Особенности правового режима энергетических ресурсов

Под энергетическим ресурсом в целом законодатель в ст. 2 Федерального закона от 23.11.2009 № 261-ФЗ «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [23] понимает носитель энергии, которая используется или может быть использована при осуществлении хозяйственной и иной деятельности, а также вид энергии (атомная, тепловая, электрическая, электромагнитная и др.).

Особенности правового режима энергетических ресурсов России нашли закрепление, помимо названного Закона, в таких законодательных актах, как Федеральный закон от 21.02.1992 № 2395-1 «О недрах», Федеральный закон от 30.11.1995 № 187-ФЗ «О континентальном шельфе», Федеральный закон от 31.03.1999 № 69-ФЗ «О газоснабжении», Федеральный закон от 18.07.2006 № 117-ФЗ «Об экспорте газа», Федеральный закон от 26.03.2003 № 35-ФЗ «Об электроэнергетике» и в соответствующих подзаконных правовых актах [19, 20, 21, 24, 25].

Среди федеральных законов, принятых с момента утверждения Энергетической стратегии России на период до 2030 года [13], следует отметить: Федеральный закон от 21.07.2011 № 256-ФЗ «О безопасности объектов топливно-энергетического комплекса», Федеральный закон от

03.12.2011 № 382-ФЗ «О государственной информационной системе топливно-энергетического комплекса», Федеральный закон от 27.07.2010 № 190-ФЗ «О теплоснабжении», Федеральный закон от 11. 07.2011 № 190-ФЗ «Об обращении с радиоактивными отходами и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [17, 18, 22, 25].

В современный период особую значимость приобретают вопросы выявления специфики правового режима энергетических ресурсов в целях систематизации энергетического законодательства. В отечественной науке только в последние годы стали появляться специальные общетеоретические разработки в этом направлении [6, 15], которые, к сожалению, не охватывают всего комплекса накопившихся проблем.

Для надлежащего и эффективного регулирования отношений в сфере топливно-энергетического комплекса (ТЭК) большое значение имеют выводы и наработки понятийного аппарата естественных наук, без которых разработка и применение правовых норм в этой сфере может привести к пробелам и ошибкам.

В области энергетического законодательства на доктринальном и законодательном уровнях остается задача определения некоторых понятий и правовых конструкций.

До настоящего времени природа договора энергоснабжения как правового инструмента рыночной организации снабжения энергоресурсами продолжает вызывать вопросы в цивили-стической доктрине: одни считают его договором купли-продажи, поставки [4, с. 77–80], другие относят его к договорам подряда или возмездного оказания услуг [8, с. 57]. От разрешения данной проблемы зависит определение основных правил, регулирующих договорные отношения, складывающиеся на рынках потребления энергии, предмет и объект договора, права и обязанности сторон, порядок его заключения и другие важные элементы договора.

В Гражданском кодексе Российской Федерации договор энергоснабжения отнесен к разновидностям договора купли-продажи. Очевидно, что с учетом конструкции п. 1 ст. 454 ГК РФ отечественный законодатель применяет к отношениям, возникающим по поводу энергии, правовой режим, установленный для вещей. Вместе с тем электрическая энергия технологически неразрывно связана с иными объектами, выполняющими опосредующие функции (генераторы, электросети и прочие объекты, обеспечивающие техническую возможность поставлять и принимать энергию определенного вида).

В связи с этим договор энергоснабжения по набору квалифицирующих признаков никак не может быть признан ни разновидностью договора поставки, ни другим называемым в литературе договорным институтом (подряд, возмездное оказание услуг). Особенности договора энергоснабжения (энергия как специфический объект отношений по энергоснабжению), особенности способа передачи энергии (лишь через присоединенные сети (линии электропередачи, трубопроводы)), связанные с этим структуры договорных связей энергоснабжения дают основание считать договор энергоснабжения самостоятельным договором с выделением правил, регулирующих отношения по энергоснабжению, в самостоятельную главу ГК РФ.

В статье 128 ГК РФ энергия не отнесена к числу объектов гражданских прав. В юридической литературе предпринимались попытки определить специфические черты энергии как объекта гражданских прав. М.И. Брагинский отмечал следующие свойства энергии (на примере электроэнергии) как товара: отсутствие возможности накапливать электроэнергию в значительных количествах и хранить ее; непрерывность и неразрывность процесса производства электроэнергии и его связанность как с ее передачей, так и с потреблением; электроэнергия при передаче потребляется и не может быть возвращена; передача электроэнергии возможна лишь через присоединенную сеть, поэтому для приема энергии у покупателя должны быть необходимые технические устройства для подключения к сетям, по которым передается электроэнергия [7, с. 208].

Необходимо отметить, что экономическая теория допускает понимание энергии как особого товара. Более того, электрическая энергия получила в ст. 3 Федерального закона от 26.03.2003 № 35-ФЗ (ред. от 29.07.2017) «Об электроэнергетике» статус «товара особого рода» [16].

В современной судебной практике встречаются решения, где понятия «товар» и «энергетический ресурс» разделены, и энергия не признается товаром. Например, по делу № А65-2725/2011 арбитражный суд кассационной инстанции отметил, что предметом договора, заключенного между сторонами, является тепловая энергия, следовательно, положения о договоре поставки в данном случае неприменимы, поскольку тепловая энергия является не товаром, а энергетическим ресурсом, ее подача от источника теплоты потребителю возможна исключительно через присоединенную сеть. Вместе с тем в ряде решений суды указывают на то, что энергия является товаром. Из пункта 54 Постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» следует, что, когда покупатель своевременно не оплачивает фактически принятое через присоединенную сеть количество электрической энергии в соответствии с данными учета, к покупателю применяется мера ответственности, установленная в ст. 395 Кодекса: на сумму, уплата которой просрочена, покупатель обязан уплатить проценты со дня, когда по договору товар должен быть оплачен, до дня оплаты товара покупателем, если иное не предусмотрено ГК РФ или договором купли-продажи [11, 12, 14].

И в отечественной, и в зарубежной цивилистике не изучен вопрос о возможности установления вещных прав на энергию и энергоресурсы, имеются лишь различные высказывания по этой проблеме, касающиеся, как правило, электрической энергии [3, с. 233, 234]. Очевидно, что применение таких правомочий собственника, как владение и распоряжение, к энергии в качестве объекта вещного права ограничено по сравнению с обычными проявлениями этих правомочий: энергия не может быть объектом залога, аренды, наследования и т. п. Кроме того, невозможно использование в таких отношениях исков, направленных на защиту права собственности и других вещных прав.

Некоторые авторы категорично отвергают возможность отнесения энергии к особым вещам, утверждая, что механизм собственности не рассчитан на то, чтобы описывать принадлежность благ, не имеющих материальной, внешней оболочки [2, с. 341, 342]. Такая же позиция нашла отражение в судебной практике. По определению Верховного Суда энергоресурсы являются самостоятельным благом, а обязанность их оплаты не регулируется в ст. 210 ГК РФ, предусматривающей бремя содержания принадлежащего собственнику имущества [10].

Есть утверждения, что к электрической энергии неприменима категория права собственности, а вместо права собственности предлагается ввести некое «право потребления» [5, с. 61; 27, с. 52–57]. По мнению этих авторов, энергия не может выступать самостоятельным объектом сделок, ее оборот возможен только через закрепление имущественных прав на нее. При таком подходе у потребителя возникает право требования передачи энергии, а у энергоснабжающей организации – право требования уплаты обусловленной договором цены за потребленную энергию.

Таким образом, единообразное решение вопроса о возможности установления вещных прав на такие объекты, как энергия и энергоресурсы, в законодательстве и правовой науке отсутствует.

Следует заметить, что для западной доктрины в современный период характерен отход от традиционного понимания объектов права собственности к расширению понятия вещественной собственности. К имуществу как объекту собственности начали относить электроэнергию и газ, а затем и другие виды энергии и сырья, выходящие за границы традиционного понимания вещи [1, с. 314]. Указанная тенденция наблюдается и в отечественных исследованиях. Так, В.А. Лапач считает, что развитие системы объектов гражданских прав приведет к включению таких объектов в качестве промежуточной (между вещами и имущественными правами) объектной категории [9, с. 312]. Ю.А. Канцер рассматривает ресурс как самостоятельный объект гражданских прав наряду с вещью, который следует назвать специфическим товаром, обладающим ценностью, по поводу которого заключаются договоры ресурсоснабжения [6, с. 77].

С указанной позицией следует согласиться, поскольку такие отличительные особенности электрической энергии, как товарный характер и коммерческая ценность, а также неразрывная технологическая связь с иными объектами, выполняющими опосредующие функции, являются основанием для выделения объекта гражданских прав в особый вид, обладающий специальным режимом обращения.

Названные выше проблемы относятся к частноправовому регулированию. Однако в процессе разработки энергетического законодательства необходимо учитывать, что правовая регламентация отношений в этой сфере основана на сочетании публично-правовых и частноправовых способов регулирования. Частная инициатива, предпринимательская свобода должны сочетаться с государственными и общественными интересами. Совершенствование энергетического законодательства, создание его целостной системы на базе такого сочетания позволит обеспечить правовой энергетический правопорядок в России. Самостоятельное существование и развитие энергетического законодательства – это традиция отечественной правовой системы. Расширение частноправового регулирования в сфере ТЭК может привести к большим проблемам кодификации и серьезно осложнит правоприменительную практику в современных условиях, поскольку к числу главных особенностей данного сектора экономики относится прежде всего его особая важность для обеспечения беспрепятственного и бесперебойного снабжения потребителей тепловой, электрической и другими видами энергий. Государство на законодательном уровне должно обеспечить усиление публично-правовых начал при обновлении правовой базы таких отношений с целью достижения стабильности, безопасности, доступности энергетических ресурсов, экономичности и эффективности их использования в интересах всего общества.