Особенности участия отдельных видов военных организаций в качестве органов дознания в уголовном судопроизводстве

один орган (должностное лицо) не может принимать участие в осуществлении сразу нескольких функций (части 1, 2 ст. 15 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ)1) (Качалов, 2022). При этом вся совокупность акторов уголовного судопроизводства подразделяется на самостоятельные группы: участников со стороны обвинения, со стороны защиты, иных участников, суд (раздел 2 УПК РФ). Суд в качестве самостоятельного и независимого участника уголовного судопроизводства реализует правосудие в рамках рассмотрения и разрешения уголовных дел (статьи 29, 31 УПК РФ). Остальные же акторы вовлекаются в процесс производства по уголовному делу в рамках обеспечения данной функции судом при отправлении правосудия.

Сложную систему представляет собой досудебное производство по уголовным делам. Уголовно-процессуальное законодательство определяет различный перечень органов, правомочных его осуществлять в зависимости от стадии. Предусмотрена дифференциация компетенции, исходя из формы предварительного расследования. При этом определенный в статьях 150, 151, 157 УПК РФ перечень должностных лиц и органов, правомочных осуществлять предварительное расследование в форме дознания и неотложные следственные действия, не позволяет сделать однозначный вывод о том, какое место в этой системе занимают военные организации. Осложняет исследование данного вопроса и то, что процесс судопроизводства по уголовным делам о военных преступлениях; преступлениях, совершенных с участием военнослужащих, а также в отношении военных организаций, не может осуществляться без учета специфики производства по данной категории уголовных дел, обусловленной особыми функциями, сопряженными с обороной и обеспечением безопасности государства.

В условиях проведения специальной военной операции следует отметить особую значимость определения полномочий органов дознания при производстве по делам о военных преступлениях, поскольку данный термин известен не только отечественному уголовному праву2, но и отраслям международного публичного права (международному гуманитарному праву и международному уголовному праву). Военные преступления, наряду с пиратством, работорговлей, преступлениями против мира, человечности, геноцидом, пытками, относятся к «серьёзным международным преступлениям» и обладают универсальной юрисдикцией, базирующейся исключительно на характере совершённого преступления, безотносительно существования какой-либо связи с государством, устанавливающим данную юрисдикцию (Волеводз, 2014: 56). При этом в отечественном уголовном праве дефиниция «военные преступления» прямо и опосредованно связывается с вооруженными конфликтами (Хмелевский, 2015: 168). Военные преступления (ст. 356 Уголовного кодекса Российской Федерации3) по признаку непосредственного объекта рассматриваются в качестве самостоятельного вида преступлений против мира и безопасности человечества и относятся к компетенции сотрудников Следственного комитета Российской Федерации, как и преступления, совершенные военнослужащими и гражданами, проходящими военные сборы, лицами гражданского персонала Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов в связи с исполнением ими своих служебных обязанностей, совершенных в расположении части, соединения, учреждения, гарнизона (Дощицын, 2016). Производство неотложных следственных действий по данной категории преступлений относится к компетенции начальников органов военной полиции Вооруженных Сил Российской Федерации, командиров воинских частей, соединений, начальников военных учреждений и гарнизонов и иных органов дознания, указанных в статье 40 УПК РФ (Седова, 2019: 140–141). В этой связи представляется возможным в контексте настоящей работы принять изложенные точки зрения достаточными для определения подследственности рассматриваемых видов уголовных дел и перейти к изучению вопросов участия отдельных видов военных организаций в качестве органов дознания в уголовном судопроизводстве, выявив, что собой представляет военная организация и какое толкование этот термин имеет в России.

«Военная организация» – термин, имеющий различные значения. Для целей данной работы оптимальным видится следующее его определение: «система органов государственного и военного управления, Вооружённых Сил Российской Федерации, воинских формирований, войск, осуществляющих свою деятельность военными методами, совместная деятельность которых направлена на подготовку к вооружённой защите страны» (Лобань, 2021: 236). В перечень военных организаций, действующих на территории РФ и имеющих в качестве основной функции обеспечение безопасности и оборону страны, включаются: войска национальной гвардии Российской

Федерации; Вооружённые Силы Российской Федерации; центр специального назначения Федеральной службы безопасности Российской Федерации (далее – ФСБ); пограничная служба Федеральной службы безопасности Российской Федерации; полк полиции специального назначения имени Кадырова; «Гром» (спецподразделения МВД) и др. (Акимов, 2020: 244). В данном исследовании раскроем специфику участия отдельных видов военных организаций и их представителей в уголовном судопроизводстве в качестве органов дознания.

Одной из военных организаций в России является ФСБ. Представители данной военной структуры как одной из российских военных организаций в уголовном судопроизводстве могут выполнять роль органов дознания. Ими реализуется полный перечень уголовно-процессуальной деятельности. При этом, исходя из осуществляемых функций, органам ФСБ как участнику уголовного судопроизводства в качестве органа дознания присуща некоторая специфика. Данная государственная структура обладает широким перечнем полномочий, которые сконцентрированы на реализации действий, направленных на предупреждение, выявление, пресечение и раскрытие преступлений, расследование которых отнесено к ее компетенции, в которую входит, наряду с предварительным следствием, также и производство дознания по уголовным делам (Качалов, 2022: 77). Так, обеспечивая независимый характер деятельности рассматриваемой военной организации в качестве органа дознания в уголовном судопроизводстве, законодатель наделил этот военный орган широкой компетенцией, включающей, наряду с процессуальными действиями (ч. 1 ст. 40 УПК РФ), также и осуществление оперативно-розыскных мероприятий (ст. 13 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»1).

Рассматриваемая военная организация в своей структуре предполагает наличие должности начальника органа дознания. Но полномочия, связанные с уголовно-процессуальной деятельностью, возложены вовсе не лицо, ее занимающее. При производстве дознания их, как правило, реализует дознаватель или орган дознания (оперативный сотрудник или иное должностное лицо ФСБ России, которому делегированы эти полномочия).

Процессуальные же решения по итогам деятельности органа дознания компетентен принимать начальник органа дознания, действующий в уголовном судопроизводстве исключительно от имени органа дознания.

Важно отметить, что ФСБ России как независимая военная организация играет особую роль в жизни страны, а также в расследовании преступлений, которые входят в ее компетенцию. В системе ФСБ России создаются пограничные органы. Последние приобретают статус территориальных представительств, находясь в прямом федеральном подчинении. Таким образом Федеральная служба безопасности России – независимый орган дознания. Особенность ее участия в уголовном судопроизводстве вытекает из сложной системы построения самих органов ФСБ. Ее можно представить как двойственную структуру органов дознания (пограничные органы и федеральные органы).

Исходя из правовых установлений УПК РФ, пограничные органы данного военного подразделения имеют полномочия на осуществление деятельности, связанной с дознанием. Но это положение ограничено определенными категориями преступлений. К ним относятся: экологические преступления, преступления против порядка управления; экономические преступления, создающие угрозу национальной безопасности страны (Кудашкин, Мельник, 2023: 100).

Таким образом, нам представляется, что ряд вопросов, регулируемых УПК РФ, остался без должной проработанности со стороны законодателя. Это обстоятельство снижает возможности представителей военной организации по поддержанию требуемого режима законности и правопорядка при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности, в том числе в форме дознания.

По мнению ученых, в последние годы упорно сохраняется динамика роста преступлений, расследование и раскрытие которых входит в компетенцию подразделений дознания пограничных органов. При этом более ¹/ 3 совершенных преступлений остаются нераскрытыми (Лобань, 2021: 237).

В связи с вышеизложенным необходимо отметить, что Россия в настоящее время пребывает в ситуации угрозы государственной безопасности и национальным интересам. Это, в свою очередь, отрицательно воздействует на общественно-политическую обстановку в стране, мешает дальнейшему развитию социально-экономической ситуации, укреплению международных связей государства с дружественными странами. Негативные тенденции, связанные с преступностью и ее отрицательными показателями по раскрываемости, наталкивают на мысль о насущной потребности скорейшего трансформирования, пересмотра уголовно-процессуального законодательства, ведомственных нормативных правовых актов, которые регламентируют правоприменительную деятельность, имеющую отношение к расследованию и раскрытию совершенных противоправных деяний.

На уровне федерального законодательства было бы уместно решение некоторых вопросов.

Во-первых, требуют пересмотра и расширения пределы компетенции, правомочий органов дознания пограничных органов ФСБ России, имеющие отношение к расследованию и раскрытию установленных законодателем уголовных дел (нужно прийти к пониманию о нецелесообразности передачи материалов уголовных дел с признаками альтернативной подследственности в другие правоохранительные органы).

Во-вторых, этим структурным подразделениям рассматриваемой военной организации следовало бы разрешить производство дознания по делам обо всех преступлениях, имеющих отношение к незаконному пересечению государственной границы Российской Федерации.

В статье 40 УПК РФ законодатель подробно раскрывает перечень субъектов, которые в уголовном судопроизводстве могут выступать в качестве органов дознания. Исходя из ее содержания, в качестве таковых могут выступать командиры воинских частей, начальники органов военной полиции Вооруженных Сил Российской Федерации, начальники военных гарнизонов, учреждений (п. 3 ч. 1 ст. 40 УПК РФ). В этой связи любопытно изучить статус командира воинской организации в качестве органа дознания, являющегося уполномоченным лицом, которое несет всю полноту ответственности за правопорядок, готовность подразделения к выполнению стратегических и боевых задач, нормальный настрой личного состава, находящегося в его подчинении, безопасность военной службы, предупреждение происшествий.

Если преступление в военной организации все-таки было совершено, то соответствующие сведения должны быть незамедлительно переданы старшему командиру. Также в обязательном порядке эта информация должна быть направлена военному прокурору. На основе имеющихся данных о преступлении возбуждается уголовное дело. Командир наделяется статусом высшего должностного лица, которое специализируется на реализации контроля структур боевого состава. В данном случае он с целью выполнения деятельности по производству дознания должен назначить дознавателей. К исполнению этих обязанностей допускаются самые ответственные, хорошо проявившие себя в службе офицеры (как правило, заместитель командира по работе с личным составом). В следственных и иных процессуальных действиях непосредственное участие принимают: дознаватель, командир воинской части (в его функции входят неотложные следственные действия). Если дело выходит из перечня компетенций данного органа дознания, то материалы направляют в военно-следственный орган. При этом дознание как самостоятельная процессуальная процедура выполняется в условиях строгого соблюдения не только требований УПК РФ, но и, исходя из специфики военной службы, принципов, закрепленных в Уставе внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации1, в соответствии с «менталитетом» военной службы. При этом следственные действия как таковые осуществляются аналогично «гражданскому» прототипу.

Резюмируя вышеизложенное, следует отметить, что военнослужащие, которым была делегирована задача по дознанию, в целом справляются с ней недостаточно эффективно, поскольку лишены узкоспециализированных познаний в области юриспруденции и не имеют необходимого уровня квалификации, а деятельность по дознанию для них является второстепенной (Мазюк, 2021: 143).

На территории нашей страны ежегодно организуются учения, в том числе для подразделений военной полиции. Так, например, в 2020 г. они были проведены в Западном военном округе на территории Лужского и Мулинского гарнизонов. Первый раз за всю историю учений в них приняли участие военные дознаватели. Офицеры проходили проверку на умения проводить осмотр места происшествия, допросы свидетелей, прочие действия по установлению истины произошедших преступлений. Однако результаты оценки их знаний и компетенций показали, что они справились с заданием на недостаточно хорошем уровне (Лобань, 2021: 238).

Нельзя не отметить и наличие проблем, связанных со статусом военного органа дознания. В соответствии со ст. 8 приказа Генпрокуратуры России от 23.10.2014 № 1502 дознаватели лишены возможности организовывать действия на основе с гл. 32 и 32.1 УПК РФ. При этом офицеры при реализации деятельности по осуществлению дознания ограничиваются производством неотложных следственных действий в порядке, предусмотренном ст. 157 УПК РФ, то есть реализуют ограниченный перечень следственных действий, что не способствует достижению целей уголовного судопроизводства.

В российских воинских частях до настоящего времени отсутствует специальный орган, уполномоченный на реализацию уголовно-процессуальных функций по производству дознания в полном объеме. В связи с этим видится необходимым обеспечить меры по развитию в России института военного дознания посредством введения самостоятельной должности дознавателя (в уголовно-процессуальном смысле) воинской части, обеспечив ее эффективность через установление особых критерии для отбора (обязательное высшее юридическое образование, опыт уголовно-процессуальной деятельности и др.) (Лобань, 2021: 236), а также через расширение полномочий по осуществлению рассматриваемой деятельности не только в порядке, установленном ст. 157 УПК РФ, но и в полном объеме (гл. 32 и 32.1 УПК РФ).

В науке высказывается, как нам видится, обоснованное в нынешних условиях мнение о необходимости принятия новой уголовно-процессуальной нормы или самостоятельного нормативного правового акта, имеющего целью создание четкой регламентации полномочий по осуществлению процессуальных действий, а также статуса органа дознания в период военных действий. Сегодняшняя же практика такова, что участие командира воинской части в дознании происходит фрагментарно, с перерывами на выполнение основных должностных обязанностей. Если обобщить сказанное выше, закономерным представляется вывод о том, что статус командира военной части как органа дознания закреплен в российском законодательстве условно. Поэтому требуется проделать большую работу по исправлению имеющихся недоработок (Шуклин, 2023: 43). Только в этом случае рассматриваемый институт поднимется на качественно новый уровень, продемонстрирует свою эффективность, а участие военных организаций в уголовном судопроизводстве России в качестве органов дознания станет более продуктивным и позволит в большей степени достигать целей уголовного судопроизводства.