Особенности применения обратной силы уголовного закона на современном этапе развития уголовной политики России

Вестник Сибирского юридического института МВД России

Р оссийская уголовно-правовая политика преследует цель противодействия преступности, а также формирования направлений изменения уголовного законодательства и способов его реализации. При этом реформирование положений уголовного закона, даже в эпоху гуманизации наказания и экономии репрессивности мер уголовно-правового воздействия, не всегда влечет улучшение положения лиц, которые к тому времени либо отбывают наказание, либо подлежат уголовному преследованию.

Более того, ряд ученых делают вывод о том, что современная уголовная политика далека от гуманизации, скорее даже наоборот. Так, А.Е. Якубов описывает различные варианты ужесточения современных уголовно-правовых мер воздействия и в качестве одного из направлений развития уголовной политики предлагает «дальнейшее изучение и изменение законодательства по ряду составов преступлений в направлении не «ужесточения санкций», а реального и согласованного внутри этих составов наказания» [6, с. 30]. Ряд исследователей указывают на непоследовательность гуманизации уголовного закона [4, с. 53-54].

Следует согласиться с приведенными мнениями, которые весьма убедительны в своих доводах о том, что за последние несколько лет наказание действительно стало гораздо жестче. Вероятно, причина заключается в стремлении законодателя придерживаться тенденции снижения уровня преступности, стабилизации социально-экономической обстановки в стране. Ведь «тенденции развития преступности являются определяющими в вопросах исследования закономерностей социально-экономических процессов в обществе и выбора стратегий принятия политических, организационных и иных мер воздействия на криминальную активность населения» [3, с. 510]. Повышение репрессивности наказаний как ответной реакции государства на криминальную активность населения никогда в истории российского государства не приводило к снижению показателей преступности, скорее наоборот. В частности, в советский период, когда возникала необходимость ужесточения наказуемости за те или иные преступления, в постановлениях ЦК КПСС говорилось об «усилении борьбы», которое подразумевало не только увеличение санкций, но и проведение профилактической работы с такими преступлениями. Однако после принятия комплекса соответствующих этому мер преступность возросла на 8,4%, а количество рецидива преступлений – на 6,2% [1, с. 116].

Отметим, что и в постсоветское время аналогичные тенденции ужесточения уголовных наказаний время от времени имеют место быть. К примеру, А.Е. Якубов отмечает, что в пояснительной записке к проекту Федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» сказано: «Законопроектом предусматривается ужесточение наказания за совершение в отношении несовершеннолетних преступлений, предусмотренных ст. 105, 111, 112, 131, 132, 134, 135, 156, 228-1, 230, 242-1». Как можно понять из пояснительной записки Президента РФ и самого Федерального закона от 27 июля 2009 г. N 215-ФЗ, наконец-то найдено наиболее эффективное средство борьбы с преступностью против несовершеннолетних – это максимальное ужесточение наказуемости за совершение преступлений [6, с. 30].

Настоящее время не является исключением, по-прежнему нормы уголовного закона подвержены изменению, при этом часть из них при общем направлении уголовной политики в сторону гуманизации стали значительно строже в санкциях статей.

Например, за последние десять лет по некоторым из статей УК РФ законодатель ужесточил наказание, добавил новые квалификационные признаки составов преступлений, в санкции ряда статей добавлено наказание в виде лишения свободы, увеличены верхние и нижние пределы санкций, криминализированы ряд деяний, добавлены новые квалифицирующие признаки и т.д., в частности, речь идет о таких статьях, как чч. 2-5 ст.128.1 УК РФ (в санкции включено наказание в виде лишения свободы), ст. 171.5 УК РФ (добавлен новый состав преступления), чч. 2,3

Теория и практика правоохранительной деятельности ^ti^^

ст. 183 УК РФ (добавлен новый квалификационный признак (ч. 3), который выступает обстоятельством, отягчающим вину, а также (ч. 2) срок лишения свободы увеличен с трех до 4 лет), ч. 1 ст. 191 УК РФ (санкция дополнена наказанием в виде лишения свободы, увеличен размер штрафа), ч. 1.1, чч. 4-5 ст. 195 УК РФ (дополнен новый квалификационный признак), ч. 2 ст. 196 УК РФ (дополнен новый квалификационный признак), ч. 2 ст. 199.2 УК РФ (увеличена сумма крупного размера), ст. 200.7 УК РФ (добавлен новый состав преступления), ст. 207.1 и 207.2 УК РФ (добавлен новый квалификационный признак), ч. 2 ст. 210 УК РФ (увеличен срок лишения свободы, ограничения свободы и размер штрафа), ч. 1. ст. 210 УК РФ (увеличен минимальный предел наказания в виде лишения свободы, исключено условное осуждение, установлен запрет назначения наказания ниже минимального предела санкции статьи) и пр. Приведенный список нельзя считать закрытым, изменения в УК РФ вносятся в среднем каждые полгода, при этом законодатель считает, что такое направление уголовной политики, как гуманизация наказания, в целом реализуется в полном объеме.

Отметим, что если указанные изменения очевидно ухудшают положения осужденных и (или) лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование, то ряд законодательных изменений нельзя с первого взгляда назвать либо улучшающими положение указанных категорий лиц, либо ухудшающими положение таковых. Так, Федеральным законом от 3 июля 2018 г. N 186-ФЗ1 были внесены серьезные изменения и дополнения в ст. 72 УК РФ, определяющие абсолютно новый, ранее не встречавшийся в российском уголовном законодательстве порядок зачета периода нахождения лица под стражей в срок отбывания назначенного судом наказания. Абсолютно очевидно, что указанные новеллы повлекли за собой ряд вопросов теоретиче-ско-прикладного характера, в частности относительно порядка их действия во времени.

В пояснительной записке к законопроекту, внесенному в Госдуму РФ еще 20 июня 2008 г. и выступившему основой для рассматриваемого Федерального закона, указывается, что он направлен на компенсацию издержек, возникающих в связи с отсутствием в России возможности для того, чтобы привести условия содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений в полное соответствие с имеющимися международными стандартами2. Также авторы законопроекта указали, что его положения предусматривают применение повышенного коэффициента кратности, зависящего от вида исправительного учреждения, определяемого судом для отбывания назначенного наказания в виде лишения свободы. Это нововведение, по мнению разработчиков проекта, имело своей направленностью восстановление тех прав и законных интересов лиц, осужденных к лишению свободы, которые были нарушены во время их содержания под стражей в период предварительного расследования [1, с. 112].

Следует согласится с мнением М.Г. Реш-няк о том, что условия содержания под стражей, существующие на сегодняшний день в России, не соответствуют европейским стандартам и преимущественно уступают условиям отбывания наказания в виде лишения свободы в большинстве видов колоний, имеющихся в России. То есть лицо, пока еще официально не признанное виновным в совершении преступления, при его заключении под стражу во время предварительного расследования и рассмотрения дела в суде чаще всего претерпевает больше лишений, чем осужденный, отбывающий наказание в колонии-поселении, воспитательной колонии или колонии общего режима [2, с. 116].

Вестник Сибирского юридического института МВД России

Так, в связи с тем, что приведенные выше изменения и дополнения ст. 72 УК РФ призваны улучшать положение осужденных и лиц, подлежащих уголовному преследованию, обоснованно говорить о том, что в соответствии со ст. 10 УК РФ они имеют обратную силу. Между тем, отметим, указанные улучшения распространяются не только на тех, кто не отбыл наказание, но и на тех, кто освободился, но при этом сроки судимости еще не погашены. В таком случае пропорциональное сокращение сроков судимости может улучшить положение лиц, освободившихся от отбывания наказания.

Возвращаясь к идее двойственности приведенной новеллы, отметим, что, несмотря на ее общую позитивную направленность, ст. 72 УК РФ не обладает необходимой полнотой, системностью и определенностью, в том числе не регламентирует порядок осуществления зачета времени содержания лица под стражей, не учитывает возможность применения данной меры пресечения после вступления приговора суда в силу [5].

Кроме того, наряду с улучшением положения лица, совершившего преступление, в исследуемой новелле усматривается и ухудшение положения лиц, которым назначена мера пресечения в виде домашнего ареста, поскольку в расчете на лишение свободы пропорция выглядит следующим образом: два дня нахождения под домашним арестом за один день содержания под стражей или лишения свободы (ч. 3.4 ст. 72 УК РФ).

Ранее время нахождения лица под домашним арестом вплоть до вступления приговора суда в законную силу засчитывалось из расчета день за день. Поэтому новые положения уголовного закона в той части, в которой они регламентируют изменившийся порядок зачета времени домашнего ареста до начала судебного разбирательства, не должны иметь обратную силу. В связи с этим суду при разрешении вопросов, связанных с применением новых положений ст. 72 УК РФ, необходимо одновременно учитывать их направленность на улучшение и (или) ухудшение положения соответствующего лица [2, с.116].

Приведем еще один пример проявления двойственности вводимых в УК РФ новелл, при котором на первый взгляд новый закон улучшает положение всех лиц, отбывающих уголовное наказание, и лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование, однако при более подробном исследовании становится очевидным, что положение некоторых из указанных лиц на самом деле ухудшается: Федеральный закон от 7 декабря 2011 г N 420-ФЗ1, которым в рамках ст. 165 УК РФ был увеличен размер ущерба, причиняемого путем обмана или злоупотребления доверием, до суммы, превышающей 250 тыс. руб. С одной стороны, увеличение суммы причиненного ущерба расширяет круг лиц, в отношении которых указанная статья может быть применена с учетом обратной силы и смягчения наказания, то есть меньший ущерб не образует последствие данного деяния, а значит, и состав соответствующего преступления в целом. Между тем в ст. 165 УК РФ признак причинения крупного ущерба из квалифицирующих переведен в признак основного состава преступления. Поэтому уголовные дела, возбужденные по ч. 1 ст. 165 УК РФ (в ред. закона от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ), необходимо прекращать, а лиц, отбывающих наказание, освобождать от уголовной ответственности и наказания. Действия лиц с ч. 2 ст. 165 УК РФ – переквалифицировать на ч. 1 ст. 165 УК РФ со смягчением наказания, так как верхняя граница лишения свободы уменьшена с 3 до 2 лет. С другой стороны, при совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 165 УК РФ, группой лиц указанные изменения не имеют обратной силы по причине усиления наказания, тогда как максимальный предел санкции в виде лишения свободы увеличен с 3 до 5 лет. В отношении лиц, совершивших причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием в период до 7 декабря 2011 г. организованной группой или в особо крупном размере, должна применяться ч. 2 ст. 165 УК РФ как менее строгая, что требует приведения приговоров в соответствие с новым уголовным законом без смягчения наказания.

Таким образом, следует отметить, что современные направления уголовной политики далеки от того, что в реальности происходит с нормами УК РФ, большая часть санкций реформированных статей УК РФ ежегодно при общем смягчении по отдельным направлениям ужесточаются.

Основная проблема придания обратной силы уголовному закону заключается в том, что законодатель не дает своевременно единственно верной оценки мягкости нового уголовного закона. Как правило, такая оценка делается органами суда при решении вопросов о приведении ранее вынесенных приговоров судов в соответствие новому, более мягкому уголовному закону либо при решении вопроса о выборе наказания или иной меры уголовно-правового характера в отношении каждого конкретного лица во время судебного разбирательства, когда накануне в уголовный закон были внесены подобные изменения. И только спустя какое-то время, когда судебная практика сформировалась, уже более отчетливо видны неточности и проблемы применения ряда новелл, Верховный Суд Российской Федерации дает разъяснения и ответы на вопросы, поступившие из судов, тогда как объективно правильнее было бы давать такие пояснения до начала реализации тех или иных новелл. Такая практика способствовала бы сокращению числа нарушений прав граждан, привела бы к единообразию отечественной судебной практики, а также сократила сроки судебных разбирательств.