Особенности реформирования органов юстиции в период становления советского государства

Э поха революционных перемен, начавшаяся драматическими событиями 1917 г., имеет особую значимость для российской и всемирной истории. Исторический опыт революционного захвата политической власти большевиками уже десятилетия служит объектом пристального внимания многих видных мыслителей, пытающихся понять рожденные в это время социальнополитические и политико-правовые феномены. К уникальным явлениям русской революции следует отнести и сложный, противоречивый опыт организации и деятельности органов советской юстиции, их борьбы за обеспечение революционной законности.

Задачи обеспечения законности и правопорядка принадлежат к числу наи- более важных в жизнедеятельности любого социума. Их решение составляет приоритетное направление в деятельности современного государства. Демократическое устройство предполагает, что законность выступает в качестве неотъемлемой характеристики регулирования общественных отношений, является основополагающим принципом функционирования органов государственной власти и управления. Состояние дел в данной сфере – один из наиболее существенных показателей здоровья любого общественного организма, в котором должный уровень правопорядка складывается из адекватной, соответствующей современным требованиям деятельности исполнительной власти по обеспечению прав человека, с одной стороны, и правомерного, законопослушного поведения отдельного гражданина – с другой.

Нужно признать, что проблемы обеспечения законности и правопорядка приобретают особое значение в периоды радикального реформирования общества, неизбежно связанные с нарушением привычных общественных связей и отношений, общим ростом числа асоциальных, преступных проявлений. В данной связи вполне объяснимо, что и на современном этапе радикального реформирования России они остаются одними из наиболее актуальных. Возрождение российской государственности, переход к демократическому общественному устройству предполагают не просто повседневную борьбу с преступностью, различными формами девиантного поведения граждан, но осуществление качественных изменений правового поля в процессе формирования правового государства, в котором «человек, его права и свободы являются высшей ценностью» [1, c. 4].

В данном контексте особый интерес представляет исторический опыт борьбы за обеспечение законности органов советской юстиции в условиях чрезвычайной политики периода Гражданской войны, последующего перехода к элементам рыночных отношений, возрождавшимся в годы новой экономической политики.

Историографический анализ проблемы позволяет выделить два основных периода развития отечественной историографии, отличающихся особыми качественными характеристиками: первый – 1920–1980-е гг., второй – 1990-е гг. – начало нынешнего столетия. В свою очередь, в рамках указанных периодов, различающихся прежде всего основополагающими теоретико-методологическими подходами к изучению истории России, можно выделить особые этапы, связанные со спецификой эволюции текущей политической конъюнктуры.

В рамках первого периода исследование проблем укрепления законности осуществлялось главным образом на основе эволюционировавшей концепции социалистического (коммунистического)

строительства. Вместе с тем оно претерпевало существенные изменения в зависимости от конкретной политической ситуации в стране. В частности, в 1920-е гг. отмеченная проблематика привлекала повышенное внимание специалистов различных отраслей знания, прежде всего юристов. В известном смысле мы сталкиваемся здесь с продолжением дореволюционной традиции, когда данные вопросы остро волновали общественность [2].

После проведения судебноправовой реформы 1922 г. появляются обобщающие труды, освещающие важнейшие области деятельности органов суда и вновь созданной прокуратуры. В них подводились основные итоги первых лет преобразований и давался сравнительный анализ советской, дореволюционной, зарубежной судебных систем [3].

В целом в 1920-х – начале 1930-х гг. практические работники правоохранительных учреждений активно публиковали в ведомственной печати статьи и другие материалы, в которых анализировали состояние и процесс укрепления кадров, ход и результаты борьбы с контрреволюцией и уголовной преступностью, успехи правоохранительных органов в борьбе за претворение в жизнь директив Коммунистической партии и советских законов [4]. Отметим, что наряду с интересными авторскими наблюдениями многие из подобных статей были довольно поверхностны, написаны популярным языком, отличались преобладанием политических штампов.

Вместе с тем условия революции внесли определенную корректировку в направление и характер исследований. Максимальная их политизация привела к решительному пересмотру традиционного понимания законности, связанному с отказом от норм классического буржуазного права. Соответственно этому изменилась и вся система критериев оценки деятельности государства по обеспечению общественного порядка, прав граждан. В рамках формируемой концепции «социалистической законности» во многом справедливая критика состояния законности в дореволюционной России и в западных демократиях приобрела гипертрофированные формы, а стремление к решительному пересмотру всей правоохранительной политики привело к появлению откровенно наивных, а зачастую экстремистских идеологем. В частности, большевистские теоретики полагали, что в «государстве трудящихся» сами трудящиеся не будут совершать преступления, соответственно отпадет потребность в органах охраны правопорядка и т.п. Однако на пути к столь идиллическому состоянию государства предстояло ликвидировать эксплуататорские классы. Поэтому в переходный период предполагалось наличие двойного стандарта в оценке правомерного поведения граждан – для трудящихся и для социально чуждых элементов. В итоге от социального происхождения и политических взглядов человека напрямую зависели и квалификация преступления, и правовая оценка конкретного нарушения закона, и тяжесть судебного преследования, и даже условия содержания в местах лишения свободы. Это далеко не демократическое решение загнало правовую систему страны в затруднительное положение, ведь именно в то время требовалась помощь других стран и государств, не приемлющих классовое расслоение. Кроме того, идентифицировать преступления, не говоря уже о тяжести содеянного, стало невероятно сложно.

Подводя итоги, отметим масштабность перемен в законотворчестве, и особенно в судебной системе. Из эпохи военного коммунизма, когда вопрос о за- конности не ставился, когда подчеркивалась свобода администраторов и судей отступать от всяких декретов по мотивам целесообразности, когда торжествовала презумпция виновности и считалась полезной децентрализация правотворчества, страна вступила в период нэпа, потребовавшего активизации законотворчества, кодификации советских законов, создания адекватной системы органов юстиции, возрождения целого ряда общепризнанных правовых норм и институтов.

Вместе с тем происходившие преобразования были глубоко непоследовательными, что объясняется внутренне противоречивой сущностью новой экономической политики. Сохранение приоритета политической точки зрения над юридической, откровенное противопоставление интересов общественного строя интересам личности привели к тому, что во вновь принимавшихся кодексах в качестве основной линии наметилось усиление репрессий, расширение сферы государственной вседозволенности. Тем самым право советской России явилось материальной основой для осуществления классовой юстиции в области борьбы с посягательствами на существующий строй и особо охраняемые им отношения.

В конечном счете это отразилось на организации и деятельности советской судебной системы. Она строилась на основах, обеспечивающих судебные привилегии для одних и обуславливающих невозможность осуществления права на судебную защиту – для других.