Особенности проведения лингвистической экспертизы при расследовании преступлений экстремистской направленности

За 2017 год выявлена тенденция роста числа преступлений экстремистского характера на 4,9% по сравнению с 2016 годом, а общее их количество составило порядка 1521 преступление [1]. Генпрокурором В.

Чайка также уточнено, что основная масса преступлений экстремистской направленности связана с распространением в сети Интернет призывов к нарушению территориальной целостности нашей страны, общественного порядка и безопасности. За 2017 год установлено 972 лица совершивших данные преступления [5].

Актуальность настоящего исследования заключается в том, что экстремизм представляет собой угрозу как национальной (российской), так и общемировой безопасности. Среди преступлений рассматриваемой категории следует выделять те, которые совершены посредством слов, то есть относятся к словесному (вербальному) экстремизму. В свою очередь, заключение эксперта имеет особую значимость при расследовании уголовных дел и некоторыми авторами расценивается как обязательное доказательство в уголовном судопроизводстве[2]. А по делам, связанным с экстремизмом не редко является наиболее убедительным доказательством при рассмотрении уголовных дел в суде.

В соответствии со сложившейся практикой, основным способом доказывания факта экстремистской деятельности при производстве судебной лингвистической экспертизы является нахождение признака (признаков) экстремизма.

Само понятие «экстремизм» толкуется как «деструктивная приверженность крайним мерам и взглядам, главным образом, в политической деятельности, лишение общественного духа понимания и терпимости». Экстремизм проявляется в сфере межнациональных и межконфессиональных идеологических противоречий, конфликтов в форме массовых беспорядков, актов вандализма и хулиганских действий, пропаганды превосходства или исключительности людей на основе социальной, национальной, расовой, языковой или религиозной принадлежности. Под экстремизмом понимаются также призывы к насильственному изменению конституционных основ страны (революция, восстание, вооруженный мятеж, неповиновение властям). Побуждение к диверсиям, подрывающим обороноспособность и экономическую безопасность, также законодательно подпадает под определение экстремизма. Противоправными являются призывы к незаконному отделению регионов от страны [7].

Возможность использования специальных знаний при расследовании тех или иных преступлений, которые связаны со словесным экстремизмом, позволяет повысить их раскрываемость, а также выработать конкретные методические рекомендации по исследованию экстремистских материалов, назначению экспертиз и оценке заключения эксперта, а также по ведению профилактической деятельности по предупреждению экспертных ошибок.

В большинстве исследований данного вопроса выделены и детерминированы ключевые юридические термины, связанные с данным явлением, определены речевые деяния противоправного характера, которые представляют собой объективную сторону словесного экстремизма.

Необходимо отметить, что на сегодняшний день существующие методики и рекомендации ориентированы на анализ печатной периодики, а также на анализ интернет-ресурсов. Кроме того, возникает необходимость выявления экстремистских текстов и в более крупной жанровой литературе – романы, повести, рассказы. Как отмечается в ряде исследований, особую сложность представляет анализ текстов, написанных в научном и научнопопулярном стилях.

В соответствии с п. 3 ст. 1 Федерального закона от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" п еречислены основные речевые аспекты, квалифицирующие преступные деяния [6].

Конкретнее - экстремистские материалы, либо информация на иных носителях, которые предназначены для обнародования, оправдывающие или обосновывающие деятельность, а также труды руководителей национал-социалистической партии Германии, фашистской партии Италии, публикации, обосновывающие или оправдывающие национальное и (или) расовое превосходство, а также практику совершения военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы.

Теоретически достаточно обоснования только одного из приведенных критериев, чтобы признать материал экстремистским. Однако, как показывает практика, возможно столкновение правовых дефиниций понятия «экстремистские материалы» с освященными авторитетом культурных и научных традиций представлениями о научном поиске, о свободе интерпретации, о возможном несовпадении истины с морально-этическими представлениями общества.

Кроме того, существует множество прецедентов, когда среди ученого сообщества возникают разногласия по тем или иным печатным изданиям. Так, например автором статьи Фолимоновым С. С. отмечается, что книга Ганса Ф. К. Гюнтера «Избранные работы по расологии» [3, C.11] подвергалась многим спорам по вопросу научной значимости, что вышло за пределы судебной лингвистической экспертизы. Вместе с тем, как отмечается автором, жанрово-стилистический анализ позволяет утверждать, что указанная книга, вне зависимости от ошибочности или истинности изложенной в ней доктрины, представляет интерес с точки зрения истории науковедения как монументальное оригинальное исследование, направленное на постижение основ человеческого духа и возможностей его преобразования и сохранения. Вместе с тем, с позиции истории культуры, данный труд не может являться источником научного знания. Автором исследования отмечается, что проблема научной значимости источника непосредственно соотносится с проблемой жанрово-стилевого своеобразия текста [8, C.71]. В связи с чем, приступая к анализу крупного произведения, эксперту следует обратить внимание на макрокомпозицию книги.

Важнейшим структурным компонентом в данном аспекте, выполняющим идейно-психологическую функцию, является предисловие, задача которого состоит в том, чтобы провести краткое знакомство читателя с творческой деятельностью автора книги, а также раскрыть сущность и значение его труда для российского читателя. Данный текст вместе с тем, согласно проведенному анализу автора, содержит множество интерпретаций, которые не затрагивают критическое мышление читателя, но при этом несут определенную смысловую нагрузку.

Исследование листовок носит иной характер, который требует иных подходов. Так, в соответствии с проведенной экспертизой 28.01.2008 г. экспертом Л. О. Бутаковой, зав. кафедрой русского языка Омского государственного университета им Ф. М. Достоевского следует, что «... Две из представленных для исследования листовок («РУССКИЙ! Выбирай!» и «Слава им, бесстрашным русским националистам!») содержат косвенно переданные информацию и эмоцию, которые могут интерпретироваться как неявные призывы к возбуждению расовой или национальной розни. Листовка «РУССКИЙ! Выбирай!» представляет собой поликодовый текст, структурированный как совокупность вербальных, графических и визуальных компонентов. Равнозначность информации при восприятии достигается именно за счет композиционной симметричности».

При анализе экспертом первоначально листовки анализировались графически и композиционно, что допустимо, если пользоваться также методиками психолингвистики. Таким образом, исследователем был сделан вывод о равнозначности смысловых компонентов, расположенных в разных частях листовки. Из заключения: «Диагональный вербальный компонент листовки состоит из левой нижней и правой верхней части... Они представлены в форме одинаковых по структуре локативных синтаксических конструкций... «при национализме / при либерализме». Левый нижний компонент снабжен соответствующей свастикой, которая символизирует национализм фашистского типа. Правый верхний компонент содержит звезду Давида, которая символизирует либерализм сионистского типа. Смысл представленной композиции заключается в «неприемлемости для русских ни одного из вариантов политической идеологии, что передано косвенно» [4].

В ходе анализа экспертного подхода было установлено, что с помощью интерпретационного и синтаксического подходов в экспертном анализе исследователь пришел к выводу, которого требует каждая судебная экспертиза. Исследователем выстроен ассоциативный ряд в отношении символов листовки, т. е. звезды Давида и свастики. Тем не менее, по мнению автора настоящей статьи, учитывая, что листовка является формой агитации (то есть побуждения) в пользу чего-либо, представляется, что интерпретация может быть иной. Предложение сделать выбор из двух «неодобряемых» форм политического пути не является агитацией в чью-либо пользу, что делает текст листовки бессмысленным. Предположим, что разработчики листовки могли иметь в виду следующее: «выбирай национализм, а то придет сионизм», либо смысл в обратной интерпретации. Осознавая, что возможность плюралистического вывода не допускается в судебных экспертизах, на наш взгляд, было бы корректнее отказаться от интер -претации в силу не явности смыслового содержания материала.

Таким образом, следует сделать заключение в отсутствии единства подходов к проведению судебной лингвистической экспертизы. Требуется совершенствование методик проведения судебных лингвистических экспертиз с целью всестороннего исследования тех или иных объектов, в том числе с позиции научного знания. Кроме того, в настоящее время отсутствует та или иная классификация текстов в зависимости от объемов, а также порядка исполнения. Предлагается доработка действующего законодательства, а также рекомендаций в части внесения таких возможных понятий, как микротекст (листовка, лозунг), текст среднего формата (объем индивидуально) и текст больших жанровых форм (объем индивидуально) с целью доработки существующих регламентов.