Отношения КНР и КНДР: ретроспективы и перспективы

З аключение Договора о всеобъемлющем стратегическом партнерстве между РФ и КНДР породило на Западе серию материалов о том, что сближение Москвы и Пхеньяна вызывает резкое недовольство Пекина, и на данный момент отношения КНР и КНДР находятся «на дне». Подобная дезинформация требует разъяснения, и, представляя данный текст, автор ставил перед собой следующие задачи:

• •    Как выглядит историческая ретроспектива отношений Китая и Северной Кореи, благо в них бывали периоды куда более сильной напряженности.

• •    Каковы основные макрорегиональные и локальные тренды, влияющие на отношения двух стран.

• •    Как можно охарактеризовать отношения КНР и КНДР в правлении Си Цзиньпина и Ким Чен Ына (2012—2025).

• •    Какова была действительная реакция Пекина на резкое сближение Пхеньяна и Москвы с 2024 г.

• •    Каковы дальнейшие перспективы отношений КНР и КНДР на фоне глобальной турбулентности.

Исторический очерк отношений Пхеньяна и Пекина до начала правления Ким Чен Ына

За долгую историю отношения двух стран знали и взлеты, и падения. Обе страны установили дипломатические отношения 6 октября 1949 года, через 5 дней после провозглашения независимости КНР, хотя еще до признания Северная Корея была тыловой базой коммунистов, и в рядах НОАК сражалось достаточное количество корейцев, часть которых продолжило службу в Корейской народной армии. Так называемая Янъань-ская фракция (корейцы, сражающиеся против Японии вместе с войсками Мао) также была влиятельной силой внутри ТПК.

«Добро» на Корейскую войну 1950—53 гг. было получено только после того, как в поддержку инициативы высказался Пекин. Напомним, что полный текст соответствующей телеграммы Сталина Мао звучит так: «Тов. Мао Цзэдун! В беседе с корейскими товарищами Филиппов и его друзья высказали мнение, что в силу изменившейся международной обстановки они согласны с предложением корейцев приступить к объединению. При этом было оговорено, что вопрос должен быть решён окончательно китайскими и корейскими товарищами совместно, а в случае несогласия китайских товарищей решение вопроса должно быть отложено до нового обсуждения. Подробности беседы могут рассказать Вам корейские товарищи» [Корея в огне войны. С. 73].

При этом решение о посылке на фронт китайских народных добровольцев (КНД) было принято Мао после тяжелых раздумий. Страна только что вышла из гражданской войны, а действия США по введению флота в Тайваньский пролив поставили крест на насущной задаче окончательного объединения страны. С другой стороны, Мао, скорее всего, знал и о желании Чан Кайши послать свой контингент в составе войск ООН, и о планах Ли Сын Мана и его окружения превратить войну в Корее в глобальную войну с коммунизмом, после победы в которой «Великая Корея» получала Манчжурию. Кроме того, в самом начале конфликта генерал Макартур разрешил так называемое «горячее преследование», в рамках которого ВВС США могли залетать на территорию Китая и даже бомбить объекты, которые могли быть использованы для поддержки КНДР.

Китайские войска оставались в КНДР до 1958 г., и это надо принимать во внимание в контексте событий августа 1956 г., когда на волне последствий XX съезда КПСС прокитайская фракция в руководстве ТПК при поддержке просоветской пыталась сместить Ким Ир Сена. Заговорщики планировали попытаться добиться успеха в рамках формальных процедур, проведя переизбрание Ким Ир Сена по схеме, по которой в том же году менялась власть в Венгрии и Болгарии, но Ким Ир Сен имел куда большую поддержку, и организаторов «антипартийной выходки» стащили с трибуны и прогнали с высоких постов [Ланьков, 1995]. Автор сталкивался с точкой зрения, согласно которой заговор против Кима планировался в Пекине в рамках маоистской политики по распространению влияния КНР на азиатский регион, а ситуация вокруг XX съезда КПСС была скорее поводом обеспечить нейтралитет Москвы. У. Стьюк отмечает, что китайцы и ранее не стеснялись интриговать против Кима, а некоторые представители северокорейского руководства, наоборот, обвиняли китайцев в провале попыток изгнать силы ООН с полуострова в начале 1951 года [Стьюк, 2002, с. 366].

Не дожидаясь более серьезных репрессий, руководители оппозиции бежали в Китай и попросили помощи, после чего в Пхеньян прилетела российско-китайская делегация во главе с А.И. Микояном и Пэн Дэ-хуаем. Ким Ир Сену удалось избежать постановки вопроса о неполном служебном соответствии, но всех уволенных восстановили на их постах. Однако под влиянием событий 1956 г. в Венгрии взгляд на корейскую ситуацию был пересмотрен, что дало Киму возможность ликвидировать фракционизм.

Итоги событий 1956—57 гг. показал Ким Ир Сену, что он может с определенной осторожностью игнорировать приказы Москвы и Пекина, и внешняя политика КНДР того времени во многом представляла собой грамотное лавирование между КНР и СССР.

28 октября 1958 г. из КНДР были выведены войска КНД. Правда, по своей воле китайцы уходить не хотели, и В. П. Ткаченко указывает, что пришлось вмешаться Хрущеву, который в 1957 г. сказал Мао, что войска надо выводить. Однако в специальном заявлении командования КНД от 20 февраля 1958 г. была сделана оговорка: если империалисты и их приспешники осмелятся вновь развязать «агрессивную войну» в Корее, то «китайский народ без каких-либо колебаний и задержек пошлёт своих лучших сынов и дочерей, которые ещё раз пересекут реку Ялуцзян, чтобы совместно с Корейской народной армией бороться для разгрома агрессора». Документ этот никто не отменял, поэтому формальные основания для появления на территории Северной Кореи китайских войск в случае критической ситуации — остаются.

После этого Северная Корея начала политику балансирования между Москвой и Пекином. Так, в 1961 г. Ким Ир Сен, играя на советско-китай- ских противоречиях, сначала отправился в Москву и убедил ее подписать с КНДР Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи, после чего поехал в Пекин и 11 июля 1961 г. заключил с руководством КНР аналогичный договор, который действует до сих пор [Treaty of Friendship, Cooperation and Mutual Assistance Between the People’s Republic of China and the Democratic People’s Republic of Korea]. В отличие от договора с СССР, это соглашение продлевалось в 1981, 2001 и 2021 годах.

Затем КНДР скорее дрейфует в сторону Китая. Состоявшийся в декабре 1962 г. Пленум ЦК ТПК «осудил» СССР и лично Н.С. Хрущёва за «ревизионистскую политику», и В.П.Ткаченко отмечает, что на специально созванном пленуме даже раздавались требования разорвать дипломатические отношения с СССР [Ткаченко, 2000, с. 29].

28 октября 1963 г. в «Нодон синмун» выходит статья «Защитим социалистический лагерь», содержащая критику ревизионизма СССР. В том же году Пхеньян и Пекин провели серию переговоров по пограничному урегулированию, на которых согласились на совместное владение, совместное управление и совместное использование пограничных рек Ялу-цзян и Туманная вместо более распространенной «средней линии». При этом примерно 80% островов на этих реках переходили под юрисдикцию КНДР [Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории, с. 225]. Утверждается, что китайские уступки при проведении демаркации были столь значительны, что вызвали пртесты местных властей [Chae-Jin Leel996, рр. 99-100].

Однако в 1965 году КНР потребовала уступить 160 квадратных километров вокруг г. Пэктусан в качестве компенсации за экономическую и военную помощь, оказанную КНДР во время Корейской войны [Chin О. Chung 1978, р. 120].

15 сентября 1966 г. «Нодон Синмун» осуждает культурную революцию и хунвэйбинов, которые не остались в долгу — во время визита Ким Ир Сена в феврале 1967 г. в Пекин некоторые хунвэйбины сделали его объектом критики, обвиняя его в культе личности, тяге к роскоши, в том, что у себя в стране он не провел ничего похожего на их «революцию». Инцидент не был прямой атакой, но обратить на него внимание стоит [Henderson. С. 332], тем более, что после того как хунвэйбины объявили Ким Ир Сена «жирной контрреволюционной свиньей, которая живет в пяти дворцах», на Севере началась достаточно жесткая антикитай-ская кампания, включая отзыв послов и антикитайскую пропаганду через репродукторы на границе с КНР (китайцы вещали в ответ антикимирсе-новскую пропаганду через собственные репродукторы) [Breen, с. 27].

В 1967 г. в китайской печати даже «сообщалось» о том, что в Пхеньяне произошел военный переворот и Ким Ир Сена арестовали как ревизиониста [История Кореи (Новое прочтение). С. 397]. В результате контакты между двумя странами сократились до нуля, а на границе произошел ряд инцидентов [Шин, с. 44]. М. С Капица даже сообщает о налетах хунвейбинов на пограничные районы КНДР [Капица, с. 239].

После того, как СССР де-факто отказал КНДР в помощи во время инцидента с захватом американского разведывательного судна «Пуэбло» [Ткаченко, 2008], Пхеньян снова сдвинулся в сторону Китая, в частности, передав ему захваченное шпионское оборудование. В апреле 1970 года премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай посетил Пхеньян, а в ноябре 1970 года Китай отказался от своих территориальных претензий в районе г. Пэктусан. На этом же этапе Северная Корея выступила против вьетнамского вторжения в Камбоджу и промолчала, когда Китай вторгся во Вьетнам [Cumings, с. 460].

В апреле 1975 года Ким Ир Сен посетил Пекин. Западная пропаганда нередко придает этому визиту большое значение: якобы на фоне объединения Вьетнама Ким пытался получить от Мао разрешение на «вторую корейскую войну», но тот отказал. В целом Ким Ир Сен совершил 11 визитов в КНР в 1953, 1954, 1958, 1959, 1961, 1970, 1975, 1982, 1987, 1989 и 1991 гг.

На фоне улучшения отношений между Китаем и США во второй половине 1970-х гг. Пхеньян качнулся в сторону СССР, отношение которого к КНДР того времени видно из следующего заявления, сделанного на закрытой партийной конференции в 1984 г.: «Несмотря на все особенности Ким Ир Сена, Северная Корея остается нашим наиболее важным бастионом на Дальнем Востоке в борьбе против китайского ревизионизма и американского и японского империализма» [Oberdorfer. С. 154.]. Впрочем, генсек КПК Ху Яобан неоднократно посещал КНДР в 1982 и 1984 гг. В 1989 г. КНДР посетил генсек Чжао Цзыян, а в 1991 — Председатель КНР Ян Шанкунь, так что, скорее, можно говорить о равноориентированной политике.

Распад Восточного блока и установление дипломатических отношений между КНР и РК в 1992 г. охладило отношения двух стран, хотя не до такой степени, как отношения между Пхеньяном и Москвой, которые в ельцинское время были фактически разорваны. Политика открытых дверей Дэн Сяопина воспринималась в Пхеньяне как предательство коммунистических принципов, тем более что к этому прилагалась отмена беспроцентных кредитов и ценовая политика без скидок на идеологическое братство.

После смерти Ким Ир Сена и де-факто разрыва отношений между КНР и РФ Китай стал доминирующим экономическим партнером Севера, отчасти вернувшись к «дружественным ценам» . Кроме того, на фоне «Трудного похода» приграничные территории КНР стали местом оттока беженцев, «челноков» и отходников, что породило комплекс проблем, связанных с криминалом и торговлей людьми, причем власти КНДР в правление Ким Чен Ира представляли людям возможность заработка и выживания, глядя на некоторые вещи сквозь пальцы. По утверждению Б. Камингса, контрабанда через фактически открытую северокорейско-китайскую границу была развита весьма сильно [Cumings, с. 190], тем более что перешедшие границу нелегалы из КНДР могли раствориться среди этнических корей- цев региона Кандо, перебиваясь там случайными заработками и будучи готовы браться за любую работу, включая криминальную.

Ким Чен Ир совершил семь визитов в Китай в 2000, 2001,2004, 2006, 2010 (два раза) и 2011 гг. из них обычно обращают внимание на визит 2000 года, когда Пекин и Пхеньян обсуждали межкорейское сближение (итогом чего стал межкорейский саммит — 2000), и 2006 год, в который лидер КНДР проявил интерес к экономическим реформам.

Во время второго витка северокорейского ядерного кризиса Китай был главным инициатором шестисторонних переговоров по ЯПКП в августе 2003 года. Пекин играл активную посредническую роль. С одной стороны, он выступал против излишнего давления на Пхеньян, неоднократно подчеркивал необходимость мирного решения конфликта и предоставлял КНДР экономическую помощь. С другой — выступал за ядерное разоружение КНДР, участвовал в разработке международных санкций против Северной Кореи, введенных Советом Безопасности ООН, стремясь убедить руководство КНДР отказаться от дальнейшего расширения своей ядерной программы.

В августе 2005 г. КНДР посетил Председатель КНР Ху Цзиньтао, став последним лидером Китая, совершавшим такой визит до 2019 года. 1 января 2009 года Ху Цзиньтао и Ким Чен Ир объявили 2009 год «Годом дружбы между Китаем и КНДР», отмечая 60-летие дипломатических отношений между двумя странами.

Новым направлением торгово-экономического сотрудничества двух стран в конце правления Ким Чен Ира было объявлено совместное развитие СЭЗ на приграничных территориях КНДР, в частности, в районе ТЭЗ Расой, а также пограничной зоны Даньдун-Синыйчжу.

В августе 2012 г. Чан Сон Тхэк, тогда второй человек в стране, ездил в Китай, где встречался с высшими руководителями КНР. Основными темами для обсуждения были меры по ускорению развития совместных экономических зон, связанные, прежде всего, с созданием современной инфраструктуры на территории КНДР.

По политической линии отношения тоже были скорее теплыми. После смерти Ким Чен Ира все бывшие китайские руководители, начиная с Ху Цзиньтао, лично посетили посольство КНДР, чтобы принести соболезнования по случаю смерти северокорейского лидера.

Таким образом, во время холодной войны Пхеньян скорее успешно лавировал между Пекином и Москвой, предпочитая большим объемам экономической помощи самостоятельный политический курс. После распада Восточного блока экономическая зависимость КНДР от Китая увеличилась, но независимый политический курс сохраняется.

С другой стороны, в зависимости от политической конъюнктуры, стороны могут вспоминать как о «дружбе, скреплённой кровью» и роли китайских народных добровольцев во время Корейской войны, так и о роли Пекина в событиях 1956 г. или приграничных столкновениях времён Культурной революции.

Ключевые факторы, влиявшие и влияющие на специфику китайско-северокорейских отношений

Анализируя отношения двух стран в текущем веке, можно выявить несколько ключевых факторов, оказывающих влияние на текущее состояние взаимодействия двух стран.

Первый фактор — высокий уровень вынужденной вовлечённости КНР в северокорейские дела и крайняя нежелательность военного конфликта или гуманитарной катастрофы в приграничной стране. Из-за протяженной общей границы (более 1300 км) в критической ситуации Китай выглядит естественным направлением для многомиллионного потока беженцев с Севера. Это означает, что Пекин будет вынужден тратить на решение данного вопроса силы и ресурсы, отрывая их от более насущных нужд и рискуя получить из-за этого внутренние проблемы, даже если конфликт никак не зацепит собственно китайские территории. Отдельно отметим возможные экологические проблемы из-за атаки северокорейских ядерных объектов: при определенном направлении ветра радиоактивные облака могут оказаться на китайской территории.

Не менее важно для Пекина недопущение выхода американских войск на корейско-китайскую границу. Как указывал министр иностранных дел КНР Ван И, «Корейский полуостров находится прямо на пороге Китая. Вот наша «красная линия»: мы не позволим войны либо нестабильности на Корейском полуострове»44.

При этом китайские чиновники и эксперты в течение примерно 20 лет не раз отмечали, что реакция Пекина на вооруженный конфликт будет зависеть от инициатора. В случае если его начнет КНДР, Китай ограничится политико-дипломатической поддержкой и призывами к мирному урегулированию, но в случае агрессии со стороны Юга и США договор 1961 г. будет действовать в полной мере.

Второй фактор — сочетание политических курсов двух стран. Хотя формально обе страны не отказывались от концепции строительства социализма, Северная Корея не желала идти по пути реформ Дэн Сяопина с точки зрения политических, так и идеологических причин, — вся идеология страны построена на идее независимости и самостоятельности.

Соответственно, то, насколько увеличивается или уменьшается разрыв в политических курсах КНР и КНДР, влияет на теплоту отношений. Особенно с учетом растущих претензий КНР на статус сверхдержавы, которые отчасти ведут к усилению великодержавных настроений и взгляда на «ближнюю периферию» в рамках иерархической системы связей [Кашин, 2015], когда «малые страны» не должны противопоставлять свои интересы интересам Поднебесной. В этом контексте Пекин стремится заставить

Север в большей степени учитывать проблемы и пожелания «старшего брата».

Иногда к этому добавляют личностный фактор, связанный с тем, что у председателя КНР якобы не сложился личный контакт с лидером КНДР, или последствия смены поколений: те, кто воспринимает отношения КНР и КНДР сквозь призму Корейской войны 1950—53 гг., постепенно уходят из жизни, уступая место реалистам.

Третий фактор — уровень противостояния между КНР и США, который влияет в нескольких контекстах.

Во-первых, повышается значение Севера как буферного государства, отделяющего территорию КНР от мест дислокации американских войск.

Во-вторых, северокорейская карта используется противниками КНР как повод наращивать региональное влияние, расширять систему ПРО в Азии, создавая комплекс военно-политических блоков и, говоря об угрозе из КНДР, на деле сдерживать Китай.

В-третьих, Пекину нужны региональные союзники, а их в Восточной Азии, кроме КНДР и России нет. Южная Корея и Япония находятся в сфере влияния США. И если при меньшем уровне противостояния КНДР еще могли рассматривать как карту, которую можно было разменять на хорошие отношения с Западом, то сейчас ситуация иная.

Четвертый фактор — имидж КНР как ответственной державы, ведущей многовекторную политику. Китай как постоянный член СБ ООН и ядерная держава формально обязан поддерживать денуклеаризацию Корейского полуострова и осуждать открытое игнорирование Северной Кореей резолюций СБ ООН.

Такая позиция отчасти вытекает из концептуальных документов внешней политики КНР и представлений китайской стороны об особенностях своей стратегической культуры. Опубликованная в 2023 г. «Глобальная инициатива безопасности» [Концептуальный документ глобальной инициативы по безопасности, 2023] указывает, что «безопасность одной страны не должна обеспечиваться за счет нанесения ущерба безопасности другой страны», а также, что «любое государство, стремясь к собственной безопасности, должно учитывать законные интересы других стран». В документе отмечается невозможность урегулирования конфликтов путем войн и санкций, подчеркивается необходимость диалога и переговоров.

Что же до стратегической культуры, то, по мнению китайской стороны, Китай отказался от менталитета холодной войны после заключения дипломатических отношений с США и Японией, и тем более когда Дэн Сяопин ввёл практику невступления Китая в военные союзы, в которых ради достижения общих целей придется идти на ограничения суверенитета. Отличие китайской ситуации от российской объясняют тем, что у Китая под боком нет аналога НАТО или конфликта класса сво.

Используя это, Соединенные Штаты давят на Китай, с тем чтобы он взял на себя решение проблемы КНДР в выгодном им ключе. Среди методов — обвинения в том, что северокорейский режим зависит от Китая и действует с его попущения, или указания на то, что, будучи не в состоянии урезонить Северную Корею, Китай теряет региональный престиж, нужный ему как сверхдержаве.

Динамика отношений двух стран в 2012—2024 гг: Си Цзиньпин и Ким Чен Ын

Хотя в течение более десяти лет отношения двух стран не зависят от флюктуаций политического курса, связанного со сменой руководства, в них можно выделить несколько этапов45.

Первый этап отношений между Китаем и КНДР начался после прихода к власти Си Цзиньпина в 2012 году. 15 ноября 2012 года он стал новым генеральным секретарём ЦК КПК, а 14 марта 2013 года — председателем КНР. Этот этап завершился ликвидацией Чан Сон Тхэка в декабре 2013 года.

На этом этапе отношения двух стран находились на невысоком уровне по нескольким причинам. Во-первых, в 2013 году в Китае произошли важные изменения во внутренней политике, которые были направлены на либерализацию. XVIII съезд КПК принял ряд постановлений, которые рассматривались как значительный шаг вперёд в проведении реформ и открытости общества.

Кроме того, смена руководства в КНДР также оказала влияние на отношения между странами. Если в отношении Ким Чен Ира можно было прогнозировать его действия, то в отношении Ким Чен Ына было сложно делать точные прогнозы, что приводило к более жёсткой позиции со стороны Китая.

Также стоит отметить, что 12 февраля 2013 года КНДР провела третье ядерное испытание, что также оказало влияние на отношения между странами.

В-третьих, поскольку процесс укрепления позиций нового лидера КНДР происходил не сразу, на фоне некоторого ослабления контроля на местах чиновники на периферии начали пытаться решать вопросы за счёт китайской стороны. И если в 2010—2011 годах конфликты интересов между Китаем и КНДР решались без привлечения внимания, то в рассматриваемый период о существовании подобных проблем стали говорить открыто.

Наиболее громким стал скандал в августе 2012 года, когда китайская горнодобывающая компания Xiyang Group обвинила власти КНДР в незаконной конфискации её бизнеса, опубликовав подробный отчёт о коррупции северокорейской стороны. Ещё один инцидент произошёл 8 мая 2013 года, когда были захвачены три китайских рыболовных судна. Е1екоторые эксперты рассматривали эти события как демонстративные антикитайские акции, санкционированные сверху46. Однако после устранения Чан Сон Тхэка и его сторонников количество подобных инцидентов существенно сократилось. В этой связи автор столкнулся с мнением, что именно власти Китайской Народной Республики предоставили Пхеньяну необходимые доказательства.

Важным элементом этого периода была довольно широкая общественная дискуссия в СМИ и экспертном сообществе о том, какой должна быть политика Пекина по отношению к Пхеньяну, в том числе — в контексте ядерной проблемы. Критических публикаций было достаточно много, причем как с условно либеральной, так и с условно великодержавной позиций.

Последняя точка зрения преобладала в таком СМИ как «Хуаньцю ши-бао» (англ. Global Times).

Реакция «державников» на ядерное испытание сводилась к тому, что КНДР не должна создавать проблемы для Китая своими действиями47. В другой статье отмечалось, что «иногда действия КНДР ставят нас в еще более трудное положение, чем США»48. Официальная «Жэньминь Жибао»49 также отмечала, что «КНДР не следует ошибочно оценивать обстановку на Корейском полуострове». В статье утверждалось, что если выбор, речи и действия Пхеньяна оказывают влияние на мир и стабильность в регионе, то вопрос приобретает международный характер и ситуация на Корейском полуострове может развиваться не так, как ожидает Пхеньян.

Однако в целом правительственные СМИ придерживались более сдержанной позиции. Показательным в этом плане является комментарий ряда авторитетных китайских специалистов-международников, опубликованный 16 февраля 2013 года агентством «Синьхуа». В комментарии опровергается тезис некоторых западных СМИ о том, что политика Китая в отношении КНДР потерпела неудачу50.

Тем не менее некоторые эксперты продолжали придерживаться тезиса о «дружбе, скреплённой кровью». Отдельно отметим позицию Шэнь Динли51, по мнению которого, КНДР ставит интересы национальной безопасности на первое место. По его мнению, если КНДР не будет уверена в своей защищённости, никакие увещевания или действия Китая не заставят её отказаться от ядерной программы. В связи с этим миру придётся смириться с ядерной Северной Кореей.

Что касается условно либерального подхода, то директор Исследовательского института международных отношений Нанкинского университета Чжу Фэн и профессор Народного университета Ши Иньхун ещё с 2010 г. высказывали мнение о том, что поддержку КНДР не следует оказывать. По их мнению, Пекин не будет возражать против объединения Севера и Юга, если объединённое государство будет учитывать национальные интересы Китая, включая отсутствие войск США на территории бывшей КНДР и отсутствие территориальных претензий.

Наиболее либеральная позиция была выражена 27 февраля 2013 года в статье Дэна Юйвэня в Financial Times под названием «Китай должен оставить Северную Корею». Автор статьи полагал, что проведённое КНДР ядерное испытание является поводом для пересмотра отношений между двумя странами, которые надо строить на реалиях сегодняшнего дня, а не на памяти Корейской войны.

В январе 2013 года Китай поддержал резолюции Совета Безопасности ООН, осуждающие запуск северокорейской ракеты. В статье, опубликованной «Хуаньцю шибао», было указано, что этот шаг Китая стал ответом на нежелание Северной Кореи согласовывать свои действия с соседними странами52.

5 июня 2013 года на встрече с южнокорейскими парламентариями глава департамента международных связей ЦК КПК Ван Цзяжуй заявил, что Китай и Северную Корею связывают «простые отношения двух государств»53. А 19 ноября 2013 г. глава МИД Китая Ян Цзечи подтвердил принципиальную позицию Китая, заключающуюся в том, что Корейский полуостров должен быть безъядерной зоной, и КНДР никогда не будет признана в качестве ядерной державы54.

Второй этап отношений между двумя странами условно продолжался до середины или конца 2016 года. Окончанием этого периода можно считать запуск северокорейского спутника и приход к власти в США Дональда Трампа. В этот период Китай поддерживал относительно дружественные отношения с Севером, но реагировал жёстко на действия Пхеньяна, направленные на обострение региональной обстановки.

В июле 2014 года председатель КНР Си Цзиньпин посетил Республику Корея. В ходе переговоров с Пак Кын Хе он подтвердил свою позицию относительно необходимости сохранения безъядерного статуса Корейского полуострова, что вызвало в Пхеньяне определённое недовольство. В результате интенсивность обмена визитами официальных лиц двух стран снизилась: Ким Чен Ын не прибыл на торжества в Пекине, посвящённые окончанию Второй мировой войны, которые состоялись в начале сентября 2015 года.

Однако 9 октября 2015 года Си Цзиньпин направил поздравительную телеграмму Ким Чен Ыну по случаю 70-летия создания Трудовой партии Кореи. На торжества по случаю этой даты в КНДР прибыл член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК Лю Юньшань. В ходе визита было произнесено множество традиционных заявлений, включая выражение «дружба, скреплённая кровью». Была также отмечена роль китайских «добровольцев» в Корейской войне.

25 октября 2015 года в КНДР отметили 65-летие отправки китайских народных добровольцев на Корейскую войну. В стране прошли торжественные мероприятия, в которых принял участие министр гражданской администрации КНР Ли Лиго.

Четвёртое ядерное испытание, проведённое КНДР 6 января 2016 года, стало неожиданностью для Пекина и вызвало значительное раздражение55. Однако СМИ Китая отмечали, что «именно антагонистический подход Вашингтона подтолкнул Пхеньян идти дальше по пути развития ядерного потенциала»56. Но когда, несмотря на предостережения, 7 февраля 2016 года Северная Корея запустила спутник, Китай присоединился к американским санкциям и фактически принял участие в разработке резолюции Совета Безопасности ООН 2270, утвердившей эти санкции.

В ответ на это 2 апреля 2016 года в редакторской колонке «Нодон син-мун», написанной от имени Корейского института международных политических проблем, содержалась критика «некоторой крупной страны, которая поддалась требованиям и давлению США», присоединившись к антисеверокорейским санкциям. В заметке подчёркивалось, что таким образом эта страна забыла «отношения дорогой дружбы» с КНДР57.

• 1    июля 2016 года Си Цзиньпин направил Ким Чен Ыну официальное поздравление в связи с его вступлением на пост председателя Государственного совета КНДР. Председатель КНР выразил готовность Китая к развитию традиционно дружественных и партнёрских отношений, направленных на обеспечение благополучия народов обеих стран⁵⁸.

Впоследствии представители Китая на международной арене неоднократно подчёркивали, что решение ядерной проблемы Корейского полуострова невозможно исключительно с помощью санкций и давления. Они призывали к возобновлению шестисторонних переговоров и использованию политических и дипломатических методов для снижения напряжённости в Северо-Восточной Азии59.

К концу 2016—2017 годов, когда в ракетно-ядерной программе КНДР произошёл резкий прорыв, Китай столкнулся с непростой дилеммой. С одной стороны, поддержка Северной Кореи могла привести к усилению конфронтации с США, и Китай не был готов стать инициатором такого конфликта. Как и другие ядерные державы, Китай выступал за сохранение статус-кво, опасаясь, что за ядерной КНДР могут последовать ядерные Япония, Республика Корея и Тайвань. В СМИ вновь появились сторонники позиции «давайте разменяем наше согласие по корейскому вопросу на ваши уступки в более принципиальных вопросах».

С другой стороны, потворство ликвидации КНДР могло привести к ещё более серьёзным последствиям. Потеря условного вассала стала бы ударом по престижу Китая, а также лишила бы его региональных союзников.

Ситуация значительно ухудшилась после прихода к власти в США Дональда Трампа, которому удалось добиться согласия Китая на введение жёстких санкций в отношении Северной Кореи. Это произошло по нескольким причинам. Во-первых, «стратегия сумасшедшего», применённая Трампом, оказала влияние на руководство Китая, которое решило, что необходимо договариваться с новым американским лидером.Во-вторых, стратегия «вторичного бойкота», введённая США, оказала серьёзное воздействие на китайские компании, попавшие под санкции. В-третьих, США смогли эффективно использовать опасения китайских властей относительно возможных экологических проблем, связанных с дальнейшим проведением ядерных испытаний в Северной Корее.

Третий этап отношений двух стран (с конца 2016 г. по начало 2018 г.) характеризовался существенным охлаждением. В 2017 году представители Китая в ООН активно поддерживали жёсткие резолюции, направленные против КНДР. С лета 2017 года до лета 2018 года китайская таможенная служба строго соблюдала санкции.

В то же время, несмотря на то что на данном этапе Китай значительно усилил санкционное давление, власти КНР продолжали выступать за ограничение его применения61.

25 ноября 2016 года официальный представитель МИД КНР Гэн Шуан заявил, что Китай полностью и неукоснительно соблюдает резолюции Совета Безопасности ООН, касающиеся санкций против КНДР, однако санкции не должны негативно сказываться на жизни населения и гуманитарных потребностях этой страны. 17 февраля 2017 года глава МИД Китая Ван И отметил, что санкции и ядерные испытания образуют порочный круг, который необходимо разорвать, поскольку «в конце концов могут проиграть все»62.

В этот же период Китай предложил Северной Корее приостановить ракетные пуски и развитие ядерной программы в обмен на приостановку военных учений США и Южной Кореи63. В ходе визита председателя Си Цзиньпина в США 6—7 апреля 2017 года указанная концепция, получившая название «двойной заморозки», была доведена до сведения президента США64.

28 апреля 2017 года «Хуаньцю Шибао» сообщила, что проведение Северной Кореей шестого ядерного испытания может иметь серьёзные последствия для Пхеньяна. Китай готов поддержать санкционные резолюции, если Северная Корея не прекратит65.

19 июля 2017 года руководитель Центра международного сотрудничества по вопросам безопасности министерства обороны Китая Чжоу Бо заявил, что Китай прекратил контакты с КНДР в военной области, включая регулярную программу повышения квалификации северокорейских офицеров в Китае66.

14 августа 2017 года в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН № 2371, направленной против КНДР, правительство Китая ввело полный запрет на импорт угля, железа, свинца, железной и свинцовой руды и морепродуктов из Северной Кореи67. Китайские банки начали приостанавливать операции по счетам своих клиентов из КНДР, чтобы избежать санкций со стороны США68.

На фоне шестого ядерного испытания, проведённого КНДР 3 сентября 2017 года, позиция Китая стала ещё более жёсткой. 4 сентября 2017 года на экстренном заседании Совета Безопасности ООН постоянный представитель Китая при ООН Лю Цзеи впервые осудил действия КНДР (ранее КНР не осуждала Пхеньян но «решительно возражала» против его курса). В ходе заседания Совбеза, на котором была принята резолюция № 2375, Лю Цзеи заявил, что правительство КНР категорически против действий Пхеньяна69.

В то же время Ким Чен Ын не стал обострять дипломатическую ситуацию и поздравил Си Цзиньпина с результатами XIX съезда Коммунистической партии Китая, который прошёл с 18 по 24 октября 2017 года. В ответной телеграмме Си Цзиньпин выразил «искреннюю признательность ЦК ТПК и товарищу председателю ТПК», пожелав корейскому народу

«непрерывно добиваться новых успехов в великом деле строительства социализма»70.

17 ноября 2017 года заведующий отделом международных связей Центрального комитета Коммунистической партии Китая Сун Тао прибыл в Пхеньян с целью ознакомить руководство Северной Кореи с результатами недавнего XIX съезда Коммунистической партии Китая и передать подарок для Ким Чен Ына71. Это был первый официальный визит высокопоставленного китайского чиновника в КНДР после 2015 года, когда Пхеньян посещал член Политбюро Центрального комитета Коммунистической партии Китая Лю Юньшань.

Однако переговоры с лидером КНДР не состоялись, и Сун Тао смог встретиться только с лицами, равными ему по рангу — заместителями председателя Трудовой партии Кореи Чхве Рён Хэ и Ли Су Ёном72.

Межкорейское «олимпийское потепление» в начале 2018 года в Китае восприняли с некоторой тревогой. В ряде статей «Хуанцю шибао» звучали успокаивающие заявления о том, что «китайский народ должен сохранять спокойствие и не думать, что Китай вытесняют»73. Указывалось, что различие в позициях Пекина и Пхеньяна по ядерному вопросу не должно стать причиной разрыва отношений между странами74: ведь помимо ядер-ного вопроса у КНР и КНДР нет других разногласий, и Северной Корее было бы сложно и опасно в одиночку противостоять Сеулу, Вашингтону и Токио.

В результате в феврале 2018 г. в «Нодон Синмун» Китай даже (пусть и в «письме в редакцию») назвали по имени: «некоторые СМИ Китая, не желая отставать от США и Японии, этих реакционеров истории, выступают с наглыми аргументами отдельных экспертов, серьезно портящими атмосферу праздника»75.

Однако «олимпийское потепление» совпало по времени с новым уровнем обострения американо-китайских противоречий, связанных с под- писанием Дональдом Трампом Taiwan Travel Act, после чего та же «Ху-анцю шибао»76 в числе ответных мер начала предлагать сотрудничества с США по вопросам, связанным с Корейским полуостровом и Ираном.

На этом фоне Ким Чен Ын воспользовался возможностью укрепить отношения с Китаем и 17 марта 2018 г. направил Си Цзиньпину поздравительную телеграмму в связи с его переизбранием на пост председателя КНР. Затем по инициативе Ким Чен Ына и по приглашению Си Цзиньпина с 25 по 28 марта 2018 года руководитель КНДР совершил неофициальный визит в Китай, который стал его первой поездкой за границу77.

По словам Ким Чен Ына, выбор Китая в качестве пункта назначения первого зарубежного визита был обусловлен желанием не только лично поздравить председателя Си с переизбранием, но и укрепить давние исторические традиции дружбы между КНДР и КНР. В ходе визита оба лидера подчеркнули, что дружба между двумя странами является стратегическим выбором, не зависящим от международной обстановки, отметили социалистический характер обеих стран и подчеркнули, что отношения корейско-китайской дружбы были установлены в ходе совместной борьбы за социализм и сохраняют свою сущность в любых суровых испытаниях истории. Текущую ситуацию охарактеризовали как этап, на котором социалистическое дело народов двух стран вступило в новую фазу развития.

Лидеры выразили приверженность идее денуклеаризации Корейского полуострова и отметили, что этот вопрос может быть решён, если Южная Корея и Соединённые Штаты Америки ответят на усилия КНДР «доброй волей, создадут атмосферу мира и стабильности, принимая при этом прогрессивные и синхронные меры по реализации мира».

Это событие стало поворотным моментом в отношениях между двумя странами и положило начало четвертому периоду отношений двух стран, который продолжается и в настоящее время. Обе стороны постоянно подчеркивают, что «традиционная дружба между Китаем и КНДР, установленная и тщательно культивируемая старшими поколениями лидеров обеих партий и обеих стран, является драгоценным богатством обеих сторон», не зависит от политической конъюнктуры и основана не только на дружбе между народами, но и на дружбе между партиями, разделяющими идеологию социализма.

Каждый год Си и Ким регулярно обмениваются письмами, выражая добрые пожелания, а в КНДР проводятся мероприятия, посвящённые китайским добровольцам, включая возложение венков на могилы, публикации в СМИ и официальные визиты.

В то же время Китай продолжал соблюдать санкционный режим, установленный Советом Безопасности ООН. В рамках исполнения резолюции №2375 от 5 августа 2017 года Пекин ввёл запрет на экспорт 32 наименований товаров двойного назначения, которые могут быть использованы для создания оружия массового уничтожения78, но таможенники выполняли свои обязанности с куда меньшим рвением.

13 апреля 2018 года в Пхеньян снова прибыла китайская делегация во главе с Сун Тао, и на этот раз Ким Чен Ын тепло принял её79. 2 мая Пхеньян посетил министр иностранных дел КНР Ван И80.

7—8 мая 2018 г. Ким Чен Ын посетил Далянь81, где встретился с Си Цзиньпином, отметив, что у Севера не будет потребности в наличии ядерного оружия, а денуклеаризация станет достижима, ЕСЛИ другие стороны откажутся от враждебной политики и угроз в отношении КНДР82. Следует отметить, что председатель Си Цзиньпин предпочёл встрече с Кимом участие в тройственном саммите с лидерами Японии и Республики Корея, вместо него на встречу отправился премьер-министр Ли Кэцян.

19 июня 2018 года лидер КНДР Ким Чен Ын в третий раз за четыре месяца посетил КНР83. В ходе встречи, предположительно, обсуждались итоги переговоров с президентом США Дональдом Трампом, а также была определена стратегия дальнейших действий в контексте переговоров с США о сроках денуклеаризации Корейского полуострова и развития двусторонних отношений. Ким Чен Ын «выразил признательность за то, что партия и правительство Китая оказали активную и искреннюю поддержку и замечательную помощь для успешного проведения саммита глав КНДР и США и переговоров». Си Цзиньпин, в свою очередь, отме- тил, что «после мартовского визита председателя Ким Чен Ына в Китай китайско-корейские отношения вошли в стадию нового развития, важные совместные соглашения, достигнутые двумя сторонами (не упоминая, какие именно), выполняются одно за другим». Это позволяет сделать вывод о наличии ряда договорённостей между лидерами двух стран.

Также КНР совместно с Россией заявляли о необходимости смягчения санкционного давления на КНДР. 29 июня 2018 г. представитель МИД КНР Лу Кан заявил, что санкции не являются самоцелью, указав на необходимость дипломатического решения ситуации84. 20 июля КНР и Россия заблокировали инициативу США, предполагавшую запрет на поставки в КНДР продуктов нефтепереработки в связи с превышением годового лимита85.

9 сентября 2018 года в ознаменование 70-летия Корейской Народно-Демократической Республики был проведён ряд торжественных мероприятий, центральным из которых стал военный парад. На этом мероприятии Китайскую Народную Республику представлял член Постоянного комитета Политбюро Центрального Комитета Коммунистической Партии Китая и председатель Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей Китайской Народной Республики Ли Чжаньшу. Во время парада Ли Чжаньшу и Ким Чен Ын не просто стояли рядом, а демонстративно взялись за руки.

4 октября 2018 года состоялся визит в Китай заместителя министра иностранных дел Северной Кореи Чхве Сон Хи, которая отвечала за переговоры с Соединёнными Штатами Америки. После этого Чхве Сон Хи направилась в Москву, где 8 октября прошли двусторонние консультации дипломатов, а 9 октября — трёхсторонние консультации с участием представителей КНДР, России и Китая.

Таким образом, в период между Сингапурским и Ханойским саммитами с участием США КНДР получила официальную поддержку своей позиции о необходимости поэтапного урегулирования ядерной проблемы Корейского полуострова от Китая и России. Кроме того, два постоянных члена Совета Безопасности ООН заявили о необходимости пересмотра санкционного режима в отношении Северной Кореи с целью его смягчения, учитывая добровольный мораторий Пхеньяна на ядерные испытания.

6 декабря 2018 года в Пекин прибыла делегация Корейской Народно-Демократической Республики во главе с министром иностранных дел

Ли Ён Хо. В ходе встречи с главой МИД КНР Ван И Ли Ён Хо подтвердил приверженность Пхеньяна курсу на денуклеаризацию86.

7 декабря Ли Ён Хо провёл встречу с председателем КНР Си Цзиньпином. В ходе беседы Си Цзиньпин подчеркнул, что развитие китайско-корейских отношений является приоритетом для партии и правительства.

Говоря о диалоге между КНДР и США, Си Цзиньпин отметил, что Пхеньян и Вашингтон должны стремиться к мирному урегулированию ситуации, учитывая «обоснованные опасения» обеих сторон87.

7 января 2019 года Ким Чен Ын в четвертый раз посетил Китайскую Народную Республику по приглашению Си Цзиньпина88. По информации, предоставленной агентством «Синьхуа», Ким Чен Ын отметил ценность опыта экономического развития КНР и выразил готовность его изучать. В свою очередь, Си Цзиньпин выразил поддержку политике КНДР, направленной на концентрацию усилий на экономическом развитии и улучшении жизни населения89. Говоря о грядущем саммите, Председатель КНР сказал: «Вполне согласен с тем, что утверждаемые корейской стороной принципиальные вопросы являются закономерным требованием, и рациональные пункты интереса корейской стороны должны быть решены как следует».

По окончании встречи Председатель КНР устроил обед в честь делегации КНДР, в ходе которого Ким Чен Ыну был устроен концерт, посвященный его 35-летию90.

С 24 по 31 января 2019 года в Пекине состоялись гастроли северокорейской художественной труппы «Самчжиён». Это событие стало важным церемониальным мероприятием91. Концерт, состоявшийся 27 ян- варя, посетили Си Цзиньпин с супругой и другие руководители Китая. После завершения мероприятия они встретились с Ли Ким Чен Ыном. По возвращении из Китая Ли Ким Чен Ын также принял делегацию.

Перед американо-северокорейским саммитом в Ханое средства массовой информации Китая выражали сдержанный оптимизм и ожидали, что диалог поможет положить конец враждебности между США и КНДР. Однако после того, как стали известны неудачные итоги саммита, Китай призвал обе стороны удержать завоеванные достижения92.

По дороге в Ханой Ким Чен Ын проехал через территорию Китая без остановок93 и не встретился с руководством КНР. Это вызвало предположения об охлаждении отношений, однако после переизбрания Ким Чен Ына на пост председателя Госсовета КНДР Си Цзиньпин направил ему поздравительную телеграмму, пожелав Киму успехов в развитии экономики КНДР и выразил готовность укреплять отношения между двумя странами. Ким написал развернутый ответ: «...в настоящее время, когда дело социализма двух стран и течение ситуации на Корейском полуострове вступило в ключевой период, более дорожить отношениями дружбы и сотрудничества и непрерывно продвигать их вперед — важнейшая задача»94.

19 июня 2019 года Си Цзиньпин опубликовал в ведущих средствах массовой информации Корейской Народно-Демократической Республики статью под названием «Передавать по наследству дружбу между Китаем и КНДР, продолжать писать новую главу эпохи»95. В статье китайский лидер подчеркнул, что «у нас есть великая дружба, у нас есть общие идеалы, которые объединяют нас беспримерно сильно», и в очередной раз указал, что позиция КПК и правительства КНР по укреплению дружественных отношений и сотрудничества с КНДР остаётся неизменной вне зависимости от международной обстановки.

Данный материал был опубликован за один день до того, как 20— 21 июня 2019 г. Си Цзиньпин посетил Северную Корею с официальным визитом, приуроченным к празднованию 70-летия установления дипломатических отношений между двумя странами. Это был первый визит главы КНР в КНДР за последние 14 лет, причем в отличие от предыдущего визита Ху Цзиньтао в 2005 году, который носил характер «визита доброй воли», визит Си Цзиньпина в 2019 году имел более высокий статус государственного. Во время визита председатель КНР был встречен почётным караулом, артиллерийским салютом из 21 залпа и массовым собранием более 10 тысяч жителей Пхеньяна.

Си Цзиньпин и Ким Чен Ын посетили башню Дружбы КНДР и КНР, построенную в 1959 году в память о китайских добровольцах, участвовавших в Корейской войне. В своей торжественной речи председатель КНР подчеркнул, что совместное посещение башни символизирует решимость двух стран защищать мир.

В ходе своего визита в Пхеньян с 2 по 4 сентября 2019 года министр иностранных дел Китая Ван И провёл встречу с главой МИД КНДР Ли Ён Хо. В ходе встречи Ван И ознакомил своего коллегу с ситуацией в Гонконге. В ответ на это Ли Ён Хо заявил о недопустимости вмешательства внешних сил во внутренние дела Гонконга, поддержав позицию Китая96.

И декабря 2019 года по инициативе США состоялось внеочередное заседание Совета Безопасности ООН, на котором обсуждались ядерные и ракетные программы КНДР. Представители России и Китая высказались за смягчение санкционного давления на КНДР и возобновление диалога. Более того, постоянный представитель Китая при ООН Чжан Цзюнь подчеркнул, что причина тупиковой ситуации в диалоге между Вашингтоном и Пхеньяном заключается в отсутствие уважения к требованиям КНДР. Он отметил, что КНДР выполнила обязательства по приостановке ядерных испытаний, и подчеркнул, что «КНДР должна продвигаться по пути денуклеаризации, но ее опасениям по поводу безопасности также должно уделяться соответствующее внимание»97.

В условиях пандемии COVID-19 КНДР и Китай оказывали друг другу поддержку. В феврале 2020 года Ким Чен Ын выразил поддержку в письме председателю КНР Си Цзиньпину, отметив, что Китай предпринимает усилия для сдерживания распространения коронавируса, и выразил уверенность в том, что Китай сможет преодолеть эту проблему98.

В контексте июньского кризиса в отношениях между КНДР и Республикой Корея, когда были отключены межкорейские линии связи, представитель МИД КНР Хуа Чуньин выразила надежду на улучшение отношений между двумя странами через диалог".

3 июня 2020 года Северная Корея осудила высказывания госсекретаря США, который призвал защитить западные ценности от китайской угрозы. Как заявил пресс-секретарь департамента международных отношений тпк, «нельзя обойти молчанием его злобную придирку к водительству КПК, возглавляющей социализм»100.

• 2    июля в газете «Нодон Синмун» вновь было отмечено, что на фоне усиливающегося соперничества между Вашингтоном и Пекином по ряду спорных вопросов Северная Корея полностью поддерживает Китай¹⁰¹.

22 октября 2020 года в честь 70-летия со дня прибытия китайских добровольцев в Корейскую войну Ким Чен Ын посетил кладбище в уезде Хучан провинции Южный Пхенан102. На могилу Мао Аньина, сына Мао Цзэдуна, погибшего в ходе конфликта, была возложена отдельная корзина цветов.

23 октября 2020 г. Си Цзиньпин выступил на собрании, посвященном годовщине вступления КНР в Корейскую войну103. Как заявил председатель КНР, «семьдесят лет назад империалистические захватчики обстреляли порог нового Китая», но китайский народ смог «разрушить миф американских военных о непобедимости». По его словам, вмешательство Китая в братоубийственный конфликт «предотвратило экспансию империализма и стабилизировало ситуацию на Корейском полуострове». Со времен Цзян Цзэминя в 2000 г. это был первый случай, когда китайский лидер выступил с речью во время мероприятия, посвященного вступлению Китая в войну 1950—53 гг.

На VII съезде Трудовой партии Кореи в январе 2021 года в начале внешнеполитического блока своей речи Ким Чен Ын отметил: «Наша партия прилагала первоочередные усилия к развитию особых корейско-китайских отношений, имеющих долголетний исторический корень, и тем развивала дружественные отношения с Китаем в соответствии с ве- лением нового века, открыла новую страницу в корейско-китайских отношениях с их сердцевиной социализмом». Позднее Ким Чен Ын указал на необходимость развивать братские отношения с Китаем104, а ЦК КПК направил съезду поздравительное послание.

Новым главой международного отдела ЦК Трудовой партии Кореи стал китаевед Ким Сон Нам. Послом КНДР в Китае был назначен Ли Ён Нам, ранее занимавший должности министра торговли в 2008 году и министра внешних экономических связей до 2016 года.

В 2021 году стороны продолжали обмениваться посланиями105, а 21 июня 2021 года отмечалась вторая годовщина встречи Ким Чен Ына и Си Цзиньпина. В газете «Нодон синмун» была опубликована статья посла КНР в КНДР Ли Цзиньцзюня, в которой он отметил, что «Китай и Северная Корея хорошо осознают важность мира, поскольку они все вместе прошли через невзгоды».

22 октября 2021 года после того, как президент США Джо Байден подтвердил приверженность США защите Тайваня, заместитель министра иностранных дел КНДР Пак Мён Хо выступил с жёсткой критикой политики США. КНДР полностью поддерживает «позицию правительства и народа Китая в целях защиты государственного суверенитета и территориальной целостности, обязательного осуществления объединения Родины»106.

26 октября 2021 г. Ким Чен Ын вновь отправил памятный венок на кладбище павших китайских солдат и указав, что «скрепленная кровью дружба между КНДР и Китаем будет и далее укрепляться без каких-либо изменений, несмотря на смену поколений»107.

В 2022 г. этот тренд не изменился. Как отмечалось в поздравительной телеграмме ЦК ТПК XX съезду КПК, «обе партии, несмотря на беспрецедентно сложную международную обстановку, неизменно поддерживают и сотрудничают друг с другом, защищают общие интересы народов двух стран и мощно подтягивают дело социализма»

На каждый национальный праздник двух стран стороны продолжали обмениваться письмами, в которых в разных выражениях подчёркивался один и тот же тезис, — «традиционные и стратегические отношения меж- ду обеими партиями, обеими странами — КНДР и КНР, которые завязаны и укреплены в борьбе за социализм, будут непрерывно укрепляться и развиваться». В риторике такого рода часто встречались традиционные штампы типа «дружбы, скрепленной кровью» или «связаны горами и реками».

16 февраля 2022 г. в контексте 80-летия со дня рождения Ким Чен Ира МИД КНДР подчеркнул преданность отца нынешнего лидера страны поддержке революционного дела китайского народа и усилия, предпринятые им для развития двусторонних связей108.

Словесные заявления подкреплялись политикой памяти. 29 июля 2022 г., в очередную годовщину завершения Корейской войны, Ким Чен Ын снова посетил Монумент дружбы и заявил, что «скрепленные кровью» связи двух стран будут развиваться и дальше для будущих поколений. Затем Ким воздал «высокие почести павшим китайским народным добровольцам, которые в совместной борьбе против империалистической агрессии делили общую судьбу с нашей армией, нашим народом и не жалели своей ценной крови»109

В свою очередь в Китае 2 октября 2022 г. была открыта мемориальная стела в честь Ким Ир Сена с текстом о том, что сосна, которую 20 апреля 1975 года Ким посадил вместе с маршалом Е Цзяньином, символизирует вечную дружбу народов двух стран — Китая и Кореи110.

Если же говорить не только о церемониальной риторике, то стороны выражали поддержку друг другу по значимым для них вопросам. КНР высказывается в защиту позиции КНДР по ЯПКП, КНДР поддерживает КНР в вопросах целостности и прав человека. Так, в северокорейской прессе участились тексты, выказывающие поддержку политическому курсу КНР по вопросам Гонконга, Тайваня или Синьцзяна или критикующие США в контексте их желания сдерживать Китай или поднимать вопросы «прав человека». Характерный пример — заявление представителя МИД КНДР по поводу визита спикера Палаты представителей Нэнси Пелоси на Тайвань, где Пелоси назвали «крупнейшим разрушителем международного мира и стабильности» .

30 мая 2022 г. замминистра МИД КНДР Пак Мён Хо в своей статье выразил полную поддержку глобальной инициативе в области безопас- ности, выдвинутой Си Цзиньпином на Азиатском форуме в Боао, назвав это предложение «проявлением воли китайской партии и правительства» внести активный вклад в создание справедливой международной системы безопасности»111.

Проявлением уважения к нуждам Пекина нередко считают и то, что Пхеньян якобы не провел седьмое ядерное испытание КНДР до окончания XX съезда КПК в октябре 2022 года, однако этот тезис нередко используется для объяснения того, почему западные или южнокорейские эксперты более десяти раз ошибались с датой предполагаемого взрыва, которого не произошло ни в 2023, ни в 2024 г.

В целом, китайский подход к ЯПКП того времени хорошо демонстрирует заявление главы МИД Ван И от 7 марта 2022 г. : разумная озабоченность Северной Кореи по поводу безопасности остается нерешенной, так как с 2018 года Северная Корея предпринимала позитивные действия, но не получила от США адекватного вознаграждения. Дипломат призвал Вашингтон развеять опасения Севера по поводу безопасности и укрепить взаимное доверие112. Специальный посланник КНР по вопросам Корейского полуострова Лю Сяомин также указывал, что причиной враждебности между США и Северной Кореей является глубокое взаимное недоверие, для устранения которого необходим содержательный и искренний диалог.

Наиболее важным событием этого времени стало то, что 26 мая 2022 года при попытке США провести в СБ ООН очередную санкционную резолюцию Москва и Пекин наложили на нее вето113. Аналогичную позицию Китай занял и в ноябре 2022 г., заблокировав очередную попытку осуждения Севера па платформе ООН, и с тех пор любые попытки США и их союзников увеличить санкционное давление были остановлены. Некоторые авторы даже полагают, что от этой даты стоит отсчитывать следующий период в отношениях двух стран, характеризующийся более активной поддержкой Пекином Пхеньяна. К этому времени, как полагает автор, китайскому руководству стало понятно, что договориться с Западом не получится вне зависимости от уровня уступок

В 2023 г. тренд взаимоотношений двух стран не изменился. На каждый значимый праздник или мероприятие двух стран Си Цзиньпин и Ким Чен Ын обменивались телеграммами114 или устными посланиями115. Так, Ким Чен Ын поздравлял Си Цзиньпина с его переизбранием на пост председателя КНР на I сессии Всекитайского собрания народных представителей КНР четырнадцатого созыва116, на что Си ответил выспренним текстом о том, что «Китай и Корея являются дружественными соседями, соединенными горами и реками», а «китайско-корейская дружба долгое время продолжительно сохраняла тенденцию развития, преодолевая испытания изменения международной ситуации, а становится еще более надежной с течением времени»117.Кроме того, Ким Чен Ын поздравил товарища Си Цзиньпина с 70-летием со дня его рождения118 и выражал соболезнования в связи со смертью бывшего китайского лидера Цзян Цзэминя119.

Аналогичный обмен посланиями происходил и на уровне министров обороны120 или иностранных дел121.

Вместе с Россией Китай продолжал блокировать попытки шельмования КНДР в СБ ООН как по линии прав человека, так и в контексте попыток провести новые санкционные резолюции в контексте ЯПКП. Кроме того, стороны оказывали друг другу дипломатическую поддержку. В рамках подобного курса Китай постоянно обращает внимание на необходимость учитывать северокорейскую позицию 122. Так, постпред Китая при ООН Чжан Цзюнь неоднократно указывал на то, что действия РК и США обостряют ситуацию куда больше, чем северокорейские пуски123. И США, и их союзникам следует прекратить провокационные военные учения вблизи КНДР124. В свою очередь 24 августа 2023 г. чрезвычайный и полномочный посол КНДР в КНР опубликовал нижеследующую статью под заголовком «На китайской земле только один Китай»125, указывая, что «намерение США, пытающихся упрямо вмешиваться в тайваньский вопрос — внутреннее дело Китая, выходит за пределы опасности, что как никогда обостряет ситуацию в АТР.

Демонстрацией отношений стала реконструкция башни китайско-корейской дружбы, проведенная по указанию Ким Чен Ына в преддверии 70-й годовщины перемирия, положившего конец Корейской войне126. Завершило процесс торжественное мероприятие, в котором принимали участие посол Ван Яцзюнь и член Президиума Политбюро ЦК ТПК, 1-й зампред Госсовета КНДР, председатель Президиума ВНС Чхве Рён Хэ127. 24 июля Ким Чен Ын посетил кладбище китайских народных добровольцев, на котором покоятся останки военнослужащих КНР, которые воевали в Корейской войне на стороне Севера.

На торжествах, посвященных юбилею окончания войны одновременно с визитом российской делегации во главе с С. К. Шойгу присутствовала китайская делегация, во главе которой был член Политбюро

ЦК КПК и зампред ВСНП Ли Хунчжун, в ходе визита встречавшийся с Ким Чен Ыном128. Юбилей основания КНДР 9 сентября 2023 г. также сопровождался визитом китайской правительственной делегации, которую возглавил член Политбюро ЦК КПК и вице-премьер Лю Гочжун129.

Открытие границ КНДР после окончания пандемии коронавируса тоже в первую очередь коснулось Китая — первыми иностранцами, прибывшими на Север после трехлетнего перерыва в марте 2023 г., были новый посол Китая Ван Яцзюнь и еще 9 дипломатов130.

На этом посту Ван неоднократно встречался с представителями руководства страны, в том числе с главой МИД Чхве Сон Хи, министром внешней экономики Юн Чон Хо и министром культуры Мун Хва Саном, а также премьер-министром Ким Док Хуном131.

Одновременно в КНДР начали возвращаться ее граждане, застрявшие в стране во время пандемии, плюс началась депортация в КНДР нелегальных мигрантов, ставшая поводом для кампании «правозащитников» РК и Запада, представлявших данный факт как выдачу на смерть перебежчиков, «выбравших свободу».

В конце 2023 и начале 2024 года состоялся обмен визитами на уровне заместителей министра иностранных дел. В декабре 2023 г. Китай посетил Пак Мён Хо132, а Сунь Вэйдун, с которым Пак общался в Пекине133, совершил визит в КНДР в январе 2024 г.134. О сути переговоров в обоих случаях писали уклончиво: «Стороны обменялись мнениями по укрепле- нию и развитию двусторонних отношений в 2024 году, когда отмечается 75-летие установления дипотношений между КНДР и КНР, по вопросам, представляющим взаимный интерес, затем затронули вопросы по дальнейшему укреплению стратегического взаимодействия между двумя странами». В обоих135 случаях136 гость был принят главой МИД страны.

Новый 2024 год начался с обмена поздравлениями137, в которых Си Цзиньпин отметил, что в 2024 году отмечается 75-летие установления дипотношений между Китаем и КНДР, предложив объявить год Годом корейско-китайской дружбы, в котором «две страны будут и далее поощрять обмены и визиты во всех областях, включая политику, экономику и культуру, еще больше углублять узы дружбы и единства и активизировать сотрудничество в совместной борьбе за сохранение регионального и глобального мира и стабильности138».

29 января в Пхеньян прибыла культурная делегация китайской провинции Ляонин139, а 31 января 2024 года прошел совместный концерт «Встреча с весной»140, который в том числе смотрели министр культуры КНДР Сын Чон Гю и заместитель министра иностранных дел Пак Мён Хо, посол КНР в КНДР Ван Яцзюнь и члены делегации культуры провинции Ляонин КНР во главе с постоянным членом комитета КПК провинции Ляонин, заведующим отделом пропаганды Лю Хуйянем. Последнее такое мероприятие состоялось в январе 2020 года, когда труппа из Тяньцзиня выступила в Художественном театре в Пхеньяне.

Новых встреч лидеров государств за это время не произошло, однако на каждый основной государственный праздник двух стран Си Цзиньпин и Ким Чен Ын обменивались телеграммами или устными посланиями. В таковых подчеркивалось, что «Китай и Корея соединяются горами и реками, а их традиционная дружба становится еще крепче с течением времени», а «китайская сторона готова вместе с корейской стороной усилить стратегическое взаимное понимание и координацию, углубить дружественный обмен и сотрудничество и продолжить писать новую страницу китайско-корейской дружбы»141.

За 2024 год Пекин и Пхеньян обменялись примерно десятком делегаций, что говорит о достаточном уровне контактов, пусть и меньшим по сравнению с предыдущим годом. Так, партийная делегация во главе с начальником Международного отдела ЦК ТПК Ким Сон Намом посетила Китай, Вьетнам и Лаос142. В КНР Ким встречался не только со своим визави Лю Цзяньчао143, но и с более высокопоставленными функционерами: членом Президиума Политбюро ЦК КПК, председателем Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета КНР Ван Хунином144, членом секретариата ЦК партии Цай Ци145 и министром иностранных дел КНР Ван И146.

Во время встреч Ван Хунин заявлял, что «независимо от изменений международной ситуации ни в коем случае не будет изменяться китайско-корейская дружба — стратегический выбор обеих сторон», а Цай Ци отметил, что «кровью завязанная китайско-корейская дружба встречает более лучезарное завтра под стратегическим руководством Генерального секретаря товарища Си Цзиньпина и Генерального секретаря товарища Ким Чен Ына». В свою очередь Ким Сон Нам подтвердил поддержку Севером политики КНР по тайваньскому, гонконгскому и уйгурскому вопросам и указал, что «в обстановке непосредственного внимания вождей двух партий КНДР и КНР корейско-китайские отношения непрерывно укрепляются и развиваются в истинные и прочные товарищеские отношения с их сердцевиной социализмом» 147.

7 марта 2024 г. Ван И снова заявил о недопустимости возникновения новой войны на Корейском полуострове и необходимости решения вопросов региональной безопасности путём прекращения необоснованного давления и поиска путей выхода из водоворота эскалации конфронтации сторон148. По его словам, урегулирование ситуации возможно посредством поэтапных взаимных действий сторон (прекращение КНДР ракетно-ядерных испытаний и смягчение санкционного режима). Ван И отметил, что ситуация на Корейском полуостров становится всё более напряжённой, что не устраивает Китай, и подчеркнул, что тот, кто использует проблему Корейского полуострова в качестве спускового крючка для перехода к конфронтации и новой холодной войне, должен будет понести историческую ответственность.

11—13 апреля 2024 г. по случаю 75-летия установления дипломатических отношений между двумя странами и открытия Года дружбы во главе весьма представительной делегации КНДР посетил председатель Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) Чжао Лэцзи149. Визит Чжао широко освещался в СМИ, так как он стал первым высокопоставленным представителем КНР, посетившим Северную Корею после вспышки пандемии COVID-19150.

По итогам переговоров151 Чжао и его визави, председателя Президиума Верховного народного собрания КНДР Чхве Рён Хэ152, были подписаны соглашения о взаимном отказе от виз для дипломатов и по вопросам таможенного оформления и карантинных мер. Разумеется, стороны сказали немало громких слов о традиционной дружбе, которая «кровью завязана и укреплена в ходе долговременной совместной борьбы против империализма, за самостоятельность и социализм, и ее непобедимость и неизменность беспрецедентны в истории Востока и Запада»153.

12 апреля в Восточнопхеньянском Большом театре прошла церемония открытия Года корейско-китайской дружбы154, где Чжао и Чхве выступили с речами: «Корейско-китайская дружба есть непобедимая дружба, которая на долгом пути для осуществления антиимпериализма, самостоятельности и дела социализма кровью завязалась, наследовалась и развивалась, а также есть общее драгоценное достояние». В тот же день, 12 апреля, китайская делегация посетила Монумент дружбы, возведенный в память об участии Китая в Корейской войне 1950—53 годов, возложив корзину цветов с надписью «Павшие китайские народные добровольцы будут вечно живы».

13 апреля Ким Чен Ын принял Чжао Лэцзи в своей резиденции155, имел с ним «дружескую и конструктивную беседу» и дал в его честь торжественный обед156, на котором заявил, что визит высокопоставленного китайского представителя «имеет очень важное значение для дальнейшего развития традиционных отношений дружбы и сотрудничества между двумя странами».

Политико-дипломатическая поддержка КНДР со стороны КНР также не ослабевала. Так, в совместном заявлении по итогам встречи В.В. Путина и Си Цзиньпина в ходе визита российского лидера в Китай

16—17 мая 2024 г., стороны отметили, что Москва и Пекин выступают против актов военного запугивания со стороны США и их союзников, которые могут привести к вооружённым инцидентами и росту напряжённости на Корейском полуострове.

26 июля по случаю 71-летия победы в Корейской войне Ким Чен Ын посетил Монумент дружбы и возложил венок с надписью «Вечная память о павших китайских народных добровольцах» 157. Лидер КНДР «выразил уверенность в том, что дружба между КНДР и Китаем, установившаяся как родственные узы, будет прочно укрепляться и развиваться вместе с бессмертным духом мучеников»158.

Граждане КНР, имеющие право на постоянное проживание в Северной Корее, продолжали возвращаться в страну. Кроме того, 3 мая 2024 г. Пхеньян одобрил въезд более 80 китайских студентов, желающих учиться на Севере159.

Что же до северокорейских рабочих в Китае, то застрявшие там во время пандемии постепенно возвращаются домой, хотя западные и южнокорейские источники активно муссируют эту тему в пропагандистских целях вплоть до вбросов о том, что работающие в нечеловеческих условиях гастарбайтеры начали устраивать забастовки160.

При этом в отличие от прошлых времен власти КНДР предпринимают активные усилия по контролю границы и пресечению контрабанды и нелегальной миграции [Анализ ситуации: Граница между Китаем и Северной Кореей теперь на замке] 161.

9 сентября 2024 г. Си Цзиньпин послал Ким Чен Ыну поздравительную телеграмму по случаю 76-летия основания КНДР162, подчеркнув, что

«Китай и Корея соединяются горами и реками, а их традиционная дружба становится еще крепче с течением времени». В ответной телеграмме163 Ким указал, что «непрерывное укрепление и развитие корейско-китайской дружбы, имеющей давнюю историческую традицию, является совместным чаянием народов двух стран — КНДР и КНР». 1 октября Ким не менее тепло поздравил Си с годовщиной основания КНР.

6 октября 2024 г. по случаю 75-й годовщины установления дипломатических отношений между двумя странами Си Цзиньпин отправил своему визави поздравление164: «В новой обстановке китайская сторона готова вместе с корейской стороной усилить стратегическое взаимное понимание и координацию, углубить дружественный обмен и сотрудничество и продолжить писать новую страницу китайско-корейской дружбы». Ким Чен Ын ответил: «Фундаментальным интересам двух стран соответствует неизменное продвижение вперед и развитие дружбы между КНДР и Китаем, имеющей долгую историю и добрые традиции»165.

Главы МИД двух стран Чхве Сон Хи и Ван И также обменялись посланиями166. Чхве Сон Хи подчеркнула тесное сотрудничество между Северной Кореей и Китаем, указав, что «продвижение дела социализма является важнейшей задачей для министерств иностранных дел обеих стран». Ван И отметил, что под руководством Ким Чен Ына и Си Цзиньпина отношения двух стран вступили в новую историческую фазу. «Сохранение, укрепление и развитие отношений между Китаем и Северной Кореей — это непоколебимая политика партии и правительства КНР».

25 октября 2024 г. по случаю 74-летия участия китайской народной добровольческой армии в Корейской войне лидер КНДР послал к Монументу дружбы венок167 с надписью «Вечная память о павших китайских народных добровольцах», который возложил член Политбюро ЦК ТПК, секретарь ЦК партии Ли Иль Хван.

Заключение Договора о всеобъемлющем стратегическом партнерстве между РФ и КНДР и вопрос о реакции Китая

19 июня 2024 года Владимир Путин и Ким Чен Ын заключили Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве между РФ и КНДР, после которого, по мнению ряда экспертов, наступил новый этап отношений двух стран, характеризующийся охлаждением отношений между Сеулом и Пекином.

Сразу после заключения договора в средствах массовой информации западных стран и Республики Корея появилась серия материалов, в которых эксперты утверждали, что из-за сближения Москвы и Пхеньяна Китай теряет своё влияние на Северную Корею, чем очень недоволен.

28 июня 2024 года старший директор по Восточной Азии и Океании в Совете национальной безопасности США Мира Рапп-Хупер писала, что «Китай остается сторонним наблюдателем, теряя свое влияние на Северную Корею»168.

Джон Бертон, бывший корреспондент Financial Times в Корее, предполагал, что «Китай, должно быть, обеспокоен тем, что обещание Москвы защищать Северную Корею и, возможно, предоставлять ей более совершенные военные технологии усилит нестабильность в Северо-Восточной Азии»169.

30 июля заместитель госсекретаря США Курт Кэмпбелл заявил о том, что Китай и Россия ведут борьбу за влияние на Северную Корею, и Пекин обеспокоен шагами Москвы по углублению сотрудничества с Пхеньяном. Однако соперничество между Китаем и Россией не означает, что между ними существует пропасть. Это лишь свидетельствует о сложности дипломатических отношений между странами, и США необходимо учитывать это при выстраивании собственной дипломатии в отношении обеих стран.

30 июля тезис о том, что Китай и Россия борются за влияние в Северной Корее и Пекин обеспокоен углублением сотрудничества КНДР и РФ, озвучил заместитель госсекретаря США Курт Кэмпбелл170.

В подтверждение охлаждения отношений Пекина и Пхеньяна приводились следующие аргументы.

75-летие дипломатических отношений между Китаем и КНДР не было отмечено массовыми торжественными мероприятиями. Обмен посланиями лидеров стран и глав МИД не является достаточным уровнем для такого события. Кроме того, газета «Нодон Синмун» не опубликовала ни одной статьи, посвящённой годовщине подписания договора, как это делалось ранее.

После визита Чжао Лэцзи китайские делегации не посещали КНДР, а 10 октября, по случаю 79-летия основания Трудовой партии Кореи, ЦК КПК ограничился отправкой ЦК ТПК корзины цветов171.

9 июля 2024 года в СМИ Республики Корея появилась информация, полученная от анонимных источников, о том, что правительство Китайской Народной Республики якобы потребовало от Корейской Народно-Демократической Республики вернуть всех граждан, работающих в Китае. Это, как предполагалось, должно было привести к сокращению валютных поступлений в бюджет КНДР172. Однако позже выяснилось, что речь шла в основном о тех гражданах КНДР, которые должны были быть депортированы в соответствии с резолюцией 2397 Совета Безопасности ООН, принятой в 2017 году, но остались в стране из-за эпидемии коронавируса. Правительство КНДР приняло требование китайской стороны, но заявило о готовности отправить вместо них новые группы рабочих, не допуская существенного сокращения их численности173.

Также сообщалось, что Китай, предположительно, ужесточил таможенное оформление своего экспорта в КНДР и усилил меры по пресечению контрабанды из КНДР. В настоящее время обе стороны активно борются с нелегальным пересечением границы, но подавалось это как давление на Север.

12 июля 2024 года в посольстве Китая в Пхеньяне состоялся приём, посвящённый 63-й годовщине подписания двустороннего договора174. В мероприятии приняли участие посол Ван Яцзюнь, президент Университета Ким Ир Сена Ким Сон Чан и другие официальные лица. Однако на мероприятии не присутствовали более высокопоставленные чиновники. В 2023 году на аналогичном мероприятии присутствовал заместитель председателя постоянного комитета Верховного народного собрания Кан Юн Сок175.

27 июля 2024 года в Пхеньяне прошёл военный парад, посвящённый годовщине окончания Корейской войны. Несмотря на то, что Китай был одним из главных участников этого конфликта, посол КНР на трибуне отсутствовал176.

Когда в 2018 г. в Даляне прошла встреча Си Цзиньпина и Ким Чен Ына, в качестве памятного знака об этой встрече на асфальте были оставлены медные оттиски следов лидеров двух стран. Однако, по сведениям СМИ Республики Корея, недавно эти отпечатки были закатаны в асфальт177.

В июне Северная Корея неожиданно изменила направление спутникового вещания, переключившись с китайских спутников на российские178. Кроме того, Северная Корея выразила протест против планов Китая по установке телекоммуникационных объектов вблизи границы. В своём обращении в Международный союз электросвязи Северная Корея указала на необходимость проведения предварительных консультаций по данному вопросу179. По-видимому проблема заключается в том, что китайский контент может быть доступен в Северной Корее, нарушая информационную блокаду.

В издании NK Pro180 был проведён анализ публикаций в СМИ КНДР, в результате которого было отмечено значительное снижение упоминаний Китая. Так, в 2023 году в средствах массовой информации КНДР было опубликовано 10 официальных сообщений, писем и телеграмм между руководителями Китая и КНДР. В сентябре 2024 года таких сообщений было всего три. Кроме того, с мая по август 2024 года имя Си Цзиньпина не упоминалось в публикациях «Нодон Синмун» и материалах ЦТАК, в то время как в 2023 году в этот же период упоминаний о нём было 20. В этот же период северокорейская печать значительно сократила количество публикаций о Китае, а северокорейское телевидение стало показывать меньше китайских фильмов.

Эти аргументы часто дополнялись конспирологическими ссылками на «завещание Ким Чен Ира», в котором он призывал не доверять Китаю181, а также закрытыми антикитайскими высказываниями первых лиц КНДР182.

С одной стороны, некоторые аспекты представленных «доказательств» могут быть интерпретированы иначе или объяснены совпадениями. Например, историю с отпечатками ног можно рассмотреть с точки зрения укрепления власти Председателя Си, ибо в том же контексте китайские власти не особенно приветствуют существование просеверокорейских организаций и тем более распространения идей чучхе, которые воспринимаются как идеология альтернативная идеям Си Цзиньпина. Такие организации, как китайский филиал Международной Группы солидарности с КНДР, находятся под давлением. И хотя ЦТАК упоминало, что «Уважаемому товарищу Ким Чен Ыну 1 марта прислал корзину цветов Даньдунский филиал Китая кимирсенско-кимченирского фонда по случаю 10-летия своего основания»183, вопрос в том, что может эта организация кроме посылки цветов.

С другой стороны, существуют признаки недовольства, хотя автор отмечает их не на уровне государства, а в китайском обществе, где Северную Корею воспринимают как зону исключительных интересов КНР184. Автор знает о некоторых неофициальных признаках недовольства китайской стороной тем фактом, что первый визит после снятия ковидных ограничений Ким Чен Ын совершил в Россию, а не в Китай. Конечно, учитывая военно-политическую составляющую визита, к этому отнеслись со сдержанным пониманием, но «осадок остался».

Экспертного сообщества это тоже касается. Во второй половине 2024 года в КНР прошла серия закрытых консультаций, в ходе которых представители Китая обсуждали с российскими и, в меньшей степени, южнокорейскими учёными ситуацию вокруг КНДР.

На подобных мероприятиях, проводимых в формате «Чатэм-хаус» (отчего автор не имеет права назвать конкретные имена и даты), китайские эксперты выражали своё недовольство как автору, так и другим представителям России. Это было связано с тем, что, по их мнению, сближение России с КНДР(которая входит в сферу исключительных интересов Китая) подрывает доверие между Россией и КНР. Кроме того, они считали, что укрепление связей между Москвой и Пхеньяном ослабляет позиции Китая в переговорах с США. Ранее они могли разыгрывать в них северо-корейскую карту как возможность влиять на Пхеньян, а теперь это стало гораздо сложнее.

Отдельно было отмечено, что России следует проявлять осторожность при оказании Северной Корее военной помощи в области передовых технологий, связанных с созданием ракет и атомных подводных лодок: такая помощь, по мнению китайской стороны, является прямым нарушением резолюций Совета Безопасности ООН, способствует распространению ядерного оружия и может нанести ущерб отношениям Москвы и Пекина.

Вопрос о том, как Договор о всеобъемлющем стратегическом партнёрстве между Российской Федерацией и Корейской Народно-Демократической Республикой повлияет на позиции Китая на Корейском полуострове, также обсуждается в открытой печати185. Однако в работах китайских авторов подчёркивается, что двусторонние отношения в треугольнике Москва — Пекин — Пхеньян основаны на принципах равноправия и взаимной выгоды и не являются военным союзом. Подчёркивается необходимость отказа от повторения конфронтационной модели «Север против Юга», характерной для периода холодной войны186.

Так, аспирант ИКСА РАН Фэнь Бовэй в своей статье отмечает, что позиция Китая в отношении Договора обусловлена не только уважением к суверенитету и праву на самостоятельные решения, но и отражает традиционное стремление Китая к соблюдению принципов невмешательства во внутренние дела187.

В связи с этим на официальном уровне не было отмечено никаких признаков недовольства. Представители официального Пекина заняли позицию, согласно которой действия во исполнение Договора — внутреннее дело двух стран, воздерживаясь как от осуждения, так и от открытого одобрения.

Представитель Министерства иностранных дел Китая Линь Цзянь отказался комментировать ратификацию договора. Он подчеркнул, что «сотрудничество между Россией и КНДР — это дело двух суверенных государств. У нас нет информации по этому вопросу»188.

Ранее, 1 августа 2024 г., Линь Цзянь прямо сказал, что «СМИ некоторых стран периодически преувеличивают и раздувают ситуацию, заявляя, что в отношениях КНР и КНДР существует проблема в виде конкуренции Москвы и Пекина в сотрудничестве с Пхеньяном ... хочу подчеркнуть, что и КНДР, и Россия являются дружественными соседями Китая. КНР рада видеть развитие отношений между КНДР и РФ, играющих конструктивную роль в поддержании региональных мира и стабильности»189. Схожим образом официальный представитель МИД КНР Мао Нин прокомментировала визит в КНДР главы Минобороны РФ Андрея Белоусова: «Россия и КНДР являются суверенными и независимыми странами, двусторонние обмены между ними — это их собственное дело»190.

Посол Китайской Народной Республики в Республике Корея Дай Бин опроверг утверждения о том, что укрепление связей между Российской Федерацией и Корейской Народно-Демократической Республикой приводит к снижению влияния Китая на Корейскую Народно-Демократическую Республику191. По его словам, «отношения Москвы и Пхеньяна не имеют ничего общего с отношениями последнего с Пекином».

Кроме того, в ходе визита заместителя министра иностранных дел Российской Федерации Андрея Руденко в Пекин в конце 2024 года китайская сторона выразила понимание всех аспектов отношений Российской Федерации и Корейской Народно-Демократической Республики.

В 2025 г. эта тенденция не менялась. 28 апреля 2025 г. официальный представитель МИД Китая Го Цзякунь заявил, что Китай неоднократно разъяснял свою позицию по двусторонним обменам между Россией и Се- верной Кореей. Позиция Китая по украинскому кризису последовательна и ясна192.

Как отмечало 10 июня 2025 г. китайское издание Sohu193, отношения Китая и Северной Кореи пережили некоторые взлеты и падения, в целом колебания не оказали существенного влияния на глубокие отношения между двумя странами. В последние годы Китай оказал чрезвычайно важную экономическую помощь и политическую поддержку Северной Корее, а отношения между Северной Кореей, Китаем и Россией самые тесные, — в военной и политической сферах КНДР больше зависит от России, а в плане экономики и жизнеобеспечения людей она больше зависит от Китая.

Еще важнее то, что в отличие от прошлых лет, Китай не стал выражать недовольство снижением экономической помощи. В 2024 году объём экспортированных Китаем в Корейскую Народно-Демократическую Республику нефтепродуктов превысил показатель 2023 года194. Только поставки очищенной нефти из Китая в Корейскую Народно-Демократическую Республику в январе-ноябре 2024 года увеличились с 256 861 до 280 928 баррелей195.

Если подвести итог, то сближение РФ и КНДР вызвало в Китае некоторое недовольство, но это недовольство проявлялось не на уровне государства, а на уровне общества и не оказало серьезного влияния на состояние отношений двух стран. Иначе можно было наблюдать изменения в официальной риторике и закручивание гаек, не связанное с борьбой двух стран с трансграничной преступностью.

Развитие ситуации в первой половине 2025 г.

Что же до отношений Северной Кореи и Китая в текущем году, то в начале года СМИ РК продолжали описывать их как разлад. Например, новость о том, что Си Цзиньпин направил Ким Чен Ыну новогоднее поздравление, сопровождалась комментарием о том, что сообщение ЦТАК об этом не было достаточно подробным, «что является еще одним признаком напряженных отношений Пхеньяна с Пекином»196.

Более того, новогоднее послание Председателя КНР было якобы упомянуто наряду с поздравлениями других мировых лидеров и «такое неравенство в вовлеченности вкупе с сообщениями об усилении давления на северокорейских рабочих в Китае рисует мрачную картину отношений, балансирующих на грани»; как заявил в интервью профессор университета Ихва Пак Вон Гон: «Отношения с Китаем уже находятся на самом низком уровне, поэтому вряд ли они станут еще хуже»197.

Известно, что продолжается начатая в 2024 г. кампания по дальнейшему ужесточению контроля над использованием мобильных телефонов, подключённых к китайским сотовым сетям и позволяющих звонить в любую страну мира, включая РК. Это тоже выдают за знак напряженности КНР и КНДР, хотя подобные телефоны активно используются для контрабанды, торговли людьми и иной преступной деятельности198.

На этом фоне не все обратили внимание на важную встречу199: 19 февраля заместитель министра иностранных дел КНДР Пак Мён Хо посетил посольство КНР в Пхеньяне и в ходе разговора с послом Ван Яцзюнем выразил надежду на устойчивые обмены и сотрудничество между двумя странами в текущем году, которые выведут отношения государства на более высокий уровень. В свою очередь Ван сказал, что Китай готов сотрудничать с Северной Кореей для укрепления стратегических связей и углубления практического сотрудничества.

Высоких визитов пока не было, но Ассоциация корейцев в Китае дважды (16 февраля и 15 апреля ) преподносила лидеру КНДР поздравительное письмо200.

9 марта Министерство объединения Южной Кореи подтвердило, что в Северной Корее приступили к работе корреспонденты китайской газеты «Жэньминь жибао» и китайского Центрального телевидения.

Двое журналистов встретились с послом Ван Яцзюнем, который назвал прибытие в страну первых с начала пандемии COVID-19 китайских журналистов возможностью для дальнейшего укрепления двусторонних отношений.

На этом фоне СМИ и эксперты РК начали что-то подозревать, и в них появились пассажи класса «Северная Корея, похоже, стремится наладить отношения с Китаем, но дальнейшее укрепление отношений с Москвой является главным приоритетом»201.

22 апреля 2025 г. во время посещения художественной выставки северокорейских художников-ветеранов в Пхеньяне, посвященной 113-й годовщине со дня рождения покойного основателя Северной Кореи Ким Ир Сена Ван Яцзюнь202 подтвердил, что скрепленная кровью дружба между двумя странами будет развиваться и достигнет новых высот. Посол также выразил уверенность, что под руководством председателя КНР Си Цзиньпина и лидера КНДР Ким Чен Ына двусторонняя традиционная дружба, выкованная кровью, будет продолжаться и развиваться, достигая новых высот и внося еще больший вклад в поддержание регионального мира.

18 июня на мероприятии в посольстве, посвященном первому Международному дню диалога между цивилизациями, заместитель министра иностранных дел Северной Кореи Ким Сон Ген заявил203, что «в соответствии с благородной волей высших руководителей обеих партий и стран, углубление и развитие традиционной дружбы между КНДР и Китаем остается последовательной позицией Трудовой партии Кореи и правительства КНДР». В ответ Ван Яцзюнь сказал: «Давайте использовать диалог между цивилизациями, чтобы осветить человечеству путь к миру и развитию, поддерживать равенство между цивилизациями, поощрять обмены и продвигать прогресс — вместе создавая светлое будущее для человечества».

На мероприятии присутствовали около 60 гостей, в том числе официальные лица из министерств иностранных дел и культуры Северной Кореи, а также дипломаты, находящиеся в Северной Корее.

Не было замечено и признаков экономического давления. Поставки очищенной нефти из Китая в Северную Корею в январе-ноябре 2024 года немного увеличились по сравнению с предыдущим годом: 280 928 баррелей очищенной нефти вместо 256 861 барреля в 2023 году204.

В июне 2025 г. Ван Яцзюнь посетил провинцию Рянган, регион с самыми богатыми лесными ресурсами в Северной Корее. В пресс-релизе посольства КНР в КНДР по этому поводу отмечалось, что «корейская сторона с нетерпением ждет скорейшего возобновления обменов и сотрудничества с провинцией Цзилинь и другими китайскими провинциями, а также содействия развитию двусторонних отношений205».

Отдельно отметим «мемориальный блок»: с февраля 2025 г. в СМИ КНР начали появляться истории о ветеранах— добровольцах с концовкой в стиле «Дедушка, пожалуйста, не волнуйтесь, мы продолжим рассказывать историю добровольческой армии и передавать дух сопротивления агрессии США и помощи Корее навсегда... Пока мы помним, герои будут жить вечно...»206.

1 апреля 2025 г. Ван Яцзюнь посетил кладбище китайских народных добровольцев на озере Чанчжин (Чосин), одного из главных мест боевых действий Корейской войны207. Посла сопровождали сотрудники посольства и генерального консульства в Чхонджине, представители китайских учреждений и СМИ, а также 60 граждан КНР, проживающих в КНДР.

Посол возложил венок к памятнику, а также произнес речь, в которой отметил, что «Китай и Северная Корея объединили усилия, чтобы дать отпор агрессорам и преодолеть опасную ситуацию». 7 апреля 2025 г. впервые за пять лет КНДР посетили чиновники, отвечающие за управление мемориальным комплексом в память о добровольцах208.

Еще один важный маркер — внимание к изучению китайского языка. 18 мая агентство Yonhap news сообщало209, что в Пхеньянском университете науки и технологий впервые за пять лет после пандемии COVID-19 возобновился тест на знание китайского языка HSK, на котором присут- ствовал Ван Яцзюнь210, выразивший надежду на то, что возобновление тестирования по китайскому языку «побудит больше молодых северокорей-цев присоединиться к рядам изучающих китайский язык». Ранее, 16 мая, посол КНР посетил Народный дворец учебы в Пхеньяне211 — крупнейшую библиотеку страны, которая уже давно предлагает курсы китайского языка, на которых учатся до 700 граждан Пхеньяна.

Что касается китайских туристов, то поток еще не начался, хотя данные о приеме заявок на туры в КНДР периодически появляются, и власти КНР предпринимают к этому меры212. Так, 3 февраля на сайте посольства Китая в КНДР появилось сообщение о том, что посол Китая в Северной Корее Ван Яцзюнь выразил надежду на скорейшее возобновление туристического обмена между двумя странами, совершив экскурсию по пхеньянскому метрополитену, назвав северокорейское метро «ключевой туристической достопримечательностью для китайских посетителей», которая способствует укреплению двусторонних отношений. Ранее, 29 января, Ван Яцзюнь также посетил офис авиакомпании Air China в Пхеньяне, чтобы «поблагодарить сотрудников за работу по дальнейшему укреплению китайско-северокорейских обменов и сотрудничества».

16 июля 2025 г. на северокорейском туристическом сайте опубликовано расписание международных пассажирских поездов Пхеньян-Пекин. Поезда отправляются из Пхеньяна в 10:25 каждый понедельник, среду, четверг и субботу. Кроме того, на сайте опубликовано отдельное расписание международных авиарейсов, включающее новый маршрут между Пхеньяном и Шанхаем213.

Разумеется, продолжаются и вбросы призванные вбить клин между странами. Так, в апреле 2025 г. агентство Yonhap News214 со ссылкой на неназванные источники сообщило о том, что правоохранительными органами Китая был якобы задержан айтишник из КНДР, направленный на работу в Шэньян; китайцы якобы обнаружили на его компьютере информацию о технологиях, связанных с системами вооружений КНР.

Другая история интереснее. В китайской версии Financial Times была опубликована жесткая статья215 «Китай должен рассматривать и решать проблему Северной Кореи независимо от США и России». В ней подчеркивалось, что обязанность Китая — обеспечивать региональную безопасность, притом что «незаконное обладание ядерным оружием Северной Кореей само по себе подрывает основные интересы безопасности Китая в регионе». Между тем Китай так и не предпринял существенных и эффективных действий против ядерной программы Северной Кореи, что является «самым большим препятствием для развития отношений между Китаем и РК и основной причиной способности Соединенных Штатов оказывать значительное влияние в регионе».

Поэтому Китай, во-первых, не должен связывать северокорейский вопрос с отношениями между Китаем и США или даже с отношениями между Китаем и Россией, решая его независимо. Во-вторых, Китай должен публично заявить, что если какая-либо страна в регионе начнет неспровоцированную атаку на другую страну, то она станет врагом Китая, и Китай никогда не будет сидеть сложа руки, что также включает использование или угрозу использования ядерных ракетных сил со стороны незаконных их обладателей. В-третьих, Китай должен публично проинформировать мир: ни одна страна не может экспортировать на Корейский полуостров оружие, оборудование и технологии, которые прямо запрещены Советом Безопасности ООН, в противном случае это будет угрожать безопасности Китая.

Указывалось, что ее автор Цао Синь — секретарь и научный сотрудник Международного центра изучения общественного мнения «Общество Чархар» — неправительственного think-tank, расположенного в Пекине. Однако указанный институт, созданный в 2009 г., на 2013 г. имел бюджет около 3 миллионов юаней (около 475 000 долларов), большая часть из которых была предоставлена его основателем, предпринимателем и членом Китайской народной политической консультативной конференции (НПКСК) Хань Фанмином216, известным участием в мероприятиях, связанных с сотрудничеством между Китаем и Украиной217. Поэтому выдавать этот материал за точку зрения официального Пекина — некорректно.

Разглашение информации об участии КНА на СВО описывалось СМИ КНР без критики, а со сдержанной симпатией218. Подчеркивалось, что «в сочетании с изменениями на линии фронта действия Народной армии в целом были успешными, а ее боевые возможности были проверены»219.

Таким образом, говорить о существенном охлаждении отношений двух стран некорректно, к тому же российские комментаторы нередко смотрят на ситуацию через призму отношений КНДР и РФ, где интенсивность контактов на всех уровнях заметно опережает то, что происходит между КНДР и КНР.

Дальнейшие перспективы развития взаимодействия КНР и КНДР

В целом развитие ситуации в АТР скорее способствует дальнейшему сохранению сотрудничества Пхеньяна и Пекина. В настоящее время КНДР является единственным региональным союзником КНР. В отличие от Южной Кореи, которая, несмотря на попытки балансирования, ориентирована на США, КНДР имеет с Китаем тактический союз, обусловленный общей угрозой.

Как отмечает замдиректора отдела Кореи в вашингтонском аналитическом центре стратегических и международных исследований Эллен Ким220, «Китай и Северная Корея не доверяют друг другу. Однако Северная Корея не может отказаться от Китая из-за политической и экономической поддержки, которую Пекин оказывает северокорейскому режиму. Китай не может отказаться от Северной Кореи ради стратегического буфера, который она предлагает».

Кроме того, если ранее Китай мог разыгрывать северокорейскую карту в переговорах с США или эксплуатировать роль посредника между КНДР и Западом, развитие глобальной турбулентности на фоне глобальной турбулентности или усиления конфронтации КНР и США и возвращения региона к блоковой системе к нынешнему времени — эта стратегия кажется тупиковой, и позиция Пекина стала смещаться в сторону поддержки КНДР, важным элементом которой явилось вето, наложенное КНР в СБ ООН 26 мая 2022 г.

Однако сложности в отношениях между КНДР и КНР сохраняются, и как не возмущались бы по этому поводу «державники», прямого по- литического влияния Китая на КНДР до сих пор не наблюдается, как нет и признаков движения Северной Кореи по китайскому пути реформ. На это влияют идеология чучхе, исторический опыт событий 1956 года, а также то, что повторение «китайского пути» в КНДР невозможно из-за различий в исходных условиях. Как пишет Захар Прилепин221: «Зависимость КНДР от Китая, как выяснилось, тоже в целом миф — эти страны сотрудничают и дружат, но нынешний Ким периодически принимает решения, которые категорически не нравятся Китаю. Однако и с этой стороны им никто ничего не скажет».

В этом контексте мы должны, однако, обратить внимание на несколько моментов, способных изменить текущий уровень отношений Пекина и Пхеньяна.

Первый — ситуация, при которой КНДР проведет ядерное испытание. Вероятность этого невелика, в том числе потому, что КНДР может получить технологии, позволяющие моделировать определенные процессы без физических экспериментов. Это означает, что испытание будет иметь скорее политическое значение последнего аргумента, к которому Пхеньян пока не прибегал, соблюдая объявленный в 2018 г. мораторий: ракетные пуски и испытания новых вооружений пока обладают достаточным потенциалом для демонстрации силы и позволяют не перейти грань, осложняющую отношения с союзниками.

Однако если на фоне дальнейшей эскалации напряжённости КНДР все-таки будет вынуждена провести ядерное испытание, перед Китаем встанет сложный выбор — продолжать поддерживать Пхеньян открыто похоронить прежний миропорядок, в рамках которого все постоянные члены СБ ООН голосовали против ядерных амбиций КНДР, либо подтвердить статус постоянного члена СБ ООН, противостоящего ядерным амбициям стран за пределами «Большой пятерки».

По-видимому реакция Пекина будет определяться рядом параметров, как то: уровень напряженности отношений США и КНР на тот момент; региональная обстановка; характер самого испытания, включая его экологические последствия, способные потенциально затронуть территорию КНР. Тем не менее уже можно предположить, что хотя ядерное испытание в любом случае охладит отношения Пхеньяна и Пекина, Китай не обязательно полностью поддержит новый виток релевантных санкций «международного сообщества».

Второй — реакция КНДР в случае начала вооруженного конфликта за Тайвань. По мнению автора, КНДР будет избегать избыточной вовлеченности в него и ограничится политике-дипломатической поддержкой или поставками вооружений. Во-первых, идеология чучхэ предостерегает от войны за чужие интересы, и потому многое будет зависеть от обстоя- тельств начала конфликта. Во-вторых, несмотря на большое количество сильных сторон и некоторый опыт локальных конфликтов, НОАК, как и КНА, не имеет того опыта крупномасштабной современной войны, который получила российская армия в ходе СВО, и потому военно-техническое сотрудничество между Китаем и КНДР менее интересно Пхеньяну, чем сотрудничество между КНДР и РФ.

Ещё один вопрос, которым всё-таки стоит задаться, — как долго продлится нынешний пик российско-северокорейского сотрудничества. С одной стороны, есть точка зрения, что по окончании СВО этот уровень может снизиться, потому что ряд аспектов северокорейской помощи перестанет быть нужен. С другой стороны, победа в СВО вызовет со стороны коллективного Запада новый виток санкций и демонизации «стран-изгоев», отчего они будут продолжать держаться вместе.

Некоторые российские эксперты выражают опасения, что Пхеньян рассчитывает использовать сближение с Россией для того, чтобы дистанцироваться от Китая и возродить политику лавирования между Пекином и Москвой, так что «России не следует игнорировать подобные поползновения руководства КНДР, так как они могут оказать негативное влияние на состояние российско-китайских отношений»222. Эти опасения понятны, но даже при самых оптимистичных оценках развитие экономических связей между КНДР и РФ не поколеблет торговую гегемонию Китая, являющегося практически монопольным торговым партнером Севера.

Таким образом, на фоне дальнейшего противостояния США и КНР Россия, Китай и Северная Корея будут объединены общей угрозой, что вызывает к жизни если не тактической союз, то как минимум стремление игнорировать или смягчить некоторые проблемы двух- и трехстороннего сотрудничества. Такая ситуация будет вынуждать Пхеньян и Пекин меньше обращать внимания на разногласия, которые не будут играть в отношениях двух стран определяющей роли.

В противостоянии с США Китай отчасти пытается выиграть время, отчасти старается существовать в рамках многовекторной политики и воздерживаться от участия в блоках, где обязательства по отношению к другим странам могут ограничивать его суверенитет. Тем не менее, весьма вероятно, что рано или поздно Китаю придётся идти на больший уровень сближения со своими союзниками.