для иллюстрации этого утверждения обратимся к материалам мавзолея Цинь Шихуанди, которые представляют собой своеобразный итог развития чжоуской культуры. Из всего вполне представительного набора оружия найдены только один фрагмент железного наконечника копья, два наконечника стрелы и четыре (или пять) наконечников стрел с бронзовой головкой и же- лезным стержнем (что составляет всего 0,01 % от общего количества стрел и оружия в целом). Ван Сюэли [1983. С. 74–75] в качестве одной из причин такой ситуации предполагает недостаточное развитие железоделательного производства в Цинь. Однако представительная коллекция железных предметов, обнаруженных на циньских памятниках, не позволяет согласиться с таким объяснением. Производство в Цинь было не менее развитым, чем в других царствах, но изготовлялись из железа большей частью орудия труда. Однако находки биметаллических изделий на территории мавзолея позволяют привлечь сопоставительный материал других памятников. Циньцы наиболее часто (по сравнению с соседями) использовали биметаллические кинжалы с железным клинком и бронзовой или золотой парадной рукоятью, начиная с раннего периода Чуньцю (VIII–VII вв. до н. э.) [Чжан Тяньэнь, 1995. С. 841–845], однако это не привело к массовому появлению железного оружия. Предметы вооружения чаще всего служили престижным показателем, и для них особое значение имела традиция. Медь высоко ценилась в Чжоу, и, судя по бронзовой эпиграфике, запасы делового металла были государственным достоянием, так как его, в частности, выдавали для изготовления ин-веститурных и наградных ритуальных сосудов, на которые наносились надписи. Отсюда и преобладающее значение меди в производстве разменной монеты от начальных чжаньгоских образцов и до конца существования традиционного Китая. Впрочем, еще в период Отечественной войны на среднеазиатских базарах «в глубинке» встречались китайские «чохи», которые были в обращении по различным локальным курсам.

Преимущественное распространение бронзового вооружения, характерное для всего чжоуского периода в Китае, неоднократно исследовалось в научной литературе. Для объяснения, как правило, привлекается цитата из чжоуского сочинения «Го юй»: «…из прекрасного металла выплавляют мечи и трезубцы, пробуют с собаками и лошадьми; из худого металла выплавляют мотыги, лопаты, топоры и тяпки, которые применяют на земле» (ср.: [Го юй, 1987. С. 118–119]. По мнению большинства исследователей, под прекрасным металлом подразумевалась бронза, а под плохим металлом – железо. Причину такого положения вещей указал в свое время выдающийся английский синолог Джозеф Нидэм [Needham, 1958]. По его мнению, она заключалась в том, что в Древнем Китае большую часть металлических изделий не отковывали, а отливали (см. также: [Needham, 1980]). Такой способ не позволял изготовлять из железа орудия с достаточно тонкими, острыми краями и концами (см.: [Деревянко, 1973. С. 243–244]). Применение же заостряющей ковки было затруднено из-за хрупкости литейного железа. Косвенным доказательством этого являются упоминавшиеся выше биметаллические стрелы, у которых несущая часть (стержень) была железной, а рабочая часть (перо) – бронзовой. Пока литье оставалось преобладающим способом обработки металла, железное оружие не могло иметь решающего преимущества перед бронзовым, которое опиралось к тому же на сложившуюся многовековую традицию.

Правда, недавние металлографические исследования выявили возможное использование горячей ковки для бронзовых мечей и клевцов, но аналогичными данными по железным изделиям мы пока не располагаем. Однако внедрение высоких технологий в производство особо совершенного и прочного стального и железного «тонкого» инструментария происходит определенно в течение всего периода Чжаньго. Об этом можно судить по распространению металлических изделий с гравированными, глубоко врезанными в металл надписями. Часто их резные штрихи заполнялись золотой инкрустацией. Нельзя исключить связь подобной техники с инкрустацией лаковых покрытий изделий, широко распространившихся в тот же период. Вероятно, здесь имеет место взаимодействие двух техник прикладного искусства, что, как известно, легко достижимо в условиях крупных централизованных имперских мастерских. Но в любом случае, массовое распространение новых технологий происходит уже при династии Хань. Поэтому, как отмечал еще У. Уотсон, для оружия процесс замещения бронзы железом был в Китае более медленным, чем в Европе [Watson, 1966. P. 144].

В периоды Восточного Чжоу и Цинь именно бронзовое оружие было основным, а железное – вспомогательным, и только при династии Хань они меняются местами. В качестве одной из причин такой ситуации называют высокий уровень технологии в производстве бронзовых изделий. В свое время Э. Вернер, создавший одно из первых обобщающих исследований по истории китайского вооружения, даже утверждал, что «коль скоро мы обращаемся к оружию, то бронзовый век заканчивается ко времени династий Цзинь и Вэй (265–550 гг. н. э.)» [Werner,

1932. P. 4]. Исходя из современных данных, указанный вывод представляется несомненным преувеличением.

В связи с рассматриваемой проблемой перехода человечества к раннему железному веку (в принципе на любой территории) имеют место, по существу, три подхода.

К первому принадлежат исследователи, которые связывают начало перехода к новой эпохе с момента появления предметов из металлургического (не метеоритного) железа.

Апологеты второго подхода полагают, что новая эпоха раннего железа начинается не с эпизодического появления железных орудий, а со времени сравнительно широкого их распространения.

Наконец, третья группа (к коей можно отнести и авторов данной статьи) полагает, что сам момент перехода к новому материалу следует рассматривать как определенную эпоху – переходного от бронзы к железу времени, в рамках которой происходят существенные изменения как в области экономики, так и в социальной структуре. При таком подходе находки железных предметов в археологических памятниках (даже если их очень мало!) не являются решающим показателем.

Накопленные на сегодняшний день значительные серии радиоуглеродных дат, касающихся данной проблемы, как для территории Китая (Ордос, Синьцзян) (подборку см.: [Шульга, 2010. С. 13–16]), так и для территории лесостепной Евразии [Евразия…, 2005], позволяют определить этот период переходного времени от эпохи бронзы к раннему железному веку (или как его еще называют «предскифский», «начальный скифский / древнескифский» [Там же. С. 100]) как IX–VII вв. Думается, что такой подход вполне приемлем для Северного Китая.