Особенности развития региональной занятости по рабочим профессиям: год с COVID-19

ВВЕДЕНИЕ: ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

Говоря о последствиях и ощутимых эффектах от распространения пандемии COVID-19, экономисты и социологи не раз прогнозировали серьезные изменения, которые ждут внутрирос-сийский рынок труда. Периодически вводимые локдауны, организация работы «на удалёнке», ввод разного рода ограничительных мер для недопущения дальнейшего распространения коронавируса и т. д. — всё это не могло не внести заметных изменений в текущую ситуацию на рынке труда, переопределяя спрос на многие профессии.

Особое беспокойство вызывала занятость именно по рабочим профессиям, и прежде всего из-за того, что рабочих зачастую невозможно перевести на дистанционный формат работы вследствие производственных нужд и специфики организации их труда. Поэтому в условиях неопределенных экономических перспектив на фоне волнового протекания пандемии предполагался еще больший рост напряжения на рын- ке труда, на котором у представителей именно рабочих профессий были все шансы оказаться в числе аутсайдеров.

Также в свете «коронавирусных событий» оставались неясными перспективы местных рынков труда. Именно с региональными рынками связывалась основная опасность в 2020 году, когда пандемия только-только начинала разворачиваться на территории нашей страны. Если рынки труда мегаполисов и крупных городов имеют тенденцию к достаточно быстрому восстановлению из-за своей большей устойчивости — они, например, лучше справились с прошлыми кризисами 2014—2015 гг. и в целом имели более прочные позиции до начала пандемии COVID-19 в 2020 году, то рынки труда в регионах показали себя как значительно менее устойчивые. Поэтому предполагалось и вызывало опасения, что они хуже справятся с эффектами от разворачивающейся пандемии, так как еще по-прежнему ощущают на себе влияние прежних кризисов. Оправданными ли оказались эти опасения? Или ситуация на региональном рынке труда развернулась благополучнее, чем это можно было бы ожидать? На эти вопросы призвана ответить данная статья.

МЕТОДОЛОГИЯ И ЭМПИРИЧЕСКАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ

В основу статьи легла часть материалов проекта № 20-04-60221 «Стратегии поведения рабочих на рынке труда в сложных эпидемиологических условиях», выполненного при финансовой поддержке РФФИ в 2020—2021 гг. (руководитель Ю. В. Андреева). Дизайн проекта рассчитан на два года (2020—2022), он представляет собой комплексное междисциплинарное лонгитюдное исследование: начиная с осени 2020 года, с периодичностью раз в полгода мы проводим глубинные интервью и тестирование психологического самочувствия с 75 рабочими, а также в 25 рабочих семьях (домохозяйствах). Благодаря этому удалось выяснить особенности реагирования рабочих на своё текущее трудовое положение и положение рабочих семей на разных этапах развёртывания эпидемиологического процесса. В данной статье для иллюстрации сложившейся в 2020 — первой половине 2021 года ситуации на региональном рынке труда по рабочим профессиям нами использовались материалы 12 экспертных интервью, проведенных с руководителями ульяновских служб занятости, органов социальной защиты, кадровых агентств и учебных центров, а также ульяновских предприятий. Экспертные интервью были необходимы ввиду отсутствия в регионе консолидированной информации по группам занятий, в том числе рабочим. Эксперты давали оценку достигнутым показателям безработицы и заболеваемости COVID-19, уточняли специфические региональные факторы, влияющие на рынок труда. В дополнение к экспертным интервью мы изучали объявления о вакансиях по рабочим профессиям, опубликованные на региональных страницах сайтов по трудоустройству, а также размещенные в местных печатных изданиях. Всего было проанализировано 1500 объявлений, для которых фиксировался спрос на рабочие специальности, особенности его территориального и отраслевого распределения, требования работодателей и предлагаемые ими условия.

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

Численность постоянного населения Ульяновской области к 2020 году составила 1218,3 тыс. человек. Из них в экономике было занято 569,5 тыс. человек (46,7 % от общей численности населения области). В 2020 году уровень занятости колебался от 46 до 48 %. По сравнению с 2016 годом он уменьшился на 3 %. Правительством Ульяновской области прогнозировалось, что в 2021—2023 гг. численность занятых в экономике будет снижаться в пределах 1,6—4,5 %, в основном по причинам старения населения [1]. До 70 % занятых приходилось на сферу материального производства: 32 % трудилось в промышленности и строительстве, 16 % — в торговле, ещё 9 % — в сельском и лесном хозяйстве, 6 % — в фирмах, связанных с транспортировкой и хранением. В 2020 году по большинству направлений экономической деятельности произошло уменьшение количества занятых в абсолютном выражении. Однако отраслевая структура занятости не претерпела существенных изменений. Предприятиям обрабатывающего сектора в 2020 году удалось переломить негативную тенденцию уменьшения численности занятых. Однако выйти на показатели 2016 года они не смогли. Аналогичным образом складывалась ситуация в сельском и лесном хозяйстве, а также в сфере торговли и транспортировки. В ряде направлений, например, добыче полезных ископаемых, культуре и спорте была показана положительная динамика численности занятых. Но она мало повлияла на общее положение дел.

С точки зрения движения рабочей силы в 2020 году региональный рынок труда был близок к балансу трудовых ресурсов. Всего пред- приятиями и организациями было принято на работу 52 278 человек, а уволено 60 230 человек. Высокие коэффициенты выбытия фиксировались в сфере гостиничного бизнеса и общественного питания (76,5 %), административной деятельности (60,0 %), а также в строительстве (43,8 %). Кроме того, существенное снижение объёмов найма произошло в сфере добычи полезных ископаемых, в то время как для обрабатывающих производств коэффициенты оборота по выбытию и приёму мало различались между собой и получились равными 19 и 15 % соответственно. В организациях, занимающихся обеспечением электроэнергией, водоснабжением, а также транспортировкой и хранением, замещение кадров проходило с минимальным уроном. В целом промышленность Ульяновской области избежала серьёзных потерь персонала, несмотря на то, что 146 предприятий прекратили свою деятельность. Массовые закрытия в первую очередь коснулись торговли (732 организации), научно-технической деятельности (213 организаций), здравоохранения (198 организаций) и строительства (143 организации). Больше прочих в 2020 году пострадали строительные и научные организации, где уменьшилось не только само количество организаций, но и совокупная численность работников.

Особенностью 2020 года стало сокращение внешней для региона миграции (миграционный прирост составил -636 человек против -2395 человек в 2019 году). В то время как доля иностранных трудовых мигрантов оставалась постоянной — 6,6—6,8 тыс. человек, т. е. 1 % от общей численности занятых в экономике области при законодательно установленном коэффициенте в 1,63 % [2]. Приоритетным было приглашение иностранных специалистов по творческим и инженерным специальностям; из рабочих профессий — преимущество у авиатехников по авиационному и радиоэлектронному оборудованию, авиатехников по самолетам и двигателям, слесарей по ремонту технологических установок, электромонтёров по ремонту и обслуживанию электрооборудования. Ставилась задача увеличения к 2023 году трудовых мигрантов до 7 тысяч человек, но признавалось, что в настоящее время они востребованы главным образом на низкоквалифицированных позициях [1]. В период пандемии интерес ульяновцев к работе вахтовым методом упал. По данным портала HeadHunter, всего 4,2 % соискателей из Ульяновской области рассматривали возможность временной работы в других регионах [3]. По экспертным оценкам, вахтовым методом на систематической основе работает 30 тысяч жителей области [4].

Около 95 % занятых в экономике являлись наёмными работниками. По данным регионального Агентства по развитию человеческого капитала, в 2020 году до 11,5 тысяч человек в месяц находились под риском увольнения. Особенно остро вопрос с увольнениями стоял в III квартале. В этот период почти 10 тысячам работников приходилось трудиться в режиме неполной рабочей смены (недели). Актуальной также была проблема простоев. Если в апреле-мае причины простоев были обусловлены самоизоляцией и не зависели от предприятий, то в III—IV квартале до 4 тысяч работников оказывались в ситуации простоя по вине работодателя. Для сравнения: в 2019 году не более 2 тысяч человек находились в вынужденных простоях. В 2020 году крупным и средним предприятиям удалось избежать массовой задолженности по заработной плате. В целом по состоянию на 1 января 2021 года задолженность составила 62,1 млн рублей перед 1987 работниками у 45 ульяновских предприятий [5]. Вместе с тем опросы свидетельствуют о том, что в 2020 году каждый третий работник хотя бы раз сталкивался с задержками заработной платы [6]. 114 тысяч занятых в экономике были отнесены к категории «работающих бедных», с денежными доходами ниже прожиточного минимума [7]. По средней заработной плате Ульяновская область занимала 10 место в Приволжском федеральном округе. Её величина составила 32 567 тыс. рублей, при том что модальный среднедушевой доход не превышал 13 408 рублей при установленном прожиточном минимуме в 10 387 рублей.

В 2020 году уровень регистрируемой безработицы колебался от 0,45 % в I квартале до 5,21 % в III квартале. Максимальное число безработных составило 31,4 тыс. человек. Более 63,5 тыс. ульяновцев обратились в службы занятости, работа была найдена для 16,2 тыс. человек. Достигнутый в Ульяновской области уровень безработицы, рассчитанный по методологии МОТ, соответствовал средним значениям безработицы в ПФО, но оказался ниже общероссийских показателей. В конце 2020 года область занимала 20 место по уровню безработицы среди всех субъектов РФ. При этом многие предприятия, особенно в сфере промышленности, не находились в затяжном локдауне, они возобновили работу уже в середине апреля, в период официально объявленной самоизоляции. Отличительной особенностью 2020 года стало сближение реальной и регистрируемой безрабо- тицы. Отмечалось, что значительную долю составила пассивная безработица, рост которой был стимулирован увеличившимися социальными пособиями. Уровень трудоустройства безработных оказался ниже заявленного предприятиями числа вакансий. Средняя продолжительность безработицы составила 3,9 месяца, но во II квартале она доходила до 5,8 месяца [8].

Муниципальные районы Ульяновской области безработица затронула по-разному. Тяжёлая обстановка складывалась в Ульяновске и Димитровграде (втором по значимости городе области). В Ульяновске уровень безработицы доходил до 6,14 %, а в Димитровграде — до 6,53 %. А вот у лидеров рейтинга он устойчиво был ниже 1,5 %, что связывалось с экономической специализацией данных муниципальных образований. При этом до 70 % вакансий поступало в службу занятости от предприятий из областного центра. На Димитровград приходилось около 10 % вакансий, на оставшиеся муниципальные образования — 20 %. Большинство предлагаемых вакансий касалось рабочих профессий. По данным портала «Работа в России», где размещаются вакансии всех муниципальных служб занятости, высокие шансы найти работу были у водителей автомобилей, уборщиков территорий и производственных помещений, а также у подсобных рабочих. Увеличение спроса на рабочие профессии произошло в первую очередь за счёт создания мест временной и общественной занятости c неполным рабочим днём. В I квартале 2020 года рабочие профессии составляли 60 % заявок предприятий. В III—IV квартале их доля увеличилась до 72 %. Рабочие профессии были востребованы прежде всего в промышленности и строительстве (48 % вакансий). Организации из нематериальной сферы (культура, здравоохранение, образование и т. п.) тоже испытывали потребность в рабочих кадрах, заявив почти треть вакансий. Это обусловило низкий средний уровень заработной платы по рабочим профессиям. В 68 % случаев заработная плата в вакансиях служб занятости не превышала 20 тыс. рублей, в том числе для рабочих с высокой квалификацией, в то время как, например, на «Авито» вакансий с такой зарплатой было 40 %, но там большинство работодателей не гарантировали официальной занятости.

Анализ данных 2021 года (январь-май) показывает, что региональный рынок труда смог восстановиться до уровня начала 2020 года. На 1 июня уровень регистрируемой безработицы не превышал 0,97 %1. Всего на учёте служб занятости состояло 5827 человек. Примерно столько же безработных насчитывалось в апреле 2020 года — 5172 человека с уровнем регистрируемой безработицы 0,85 %. И к маю Ульяновская область занимала 2 место в ПФО, уступая лишь Нижегородской области. Среди других субъектов РФ регион находился на 20 месте. Власти ставили задачу вернуться к июлю 2021 года на «доковидные» показатели в 0,5 %, соответствующие марту 2020 года. У 7 из 24 муниципальных образований сделать это к маю получилось. Но неблагоприятной остаётся ситуация в Ульяновске, на него приходится 67 % всех безработных. Уровень регистрируемой безработицы — 1,25 %. В то же время Димитровграду удалось существенно выправить положение дел. Если в 2020 году уровень безработицы был близок к 7 %, то теперь он равняется 0,64 %. Вместе с тем прошедшая на АО «ДААЗ», градообразующем предприятии Димитровграда, реорганизация потребовала поиска оперативных решений со стороны областного правительства для предотвращения массовых увольнений с завода и поиска новых рабочих мест для высвобождающегося персонала. Аналогичные процессы проходили на АО «Авиастар-СП», одном из крупнейших предприятий Ульяновска [9]. Кадровая оптимизация должна была затронуть более 1000 его сотрудников. Помимо АО «Авиастар-СП», ещё 103 предприятия Ульяновска заявили о сокращении своей штатной численности. В районах области 73 организации собирались расстаться с частью работников. Всего было заявлено к сокращению 1299 человек2.

Наибольшее снижение безработицы наблюдалось в апреле-мае 2021 года. В эти месяцы темпы падения численности безработных достигали 30 %. Улучшение ситуации на рынке труда, очевидно, связано с активизацией промышленного производства. По данным Росстата, индекс промышленного производства в апреле 2021 года составил 137,3 % к соответствующему периоду прошлого года, что значительно выше общероссийских значений (107,2 %) [10]. Рекрутинговые интернет-порталы, в частности

HeadHunter, также фиксировали рост потребности в кадрах. Количество размещённых здесь заявок от ульяновских работодателей выросло в апреле на 92 %, а в мае — на 154 % относительно того же месяца прошлого года. В апреле-мае 2021 года в службы занятости еженедельно поступало до 18 тысяч вакансий. Всплеск интереса работодателей отчасти объясняется сезонным характером работы многих предприятий, в том числе промышленных. 2020 год стал исключением из традиционной для региона ситуации, когда на II квартал приходилось увеличение сезонного найма работников. Как в службах занятости, так и на рекрутинговых порталах сильно возрос спрос на рабочий персонал. В апреле-мае 2021 года около 75 % заявок, поступивших от предприятий в службы занятости, были на рабочие профессии. В рейтинге HeadHunter, рассчитанном по Ульяновской области, рабочий персонал входил в тройку наиболее востребованных вакансий. С 2020 года на этом портале на 208 % увеличилось количество заявляемых по рабочим профессиям объявлений.

Оценки скрытой безработицы в январе-мае 2021 года выглядят неоднозначно в силу расхождений, имеющихся между органами статистики и службами занятости. По результатам проводимых Росстатом выборочных исследований, в марте 2020 года в области имелось 27,8 тысячи безработных при 9,4 тысячах официально отнесённых к этой категории. Уровень выявляемой безработицы также планомерно сокращался, хотя и не такими быстрыми темпами, как регистрируемая безработица. В Ульяновской области был запущен «Мониторинг по снижению неформальной занятости». За первое полугодие удалось установить 1330 неформально занятых работников. Неформальная занятость — это, судя по показателям, проблема для сельских муниципальных образований: 89 % её случаев приходится именно на них. Но, по экспертным оценкам, неформальная занятость распространена в областном центре, а также в Димитровграде никак не меньше, чем в районах области. Неполная занятость, имевшая тенденцию к уменьшению в конце 2020 года, вновь возросла. На 1 июня 2021 года в режиме неполной занятости трудились 18 195 человек, из них 9268 проживали в Ульяновске, а 8372 — Димитровграде3. Относительно высокой оказалась неполная за- нятость в Инзенском районе, попавшем в выборку проекта «Стратегии поведения рабочих на рынке труда в сложных эпидемиологических условиях». Там в условиях неполного рабочего дня (смены) задействованы 376 человек. Рост неполной занятости связывается с длительными корпоративными отпусками. Более чем на месяц производство останавливали ОАО «УАЗ», АО «ДААЗ» и другие заводы. При этом у предприятий в апреле 2021 года получилось полностью ликвидировать задолженность по заработной плате.

Что касается движения рабочей силы, то рынок труда начала 2021 года стремился к равновесному состоянию. Коэффициент общего оборота в первом квартале 2021 года равнялся 10 %. Всего было принято на работу 12 943 человека, а уволен 13 551 человек. В I квартале 2021 года доля работников, уволенных в связи с сокращением или по соглашению сторон, составила 19 % и оказалась самой низкой с 2018 года. Одновременно замедлились темпы создания рабочих мест: всего 5 % принятых работников (662 человека) были трудоустроены на дополнительно введённые места. По данным служб занятости, к 1 июня 2021 года было создано или модернизировано 11 078 рабочих мест, из них 2408 — высокопроизводительные рабочие места. Целенаправленная установка служб занятости на исключение из объявлений о вакансиях требований по профессиональной квалификации и специальному стажу работы не позволяет провести объективный анализ соответствия создаваемых рабочих мест уровню подготовки соискателей. Областным кадровым центром в 2021 году планировалось переобучить 1000 безработных. Их основной проблемой является низкий профессиональный уровень: 40 % безработных имеют только школьное образование (основное или среднее).

Решение проблем дефицита рабочих кадров на высокопроизводительные места видится в привлечении кандидатов из других регионов России. Показатели миграционного прироста за I квартал 2021 года свидетельствуют об обратной тенденции увеличения оттока населения из Ульяновской области. За этот период в другие российские регионы уехали 2827 ульяновцев. В рейтинге качества жизни регион занимает 33 место, опустившись за 2020 год на 4 позиции [11]. Хотя номинальная и реальные заработные платы имели в первом полугодии выраженную тенденцию к росту, Ульяновская область уступала большинству других регионов Приволжского федерального округа. По итогам I квартала

2021 года средняя заработная плата по всему кругу организаций составила 34,5 тысячи рублей при общероссийских показателях в 55,2 тысячи рублей [12]. При этом для большинства заявляемых в службу занятости вакансий средняя заработная плата не превышала 25,5 тысяч рублей [5]. По рабочим профессиям она колебалась около 22 тысяч рублей. В 42 % случаях заработная плата предлагалась ниже 20 тысяч рублей, и только в 15 % объявлений она была выше 30 тысяч рублей.

ВЫВОДЫ

Итак, в начале 2020 года, когда пандемия еще только начиналась, основные опасения связывались с региональными рынками труда. Их устойчивость справедливо ставилась под сомнение, поскольку оставалось сильным влияние прежних, еще «допандемийных» кризисов. Оно было достаточно затяжным для локальных рынков труда, и пандемия могла лишь усугубить тяжёлое положение в регионах. Оправданными ли оказались эти опасения? Анализ данных региональной статистики, а также материалов экспертных интервью со специалистами региональных служб занятости и проведенный контент-анализ вакансий по рабочим профессиям, опубликованных на региональных страницах сайтов «Работа в России», Avito, HeadHunter и размещённых в региональных печатных изданиях «Мозаика» и «1000 вакансий», показывает, что ситуация на региональном рынке труда развернулась благополучнее, чем это можно было бы ожидать. Вместе с тем остаётся вопрос — что же послужило главным фактором такого неожиданно благополучного разрешения ситуации? Является ли это следствием «естественного» развития регионального рынка труда и сработал самовосстанавливающийся экономический механизм, который позволил местному рынку быстро перейти от весьма высоких показателей по безработице, наблюдавшихся в 2020 году, к показателям докризисного состояния 2019 года на момент оценки в мае 2021 года?

Или же эта благополучная на региональном рынке труда ситуация — всего лишь результат некого административного давления? То есть такие благополучные показатели — это своеобразный ответ служб занятости на поставленную на государственном уровне задачу: к лету 2021 года возвратиться на докризисный уровень по показателям безработицы. Возможно, всё дело в специально организованной ситуации по применению методов административного снижения неблагоприятных показателей: от отказа населению в постановке на учет до снижения привлекательности самого процесса постановки на учет для граждан. В том числе снижение через сокращение денежных пособий, отмену дополнительных денежных выплат безработным, включая семьи безработных, снижение так называемой пассивной безработицы — и всё это на фоне искусственного создания заведомо непривлекательных рабочих мест с минимальной зарплатой. Ответ на этот вопрос нам еще предстоит получить по результатам анализа региональной статистики, экспертных оценок и кон-тент-анализа местных объявлений о предлагаемых вакансиях за второе полугодие 2021 года. И мы рассчитываем, что эти данные, когда фактор административного давления на рынок труда теперь снизился и стал менее выраженным, позволят без помех увидеть, насколько показатели рынка труда выросли без какой-либо административной поддержки. Следует отметить негативный тренд: уже к 1 июля 2021 года средний уровень региональной зарплаты был показан в 37 тысяч рублей, и фактически она и стала таковой уже к апрелю 2021 года. Но к настоящему моменту её средний уровень опустился до 34 тысяч рублей, и сейчас в регионе разворачивается административная кампания по повышению зарплаты на 10—15 %, чтобы можно было вернуться к показателям первого квартала. Вместе с тем пониженная зарплата уже свидетельствует о негативном ответе регионального рынка труда.

Так ли это, нам предстоит проверить.