Особенности сюжета в драмах А. Вампилова «Утиная охота» и «Прошлым летом в Чулимске»

Исследователи творчества А. Вампилова венцом его творческих достижений, как правило, считают драму «Утиная охота» (1967). Об этом писали А. Демидов, В. Лакшин, Н. Тендитник, С. Имихелова и другие. Между тем сам Вампилов, работая над своей последней законченной пьесой, считал, что драма «Прошлым летом в Чулимске» (первое название «Валентина») написана на достаточно высоком художественном уровне. О работе над «Валентиной» в 1969 г. Вампилов писал заведующей литературной части Московского драматического театра им. М. Н. Ермоловой Е. Якушкиной: «Новая пьеса («Валентина» — в двух действиях) наполовину написана набело, <…> придерживаюсь уровня «Охоты», а там авось, этот уровень и перемахну» [1, с. 601].

Представляется, что обе пьесы, высоко ценимые автором в период его творческой зрелости, близки по замыслу и сюжету: они о том, как поступки окружающих людей, занятых мыслями о собственном счастье, могут привести жизнь человека к трагической черте. Рассмотрим сюжетные линии двух пьес драматурга, выявив единство проблем, волновавших драматурга.

Сюжет в «Утиной охоте», на первый взгляд, определяется и движется поступками и действиями главных действующих лиц, прежде всего Виктора Зилова. В разговоре о нем критики пытались разобраться в причинах грубого, скандального поведения умного, тонко чувствующего героя. Исследователи указывали либо на причины, которые следует искать в характере героя, считая его ответственным за собственную несо- стоятельность (Е. Гушанская, Т. Журчева, В. Соловьев, А. Демидов), либо на внешние, независимые от человека обстоятельства, каковым было состояние общества конца 1960-х гг., та атмосфера разочарования в прежних иллюзиях и идеалах, которая выдвинула на передний план заурядность и пошлость, регламентированность и внешние приличия вместо необходимости внутренней духовной работы (Н. Тендитник, В. Сахаров, И. Шайтанов, Б. Сушков, В. Лакшин).

Зилов, безусловно, самый интересный человек в выведенном Вампиловым круге персонажей: его отличают свобода суждений, остроумие, он ироничен, всегда владеет вниманием окружающих. Когда в начале пьесы Зилов просыпается в своей новой квартире и получает от друзей похоронный венок, он понимает, что жизнь его «в сущности проиграна», и мысленно прокручивает события последних трех месяцев. Пьеса так выстроена, что воспоминаниям посвящена бóльшая часть действия — не менее 5/6 текста. Поведение окружающих и отношение к ним Зилова позволяют определить, в чем причина недостойных поступков героя: в его личности или в обстоятельствах, толкавших его на эти поступки.

В этих воспоминаниях окажется, что самым близким Зилову человеком, которого он потерял навсегда, была его жена Галина. Согласно авторской ремарке, Галина утомлена жизнью с «легкомысленным мужем», «бременем несбыв-шихся надежд», но сквозь ее усталость проглядывает «изящество, которое различимо не сразу и ни в коем случае не выказывается ею нарочно» [3, с. 182–183]. Авторская высокая оценка героини очевидна. Поведение Галины и в памяти Зилова постоянно подтверждает эту оценку.

Вначале Галина еще только подозревает об изменах мужа, но все же надеется на лучшее. Зилов благодаря хлопотам начальника Кушака получает квартиру, и новоселье для Галины представляется возможностью восстановить отношения с мужем, начать новый этап их совместной жизни, оставив все лживое в прошлом: «Мы здесь заживем дружно, верно? <…> По вечерам будем читать, разговаривать… Будем?» [3, с. 185]. Высокий душевный настрой Галины, ее любовь к мужу не вызывают сомнений.

В сцене новоселья ярко проявляется благородство Галины в отношениях с друзьями и знакомыми Зилова. Она не думает о потраченных деньгах, в отличие от, казалось бы, совершенно нерасчетливого мужа, который замечает, что «жратва нешуточная» подготовлена и что никто из его друзей «такого не заслужил» [3, с. 183]. Галина не ждет от гостей подарков и старается поскорее завершить сцену дарения. В отличие от четы Саяпиных она не старается проявлять к Кушаку особое внимание и подчеркивать благодарность за новую квартиру. Она тепло приветствует Кузакова, когда тот из-за отсутствия денег в качестве подарка приносит садовую скамейку в дом, где пока не на чем сидеть: «Спасибо, Кузя! Лучше нельзя было придумать <…>. Поставьте ее к столу. На нее сядут дамы» [3, с. 190]. Очевидно, что из всего окружения Зило-ва Галина выделяет Кузакова, наверно, потому, что он «большей частью задумчив, самоуглублен», «в обществе он обычно в тени» [3, с. 189]. Зато официант Дима пугает ее. Невзирая на грубоватое, фамильярное поведение Веры, бывшей любовницы Зилова, и будучи интуитивно против ее визита, Галина попрощалась как с человеком, которого она хотела бы видеть в своем доме: «Надеюсь, вы будете у нас бывать. Я буду рада» [3, с. 194]. В свою очередь, Вера против своего ожидания верно оценила Галину: «Твоя жена мне понравилась. Удивляюсь даже, как тебе удалось на такой жениться <…>. Представляю, сколько она натерпелась из-за тебя… » [3, с. 194].

Отношение Зилова к жене на протяжении всей его «работы памяти» [5, с. 72] отвратительно: он изменяет ей, врет, рушит последние надежды на семейное счастье своей реакцией на слова о будущем ребенке. Его равнодушие объяснялось тем, что он в это время организовывал свидание с только что появившейся в его жизни юной Ириной – об этом тоже помнит только он.

ЗИЛОВ. Ребенок?.. <...> Ну рад… Да рад я, рад… Ну что тебе — спеть, сплясать?... Увидеться?... Сегодня увидимся. Ведь не сию же минуту он у тебя будет» [3, с. 204].

Когда Ирина пытается образумить Зилова во время скандала в кафе, заступаясь за оскорбленных им друзей, он оскорбляет и ее саму: «Вот вам еще! Еще одна! Хватайте! <…> Прелестное создание! Невеста! Ну! Что же вы растерялись? Думаете, ничего не выйдет? Ерунда! Поверьте мне, это делается запросто!» [3, с. 246]. Сюжетная линия Ирины показывает: все, что Зилов завоевывает у жизни своим обаянием, он не ценит и потому теряет. Теряет, потому что ни прекрасная жена, ни любовницы — сначала доступная Вера, потом юная, непосредственная Ирина — не давали ему счастья и удовлетворения. Не увлекала Зилова и не могла увлечь работа. Он понимал, что он не состоялся как инженер. Саяпину он говорит: «Старик, ничего из нас уже не будет. <…> наша контора для нас с тобой самое подходящее место» [3, с. 215].

Кроме женщин, в жизни Зилова были и друзья, которые охотно проводили с ним время, уважали его страсть к утиной охоте и готовы были сделать приятное: на новоселье преподнесли ему особый охотничий подарок — деревянных подсадных уток. Но и они убеждаются, насколько Зилов не считается с ними и не уважает их. Ему нет никакого дела до Саяпина, до его мечты получить, как и он, Зилов, новую квартиру, презирает его за то, что тот заискивает перед начальником, перекладывая всю вину на него, Зилова, когда приходится отвечать за липовую статью, которую они вместе подписали.

Во время ужина в кафе по случаю отпуска и предстоящей утиной охоты Зилов оскорбляет своих гостей, что называется, по полной программе. Если он и теряет близких ему людей, то по собственной воле. Ум и обаяние героя, которые притягивали к нему людей, не должны были давать ему право обращаться с ними как угодно. И сюжетный парадокс в том, что умный обаятельный человек никому из близких и друзей не принес добра, да и себе не доставил счастья и радости — таков итог «работы памяти» героя. Сюжет пьесы и воспроизводит эту «работу» как процесс осознания того, как своими руками он разрушал связи между собой и окружающими людьми.

Во время обсуждения пьесы художественным советом Иркутского драматического театра им. Н. П. Охлопкова возник спор о том, можно ли Зилова с его отвратительными поступками назвать современным героем. Вставал вопрос, кто же виноват в жизненном фиаско героя: общество, которое не дало достойных целей, или же он сам, слишком много требовавший от общества и от жизни.

Вампилов, по свидетельству Н. Тендитник, высказался о своем Зилове вполне определенно: «А мы — вот такие! Это я, понимаете? Зарубежные писатели пишут о “потерянном поколении”. А разве в нас не произошло потерь?» [7, с. 178]. Эти слова объясняют не только социальную атмосферу времени, но и характер действия и сюжета «Утиной охоты», ведь важно, что герой проживает все события в своих воспоминаниях, а значит, сюжетные линии направлены на поиски героя в себе того, что «дурно отражается на других людях» [1, с. 450].

С одной стороны, Зилов — «виновник» всего произошедшего, но с другой – только он способен понять собственную вину. Придет ли он к ее пониманию, совершится ли раскаяние — остает- ся за чертой пьесы. Но, как показало дальнейшее творчество Вампилова, он не снял ответственности с личности, видел именно в ней залог нравственного отношения к жизни. Взаимоотношения человека и среды, человека и обстоятельств времени, показанные в сюжетных линиях «Утиной охоты», составляют сложный, порой противоречивый и парадоксальный процесс взаимовлияний и взаимоотталкиваний.

Вслед за «Утиной охотой» драматург написал очерк «Прогулки по Кутулику» (1968). Его создание уже состоявшимся писателем было продиктовано внутренней необходимостью осмыслить волнующие его проблемы. Оценивая культурные изменения за последние пять-семь лет в райцентре, где он родился и вырос, достижения материальной культуры — асфальт на центральной улице поселка, новую школу, большой стадион, концерт и танцы в новом Доме культуры, Вампилов видит и другую сторону реальности в связи с грубым поведением подростков, увязавшихся после танцев за девушками. Вспоминает он и дикий случай в соседней деревне Табарсук, когда подростки забрались в пустую школу, порвали классные журналы, нагадили ради забавы. Объяснять такие поступки молодых людей влиянием среды, как это сделала общественность, Вампилов отказался. «Дикость» (если воспользоваться любимым выражением Вампилова) писатель объясняет отношением человека к другим людям и, рассуждая о «влиянии среды», приходит к выводу: «Среда — это то, как каждый из нас работает, ест, пьет, что каждый из нас любит и чего не любит, во что верит и чему не верит, а значит каждый может спросить себя со всей строгостью: что в моей жизни, в моих мыслях, в моих поступках есть такого, что дурно отражается на других людях?» [1, с. 450]. Очерк не оставляет сомнений, что для Вампилова было важно: никакие внешние влияния не снимают с человека ответственности за свое поведение и отношение к жизни и окружающим.

Эти размышления будут воплощены в драматической форме и в пьесе «Прошлым летом в Чулимске» (1972). Ее сюжетный конфликт заключается в выборе героями линии поведения: одни готовы драться за свое счастье «зубами и ногами», как аптекарша Кашкина, как Пашка; другие — Шаманов, Мечеткин, Помигалов, Хороших — бывают равнодушны к окружающим, к нормам человеческой морали. Всем им противостоит Валентина, ни при каких обстоятельствах не приемлющая насилия над личностью, невнимания к чужой жизни. Она ухаживает за палисадником, украшая жизнь посетителей чай- ной, не принуждая никого следовать ее примеру — выращивать и охранять цветы. Любит Шаманова, не стремясь обратить на себя внимание. Наконец, она не позволяет отцу вступаться за ее поруганную честь.

Исследователь И. Григорай обращает внимание на сюжетную цепочку поступков всех персонажей, борющихся за свое счастье, которые подталкивают Валентину к тому, чтобы пожалеть Пашку и пойти с ним на танцы. В силу своего душевного склада Валентина не допускает возможности насилия. «Для каждого из героев, — пишет И. Григорай, — автор создает свою предельную ситуацию, <…> когда свой кровный интерес — чаще сильное чувство — заставляет даже хороших людей позабыть об окружающих» [4, с. 225]. Иными словами, всех героев объединяет мотив борьбы за счастье. Кроме Валентины — она не борется за счастье, понимая его по-своему.

В первом варианте финала, когда Валентина после совершенного над нею насилия совершает самоубийство, автор подчеркивал значение роли этой сюжетной цепочки борьбы за счастье. Дергачев, далекий от событий вокруг Валентины, хотя и косвенно с ними связанный ненавистью к Пашке, утверждает всеобщую ответственность за смерть Валентины.

ДЕРГАЧЕВ. Мы виноваты… Все виноваты. Слышь, Павел… Все причастные. Все будем отвечать [2, с. 678].

Мысль Вампилова ясна: виноваты все, а не только насильник Пашка. Примечательно, что от варианта самоубийства Валентины драматург затем отказался. Из воспоминаний В. Распутина известно, что Вампилов несколько дней чувствовал себя «скверно потому, что позволил себе усомниться в своей героине, поверить, что — да, сломали» [6, с. 8]. В последнем прижизненном (а значит, каноническом) варианте в заключи- тельной утренней сцене первое, что делает Валентина, выйдя из дома, — берется чинить палисадник. Сильный характер героини не позволяет ей «надломиться» и утратить веру в людей, в то, что окружающие, в конечном счете, поймут назначение красоты в их жизни, придут к уважению чужого труда и друг друга.

Интересно, что в последнем варианте наметились две сюжетные линии. С одной стороны, поступки каждого действующего лица в драме ведут к трагедии Валентины, а с другой — ее нравственные нормы влияют на окружающих, утверждаются несмотря ни на что. Насильник Пашка уезжает из Чулимска, понимая, что не сможет завоевать ту, что не подчиняется силе. Следователь Шаманов готов вернуться в город и бороться в суде за справедливость в деле, которое раньше казалось безнадежным. Отец Валентины Помигалов теперь будет считаться с ее мнением и чувствами.

Если высоконравственное поведение человека может повлиять на людей, то и безнравственные поступки в немалой степени могут сказаться на их жизни — эта идея, высказанная в очерке «Прогулки по Кутулику», обернулась в развитии сюжета драмы «Прошлым летом в Чу-лимске». Если «среда», «окружение», «обстоятельства» в Чулимске привели Валентину к трагедии, это, по Вампилову, не причина, чтобы героиня отказалась от нравственных принципов, которые благодаря ей, в конечном счете, торжествуют.

Таким образом, в сюжетной канве драм «Утиная охота» и «Прошлым летом в Чулим-ске», в их действии и финалах воплощена сокровенная мысль драматурга о культуре человеческих отношений как основе нравственности. Именно эта авторская идея движет сюжет его зрелых пьес.