От социально-психологических аспектов цифровизации к рефлексии природы феномена слова

Бюллетень науки и практики / Bulletin of Science and Practice

УДК 304.2                                         

В связи с происходящими процессами социальной трансформации, информатизации, перевода в цифровой формат данных различных сфер жизни, отмечается тенденция роста эмоционального беспокойства и напряжения, тревожно-депрессивных настроений и состояний в обществе.

Активны интернет-посты и статьи на тему угрозы тотальной цифровизации, так называемой оцифровки населения ; ; ; .

Активны интернет-посты и статьи на тему угрозы тотальной цифровизации, так называемой оцифровки населения. Актуальны исследования влияния цифровизации на безопасность индивида и общества [15], с описанием возможных положительных и отрицательных последствий данного процесса [11], в частности, рисков и угроз [21], а также перспектив экономического развития [13], проблем социального неравенства [23], влияния цифровых технологий на здоровье детей и молодёжи [2], в том числе в сфере образования [1; 8].

Цифровизация — это: 1) процесс внедрения цифровых технологий генерации, обработки, передачи, хранения и визуализации данных в различные сферы человеческой деятельности; 2) современный этап развития информатизации, отличающийся преобладающим использованием цифровых технологий генерации, обработки, передачи, хранения и визуализации информации, что обусловлено появлением и распространением новых технических средств и программных решений [22].

Тревожные настроения связаны с внедрением цифровых технологий в сферу личной жизни, персональных данных. Часть населения опасается как утечки личных данных с целью мошенничества, так и тотального контроля со стороны властей, а также возможности обезличивания, замены имени цифровым кодом, что противоречит мировоззренческим, этическим и религиозным убеждениям многих людей.

На этом фоне актуализируются поиски философского осмысления слова, а также имени человека в сопоставительном анализе с цифрой и цифровым обозначением ; ; ; ; . Ставится проблема пристального внимания к слову, как духовному феномену и культурной исторической ценности [9].

Этимологическое значение самого понятия «слово» — слава, слыть. Такое значение находим в известном этимологическом словаре Макса Фасмера, а также в ряде других источников [18] .

В толковом словаре Даля приведена цитата К. Аксакова о том, что слово есть «исключительная способность человека выражать гласно мысли и чувства свои; дар говорить, сообщаться разумно сочетаемыми звуками; словесная речь. Человеку слово дано, скоту немота. Слово есть первый признак сознательной, разумной жизни. Слово есть возсоздание внутри себя мира» [5].

По определению выдающегося педагога К. Д. Ушинского, «…способность иметь идеи и дар слова дает человеческому сознанию те средства, с которыми человеческий рассудок становится на ступень, недосягаемую для животных, хотя начинает с того же, с чего и сознание животных» [17].

Способность к овладению словом, речью, с точки зрения современной научной психологии, относится к разряду высших психических функций человека. Теория Выготского о высших психических функциях разделяет все психические функции человека на 2 вида: высших и низших функций. К разряду высших относят произвольную память, произвольное внимание и воображение, абстрактное мышление и речь [4]. Все высшие психические функции, включая речь, как работу со словом, согласно Л. С. Выготскому, связаны с культурно-исторической линией развития человека, что в свою очередь, можно назвать духовным срезом человеческого бытия.

В истории отечественной философской мысли тема духовного измерения слова звучит в работах выдающихся философов и богословов: С. Н. Булгакова, А. Ф. Лосева, П. А. Флоренского… В известном труде «У водоразделов мысли» в главе «Строение слова» Павел Александрович Флоренский говорит о трёхсоставности слова и представленности его, как и самого человека, на трёх соответствующих уровнях: телесном (звучание или написание — «фонема»), душевном (значение — «морфема») и духовном (смысл — «сенема») [20].

Об этом говорит психолог Т. А. Флоренская, обращаясь к теме «сл о ва в диалоге»: «П. А. Флоренский в своём лингвистическом исследовании пишет о слове как живом субъекте, индивидууме. Строение слова подобно строению человека: «Внешняя форма есть тот неизменный, общеобязательный, твёрдый состав, которым держатся все слова; её можно употребить телу организма… Внутреннюю форму естественно сравнить с душою этого тела… Эта душа слова — его внутренняя форма — происходит от акта духовной жизни». «Чувственность, рассудок и разум» соединены в слове наподобие тела, души и духа. «Усвоение читаемого и слушаемого происходит одновременно на трёх различных этапах: и как звук, вместе с соответствующим образом, и как понятие, и, наконец, как трепетная идея…» [19].

Согласно «философии имени» другого столпа русской религиозно- философской мысли, протоиерея Сергия Булгакова: «Человек мыслит в словах и говорит мысль, его разум, λόγος, неразрывно связан со словом λόγος, λόγος есть λόγος, — в непередаваемой игре слов говорит нам самосознание... Слова вовсе не суть гальванизированные трупы или звуковые маски, они живы, ибо в них присутствует мировая энергия, мировой логос» [3].

Об имени и значении его в жизни человека о. Сергий Булгаков утверждает, что Имя есть идея человека: Имя собственное «есть сила, корень индивидуального бытия, по отношению к которому носителем, землею или почвой является, именуемый, и для него именование имеет поэтому фатальный, определяющий характер» [3].

Созвучна в этом смысле тема имени философии А. Ф. Лосева: «С именем мир и человек просветляется, осознается и получает самосознание. С именами начинается разумное и светлое понимание, взаимопонимание, и исчезает слепая ночь животного самоощущения» [12].

В богословском дискурсе наименование живых существ — Божие благословение и указание. Адам получает власть над всеми животными и нарекает каждому имя, а в дальнейшем первые в мире родители (Адам и Ева) нарекают имена своим детям, вкладывая определённый духовный смысл и осознавая значение каждого имени. Таким образом, человек, как существо не только телесное, но и духовное, ощущает потребность в поддержании духовных связей и реализации духовных смыслов в своей жизни. Посредством слова духовность и осуществляется, и воплощается. («В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (1:1. Евангелие от Иоанна).

Происхождение самого определения «человек» современный языковед и «проповедник духовности русского слова» Василий (Фазиль) Ирзабеков, ссылаясь на авторитет выдающегося соотечественника А. С. Шишкова, связывает напрямую со словом , - то есть «человек», как существо словесное, — это производное от «словек». Об этом пишет В. Ирзабеков в разделе «Человек словесный» в известной книге «Тайна русского слова»: «Так что же все-таки означает слово человек? А. С. Шишков возводит его этимологию непосредственно к понятию “слово”: слово — словек — цловек — чловек — человек. И дело не только в том (хотя и это немаловажно), что таким образом подчеркивается главное отличие людей, как существ словесных, мыслящих словами, от всего живого, сотворенного Богом, но и в том, что Слово — это прежде всего имя Самого Бога! На какую же неизмеримую высоту поднимает нас эта мысль, какое высокое достоинство придано всем нам. Вспомним Евангелие от Иоанна: “В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог” (Ин. 1:1–3) [7].

Таким образом, слово и словообразование предстаёт как высшая духовная и психическая способность, характеризующая человека. В данном контексте слово не сводимо к простому набору звуков, но имеет многоуровневую структуру, в философском ключе — трёхмерное измерение.

Так как человеку присуще восприятие физического мира в трёх измерениях, интересным представляется соотнести идею трёхмерности слова с современным решением Г. Я. Перельмана известной теоремы Пуанкаре [16, 25]. Согласно доказанной Г. Я. Перельманом гипотезе Пуанкаре: “every closed smooth simply connected three-dimensional manifold is topologically equivalent to a sphere” — «всякое замкнутое гладкое односвязное трехмерное многообразие топологически эквивалентно сфере» [25]. Или: согласно доказанной Г. Я. Перельманом гипотезе Пуанкаре: «всякое связное, односвязное, компактное трёхмерное многообразие без края гомеоморфно трёхмерной сфере» [16].

Тогда, по аналогии со Вселенной, одно лишь слово может содержать в себе целую сферу-вселенную!, исходя из одной единственной точки и сводясь к ней…Таким образом, гипотетически, слово творит вселенную. Эта идея может быть сопоставима и с евангельскими строками: «В начале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог» (1:1. Евангелие от Иоанна).

Что с этой точки зрения известно о цифре и с чем связано «отторжение» её глобального распространения в восприятии многих людей? Из этимологического словаря, цифра от арабского — ноль, ничто [10, 18]. Цифра в привычном нам значении — это знак, обозначающий какое-либо число, который сам по себе числом не является [6]. Число, в свою очередь, изначально выражаемое буквой и словом, имеет совершенно иную этимологию и содержание [14]. «То, чем является число для пифагорейцев, в древнем богословии (от «мемфисской теологии» и классической Греции до неоплатонизма и христианства) принципиально соответствует Слову Логосу; данному понятию также, с некоторыми оговорками, тождественны Рита и Дхарма в Индии, Дао в Китае, иудейский Закон: это

«матрица» миропорядка, общая Богу и человеку, но находящаяся с человеком в разных отношениях (типах коммуникации)» [14]. Число, таким образом, но не цифра, тождественно слову.

Если проводить аналогию философского понимания трёхмерности слова, по П. А. Флоренскому, то цифра, по сути, является лишь оболочкой, духовного содержания не несущей. Система цифровой реальности воспринимается в связи с этим, как не подлинная, не бытийная в своём духовном значении и поэтому потенциально опасная для человека, укоренённого в онтологических ценностях. Тотальный цифровой мир в сознании духовноориентированного человека несёт угрозу редукции, низведения человеческого существования до материально-объектного мира вещей без учёта его духовности.

Таким образом, процесс осознания, принятия или непринятия современных трансформаций, связанных с развитием цифровых технологий, представляет собой сложное культурно-историческое и социально-психологическое явление.

На личностном уровне снижению фрустрации в восприятии социальной действительности способствует осознание личной свободы и ответственности в выборе мировоззренческих ценностей и устремлений, понимание того, что «сокровенное сердца человека» невозможно отнять, запретить даже посредством механизмов социального или государственного принуждения. — «Кесарево – Кесарю, а Божие – Богу» (Евангелие от Марка: 12:17).

На социальном уровне в эпоху цифры, важно сохранять приоритет духовных человеческих ценностей и смыслов, для которых должно оставаться место слову, как высшей духовной способности, отличающей человека от мира животных и вещей. На уровне отечественной культуры и государства актуальна проблема разработки системы взвешенного регулирования социально-информационных процессов с учётом культурно-ценностных аспектов и духовных потребностей российского общества.