Отношение к хищениям через призму русских фольклорных сказок

Для русского правового менталитета свойственно относиться к кражам безразлично, а порой даже позитивно. Воровать с места работы у своего работодателя, согласно опросам, готовы 85% россиян.1 Для изучения и объяснения подобного феномена, необходимо углубится в историю, так как известно, что для изучения менталитета необходимо проанализировать социально – исторические закономерности. Анализировать отношение русского народа к кражам и иным формам хищения посредством изучения нормативно – правовых актов, начиная с Русской Правды и заканчивая действующим Уголовным кодексом РФ от 13.06.1996 года представляется безосновательным и нелогичным. Почему? Ответ на этот вопрос прост: нормативно – правовые акты издаются властными структурами, стоящими над народом, и отражают потребность в регулировании общественной жизни, однако далеко не всегда отражают потребности и желания самого народа (как самый свежий пример можно привести вступивший с 1 января 2019 года Федеральный закон № 350-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам назначения и выплаты пенсий», вызывавший на всех этапах своего принятия широкий общественный резонанс). Следовательно, наиболее надежным источником для анализа отношения русского народа к кражам, является русский фольклор, как собирательное название произведений русского народного творчества. Русский фольклор, своими корнями уходя в глубину отечественной истории, передаваясь из поколения в поколение и распространяясь с каждым этапом истории на всё большие слои население, утратил своё авторство и стал принадлежать всему народу. Так можно ли найти более надежный и интересный источник для анализа? Весьма сомнительно, так как если нормативно – правовые акты являются отражением необходимости регулирования определенных социальных явлений, то сказки в свою очередь отражают психологическое отношение автора, в случае фольклорного творчества -русского народа, к определенным явлениям. В связи с этим, можно сказать, что нормативно – правовые акты и фольклор довольно близки, однако рассматривают определенные явления с разных сторон. Попробуем же проследить отношение русского народа к кражам через призму русских фольклорных сказок.

Так что же представляет собой сказка?

Пусь Т.Г. определяет сказку, как «древнейший жанр устного народного творчества, эпическое, преимущественно прозаическое произведение волшебного, авантюрного или бытового характера, обладающее особой образностью и специфической формой строения, с установкой на вымысел»2. Относительно повседневной жизни сказка представляет собой развлечение для детей, погружаюсь в которую, у ребенка складываются элементарные представления касательно определенных явлений окружающей действительности, например разграничения категорий «добра» и «зла». Благодаря сказке у человека на ранних этапах его психологического развития складываются определенные установки и нормы поведения, сохраняющиеся с ним на протяжении его жизни. Следовательно, русская фольклорная сказка, несущая с древнейших времен философию русского народа, напрямую влияет на сознание многих поколений до нас и на многие поколения после, тем самым оказывая прямое влияние на менталитет.

Переходя непосредственную к предмету нашего исследования, прежде всего, стоит отметить, что хищения в русских сказках зачастую не признаются исключительно плохим актом человеческого поведения. Кражи в сказках совершаются как со злым умыслом, так и во имя справедливости. Распространенным сюжетным ходом русских сказок является хищение главным героем каких-либо сказочных вещей. При этом, ни автором, ни читающим не делается упора на то, что совершаемое деяние является хищением, основное внимание уделяется тому, что герой совершает кражу, используя свой ум и хитрость. Наиболее часто в сказках встречается следующий вариант совершения хищения:  спорящие персонажи не могут поделить волшебные предметы, и для помощи в решении этого вопроса обращаются к главному герою. Главный герой в свою очередь, придумывает и предлагает спорщикам хитрые задание, выполнив которое, определится тот, кому достанется предмет. После того, как обратившиеся, поверив главному герою, отправляются выполнять задание, он, пользуясь тем, что за его действиями никто не наблюдает, забирает волшебные предметы себе. Примерами подобных ситуаций являются:

«Да, вещи хорошие! – думает Иван. – Пожалуй пригодились бы и мне…

Иван крестьянский сын слез с своего богатырского коня, набрал горсть мелкого песку, завел великанов в лес и рассеял тот песок на все на четыре стороны.

— Вот, — говорит, — собирайте песок; у кого больше будет, тому и клюка и помело достанутся.

Великаны бросились собирать песок, а Иван тем временем схватил и клюку и помело, сел на коня — и поминай как звали!»3

«Иван купеческий сын натянул свой тугой лук, наложил три стрелочки и пустил в разные стороны; одному старику велит направо бежать, другому – налево, а третьего посылает прямо. Старики побежали за стрелками; а Иван купеческий сын забрал все диковинки и вернулся к 4

своим товарищам».

Примечателен тот факт, что в подобных ситуациях в первую очередь внимание читателя обращается не на факт хищения, а на глупость персонажей, ставших жертвой хитрого обмана героя: «А вот как: кто прежде всех влезет на дуб – тому все и отдать! Те сдуру и согласились, бросились на дерево; только что на дуб влезли, батрак надел сапоги-самоходы, сел на ковер-самолет, взял с собой скатерть-самобрану…»⁵. С подобными сюжетными ситуациями в сказках напрямую взаимосвязана русская поговорка: « Кто украл, у того один грех, а у кого украли, у того десять». То есть в правосознании русского народа больше осуждается глупость и наивность лиц, ставших потерпевшими от хищений совершенных путем обмана, чем лицо, совершившее хищение.

Отдельного внимания стоит излюбленная привычка главных героев русских сказок без согласия проникать в чужое жилище и пользоваться находящейся там утварью и съедать чужие припасы. Подобные ситуации практически никогда в русских сказках не признаются хищением и не носят негативного оттенка. Примерами подобного поведения персонажей могут служить:

«Вошли братья в избушку – там нет ни души. «А ну-ка, брат, -говорит

Никита, - пощупай-ка в печке: нет ли еды какой?» Тимофей влез в печку, вытащил оттуда всяких кушаньев, поставили на стол, и начали они оба уписывать. С голоду все начисто приели. После того стал Никита избушку оглядывать; увидал на окошке небольшой свисток, взял его, приложил к губам и давай насвистывать…».6

«Зашел в этот дом, в доме стоит стол, на столе всякого кушанья и питья довольно. Мартышка сел, напился-наелся, заглянул в ящик, взял однозолотные карты и кошелек с деньгами, положил себе в карман…»7

Однако не стоит утверждать, что отношение к хищениям в русских фольклорных сказках исключительно положительное. Хищения, связанные с насилием или угрозой применения насилия признаются в русских сказках как строго негативные.

«Переоделся поп чертом и угрозой отнял золото: «От меня хоть молись, хоть крестись, не избавишься: отдай-ка лучше мне котелок с деньгами; не то я с тобой разделаюсь!»8

Таким образом, проанализировав текст вышеуказанных сказок, можно сделать вывод, что совершение хищений оценивается с позиции русских фольклорных сказок с двух противоположных точек – как строго положительный, так и строго отрицательный вариант поведения. С одной стороны, хищения связанные с насилием и угрозами, совершаемые негативными персонажами всегда порицается. С другой стороны, хищения положительными персонажами наоборот, несет одобрительную оценку, приравнивая образ вора к ловкому и хитрому «молодцу». Следовательно, можно сделать вывод, что у русского народа весьма широкая амплитуда отношения к хищениям - от неприятия хищений, совершаемыми «плохими людьми», до полного одобрения хищений. Чаще всего в русском правосознании преобладает идея, что похищать у того, кто более материально состоятелен, нежели вор считается нормальным и даже одобряется большинством населения. Именно поэтому так высок процент хищений, совершаемых сотрудниками со своих предприятий и других мест работы. Не зря в России популярна пословица, являющейся неким социальным юмором: «Богатому не спится, богатый вора боится».